Некромантика по любви

Глава 21 Тени Серого приюта

В гулких пустых коридорах приюта бродило эхо внезапной суеты. Никогда ещё эти стены не видели столь высоких гостей. Весь персонал воспитательного учреждения, закрытого для посещений извне, растерянно перешёптывался, собравшись у директорского кабинета в парадном крыле. Толстый директор, нервно протиравший платком лысину, чуял подвох. Он работал тут много лет и повидал немало королевских проверок. Благотворительный визит? Смешно! Кому нужно это грязное отребье? Но отказать высоким гостям невозможно, и, подав тайный знак, по которому все воспитанники были тут же разведены по комнатам, так похожим на камеры, старый хитрец поил чаем незваных гостей, чутко прислушиваясь к происходящему в здании.

Когда всё окончательно стихло, возле узкого подвального окна появилась гибкая серая тень. Ей потребовалось несколько быстрых мгновений, чтобы взломать немудрёный замок и просочиться вовнутрь.

Никто и никогда не пытался проникнуть в сие славное заведение снаружи. Попытки побегов бывали, иногда даже удачные. Но сейчас в приюте было не так уж много заключённых, то есть воспитанников, конечно. И, благодаря предусмотрительности директора, в считаные минуты все они оказались запертыми в своих комнатах под замком.

Троих новеньких держали в самых надёжных «комнатах» — в изоляторе, практически в подвале, за толстыми коваными дверями, без свежего воздуха. Закон требовал, чтобы у детей были элементарные удобства: кровать, одеяло, подушка. Окно, наконец. Ночной горшок и ведро для умывания. Горячая пища. Игрушки и книги.

Но в законе не было прописано, что всё это должно быть в камере… то есть в комнате, конечно. Поэтому имелись в приюте и библиотека, и игровая комната, и столовая, и даже просторная мыльня. И окна, конечно. Просто не все это было в комнатах. Откровенно говоря, большинству юных магов было уже поздно играть в куклы. Чаще всего сюда попадали подростки, неоднократно и с особой циничностью нарушившие закон. Дети, лишённые детства, вообще очень часто бывают жестоки.

В угрожающей тишине коридоров было что-то пугающее, совершенно противоестественное. Разве может быть тихо в здании, где так много детей? Тень не знала.

И знать не хотела, ведь у неё была своя, важная цель.

Бесшумно и ловко двигавшаяся по коридорам, она не встретила ни единой живой души. Иногда она останавливалась возле какой-нибудь двери, прислушивалась и страдальчески морщилась. Из глубины комнат, за кованым толстым железом дверей до неё еле слышно доносилось тихое эхо то ли ругательств, то ли хныканья, а где-то и короткие обрывки весьма неприличных песенок.

Совершенно недетские звуки.

Найти место, где держат самых опасных детишек, не составило труда. Невидимая гостья прекрасно знала, куда идёт. В конце концов, у неё была целая ночь для того, чтобы выучить наизусть план приюта. Пару раз она слышала чужие взрослые голоса и терпеливо пережидала, вжимаясь в холодные серые стены. Спустя уже несколько минут ей пришлось быстро прятаться в кладовке со швабрами и мётлами. Две крупные женщины, облачённые в грубые серые платья с повязанными на головах серыми же косынками, делавшими их явно похожими на весьма упитанных крыс, прогрохотали тяжёлыми шагами, её не заметив. В мощных красных руках смотрительницы волокли чем-то плотно набитые большие холщовые мешки. Тень мысленно содрогнулась, подумав об их содержимом. Не нужно было прислушиваться, чтобы услышать, как обсуждались горячие новости:

— … вся в розовом, такая прям… цветочек. И тоненькая, будто у нас полгода прожила. Совсем эти знатные леди очумели со своими диетами. А может, это у неё кость такая тонкая.

— А мужик ейный вполне себе такой. Морда, конечно, лошадиная, но зато высокий такой. И блондин.

— И богатый. Видела, какой у них мобиль? Пойдём поближе взглянем, я такой красоты в жизни не видала.

Проводив взглядом смотрительниц, тень выскользнула из кладовки, беззвучно закрыв за собой её дверь. Мужской тёмный костюм плотно обтягивал её весьма женственные формы, лицо было прикрыто чёрным платком, на руках красовались тончайшие замшевые перчатки.

Она усмехнулась. Идите, милые, идите. Мобиль и в самом деле хорош. Знали бы вы, как долго и тщетно миледи Стерлинг мечтала о красной модели. Но её консервативный муж, кривя то самое, лошадиное лицо, резко и категорически воспротивился такой вульгарщине. С огромным трудом эти двое упрямцев сговорились на белом цвете… Тень тогда долго смеялась над ними.

Встряхнула головой, отгоняя совершенно ненужные мысли, и двинулась дальше.

Поворот, ещё один. Крутая лестница, ведущая вниз. Прочная кованая решётка с замком, впереди — ещё одна, с неплохим магическим запором. Убийц и разбойников в королевской тюрьме охраняли куда как скромнее… Одно утешало: вокруг не было ни души. Любое постороннее человеческое вторжение тень бы услышала издалека, да и спрятаться тут было проще: света в сумрачном коридоре практически не было, тусклый светильник под потолком остался на лестнице.

Тупик коридора. Три одинаковые массивные двери. И снова пронзительная, оглушающая тишина.

Тень тонкими длинными пальчиками осторожно постучала по массивному замку, чутко прислушалась. Сморщила нос. Интуиция буквально вопила, что что-то идёт не так. Но что именно?

Ещё раз поскреблась — безответно. Её не могли не услышать. Спят? Рановато…

Вспомнила приютское детство: особо непослушным могли и рот заткнуть, и к постели привязать. Конечно, её-то это не касалось, но подобное достаточно один раз увидеть, чтобы запомнить навсегда.

Придётся проверить. Беззвучно достав из-за пояса очередную отмычку, потрогала указательным пальцем замок и задумалась. Непростая игрушка, с секретом. Сердечник запора соединён артефактом — магическим язычком. «Крикун». Оливия улыбнулась лукаво. Старый знакомец. С такими она научилась справляться давно. Осторожно погладив замок, она вынула из набедренной сумки крохотную коробочку, прижала к двери и прислушалась.

Тихо. Пара быстрых движений отмычкой, вставленный под язычок острый ноготь — и замок, тихо щёлкнув, открылся. Дверь скрипнула отворяясь.

Камера оказалась пуста. Лишь маленький детский ботинок лежал на пороге. Застыв на месте, Оливия ошарашенно уставившись на мягкую кожу дорогой детской обуви.

— Крысий хвост, где же Крис?

— Его увели! — раздался шёпот откуда-то слева.

С трудом сдержав вскрик, Оливия повернула на пальце кольцо с зелёным камнем. Оно тут же вспыхнуло молнией ядовитого света. На одной из обшарпанных стен ясно вычертился зигзаг чёрной трещины.

— Кто это?

— Валери. Криса увели ещё утром, ему стало совсем худо. Припадок был. Наверное, из-за оков. Он маленький ещё, но очень сильный, и на него надели браслеты как для взрослых магов.

— Куда увели?

— К лекарю. Это на первом этаже в южном крыле, так сказала надсмотрщица.

Оливия выругалась себе под нос. Сколько у неё времени? Успеет ли? Вспомнила план, и сама себе решительно кивнула. Нужно спешить.

— А вы… кто? Вас Шарль прислал, да? Клянусь, я никому не скажу, он обещал мне, он должен…

— Нет, — с особым удовольствием протянула Оливия. — Я друг лорда Морроуза.

— Значит, не за мной, — очень тихо всхлипнула девочка. — Я ему не нужна. Только мальчики.

— Слушай, рыбка моя, некогда мне с тобой болтать. Я пришла за Крисом, ты права. Просто он маленький, ему плохо, и я могу его вытащить, понимаешь? Вывести всех вас троих у меня не получится. О тебе не забыли, поверь, помощь близка, но чуть-чуть попозже.

— Нет, — вдруг сказала Валери. — Не нужно, я не хочу. Я вернусь обратно в приют, это будет правильно, мне там лучше. Только если бы Шарль… он ведь обещал мне, что сможет! — она снова громко всхлипнула и замолчала.

Оливии недосуг было спорить с маленькой дурочкой, хоть и очень хотелось. Она просто пожала плечами, погасила кольцо и выскользнула из камеры, тщательно заперев за собой дверь.

Подумав минуту, бесшумно поколдовала с замками оставшихся камер. Её личный приём, её старый секрет: при попытке отпереть их снаружи, язычки тут же захлопнутся, и никто ничего не заметит. А изнутри двери теперь можно было открыть практически беспрепятственно. Она дала шанс этим детям. Зачем? Оливия не смогла бы ответить на этот вопрос даже мужу. Наверное, материнское сердце вело её руку. С момента рождения Бонни она изменилась, став в чём-то определённо мудрее.

— Сидите как мыши! — уходя, она бросила им.

Ей никто не ответил. Во всех оставшихся камерах царила оглушительная тишина. Отлично, хоть на это ума им хватило. Замки на обеих решётках по дороге сюда Оливия тоже «исправила». Пусть. Она им дала карты в руки, теперь ход за ними. Выходцы из детских приютов должны взрослеть раньше, чем прочие сверстники. Кто знает, как сложится дальше судьба маленьких некромантов. Пусть учатся сами решать, что им делать и как поступать.

По дороге в то место, которое в Сером приюте гордо именовалось «Лечебницей», ей не встретился больше никто. Ни души, словно всё это отвратительное заведение разом вдруг вымерло. Оливии приходилось признать, что хитрый план Тьена с подключением четы Стерлингов сработал отлично. А ведь она до последнего сомневалась…

Лабиринт узких коридоров привёл её снова к толстой решётке с замком, и, мысленно чертыхаясь, Оливия его тоже взломала, совершенно не чувствуя угрызений совести. Да и с чего бы? Не первых раз и, если Фатум смилуется, не последний. Работа есть работа. Бесшумно ступая по каменным плитам, она приоткрыла первую же дверь, поражаясь кошмарному запаху… чудовищного перегара.

— Проходите, миледи, — раздался хриплый голос из-за массивного шкафа, почему-то перегораживающего вход в палату. — И не пугайтесь так, я не собираюсь вас выдавать!

Последнюю фразу невидимый произнёс, заметив реакцию гостьи. Оливия было метнулась обратно к двери, но тут же одумалась и остановилась. В голосе невидимки не было слышно обычного торжества тех, кто поймал воришку. Напротив, — тембр был ей смутно знаком. Это и остановило Оливию. А ещё горькая мысль о том, что где-то поблизости жутко мучается совершенно невинный ребёнок. Веский повод рискнуть.

Дети страдать не должны.

— Простите ещё раз, — наконец из-за стальной двери шкафа показался мужчина, так внезапно её напугавший. Очень высокий и тощий, он смахивал на огромного старого богомола, и круглые роговые очки на массивном носу лишь усиливали это забавное сходство. — Супруга доктора Ли, — всегда желанная гостья в апартаментах старого Мома.

— Но… как? — несколько долгих мгновений спустя смогла прошептать поражённая до икоты супруга.

— Не узнали? — лекарь подслеповато прищурился, закрывая скрипучую дверцу. — А я вас так сразу узнал… Ах, оставьте стесняться, со всеми бывает. Я на входе повесил крохотный артефакт, о неожиданных визитёрах он исправно меня предупреждает. Не удивляйтесь, — это всего лишь простая игрушка, не дверной замок и не охранка, поэтому вы и не заметили. — Мом ласково улыбнулся, сверкнув рядом железных зубров. — Детки тут знаете ли… всякие есть. А у меня в лазарете и спирт, и лечебные разные зелья, и яды…. Вот и приходится в странные игры играть.

— Мальчик здесь? — с немалым трудом с собой справившись, Оливия стянула с носа платок, и вздохнула. На игрушку попалась! Кому рассказать…

В ответ лекарь нахмурился и помрачнел, сразу же точно определив, о ком его спрашивала Оливия.

— Вас кто-то ждет там, за стеной? — он спросил очень тихо. — Ребёнок давно без сознания, и я боюсь…

— Да, мобиль стоит у центрального входа. Меня прикрывает инспекция, — и она улыбнулась невольно, вспомнив вид Рози в розовом платье.

— Сами вы его быстро не дотащите… — окинув Оливию цепким взглядом, лекарь снова нахмурился. — Ладно. Вашему мужу я должен. Он — прекрасной души человек. Идёмте, прикроете меня по возможности, — Мом развернулся и двинулся в противоположную от входа сторону, — у вас есть оружие? О чём я спрашиваю, конечно же есть! Мы выйдем через мертвецкую. Там заперто, конечно, а ключи у директора… На самом деле здесь редко кто помирает. Я ведь неплохой лекарь, миледи, а уличные ребятишки — народ крепкий. Сможете открыть пару замков?

Мгновение подумав, Оливия кивнула. Даже если это засада, другой возможности вернуться сюда не будет. Если лекарь поднимет тревогу, Стерлинги её вытащат. Да и следы здоровенного волка, оставленные на тропе по дороге в приют, её очень порадовали. Тьен тоже где-то неподалёку.

Рискнуть всё же стоило…

Тем более что лекарь был прав: маленький Крис, лежащий на железной кровати в соседней палате, выглядел совершенно убийственно, словно стянутая с руки и жестоко отброшенная перчатка. Тонкие детские руки свисали с кровати, как белые тряпочки. Надетые на запястья толстые кованые браслеты выглядели настоящими кандалами. Кожа под ними распухла и посинела, словно от страшных побоев. Чёрные волосы мальчика слиплись от пота, струившегося по высокому, бледному лбу ребёнка. Пухлые детские губы были искусаны и обескровлены до синевы. Под глазами легли багровые тени. Крис словно высох, и даже в беспамятстве его била мелкая дрожь.

Увидев всё это, Оливия остановилась, словно ударившись грудью о стену. Дыхание сбилось. В глазах потемнело, руки сжались от страшной, отчаянной боли.

— Не время для слёз, госпожа Соверьен! — хриплый лекарский голос заставил очнуться. — Если с мальчика снять браслеты, то ваш супруг живо поставит его на ноги. Но с ними… счёт, боюсь, идёт на часы.

— Вы не обманываете? — Оливия долго училась доверять людям. И до сих пор у неё получалось неважно.

Она могла убить лекаря прямо сейчас, но он уверяет, что знает Лиама. А Лиам не общается с мерзавцами.

Вместо ответа Мом стащил со стены длинный плащ с широким капюшоном, сильным взмахом накинул его на тощие плечи, утонув в нём сразу до щиколоток, потом достал из кармана пузатую бутылку с какой-то подозрительной жидкостью, щедро полил себя, распространяя вокруг нестерпимый запах дешёвого алкоголя и перегара, и откинув застиранную простыню, подхватил Криса на руки, тут же укутывая его полой плаща.

— И ещё одно, — произнёс Мом, блеснув на Оливию стёклами из-под полога капюшона: — передайте отцу мальчика: если ему будут нужны показания о преступлениях, совершаемых в Сером приюте, я готов. Даже если в тюрьму потом сяду. Так ему и передайте.

С этими словами Мом гордо вскинул небритый подбородок, медленно развернулся и пошатываясь, словно действительно пьяный, открыл дальнюю дверь и шагнул в тёмный коридор.

Оливии оставалось лишь двинуться следом за ним.