Некромантика по любви

Глава 29 Кульминация?

В себя я приходила рывками, словно выныривая из болота. Затопившая вдруг сознание вязкая пустота надувалась пузырями и лопалась, вызывая приступы острой головной боли. Незнакомые голоса где-то там, далеко, гудели встревоженным осиным роем. Прикосновение чьих-то прохладных пальцев ко лбу, едкий запах нюхательных солей обжёг ноздри, заставил закашляться и задохнуться. Я напряглась, пытаясь выталкивая из сознания липкие клубы тумана, мешающего мне дышать.

— Вот и умничка! Славная девочка, — раздался очень близко голос доктора Ли. Я почему-то ему невероятно обрадовалась и открыла глаза. — Ещё пару минут полежи, подождут! — Он тут же меня придержал за плечи, не позволив подняться.

Надо мной склонились две знакомые персоны: сам доктор и целительница, жена Кимака, имя которой я так и не вспомнила. Зато вспомнила, где нахожусь. В зале королевского суда, где прямо сейчас наш король судит Эдвина.

— Уважаемый суд, Ваше Величество, мы все стали свидетелями дерзкой попытки воздействия на свидетелей! — раздалось над залом неприятное скрежетание, многократно усиленное артефактом.

— Мы заметили, — голос Алистера я узнала без труда. Его тон прозвучал иронично. — Как видите, сударь, зал королевского суда оборудован новейшими артефактами, отлично распознающими все запрещённые ментально-магические техники. Вам ещё есть что сказать?

— Да, Ваше Величество! — громко взвизгнул невидимый. — Мой лорд считает, что удаление ценных свидетелей из зала суда может быть на руку лишь обвиняемому!

Меня удалили из зала суда? От одной этой мысли я подскочила, решительно отстраняя целителей. Браво, Адель, вместо того, чтобы стать примой на этой сцене, ты умудрилась грохнуться в обморок. В присутствии короля и сотни самых знатных лордов! Публика долго ещё будет вспоминать твой выход! Ох, что напишут журналисты… Голова снова предательски закружилась, я с трудом сглотнула подступившую тошноту.

— Я в порядке и готова ответить на все вопросы! — не успев даже подумать, я всё-таки поднялась, тут встретившись взглядом с самим королём.

— Это похвально, миледи, — Алистер ласково мне улыбнулся, обнажив милые ямочки на щеках. — Мы тоже считаем, что делать поспешные выводы опрометчиво. Лорд Морроуз, не пугайте своих оппонентов. Миледи, садитесь, мы вызовем вас.

— По тебе крепко шарахнули, детка, — доктор Ли придержал меня, твёрдо усаживая на деревянную лавку.

Я оглянулась. Как оказалось, мы все оставались на своём месте. Миха стоял в нескольких метрах от нас, пристально глядя куда-то назад. Даже мальчишка, и тот не ушёл, он сидел чуть поодаль и с любопытством смотрел на меня.

Но самое интересное происходило вокруг «серой зоны». Всё пространство, предназначенное для размещения ценных свидетелей, теперь обступила магическая стена. Толстое и почти что прозрачное, словно стекло, ограждение простиралось через весь зал суда. Я вдруг остро почувствовала себя аквариумной рыбкой, беспомощной и бестолковой. Пречистая, эта какая же сила должна быть у тех, кто поставил такую штуковину⁈ О подобном я никогда ещё даже не слышала.

Пол под ногами уже не светился. По защитной стене пробегали яркие зеленоватые искры. По нашу сторону ограждения расположился тот самый почётный караул, охранявший лорда Морроуза. Сам же милорд… Переведя взгляд на некроманта, я вздрогнула. Эдвин был в ярости. Тёмная сила кипела, требуя выхода. Глаза почернели, щёки ввалились, между пальцами струилась чёрная дымка. Слова короля определённо охладили Морроуза, но я вдруг отстранённо подумала, что напрасно он пришел в суд без браслета. Как бы все столичные кладбища разом ни восстали случайно и толпы покойников неожиданно не пришли прямо под стены суда.

— Заседание королевского суда продолжается! — Алистер полной ладонью накрыл полусферу звонка на столе, и раздался перезвон. Шум на балконах утих. — Мы услышали все обвинения. Лорд Эрлинг, у вас есть, что дополнить к словам родового поверенного?

Пока я тут лежала, заседание продолжалось? Понять бы ещё, что я успела так глупо пропустить. И главное — почему? Кто действительно так рискнул и воздействовал на меня прямо перед глазами Его Величества?

Ответ на этот вопрос, как обычно, лежал на поверхности. Кому я мешаю, кто всё это время пытался ментально влиять на меня, на Люси? Чьей жертвой пала Валери, девочка пусть и не добрая, но совершенно не подлая!

— Да, ваше Величество, — мой обидчик встал, расправляя широкие плечи и гордо вздёргивая подбородок. — Я хотел бы задать несколько важных вопросов гувернантке преступников. Но поскольку она не…

— Я готова ответить! — я сжала кулаки и решительно поднялась с неудобной лавки.

— Ваше Величество, защита заявляет протест, — Максимиллиан поднял руку, как школьник, а я тут же бросила в его сторону неприязненный взгляд. Не повезло некроманту с друзьями! — Воспитанники дома Морроуз не фигурируют в качестве обвиняемых в преступлении, — лорд Оберлинг недовольно нахмурился. — Подобное определение вправе дать только суд, вынося обвинительный приговор. Стороне обвинения предлагаю вынести первое предупреждение.

Кажется, я поспешила с выводами. Лорд Оберлинг определённо на нашей стороне. Алистер молча кивнул.

— Королевское обвинение присоединяется к вышесказанному, — тут же помахал пальцами левой руки отчего-то развеселившийся Тьен и добавил: — У свидетельницы, кстати, есть имя. И титул, согласно брачному договору родителей сохранившийся за единственной дочерью леди Дороти Вальтайн, урождённой Иствинг.

От этой новости я покачнулась. Это не может быть правдой! Мой поверенный… Но… Так, стоп. Не время сейчас думать о себе. Я завтра об этом подумаю.

— Леди Аделаида Вальтайн, подойдите к трибуне свидетелей, — подал голос седоволосый секретарь, приглашающим жестом указывая мне на трибуну свидетелей. — Ваши показания, безусловно, важны всем сторонам судебного разбирательства, но дать их вам придётся под воздействием специального судебного артефакта. Вы готовы?

— Протестую! — раздалось за моей спиной голос доктора Ли. — Только что ваша свидетельница стала жертвой ментального удара, о чём мы с леди Кимак готовы составить и подписать протокол.

Вечно целители думают не о том. Поднимаясь на крутую ступеньку трибуны, я расправила плечи и вздёрнула подбородок. Не будут же они меня отсюда вытаскивать силой?

— Я готова, милорды, — с нажимом повторила я.

Тревожно переведя взгляд на Эвина, я поняла, что он сейчас скажет. Упрямо поджатые губы, тёмный взгляд исподлобья. Как хорошо я уже его понимаю! Ему наплевать на себя, на весь мир. Мне может стать плохо, а может быть, даже больно, и вся его мужская сущность решительно протестует против этого. И его протест будет услышан. И этот мир мужчин уступит ему, а не мне.

До боли пальцами сжала тяжёлую крышку трибуны, вцепившись в неё от отчаянья. Пожалуйста, нет! Услышь меня, Эдвин, прошу тебя! Я сильная, у меня второй уровень резерва! Да я едва ли не самый сильный маг в этом зале! Наши взгляды схлестнулись. Я дрогнула, умоляюще покачав головой и… Морроуз медленно отвернулся сдержавшись. Он мне уступил, промолчал, согласившись с моим решением. И только мы двое знали, чего ему это стоило.

Король, с явным интересом наблюдавший нашу безмолвную сцену, молча махнул кистью руки в сторону обвинения. Поверенный Шарля поднялся, одёрнул потёртую ливрею, что была ему коротковата и изрядно тесна в животе, и решительно взвизгнул:

— Верно ли, леди Аделаида, что вы стали любовницей лорда Морроуза ещё в то время, когда в усадьбе проживали ваши воспитанники?

Ещё месяц назад я бы сделала вид, что падаю в обморок. Чудовищное оскорбление, нанесённое благородной девице (пусть и не совсем леди, но и это теперь под вопросом) на глазах самого́ короля и почти половины всей знати столицы? Да меня никогда больше не примут ни в одном приличном доме! Я усмехнулась про себя, обведя взглядом людей на балконах. Где-то там наверняка сидят мои бывшие подруги. И прямо сейчас они злобно шушукаются, прикрывая холеными ладонями скривившийся ротики и томно закатывая глаза. «Ах, как низко пала эта Адель!»

Весь грядущий месяц в самых модных салонах столицы столичная публика будет возбуждённо смаковать моё грехопадение. Я медленно улыбнулась прищурившись. Так ли это важно для меня, или есть что-то главнее?

— Мои воспитанники ни при каких обстоятельствах не могли быть свидетелями никаких непристойностей, — расправила плечи и спокойно добавила: — Я оставалась невинной всё время их проживания в усадьбе лорда Морроуза.

Если я чему-то и научилось у Тьена Оберлинга, то это правильно отвечать на каверзные вопросы. Ни единого слова лжи, между прочим.

Балконы синхронно вздохнули. Высокая трибуна, за которую я всё ещё нервно цеплялась, неожиданно засияла ярким светом. Аквамариновым, однозначным и убедительным, как серебряный герб королевства на каменном своде суда.

Какой любопытный артефакт.

Неприятно или даже больно мне на было, скорей даже наоборот: словно в лицо подул летний ветерок, согревая, лаская. Стало легче дышать, я наконец-то согрелась, как будто бы выдуло все последние крохи тумана, натянутого менталистом.

— Ваше Величество, — поверенный поклонился в сторону брезгливо скривившего губы Алистера. — Понимаю недоумение относительно правомерности столь щекотливого вопроса, заданного девице Вальтайн, но на руках обвинения совершенно случайно оказался прелюбопытнейший документ, а именно договор, заключённый лордом Морроузом и Адель Вальтайн, стоя́щей сейчас перед вами. Позвольте, я вам его процитирую…

Король молча кивнул, в руках коротышки возникла бумага.

Я смотрела на желтоватый глянцевый лист в руках мерзавца-поверенного и пыталась сохранить лицо. Разумеется, я его узнала. Наш с Эдвином договор, вот он и всплыл. Но откуда? Морроуз не показал бы его Шарлю даже в минуту полного умственного помрачения. Он вообще не относится к тем мужчинам, что хвастаются столь унизительными победами. Значит, бумагу украли. Снова Валери? Или всё же кухарка? Доверчивость снова сыграла с Морроузом злую шутку. С нами обоими.

Договор был свидетельством… но чего? Для меня — отчаянья и жажды жизни. Что же касается Эдвина… Могу даже предположить: милорд составил эту прокля́тую бумагу исключительно в благотворительно-воспитательных целях. Бросить юную девушку в сложной ситуации некромант просто не смог. Разве я могу теперь на него злиться? Предложи он мне помощь иными словами, глупая гордая Адель развернулась бы и ушла. И сгинула бы где-то в переулках безжалостного к слабости Льена.

Уже не важно. Главный вывод я сделала. Никаких больше случайных людей в моём доме! Отрешённо выслушав содержание документа, я вздрогнула на словах: «оказание особых услуг». Вот они и прозвучали.

— Документ любопытный, — согласился король, когда толстый поверенный, наконец, замолчал. — Но какое отношение он имеет к нашему делу?

— Стороне обвинения кажется, что пункт оказания особых услуг предполагает не только возможность удовлетворения самых низменных потребностей лорда Морроуза, о которых, разумеется, каждый в этом зале подумал в первую очередь. О нет, это было бы слишком просто! Я считаю, что это — прямое нарушение закона «О Личной Гвардии». Девица Вальтайн — очень сильный и опасный маг, её уровень поражает воображение. Ей было поручено воспитание троих некромантов, каждый из которых представляет собой серьёзную угрозу. Эти, с позволения сказать, «детишки» неоднократно сбега́ли. От их магии страдала вся округа! Они дерзко напали на моего доверителя, лорда Шарля Эрлинга. Милорд понёс значительный материальный и моральный ущерб и…

— Свидетельские показания, прочие доказательства? — лениво бросил Максимилиан Оберлинг, прищурив ледяные глаза.

Поверенный вдруг смешался, бросил взгляд в сторону Шарля, упорно делавшего вид, что занят своими ногтями, и вяло проблеял:

— Нет, но…

Как это нет? А показания Валери, а кухарка, а королевские ловчие? От неожиданности я снова вцепилась в трибуну, беспомощно оглянувшись назад, и внезапно увидела, что кроме меня, Михи и двух лекарей в серой свидетельской зоне никого больше нет. Но почему? Стараясь выглядеть как можно более равнодушно, тут же поймав на себе снисходительный взгляд Тьена.

— Тогда в чём же смысл вашего иска? — удивлённо выгнул светлую бровь Алистер. — Судя по тому, что мы здесь успели услышать, больше всего лорда Шарля затронула, как вы выразились, «возможность удовлетворения леди Аделью самых низменных потребностей лорда Морроуза». Нам даже на миг показалось, что суд наш проходит не в Галлии…

Балкон тут же грянул громом дружного смеха. Шарль побледнел, а я наконец-то рискнула взглянуть в сторону Эдвина. Взглядом, полным самого искреннего сожаления и раскаяния, лорд смотрел на меня. Словно бы в этом зале и не решалась судьба рода Морроуза. В этом весь он. Как можно было не полюбить этого восхитительного человека? Я мягко улыбнулась любимому, никого не стесняясь и ни о чем не жалея.

— Это не имеет никакого отношения к основным обвинениям в адрес милорда Морроуза. — задумчиво подал голос Максимилиан Оберлинг, в руки которого секретарь живо вложил наш с Эдвином договор. — Простите меня, Ваше Величество, но неужели я один вижу желание оскорбить леди Вальтайн?

— И попытку вывести милорда Морроуза из состояния душевного равновесия, безусловно, — согласился с ним король. — Второе предупреждение, лорд Шарль. Ещё один неосторожный шаг, и мы будем вынуждены просить вас покинуть зал королевского суда. — Раздражённо постучав пальцами по столу, Алистер снова нахмурился. Ему явно начинал надоедать этот фарс. — Но что скажет нам королевское обвинение?

Вот оно. Я вдруг отчётливо поняла, что настоящий спектакль начинается именно в эту минуту. Выступление Шарля было лишь неудачной и сыгранной плохо прелюдией. Тьен медленно выпрямился и с немалым достоинством поднялся.

— Ваше Величество, уважаемый суд, — начал он, кинув на меня быстрый взгляд. — Если нет возражений, я позволю задать себе несколько действительно важных вопросов свидетельнице.

Возражающих не нашлось, Эдвин мрачно молчал, снова ссутулившись, король кивнул. Зрители затаили дыхание.

— Миледи Адель, знали ли вы о чудовищных операциях над живыми людьми, проводимых в «Крапиве?»

И настал он, мой час. Не снимая растерянно-светской улыбки с лица, я ответила:

— Безусловно, милорд. В этом не было никакой тайны, я даже участвовала в спасении девочки после аварии на железнодорожной станции. Я действительно сильный маг и очень надеюсь, что смогу помогать милорду и впредь.

Трибуна тут же вспыхнула цветом ясного летнего неба.

— Спасибо, миледи. Лорд Морроуз ставил эксперименты на детях?

— Нет, милорд, Морроуз лишь ассистировал при операции, проводимой доктором Лиамом Соверьеном.

Тьен молча выгнул бровь, выдержав паузу и явно давая понять, что я могу продолжать, и он жаждет услышать детали той операции.

— Некромант заморозил оторванную руку девочки, доктор пришил её. И наутро малышка уже могла держать ложку. Настоящее чудо. Я не врач, но на мой взгляд, именно благодаря магии лорда Морроуза у девочки появились шансы на жизнь. Кто знает, смогла бы она выжить, даже оставшись калекой?

Трибуна переливалась всей гаммой небесной голубизны. Зал слушал меня, затаив дыхание.

— Защита лишь может добавить детали, — согласно кивнул Макс Оберлинг. — В тот день Эдвин Аристарх Гортрем Морроуз совместно с доктором Соверьеном действительно провели впечатляющую работу на станции. По самым скромным подсчётам защиты только благодаря их участию были спасены жизни не менее полусотни граждан нашего королевства.

— Почему мы об этом не знали? — нахмурился Алистер.

— Отчёт о событии должен был направиться в королевскую канцелярию через ловчее управление Брюста, — кисло поморщился Тьен. — И остаётся лежать там в столе. По странному стечению обстоятельств главный ловчий города приходится родным сыном бывшей кухарки Морроуза. Предварительно заявленной, кстати, главным свидетелем обвинения Эрлингов. — Тьен бросил насмешливый взгляд в сторону напряженного Шарля. — Миледи, скажите, а правда ли то, что при операции лорд некромант использовал дар маленького сироты, своего воспитанника — Кристиана?

— Нет, — громко ответила я, и трибуна вдруг ярким всполохом покраснела. Пальцы кольнула острая боль, я поморщилась и внятно добавила: — Кристиан — не сирота. Он сын милорда.

Трибуна вдруг медленно посветлела, снова светясь голубым. Удивительно и странно. Я ждала позора, болезненного удара, но… Я ведь снова сказала правду. Кристиан называл лорда Морроуза папой. А Эдвин позволял к себе так обращаться. Он любил мальчика как родного сына. И я тоже всем сердцем привязалась к этому смелому, доброму и бесконечно талантливому ребёнку и хотела бы стать ему матерью.

— То есть, — Максимиллиан хитро прищурился, — вы хотите сказать, что отец в полном праве привлекать сына к таким операциям?

— Я хочу лишь сказать, что Кристиан очень силён. Фамильный дар смерти требует самого строгого контроля, и учиться им владеть нужно с самого раннего детства. На это вряд ли кто-то осмелится возразить! — окончательно осмелев, я вздёрнула подбородок и упрямо взглянула на Тьена.

Неожиданно Оберлинг посмотрел на меня уважительно.

— Последний вопрос, леди Адель, — Тьен вдруг развернулся в сторону Шарля и, не сводя с него взгляд, очень громко произнёс: — Изначально выступая одним из основных свидетелей обвинения после прохождения обязательного досудебного ритуала, воспитанница лорда Морроуза Валери вдруг впала в истерику и теперь лишь рыдает, не в силах вымолвить и слова. Второй свидетель обвинения — кухарка Джанетт Мантикор — четверть часа назад потеряла сознание в серой свидетельской зоне и до сих пор не приходит в себя. Следствием был доподлинно раскрыт факт ментального воздействия на обеих свидетельниц. Более того, вы, леди Вальтайн — тоже ценный свидетель. Наши целители уверяют, что на вас есть следы как свежих попыток подобного воздействия, так и довольно старых. Есть ли у вас какие-то объяснения этому факту?

— Да, милорд. Я доподлинно знаю, кто это сделал.