Некромантика по любви

Глава 22 Странные люди

Зачем в детском приюте такое количество прочных решёток и крепких замков? Открывая очередные запоры, Оливия нервно оглядывалась на ссутуленную фигуру, укутанную в серый плащ. Дети бывают жестоки, она это знала не понаслышке.

Не понимая физической боли, не зная потерь, не умея любить, эти маленькие существа смело судят и недрогнувшей рукой беспощадно карают. Частенько их просто некому научить быть людьми. И глядя на серые стены приюта, на узкие бойницы окон и двери, обитые толстым железом, Оливия себя ощущала в… зверинце.

Решётка — самый способ оградить голодного зверя от публики. Можно реже кормить и рассказывать зрителям сказки о злобных медведях и львах, что питаются только людьми. Прочно запертые детишки не смогут пойти и украсть кусок хлеба в соседней деревне. И банку прокисшего молока. И козу не съедят…

Чем больше Оливия думала, тем сильней она злилась. А сколько подобных приютов во всём королевстве? В которых живут просто дети, не маги, которых побаивается охрана.

— Госпожа, осторожно! — громкий шёпот прервал её мысли.

В несколько быстрых шагов лекарь нагнал её и оттеснил от последней двери. Нестерпимая вонь ощутимо ударила в нос, и женщина рефлекторно поморщилась. Мертвецкая была нестрашной. На железных полках вдоль стен лежали какие-то тюки, и даже самое богатое воображение не различило бы в них очертания усопших. На широком столе посередине комнаты стоял какой-то чан. Было довольно холодно, и Оливия поняла, наконец, зачем доктору тёплый плащ — это посреди жаркого лета! Кажется, Мом не врал: в этом помещении трупов не было уже очень давно. Видимо, персонал использовал его как прачечную.

— Отпираете дверь и уходите сразу налево, — уверенно распорядился Мом твёрдым тоном человека, умеющего приказывать. — Там заросли старого терновника, ныряете прямо в него, туда точно никто не полезет. Правильно ли я понял — операция ведётся в шесть рук? Отвлекающие манёвры были запланированы заранее?

Оливия недоумённо на него посмотрела, но быстро сообразила, что имел в виду этот чудак. Он же про Стерлингов, которые устроили настоящее представление и собрали вокруг себя максимальное количество зрителей.

А ещё Оливия поняла, кто именно сообщил лорду Оберлингу о плачевном состоянии Криса и откуда взялся схематичный план приюта.

— Всё верно. И времени у нас в обрез.

— Я понял. Слышите голоса? Это прачки. Как же некстати!

Она рассеянно кивнула и прислушалась. В помещении не было окон, только широкая щель под потолком. И тяжёлая двойная дверь. На улице разговаривали. Женский спор разгорался со страстью и скоростью лесного пожара. Минуту назад всё ещё было довольно спокойно, а теперь с улицы через дверь раздавались громкие и возмущённые вопли. Слов было не разобрать, но Оливия смело могла поставить медяк на грядущую скоро драку.

— Я попробую уложить малыша в мобиль. А вы — в кусты. Страшно? — спросил Мом внезапно, пристально вглядываясь ей в лицо через толстые стёкла очков.

— Да, — выдохнула Оливия, прикусывая губу и приступая к вскрытию последней преграды. — За Криса. В остальном — отвратительно.

— Он дышит спокойно, — прозвучало за спиной. — Удивительно стойкий малыш, он ведь даже не плакал совсем.

От этих слов женская рука невольно дрогнула. Узкий нож сорвался с замка, едва не порезав ладонь. Хорошо ещё замок был довольно простым, без магического сердечника, иначе бы эта ошибка могла стоить Оливии дорого. Сжав крепко зубы, она медленно приоткрыла тяжёлую дверь.

Роскошный белый мобиль стоял поблизости. Рядом с ним возвышались две серые фигуры тех самых прачек, что встретились ей раньше в коридоре. Массивные, как гранитные колонны здания главного королевского банка, они издавали визгливые звуки и размахивали руками, словно мельницы — крыльями.

Промаршируй мимо них полк королевских гвардейцев, едва ли крикливые бабы обратили бы на это внимание! Тенью выскользнув из-за двери, Оливия тут же метнулась в терновник, ощутив себя кроликом. Острые кончики веток норовили воткнуться в лицо, громко трещали, ломаясь под тяжестью её веса, и колыхались, как будто от сильного ветра. Скрипнула дверь выхода из мертвецкой, и на щебёнку ступил сильно сгорбленный лекарь. Прачки и его не заметили, продолжая свой занимательный диалог. Шатаясь и спотыкаясь, лекарь двинулся в их сторону, громко покашливая. Оливия затаила дыхание. Только бы всё получилось, только бы…

— Ты снова пьян? — одна из прачек увидела, наконец, лекаря и оглянулась, уперев руки в бока. — Да когда тебя уже выкинут, наконец!

— Леди! — сделав ещё один шаг, Мом угрожающе покачнулся, и Оливия чуть не вскрикнула. — Я вас приветствую, какт-кат… ка-те-гор-ис-с-ски!

— А воняет-то как! — развернулась вторая «красавица». — Куда прёшь, не видишь, на мобиле приехали благородные!

— Когда я служил в Льене, я тоже кат-тался на таком! Не верите? Могу доказать! — заявил громко Мом и решительным шагом (по весьма замысловатой траектории) направился к блестящему белому монстру.

Что он задумал?

Прачки шарахнулись от вонючего лекаря, словно толстые кошки от дворового пса, и, не сговариваясь, зажали руками носы. Подойдя вплотную к мобилю, Мом перевесился через дверь, забавно выставив тощий зад поверх входа в салон, и громко проорал:

— Я нашёл руль! — по движению рук под плащом, Оливия догадалась — лекарь укладывал Криса на кожаное сидение. — Мил-леди, кого покатать?

Нормальные женщины давно бы уже убрались от греха подальше. Кому хочется связываться с пьяным скандалистом? Но в Сером приюте не служили нормальные женщины. И вытянув толстые шеи, обе прачки с явным любопытством взирали на происходящее, явно не собираясь никуда уходить.

Что же делать? Оливия достала пистолет. Неужели придётся стрелять? Тьен говорил — как можно тише. Но если они подойдут чуть поближе к мобилю, то точно увидят там Криса. Укрыть его длинным плащом, не вызывая у них подозрений, лекарь тоже не мог. Обстановка стремительно накалялась. Что ж, видимо, тихо не получится. Жаль. Лиам будет очень расстроен тем, что придётся уехать из Галлии.

— Ты что там творишь? — словно в ответ на её мысли, одна из прачек, та, что стояла поближе к мобилю, двинулась в сторону Мома.

Как глупо всё вышло! Взводя курок, Оливия мягко шагнула вперёд из терновника. Будь что будет. Даже если ей даже придётся угнать этот чёртов мобиль, даже если…

Додумать она не успела. В здании приюта вдруг раздался громкий выстрел, заставивший прачек подпрыгнуть. Переглянувшись с явным восторгом (ну что за чудесный день!), они подхватили широкие серые юбки и галопом помчались в сторону главного входа.

— Ну почему вы смеётесь? — голос леди звучал непривычно-капризно и томно.

На широком дубовом столе в рабочем кабинете леди Стерлинг уютно расположились аппетитные закуски и несколько высоких стаканов с вполне узнаваемой жидкостью.

Чашка с чаем весьма чужеродно смотрелась в этой весёлой компании.

— Ты просто не представляешь себе, как комично он выглядел! — хозяин дома, обычно угрюмый и хмурый, был явно пьян, не то от виски, не то от непривычных приключений, и с огромным с трудом сдерживал рвущийся хохот. — Когда ты задрала все рюши на юбке, он ещё как-то держался. Но когда ты полезла в чулок и оттуда вдруг выхватила свой револьвер…

— Директору провинциального детского приюта не каждый день доводится видеть настолько дорогое оружие! Я подарю Софи такой петтерсон. Красавец! Да ещё и самой последней модели, — самодовольно почёсывая подбородок, порядком заросший щетиной, философски заметил милорд Оберлинг.

— А твоя жена тоже боится мышей? — продолжая смеяться, добавил лорд Стерлинк, отхлёбывая из стакана свой крепкий напиток и закусывая его крупной долькой лимона, посыпанной солью и чёрным перцем.

— Жирная, серая, с огромными зубами! Фу! — смутившись, пробормотала Рози. — И вообще, это была натуральная крыса.

— Какая чёрная неблагодарность с вашей стороны, милорды! — вступилась Оливия, делая вид совершенно серьёзный. — Если бы не её меткий выстрел, мы бы с Крисом так и застряли в приюте. Эти две коровы…

— Коровы? Ну, не скажи. На мой крысиный перформанс они примчались с резвостью ланей! — хитро прищурилась Рози. И взглядом лукаво стрельнула в стороны раскрасневшегося неожиданно мужа. — Одна из этих ланей чуть не стащила с меня парик!

Супруг поперхнулся. Видимо, перец попал не в то горло.

— Он тебе очень шёл, дорогая…

И снова мгновенное столкновение взглядов.

— А кто был этот тип, что пытался упасть нам под колёса? — Стерлинг с огромным трудом отвёл взгляд от жены. Светло-голубые глаза почему-то отчётливо почернели.

— Мой проверенный информатор… — Тьен почему-то прислушался к шуму тёплого ветра, шевелившего ветви деревьев за приоткрытым окном. — Отличный был ловчий…

— Он просил передать, что обязательно станет свидетелем обвинения в деле… ну… — Оливия отвела глаза, косясь в сторону дивана.

— Это отличная новость, — задумчиво перебил её Тьен, тут же растеряв последние крохи веселья. — Просто прекрасная… По крайней мере, я не зря сиял голым задом перед вашей прислугой. И лапы сбил себе в кровь… — он взял в руки стакан и прищурился, рассматривая его содержимое в свете магической люстры. — Как там наш подопечный?

Крис, укутанный в лёгкое вязаное одеяло, тихо спал на широком кожаном диване. Ему не было дела до взрослых, он словно не слышал их приглушённого смеха и разговоров. Здесь, в кабинете, его не увидит никто из прислуги. Вход в личные владения Розанны Стерлинг был закрыт даже доверенным людям, работавшим в Чертополохе. Откровенно говоря, они и сами не рвались в берлогу леди-некромантки. Мало ли какие кошмары могли поджидать их за тяжёлой дубовой дверью!

Вид у мальчика был уже не такой измождённый. Ещё по дороге сюда Оливия начала колдовать над жуткими оковами. Взлом браслетов-ограничителей оказался делом нелёгким и кропотливым. Особенно трудно ей было смотреть на опухшую и покрытую багровыми кровоподтёками детскую кожу под ними. Пальцы дрожали от злости и от ощущения полной беспомощности. А если она не осилит браслеты? Её этому никогда не учили!

И когда, наконец, с громким щелчком правый наручник рассы́пался на куски в её пальцах, Оливия не удержалась и всхлипнула, поймав на себе мягкий взгляд леди Стерлинг. У них все получилось. Со вторым орудием детских пыток Оливия справилась уже в считаные минуты, едва не взвыв в голос от огромного облегчения.

Доктор Ли, ожидавший в имении Стерлингов, принял ребёнка из рук молчаливой жены. Он ничего не сказал ей. Ни словом не укорил, хотя Оливия была морально готова к упрёкам. Напротив, в усталых глазах терпеливого мужа она неожиданно для себя распознала… гордость? И в который раз она поняла, за что любит этого неугомонного и неудобного мужчину. Скучный? Отнюдь… Потрясающий, неповторимый, и невероятный.

— С ним всё будет в порядке, — переведя снова взгляд на жену, прервал затянувшееся было молчание Стерлинг. — И мальчик останется здесь до тех пор… — продолжил он очень уверенно.

— Нет… — поставив стакан на резную столешницу, возразил ему твёрдо главный ловчий всего королевства. — Я отвезу его завтра обратно в Крапиву. — И поймав на себе удивлённые взгляды, с усмешкой добавил: — Там искать его точно не будут. Крису дома будет спокойнее, чем где-либо. В неприступную старую башню нет входа никому, кроме Морроуза и его верного дворецкого. Фрэй прекрасно управляется с детьми, он позаботится о мальчике.

Оливия пожала плечами. Она свою роль сыграла чисто. Теперь руль в руках Тьена Оберлинга. Можно быть уверенной, он знает, что делает. Женщина всё же подошла к дивану и погладила мальчика по спутанным волосам. Словно в ответ на его тихую ласку, Крис неожиданно вздрогнул и застонал.

— Мама! — пробормотал он негромко, и Оливия дрогнула.

Упав перед ним на колени, она, повинуясь материнскому порыву, приобняла его хрупкое тельце и прошептала:

— Да, милый мой, всё уже закончилось. Всё будет теперь хорошо… обещаю тебе.

Не открывая глаз, Крис улыбнулся и снова обмяк. Лиам предупреждал, что мальчик проспит ещё долго: он был сильно истощён. Оливия сглотнула и растерянно оглянулась на мужа. За всю свою короткую жизнь этот ребёнок ни разу не видел матери. Никогда Крис не обнимал ее и не был обласкан тёплой материнской рукой. С кем сейчас разговаривал маленький некромант? Может быть, с ее духом, пришедшим на встречу с единственным сыном…

Кто знает… Оливия сама росла в приюте, потом на улице. Она понятия не имела, кто её родители. И откуда в ней столько любви к детям? Обнимая чужого ребёнка, она мысленно обещала себе и ему сделать всё для того, чтобы несчастные маленькие маги, запертые в стенах Серого приюта, были выпущены из своих тесных клеток.

И бросив взгляд в сторону скорбно замолчавших друзей, Оливия поняла, что они были в этом абсолютно с ней солидарны.