Непредвиденные происшествия в экспедициях

Тембенчинская повариха

На базу партии, расположенную на берегу озера Тембенчи, прилетел вертолёт, доставивший из Игарки рабочих. Из вертолёта выходили один за другим крепкие парни, одетые в новенькую зелёную экспедиционную спецодежду. Последней спустилась хрупкая девушка — начальник партии остолбенел: он не понимал, зачем отправили эту девицу, бригадам предстояло строить деревянные геодезические знаки, переходы запланированы без транспорта, не каждый мужчина выдерживал эту невообразимо трудоёмкую работу. Нужно топором рубить деревья, таскать брёвна, переносить тяжести с одной горы на другую. Радист, увидев брюнетку, вымолвил, что теперь на базе партии будет свой повар. Начальник партии сразу догадался, чьи это проделки. Дело в том, что на некоторых базах партий имелись повара, а на Тембенчи не было. Имелась небольшая столовая на несколько посадочных мест, готовил обеды и ужины рабочий Петрович. Иногда в партии по несколько дней работал вертолёт, поэтому для экипажа нужно постоянное питание. Экипажам не нравилось, как готовил Петрович. Начальник партии смирился, что в столовой поварихой теперь будет работать прилетевшая Анка. Она быстро включилась в свои обязанности, Петрович только успевал поставлять свежую рыбу, которой в озере было огромное количество, притом самой разной. Столовой стали пользоваться и появляющиеся бригады, которые периодически прилетали на вертолёте на пару дней, устраивали банные дни, сдавали отчёты, пополнялись на складе консервированными продуктами.

В конце июля на озере Тембенчи произошла страшная трагедия — утонула бригада. В заполярной тундре, на высоком восточном берегу озера Тембенчи, возвышается памятник погибшим геодезистам, на котором выгравировано: «Здесь, на озере Тембенчи, в 1969 году, создавая топографическую карту, трагически погибли: Токарев В.Г., Переверзев Б.М., Самофалов Л.Ф., Черников В.Г.». В книге «Российские колумбы» в рассказе «Морской дьявол» я подробно описал эту трагедию. Дело в том, что мне пришлось «соприкоснуться» с этим групповым несчастным случаем вплотную. В то время я работал начальником экспедиции, в которой произошла эта трагедия. За неделю до этого я находился на Тембенчи в этой самой партии; едва успел добраться до дома, а ехать было далеко и долго. От Тембенчи на гидросамолёте до Агаты, далее на вертолёте в Игарку, затем на самолёте Ли-2 до Красноярска (с тремя посадками — в Туруханске, Подкаменной Тунгуске и Енисейске), затем до Абакана на самолёте Ан-24 и наконец на машине до Минусинска, где находилась центральная база экспедиции. Получив тревожную радиограмму от оставшегося в живых начальника партии Гулевского, я вновь отправился на Тембенчи в составе комиссии по расследованию этого несчастного случая. Комиссию возглавил прилетевший из Москвы начальник Управления топографо-геодезических работ А.С. Земцев.

Происшествие не укладывалось в голове. Труднее всего было поверить в смерть руководителя бригады — геодезиста Виктора Токарева. Ещё недавно он долго не мог приступить к работе, потому что по всем складам искали ему сапоги 48-го размера, в конце концов, их прислали из Барнаула. Его рост превышал два метра. Рабочие у него в бригаде тоже были под стать ему.

На вечерней радиосвязи Токарев сообщил начальнику партии, что месячное задание бригада закончила и вышла к берегу озера; все промокли от проливного дождя, и бригадир стал просить начальника партии приплыть за ними на моторной лодке. Булевскому не хотелось плыть в дождливую ночную погоду, но Виктор уговорил. Булевский сам десять лет проработал в полевых условиях, поэтому понимал, каково промокшим коллегам быть на берегу озера, с которого сквозит леденящий ветер.

В Заполярье летние ночи светлые, начальник партии отправился в конец озера за бригадой. Промокшие парни, обутые в болотные сапоги, одетые в ватные фуфайки, уселись в лодку. Начальник партии дёрнул заводной шнур мотора «Вихрь», и лодка направилась по мглистой озёрной глади. Длина озера была пятьдесят километров, а ширина — два километра, глубина в этом месте пятьдесят метров. Проплыли минут двадцать, вдруг все почувствовали мощный удар в дно лодки, лодка резко развернулась. Начальник партии сбросил газ, стал поворачивать лодку в прежнее положение, в это время сильный удар перевернул лодку вверх дном. Берег был в двухстах-трёхстах метрах. Все оказались в ледяной воде, вынырнули и ухватились за лодку, носовая часть находилась над водой. «Это морской дьявол, — пробурчал начальник партии. — По дороге сюда он дважды пытался меня перевернуть».

Болотные сапоги, мокрая одежда тянули ко дну. Судорогой стало сводить ноги и руки. Один за другим начали тонуть. Начальник партии обнаружил в воде двадцатилитровый бачок с бензином — вот на нём он и выплыл.

В состав комиссии по расследованию в Игарке добавились представители административных органов, в том числе из прокуратуры и милиции. Из Норильска прилетел вертолёт для доставки комиссии на озеро Тембенчи, вертолётом управлял командир звена Владимир Новиков. О случившейся трагедии ему было уже известно. Он был единственным в то время лётчиком, имевшим разрешение на полёты в ночное время. Он много раз бывал на Тембенчи и прекрасно изучил этот регион. Члены экспедиции, которых ему приходилось вывозить с этого озера, рассказывали про страшное чудовище, живущее в воде. Все называли водного неведомого зверя по-разному: жабровый мамонт, северная акула, морской кит, морской дьявол, царь-рыба.

О том, что в озере водится большая рыба, знали все. Говорили, что в озере однажды поймали тайменя весом около ста килограммов. Я сам был свидетелем, как наш радист Михаил Гигиняк вытащил из озера тайменя, который по весу был немного легче нашего работника, и, конечно, я запечатлел на плёнку удачный улов. Но небылицы ходили явно не про этих рыб.

Из Игарки до Тембенчи мы летели на вертолёте над просторами безлюдной горной тундры, расстояние в четыреста километров мы одолели менее чем за два часа. Председатель комиссии очень торопился, поэтому он предложил забрать в вертолёт начальника партии и сразу полететь на место трагедии, которое располагалось в пятнадцати километрах. После осмотра и фотографирования береговой части, где находился лежащий бензиновый бачок и груды сучковатых бревен, принесённые весенними водами, комиссия возвратилась на базу партии. Прежде чем приступить к расследованию, я на правах хозяина предложил пообедать. Весь состав комиссии разместился в столовой. Расторопная повариха Анка капитально подготовилась, ей помогал Петрович. Командир вертолёта мне шепнул, что у него имеется коньяк, но я категорически отверг выпивку.

Мне показалось, что прокурор очень внимательно всматривался в лицо поварихи. Всем членам комиссии понравился обед, приготовленные блюда были в основном из консервированных продуктов, за исключением рыбы и хлеба, который выпекали на базе партии. Выйдя из-за стола, прокурор подошёл ко мне и поинтересовался, давно ли работает эта девушка поваром в экспедиции, и попросил дать ему её анкетные данные до выезда в Игарку, но просил сделать это без огласки, и главное, чтобы не знала она и работники партии. Мне это показалось странным. Анкетные строчки оказались весьма скудными, но расспрашивать работников партии, тем более, было запрещено, поэтому, выписав имеющиеся данные, я передал их заявителю, пообещав дополнить в Игарке, в экспедиции, там оформляли её на работу.

В Игарке прокурор вновь обратился ко мне с той же просьбой и попросил проследить, чтобы до выяснения обстоятельств повариха оставалась на базе партии. Ситуация складывалась очень сложной, я не мог об этом кому-либо говорить, в то же время нужно было запретить выезд поварихи с озера. Комиссия по расследованию продолжала заниматься им в Игарке. Я рассказал о заинтересованности поварихой руководителю Управления Земцеву, он предложил отправить радиограммы по всем партиям, чтобы радировали фамилии работников, которые вылетают в Игарку. Я сразу же это сделал.

Через неделю прокурор позвонил мне, что на Тембенчи отправляется вертолёт, на котором вылетают два сотрудника милиции арестовывать повариху, но просил об этом не информировать начальника партии: милиционеры будут действовать самостоятельно. Прошло несколько часов, прокурор звонит, обвиняя меня в пособничестве убежавшей поварихе. Началось новое расследование по поводу исчезновения поварихи. Выяснилось, что она улетела в Норильск на вертолёте, который летел туда на ремонт. В данном случае прокуратура сработала оперативно, в Норильске её сумели задержать. Впоследствии выяснилось, что повариха занималась шпионскими делами. Какое-то время она работала на Диксоне радистом в морском порту, затем в Игарке; когда за ней началась слежка, она уволилась и устроилась в экспедицию, чтобы замести свои следы. В прокуратуре имелись фотографии для розыска этой брюнетки, она меняла фамилии и имена. Прокурор, увидев повариху на Тембенчи, сразу вспомнил фотографию.

Позже выяснилось, что она в ночное время, когда все работники на Тембенчинской базе партии ложились спать, пробиралась к радиостанции и работала ключом по азбуке Морзе, таким образом держа связь со своими наёмниками. Увидев в журнале поступившую радиограмму о том, чтобы радировали фамилии работников, вылетающих в Игарку, она сразу поняла, что может попасть в капкан, поэтому улетела в Норильск, пояснив начальнику партии, что к ней туда должна в эти дни прилететь мать из Красноярска.

Через несколько дней меня пригласил прокурор и рассказал, что тембенчинская повариха до поступления на работу в нашу экспедицию работала на зарубежную разведку, несколько лет её не могли вычислить, она очень была законспирирована, теперь она находится в Москве, с ней занимаются другие службы.