Непредвиденные происшествия в экспедициях

Гена женился на эвенкийке

«Гена женился на эвенкийке» — эта фраза муссировалась во всех комнатах камерального производства экспедиции. Прошёл год с тех пор, как Гена появился в экспедиции. Он окончил топографический техникум и был направлен в экспедицию на полевые работы. Стройный юноша смущался от пристальных женских взглядов. Его миловидное лицо и огромная пышная шевелюра привлекали внимание многих женщин. Геннадия зачислили в топографическую партию, которую возглавлял опытный начальник партии Василий Фёдорович Колесняк. Весь зимний период партия готовилась к полевым работам, предстояло выполнять работы на Севере, за полярным кругом. Молодому топографу не приходилось бывать в северных регионах, от начальника партии он слышал, что местность очень сложная, поэтому готовился с полной ответственностью. На топографических картах топограф запроектировал все свои маршруты. Сложность была в том, что использовать наземный транспорт было невозможно. Горная тундра с крутыми подъёмами и каменистыми склонами не позволяла использовать вездеходы на гусеничном ходу. На оленьем транспорте можно было работать только по долинам рек и озёр, которые заросли лесом, но недостаточно было кормов для оленей. Не пригодны были олени для подъёма на каменистые вершины, а все измерительные работы предстояло производить на вершинах гор, поэтому топограф готовился работать без наземного транспорта. Начальник партии, понимая, что Геннадий очень ответственно относится к предстоящей работе, старался ему помогать и подсказывать, какую последовательность предусмотреть в комплексе топографических измерений в период полевых работ.

После майских праздников все бригады прилетели на базу партии. Геннадий получил продукты, в бригаде имелось три рабочих. На первую вершину бригаду завезли на вертолёте. Начальник партии дал возможность планировать работу самостоятельно, сказав, что раз в неделю будет прилетать в бригаду вертолёт, доставлять на неделю продукты, в это время можно использовать вертолёт для перелёта на следующую вершину горы. В этом ключе и стал планировать топограф свою работу. В течение недели старался делать переходы на близкие вершины, а для перелёта оставлял самые высокие горы и длинные маршруты с переправами через реки. Таким образом к первому сентября топограф работу закончил. Рабочих рассчитали и отправили с базы партии.

Начальник партии, принимая полевые материалы, вдруг обнаружил, что студенческая бригада не произвела измерения на двух точках, расположенных на самом краю объекта. Студенты уехали на занятия две недели назад. Колесняк предложил Геннадию слетать на вертолёте на два-три дня и проделать измерения. Топограф получил на складе продуктов на неделю, забрал теодолит, спальный мешок и на вертолёте полетел на дальние рубежи объекта. Подлетая к намеченной местности, топограф увидел чум на берегу огромного озера, поэтому показал экипажу посадку на поляне около чума, а через три дня просил прилететь за ним.

Взвалив на плечи инструмент, топограф отправился к чуму, заметив, что у входа стоит человек. Приблизившись, он увидел хрупкую девушку с грудным ребёнком на руках. «Ей едва ли исполнилось восемнадцать лет,» — подумал топограф; на её плечи была накинута меховая безрукавка, расшитая национальными узорами цветным бисером, на ногах унтайки с подобной отделкой. Геннадия удивили её глаза: они были широко раскрытыми, в отличие от коренных жителей Севера. Лицо слегка скуластое с припухшими щеками. Девушка словно остолбенела, она как заворожённая смотрела на пришельца, спустившегося с неба. Геннадий, поздоровавшись, пояснил, что он работает в экспедиции, в этих местах пробудет три дня. Вдруг захныкал ребёнок, она тряхнула его дважды, и он засопел. Наконец она заговорила, её голос оказался нежным, успокаивающим, напомнил ему голос его матери. Девушка сказала, что звать её Елюён», топограф, улыбнувшись, сказал: «Значит, Лена». Хозяйка пригласила гостя в чум. К удивлению топографа, в чуме никого не было. В середине чума стояла печь, рядом невысокий столик, заставленный скромной посудой. Пол застелен оленьими шкурами. В дальнем сегменте сгрудились книги, над ними висела берданка, рядом свисали пучки лекарственных трав, от которых распространялись удивительные ароматы. Топограф поставил инструмент у входа и отправился за остальным багажом.

Возвратившись, он увидел, что на печке уже кипит вода в чайнике. Хозяйка предложила выпить чаю, гость согласился, тем более идти в горы было уже поздно. Геннадий выставил свои консервированные продукты, девушка, увидев сгущёнку, сказала, что ей очень нравится сгущённое молоко. Топограф пытался выяснить, где же остальные члены семьи и когда они появятся, но девушка уходила от ответа, стараясь выяснить, чем будет заниматься экспедиционный работник, не последует ли здесь грандиозное строительство. Она рассказала, что когда училась в интернатской школе, то их возили на экскурсию, где возводилась Хантайская гидроэлектростанция, там экскурсовод показала им гигантские турбины, которые вырабатывали электричество. Вокруг строительной площадки лес был выкорчеван, местность превратилась в пустыню. Топограф успокоил хозяйку, что здесь величественных строек не планируется, экспедиция занимается топографической съёмкой, в результате этих работ будет создана точная карта, на которой будет показан даже её чум. Лена успокоилась, сказав, что где происходят стройки, то исчезает в озёрах и реках рыба и уходят из лесов звери. Заговорив про рыбу, девушка поведала, что вчера с помощью лодки поставила у берега небольшую рыбацкую сеть, утром не смогла вытянуть, не хватило сил, набилось много кумжи. Геннадий сразу прекратил пить чай, отправился к берегу. Хозяйка прикрыла спящего ребёнка пледом и пошла к озеру. В ячейках капроновой сети виднелись крупные серебристые рыбины — стали тянуть сеть вдвоём. Она оказалась совсем короткой, но рыбы набилось много, и она запутала капитально сеть. До потёмков пришлось Геннадию выбирать кумжу, некоторые рыбины были более метра и весом около десяти килограммов. Лена подсказала, что рыбу желательно сегодня всю распороть и засолить, поэтому они разожгли костёр и перерабатывали рыбу до полуночи. Хозяйка запекла рыбное филе в тесте на костре, такое блюдо готовят эвенки, оно очень понравилось гостю.

Утром, чуть забрезжил рассвет, топограф отправился в горы. Ему предстояло проделать измерения на двух вершинах. Он торопился, заканчивалась первая декада сентября. Погода начинала портиться, небо стало часто затягивать свинцовыми тучами. Порывистые ветры не переставали сдувать последние золотистые хвоинки с бородавчатых лиственниц. На первой вершине удалось проделать измерения сравнительно быстро. На второй горе произошла осечка. Выставленная веха на дереве, которую предстояло подсечь с геодезического знака, исчезла. Пришлось идти на соседнюю гору, взбираться на дерево, а безопасного пояса для этого не было. Оказалось, веху согнуло ветром, удалось её восстановить, но при спуске с дерева топограф сорвался, упал и сломал руку. Начались дожди, иногда пробрасывал снег; с ноющей болью в руке топограф добрался до вершины горы; теперь нужен был просвет на небе, чтобы увидеть в окуляр теодолита веху и проделать измерения. Взятые продукты закончились, топограф вспоминал, что в чуме огромное количество рыбы, о которой сейчас он мечтал. Шли дни — топограф, спрятавшись под оголённую лиственницу, натянув на сучья брезент, ждал улучшения погоды. Рука распухла, она не давала покоя.

Однажды ночью небо прояснилось, установилась морозная погода, утром удалось быстро отнаблюдать, и сразу же топограф отправился к чуму, торопился, словно в родной дом. Хозяйка встретила его с радостной улыбкой, стала кормить вкусными угощениями, приготовленными из красной икры и рыбы. Лена обратила внимание на его болезненное состояние, стала расспрашивать. Геннадий сознался, что повредил руку. Оказалось, что Лена окончила курсы фельдшеров, поэтому она мигом прощупала кости, наколола от полена лучинки и уложила их на руку с поломанной костью. Для этих целей у неё имелся алебастровый порошок, она приготовила вязкую жидкость и наложила гипс, туго замотав его оленьими сухожильями. Девушка рассказала, что она практиковалась на маленьком олене, поломавшем ножку. Оленёнок был редкостным — белым, нужно было его обязательно сохранить. Пастухи связали его и удерживали, а она накладывала гипс! В результате у оленёнка кость на ножке срослась.

Погода с каждым днём ухудшалась. Шли дожди, иногда пробрасывал снег. Начальник партии прилетел на вертолёте через восемнадцать дней. Геннадий сообщил своему руководителю, что он остаётся здесь жить. Колесняк от такого сообщения пришёл в шоковое состояние, пояснив, что это недопустимо, за исчезновение топографа ему грозит тюрьма. Гена представил Лену, сказав, что они решили пожениться, просил их благословить. Внимательно посмотрев на девушку, руководитель понял, что от такой изумительной красоты действительно не уедешь. Геннадий рассказал, что у девушки в этом году трагически погибли родители и её паренёк, они ехали на оленьей упряжке, попали на озере в полынью, и все утонули. Геннадий написал заявление на увольнение в связи с семейным положением и изменением места жительства. Начальник партии пытался уговорить молодожёнов уехать из тундры, но топограф пояснил, что Лене предлагали родственники перебазироваться в стойбище, но она решила жить там, где находилось жильё родителей.

Геннадий попросил начальника на заработанные в летний период деньги купить им продукты на зиму и кое-какое оборудование, для этого он подготовил список. Начальник улетал в подавленном настроении: никогда он не думал, что так круто может развернуться у человека жизнь. Через пару дней начальник прилетел, вертолёт был загружен до предела. Согласно заказу доставил: бензопилу, бочку бензина, продукты, кроме этого Колесняк поведал, что его партия на следующий год базироваться будет в другом месте, поэтому негодное имущество привёз сюда — это старые спальные мешки, кошму, палатки для утепления чума, посуду и многое другое. Геннадий радовался, приговаривая, что теперь они не замёрзнут. У начальника на душе было тоскливо, хотя он и проработал всю свою жизнь в экспедиционных условиях, приходилось жить зимой в палатках, но не мог себе представить, как двое совсем молодых людей с маленьким ребёнком останутся на зиму жить в тундре, за сотни километров от деревень и городов.

В экспедиции не верили, что Гена женился на эвенкийке и остался жить в тундре, женщины пытались даже обвинить начальника, что он оставил топографа на зиму в тундре. Общественность потребовала от начальника партии объяснения, но у него имелось заявление на увольнение и сохранился список продуктов, охотничьих припасов, мотора на лодку — всё это было написано рукой Геннадия, поэтому они отстали от Колесняка.

Прошло много лет, однажды Колесняк прилетел в Норильск заключать договор на вертолёт и гидросамолёт и встретил знакомого командира вертолётного звена Владимира Смирнова. Во время разговора начальник партии поинтересовался, не знает ли он о судьбе бывшего экспедиционного работника Геннадия. Вертолётчик рассказал, что он много раз бывал в этом чуме. В семье родилось четверо детей, у них имеется радиостанция — установил рыбозавод; в летний период Геннадий добывает много рыбы и отправляет по вызову гидросамолётом на завод. Зимой занимается охотой, в тех местах несметное количество песцов, а также имеются соболи. Жена выделывает шкурки. Рядом с чумом Геннадий выстроил дом. На рыбозаводе Геннадию предлагали большую должность, притом выделяли квартиру, но он отказался. Дальнейшая судьба Геннадия осталась неизвестной.