9

Я стою в темном холле и не понимаю куда идти. Везде темно, и словно никого и нет. И может так оно и есть. Но охранник пропустил меня, значит предупреждён. Я прохожу по темному коридору дальше. И ошибка исключена, хотя я задёргала водителя, которого звали Сергей, вопросами, куда мы едем, особенно когда он свернул за город. Я-то предполагала, что меня повезут в одну из квартир, где я была ранее. Но Сергей терпеливо и спокойно отвечал, что всё правильно. Мне бы его спокойствие.

После Кирилла, еле выплелась из переговорной, даже не соображая, как объяснить новым коллегам его поведение. Они отдать им должное молчали, только поглядывали на меня подозрительно. И я тоже молчала.

Что я могла им сказать?

Пусть лучше сами придумают. Остаток дня, обдумывала, что сказать тёте. Тут, правда, было легче, хоть и пришлось опять врать. Собрав немного сменных вещей и личную гигиену, сказала, что переночую у Иришки, что у нас девичник. Как подросток, ей богу. Но не говорить, же правду. Тётю удар хватит от этой правды. Потом по дороге ещё и Ирка нарисовалась, не выдержав моего молчания. В общем, наврала всем, а вот теперь хожу по темному огромному дому, и недоумеваю где эти звери.

Когда Сергей въехал в просторный внутренний двор, я опять усомнилась что мы по адресу, но тупить уже не стала, раз привёз, значит так надо. А Сергей ещё и поинтересовался, во сколько заехать завтра. Ну да Кирилл же сказал, что он теперь мой личный водитель. Я назвала время, попытаюсь вырваться пораньше. Вышла, прихватив сумку, и пошла к темнеющей громадине дома, подсвечено только широкое крыльцо, там меня и встретил охранник, молодой парень, одетый в какую-то спец куртку. Он открыл мне дверь, и сказал, что меня ждут, и всё, в темноте дома я осталась одна, и вот уже мнут пять брожу среди роскошной обстановки этого особняка, в полумраке, даже не представляя куда идти. Длинный коридор подсвечен ночным освещением, приводит меня в роскошную столовую, которая соседствует с кухней, не менее роскошной и большой. Я в который раз кошусь на свои яркие кеды, может, стоило разуться, но, а с другой стороны, правил мне никто не устанавливал, поэтому шлёпаю дальше по напольной плитке, и ловлю свой силуэт в глянцевой поверхности огромного холодильника. В кухне тоже горит тихий приглушённый свет неоновых подсветок. Я ставлю свою сумку, на высокий стул и стягиваю с плеч джинсовую курку, остаюсь в футболке и джинсах. Подхожу к крану и набираю воды в стакан, пью, попутно осматриваясь.

Может они забыли обо мне? Или у них возникли какие-то дела? А может Кирилл и вовсе не рассказал Саше о том, что встретил меня? Хотя он чётко дал понять мне, что их будет двое, как он выразился, в моей жизни.

Отставляю стакан, и иду дальше. Не то чтобы я стремлюсь быстрее встретится с ними, но мне действительно становиться интересно. Можно пойти назад, и тогда я окажусь в гостиной, из которой вверх убегает лестница, а если пойти дальше?

И я иду по коридору дальше, и вскоре слышу звуки музыки, что-то ритмичное, много низких басов. В конце коридора лестница вниз, в подвал. Спускаюсь, съедаемая и любопытством, и немного страхом. А вдруг они там кого-нибудь пытают? Но я иду, и оказываюсь у распахнутых дверей, большого спортзала. Свет режет глаза, и я моргаю. Здесь и тренажёры, в основном гребной, и беговая дорожка, и много железа, штанги, гантели, штифты, и ринг, прямо посреди спортзала. И под убойную музыку, на нем кружат двое. Саша и Кирилл. Оба голые по пояс. Саша в спортивных штанах, Кир в шортах. Босые. Оба взмыленные, и взъерошенные, топчутся друг напротив друга, обманывая ложными выпадами. В зале стоит острый запах пота, и разгорячённых тел. Музыка гремит, но их рыки и периодические маты тоже отчётливо слышны. У Кирилла по лицу вместе с потом струится кровь, у Саши же кроме взлохмаченных волос вроде всё в порядке. Я смотрю на них, как зачарованная, и аромат этот дикий, в ноздри мои забивается, и я подаюсь ближе, чтобы в деталях рассмотреть, блестящую от пота кожу, под которой вздуваются от напряжения мышцы, на застывшие в хищном оскале лица, и цепкие взгляды. Всё это будоражит, и я забываю обо всех своих переживаниях, и делаю маленькие шажочки, поглощая жадно и алчно это зрелище. Впитывая их звериную ауру, которая волнует меня на самых низменных уровнях, потому что я чувствую отклик своего тела, словно я пьянею, разглядывая их, словно пью глотками огненный коктейль, который расслабляет меня и в то же время распаляет. Хочу эту животную страсть и неудержимость на себе, в себе. Чувствую, как напряглись соски, упираясь в кружево бюстгальтера, и низ живота затянуло. И анализировать этот отзыв своего тела не хочу, нет сил копаться в своей природе. Облизываю пересохшие губы, потому что ощущаю непреодолимую жажду коснуться этих тел. Тем временем Саша подлавливает Кирилла, заваливает на живот, и, заломив тому руку, ставит колено на его шею, давит того. Кир хрипит и матерится, а потом они вдвоём замечают меня.

— А вот и трофей победителю! — оскаливается Саша и легко спрыгивает вниз, убирает звук пультом, почти на ноль, подходит ко мне, захватывая и окутывая меня своим диким ароматом.

Я стою, смотрю на него, закинув голову, впиваясь пальцами в стальные мышцы. Позади, кряхтит Кир, поднимаясь, и тоже спускаясь вниз.

— Привет конфетка! — утирает Саша с лица пот. Ответить не успеваю, потому что, в меня впиваются его солёные губы, и я зарываюсь пальцами во влажные волосы на затылке, от удовольствия, чуть ли не мурчу.

Ого! Я, оказывается, скучала, иначе, как объяснить, то, как я жмусь к его взмокшему телу, которое пропитывает меня своим ароматом, клеймит собой. Как объяснить, то, что я с готовностью отвечаю на его поцелуй, млею от этих отнюдь не нежных прикосновений.

Но додумать мне не дают, меня резко выдёргивают из одних рук, и тут, же впечатывают в другое тело, такое, же вспотевшее, и до одури пахнувшее мужским острым запахом. Кирилл тоже солёный на вкус, а ещё к этому вкусу примешивается металлическая нотка крови, и это совсем отключает все инстинкты самосохранения, только один самый низменный работает. Принадлежать этим самцам, самым похабным образом отдаться. Я стону в жёсткие губы, и веду руками по широким плечам, ухожу ладошками на шею, и впутываю пальцы в волосы, притягиваю ближе. Кирилл рычит толи от удовольствия, толи от боли, и таранит мой рот языком, погружая его всё глубже.

Я чувствую другие горячие ладони, и твердое тело, позади. Выгибаю ягодицы, трусь. Саша тянет вверх мою футболку, и на мгновение, разлепляя нас с Кириллом, стягивает её через мою голову. Он склоняется сзади и кусает за плечи, вырывая из меня стон. Но Кир снова завладевает моими губами, и я растворяюсь в его животной страсти. Боль смешивается с удовольствием, и озноб бежит по телу, спускаясь к самым ногам. Я трепещу, между ними. Я дрожу в их руках. А они никогда не знали стыда, и сейчас тоже действуют откровенно. Пока один исследует мой рот, второй натирает чувствительные груди, массирует соски. И я горю. Просто моментально готова, не о чем уже не думаю, стремлюсь только к удовольствию.

Кир выпускает мои истерзанные губы, и смотрит жадным, острым взглядом, ловя раздувающимися ноздрями мой аромат. Отслеживает мою реакцию на прикосновения Саши, и то, как я жмусь к нему, как млею, прикусив губы. А потом он скользит, ниже опускаясь на колени, и тянет вниз мои джинсы, захватив их вместе с трусиками, стягивает до колен, и впивается пальцами в бёдра, опять втягивает мой запах, мазнув носом внизу живота.

— Бля! Даже так чую, что течёшь! — рычит он и проводит пальцами по моей промежности, собирая влагу. Я дёргаюсь, от этих прикосновений, но Саша, обхватив меня за талию, крепко держит, другой рукой стягивает тонкое кружево на чашке бюстгальтера и зажимает твёрдый сосок. Я охаю, выгибаю спину, и пытаюсь насадиться на пальцы Кирилла, которыми он дразнит меня.

— Нет, нет, зеленоглазая, никакого разогрева, сразу член мой примешь, — рычит Кир, встаёт и проталкивает свои влажные пальцы, в мой рот, водит ими по языку, растворяя мой терпкий вкус.

И я согласна. Сто раз согласна. Я выгибаюсь в Сашиных руках, когда он снова прикусывает моё плечо, и зажимает уже обе груди, и трётся своей эрекцией сзади. Кир помогает мне освободиться от одежды, на мне только и остаётся развороченный бюстгальтер, и мои ярко желтые кеды. И руки Саши скользят по моей коже, оглаживая шершавыми пальцами, все мои изгибы. Он разворачивает моё лицо за подбородок к себе.

— Хочешь нас? — спрашивает он.

— Хочу, — отвечаю я, и моя рука скользит к нему в штаны. Я обхватываю его напряженный член и вожу по нему, как тогда они мне показывали на кухне у Кирилла дома.

Саша шипит сквозь зубы, и сам толкается мне в руку, и попутно таранит бёдра.

— Чего тогда бегала от нас? — рычит Кир, отворачивая меня от Саши, и мне приходиться выпустить его член потому что, Кир притягивает меня к себе, и обхватываю его за талию.

— Потому что вы сволочи, — совершенно честно отвечаю я.

— Вот как! — смеётся он, и толкает меня на наваленные, на полу маты, лицом вниз.

Он склоняется, и резко подтягивая мой зад выше. Я только вскрикиваю, а потом снова, потому что на мои ягодицы приходиться пару увесистых шлепков.

— Блядь, вот это задница, — рычит Кир. — Сука, просто охуенная задница! — продолжает он тискать мой зад, а потом зажимает между половинками свой член и начинает водить им. Это странное чувство, и я замираю и впиваюсь ногтями в мат. Непонятные ощущения, смещённые от основного эпицентра, где всё горит, и я выгибаюсь, и пытаюсь подняться на руках, но Саша резко придавливает в районе лопаток, и я впечатываюсь в маты, зло фыркаю на него, повернув голову.

— Как твой муженёк выпустил тебя, не знаю, — рычит Кир возбуждённо, продолжая елозить между моих половинок — но мы, пока не насытимся, тебя не отпустим.

Я напрягаюсь, и не зря, Кир одним движением входит в меня, и кричу. Больно! Я хоть и готова, но его размер, это просто жуть. Я пытаюсь отпрянуть. На глазах выступают слёзы.

— Тише Кир, — слышу голос Саши, — порвёшь девочку.

— Да ладно, — хрипит в ответ этот гад, но резкие движения сдерживает, действует мягче, притягивает одной рукой моё бедро, а второй сгребает в горсть мои волосы и натягивает их, запрокидывая мою голову назад. И к распирающей боли, примешивается боль от натяжения волос. — Ей нравится! Правда зеленоглазая? — и он особенно резко толкается, так что я ловлю какое-то неведомое раньше удовольствие, которое на грани с болью, и наслаждением, от наполненности, от тугой натянутости.

— Ещё раз… Сука… Сбежишь… — долбит он так, что у меня всё плывёт перед глазами, и я громко выстанываю, уже не от боли, не только от неё, — Я тебя затрахаю так что встать не сможешь! Теперь говори, нравиться тебе? Говори? Я же чувствую, как ты течёшь!

И чавкающие звуки, этому подтверждение. Пошлые шлепки, и мои несдержанные стоны, тоже этому подтверждение. Это невозможно, но это так, и я сама толкаюсь бёдрами к нему навстречу, закатывая глаза и мало что, соображая, и шепчу «Да!»

Саша заглядывает в моё перекошенное лицо.

— Ах, ты кошка голодная, — шепчет он, оглаживая мои скулы, стирая дрожки слёз. — Течёшь даже так!

— Хочешь, кончит, зеленоглазая? — рычит позади Кир, продолжая вбиваться в меня, сотрясая все мои внутренности.

— Да, — задыхаюсь я. — Да, да!

— Тогда скажи кто тебя трахает лучше всех?

— Ты, — тут же отвечаю я, выгибаясь ещё сильнее, и принимая его уже без зажима. Это больно и сладко одновременно. Это космос, в котором я никогда не была, и я задыхалась от этого напора, но прервать это, нет никаких сил.

— Вы, — поправилась я на одном дыхании, вместе со стоном.

— Чья ты сучка? — снова рычит позади Кир, и начинает медленно кружить возле моего клитора, легко его поглаживая.

— А-а-а! — вырывается у меня, и я впиваюсь зубами в мат.

Невыносимо! Так ещё острее, когда он так нежно касается меня, а сам словно отбойный молоток, я просто теряю рассудок.

— А ну-ка ответила на вопрос! — рявкает Кирилл, и прекращает всякое движение, и мне не даёт, двигаться удерживает, пресекая всякие попытки дёрнуть бёдрами. Мне-то нужно совсем чуть-чуть. Я поворачиваю голову и впиваюсь в темный взгляд Саши, он уже разделся и наглаживал свой член, гладя на нас.

— Ненавижу вас! — сжимаю зубы. — Я ваша сучка! Ваша!

— И только попробуй еще раз сбежать, — Кир ускоряется, и доводит меня до фееричной разрядки. Я настолько отключаюсь, что прихожу в себя, только когда понимаю, что сижу на Саше спиной к нему, и он легко руководит мной, вдалбливается снизу в разгорячённое лоно, а передо мной стоит Кир. Он стягивает со своего члена презерватив, и толкает ещё эрегированный орган в мой рот. Я неосознанно упираюсь в его бёдра, потому что эта махина пугает меня, но заглатываю так глубоко, как могу. Мужчины рычать, а я разнеженная оргазмом позволяю делать с собой все, что им угодно. И пока Кирилл толкается в мой рот, сбивая моё итак неровное дыхание, Саша наряду с тем, что вбивается снизу, ещё и разминает пальцами мой анус, позиция у него самая, что не наесть удобная для этого. Я зажата и заткнута со всех сторон, и эта уязвлённая поза до одури возбуждающа. Они перемежают рык и стоны с матами, и грозят мне, что если ещё раз я доведу их до такого состояния, то не соберу ног, только я, по-моему, уже так их не соберу. Саша ощущается во мне не так остро, как Кир, но все же, чувствительно, особенно если учесть, что он проталкивает уже два пальца в мой анус, а я даже протестовать не могу, у меня закрыт рот огромным членом, что вдалбливается так, что печёт горло. Да только я и не хочу протестовать. Я, наверное, и вправду голодная кошка, нимфоманка, которая кайфует от жёсткого траха, раз ловлю дикий восторг от всего происходящего. Но я ловлю. Наслаждаюсь своим подчинением им. Своей уязвимостью, и в то же время своей властью над ними. Мне невероятно хорошо между ними, какими бы циничными и грубыми они не были. Они правы, я их сучка.

— Замри, — командует Кир, зафиксировав мою голову, и вставляет член так глубоко, что у меня перехватывает горло, я смотрю на него широко раскрытыми глазами, и сглатываю, и он кончает, обжигая моё горло, горячим семенем. — Давай глотай! — поглаживает он меня по голове.

Саша продолжает ритмично вдалбливаться снизу, и когда Кирилл освобождает меня, он снимает меня с себя, и заваливает на спину, закинув мои ноги к себе на плечи, и в пару толчков доводит меня снова до разрядки, а потом кончает сам, заливая мой живот горячей спермой.

— Размажь по коже, конфетка, — хрипит его голос, и я послушно растираю его семя по своему животу.

К резкому запаху пота, теперь ещё примешивается наш смешанный запах секса.

Загрузка...