Никак иначе (СИ)

24

Вот почему она такая идеальная? Как вообще можно быть настолько красивой? Это надо такой родиться? Или рихтовать себя постоянно?

Ни одного изъяна, вот реально. Волосы густые, насыщенного шоколадного цвета, собранные в высокий хвост. Лицо с узкими скулами, и острым подбородком, глаза миндалевидные, тёмные, глубокие, карие. Носик аккуратный, лоб высокий. Кожа идеальная, и макияжа минимум, потому что это преступление, менять что-либо в этой внешности. Про фигуру я вообще молчу. Бываю же такие женщины, пропорции которых идеальны. Не худая, а очень фигуристая, со всеми правильными соблазнительными линиями. И хоть на ней надето, строгое деловое платье, ему не скрыть, что под ним идеальные формы. Просто ходячий секс. И этот ходячий секс, зовут Аней, и она работает личной помощницей моего мужчины. И сейчас я исподтишка разглядываю её, сидя в приёмной Кирилла, потому что она попросила подождать, у него онлайн совещание, очень важное.

Она, конечно же, как отличная помощница, прекрасно помнила меня с корпоратива, и когда я только начала представляться, она сообщила что, конечно же, знает кто я, но мне придётся подождать, и указала на мягкое кресло у окна. Там-то я и засела, разглядывая эту идеальную женщину и давясь ядовитой ревностью. Не могу поверить, что у них с Кириллом ничего не было, учитывая его темперамент, и её внешность. А ещё, где-то в недрах этого здания обитал ещё один, хоть и бывший мой мужчина. Именно из-за Саши, идти сюда хотелось меньше всего, но… Кир.

Это упрямый истукан, с камнем вместо сердца. Он игнорит меня уже вторую неделю, ссылаясь на занятость, и загруженность работой. Приходит поздно, и даже если я его дожидаюсь, сразу норовит спрятаться в кабинете, да так рычит, ведь не подступишься.

Утром почти всегда, когда я просыпаюсь, его уже и след простыл. Он вообще спит? Только запах, такой родной до боли, рядом на постели напоминает о том, что он не фантом.

Только в самый первый день, после выписки, когда он приехал за мной в клинику, и отвёз меня домой, мы провели вместе. Пока я приводила себя в порядок, он приготовил завтрак, и мы неспешно поели, потом развалились в гостиной, за просмотром какого-то сериала, я даже не отслеживала, мне просто было так чудесно рядом с ним. Потом выбрались в город, погуляли по парку, и свернули в кафе. Чудесный день, перерос в не менее чудесный вечер. Всё было идеально. Я думала, что так будет теперь всегда. Как я ошибалась.

Уже на следующий день, я проснулась одна, и спать легла тоже одна, и так две недели. Складывалось такое впечатление, что Кирилл от меня бегает. Вот я и решила, сегодня пораньше отпроситься с работы и нагрянуть к нему в офис, надеясь, что застану на месте.

Дверь открылась, и вышел, Кир, ещё не замечая меня. У нас, конечно свободный дресскод, и по сравнению с его помощницей, я в своих свободных джинсах, такой же свободной блузке, с кедами на ногах, конечно, кажусь неприметной, и меня опять ковыряет ревность к этой особе, которая, кстати, вообще-то вела себя достойно.

— Аня, в темпе вальса, документы по Роднянскому, через полчаса у меня встреча с ним, в «Рибай», — командует Кирилл, и кладёт на стол помощнице какие-то бумаги, и тут же ныряет в телефон, идёт обратно, совершенно не замечая меня.

Он сегодня в тонком джемпере, подчёркивающим его широкие плечи, и узких брюках, которые тоже много чего подчёркивали. Вот уж не думала, что буду бегать сама за этим гадом. Но ведь он совершенно не оставил мне выбора.

— Кирилл Дмитриевич, — пропела Аня, да и голос у нее, кстати, тоже идеальный, красивый, низкий с хрипотцой.

Где он её нашел-то вообще?

— К вам Светлана Вячеславовна… — она не договаривает, потому что он тут же вскидывает на меня удивлённый взгляд.

Я, уже поднявшись с кресла, и подхватив пальто и сумку, шагнула к нему.

— Зеленоглазая? Ты чего здесь? — в серых глазах скользит тревога.

— Привет, — наступаю на него, — есть разговор.

Кир смотрит на часы.

— Давай вечером, я сейчас…

— Нет, Кирилл, вечером будет поздно, сейчас, — отрезаю я, и даже упираю одну руку в бок, придавая себе решимости.

— Ты меня пугаешь, зеленоглазая, — усмехается он, но в кабинет проходит, попутно что-то печатая в телефоне, я следом, закрываю дверь, замечая, как блеснули интересом глаза Ани.

Кир проходит к столу, начинает там что-то ворошить. Я же пока полна решимости, скидываю пальто и сумку на ближайший стул, и подхожу к нему, ловлю его крупную ладонь, останавливая её движение, привлекая к себе его внимание.

— Ну что случилось? — он говорит ровно, но по глазам вижу, научилась определять, что беспокоиться, и поэтому они темнее, словно стальные становиться, потому что он готовиться обороняться. Он всегда готовиться обороняться. Истукан, чёртов.

— Кирилл, вернись ко мне! — заглядываю в эту сталь, пытаясь проплавить его щиты.

— Что за хрень, зеленоглазая, — злиться он, вытягивая свою ладонь, — я итак с тобой, решили же всё.

— Ты, правда, не понимаешь? — теперь злюсь я.

— Чего? — бросает он, снова начиная ворошить на столе стопки бумаг.

— Ладно, — вздыхаю я, — поговорим по-другому, — и я толкаю его, чтобы он уселся на стул.

Он слушается, но ворчит.

— Свет, чё за хрень?

— Не знаю, ты мне скажи, — ворчу в ответ, и опускаюсь на колени перед ним, и начинаю, остервенело расстегивать его ремень, на брюках, и сами брюки.

— Света, ты чего творишь? — снова забухтел Кир, но мешать мне не стал.

— Разговариваю с тобой на понятном тебе языке, — огрызнулась я, стянув ниже боксеры, вытащила его член, который довольно таки быстро набирал форму под моими пальцами.

— Света, — зарычал Кирилл, и подлокотники кресла затрещали, когда он сжал их, словно в тиски.

— Что? Попросишь остановиться? — фыркнула я, и облизала губы, словно приготовилась к поеданию вкусного блюда. Хотя…

Я очень по нему соскучилась, а он объявил целибат какой-то. И я понимаю, что он возможно не до конца простил себя за тот случай, но кто-то должен же нарушить затянувшееся затишье.

Несколько поглаживаний, нежных облизываний привели его член в надлежащую форму. Он возвышался, нацеленный на мой рот, поблёскивая смазкой на алой головке, и увитый напряженными венами. Его хозяин всё так же напряжённо смотрел на меня, вцепившись в подлокотники кресла, и рвано дышал, сжимая до скрежета, зубы.

Я сжала ладошкой дрогнувший ствол, и вместо того, чтобы, направить его в свой рот, отвела его, и опустилась ниже, и втянула в рот, одно из яичек.

— Бля-я-я… — выдохнул хрипло Кирилл и толкнулся бёдрами, двигая членом в моей руке.

Я посасывала нежную плоть, пропитываясь его острым, резким ароматом. Насыщаясь солоноватым вкусом его плоти, продолжая массировать его член, и слушая его рваное дыхание, и несдержанные маты, что срывались с его губ. Наигравшись вдоволь, я принялась за второе яичко, также втягивая нежную кожу мошонки в свой рот, наполненный неимоверным количество слюны.

Кир откинулся на кресле, и вплёл свои пальцы в мои волосы, слегка надавливал на затылок, двигал бёдрами, и рычал от удовольствия. И меня несло от этой его реакции, от слов, что сейчас кончит, что мой рот самый сладкий рот на свете, что я самая лучшая. Я старалась, наслаждаясь сама всем процессом, чувствуя, как возбуждение вскипает в жилах.

— Возьми его, — прорычал Кир, — хочу в твой рот!

И я послушно переместилась и взяла, как можно глубже, так как он любил. И он тут же несдержанно толкнулся, доставая до самого сжавшегося горла, и я не готовая к такому, стала задыхаться, упёрлась в его бёдра.

Он почувствовал моё сопротивление, тут же отпустил, и я не рассчитав силы, по инерции резко отклонилась назад, выпуская его член совсем. Опустилась на пятки, и уставилась на него снизу верх, осоловелым взглядом. А он на меня, чёрным и подчиняющим, напряженным.

— И что ты этим хотела сказать? — его низкий хрип, царапал мой слух.

Я перевела дыхание, и облизала опухшие губы.

— Кирилл, мы бы никогда бы не сошлись, и не были вместе, если бы я, также сильно, как и ты, не любила секс, — мой голос тоже не слушался, хрипел. — Ведь именно с тобой он самый лучший. Так почему ты отталкиваешь меня, хотя совершенно очевидно, что тебе этого тоже не хватает. Или я ошибаюсь и тебе есть с кем справить эту нужду?

— Ни в чем ты не ошибаешься, — Кирилл нагнулся и погладил контур моих губ, — просто, однажды я понял, что у тебя есть предел.

— Ну, ты же знаешь где он, — ответила я, и потёрлась об его раскрытую ладонь, — теперь знаешь.

— Не хочу больше причинять тебе боль.

— И поэтому решил больше не трогать вообще, — усмехнулась я.

— Навряд ли бы я выдержал, — его губы тоже тронула улыбка.

— Вот и не сдерживайся, — я потянулась я к его губам, снова сжимая напряжённую плоть. Он подтянул меня выше, накрывая губы поцелуем.

— Ты же закончишь? — спросил он, когда оторвался от моих губ, намекая на продолжение минета.

— Ты, по-моему, опаздывал на встречу? — ехидно улыбнулась я, и стала упаковывать его стояк обратно в бельё и брюки. — И это будет залогом, того, что вечером ты поторопишься домой.

— Бля, Света, ты издеваешься, я же ходить не могу, — взревел Кир, пытаясь поймать меня, и вернуть на место.

Я ловко отскочила, и понеслась к своим вещам, и к выходу.

— Я жду тебя дома, — пропела у двери, встретив его злой черный взгляд. Кирилл всё ещё сидел за столом, видимо приходил в себя.

— Пиздец тебе зеленоглазая, — прохрипел он, — готовь все свои дырки!

— Плодотворный разговор, милый, — улыбнулась я, — и главное ты понял с первого раза.

Я выскочила за дверь, потому что Кирилл встал из-за стола, и кто знает, чтобы он со мной сделал, если бы поймал.

Как жаль, что не поймал, ведь до вечера ещё дожить надо, а это так долго.