— Светлана, подумайте ещё раз, что же вы так торопитесь? — всполошился Валентин Юрьевич, когда я не запланировано в свой выходной явилась увольняться, и прямо подскочил из-за стола, преграждая мне путь.
— Вы не имеете права меня удерживать! — разозлилась я. — В связи с переездом в другой город, я могу уйти без отработки. И вам придётся поискать другую дуру, которую вы будете подкладывать под бандитов!
Лицо Валентина Юрьевича вытянулось, он не ожидал видимо дерзости, от покладистой и исполнительной сотрудницы, коей я была, пока не попала в руки к бандитам. И после того как они мне признались, что по большому счёту это дело рук хозяина отеля, я решила уволиться. И не только поэтому, мне не хотелось больше даже невзначай встречаться не с Киром, не с Сашей, а то, что они сюда наведаются это точно.
— Светлана, поймите меня правильно…
— Совершенно нет никого желания вникать в причины ваших поступков, оставьте это для себя, — вздохнула я, мне и своих проблем хватает.
— Светлана, я настаиваю, чтобы вы остались…
— Я знаю, вы боитесь, что они спросят с вас. Ведь вы должны теперь беречь меня, как сотрудника.
На лице хозяина расплылась виноватая улыбка, но тут, же погасла, когда я резко встала.
— Но вот мне, совершенно всё равно, — отрезала я, — как вы мне тогда сказали, постарайтесь, чтобы вас не убили. До свидания, Валентин Юрьевич!
Я обошла его, и покинула кабинет. Удерживать насильно он всё равно меня не сможет, максимум не выплатит зарплату, ну что ж, буду что-то думать.
Но на следующий день, мне позвонили из бухгалтерии, и попросили придти за документами. А к вечеру, на карту пришёл расчёт. Видимо Валентин понял всю патовость ситуации, и отдал соответствующие команды. Всё я свободна! Что делать дальше?
Вова уже как два дня не появлялся дома, скорее всего, засел, у своих дружков алкашей, где они только деньги берут? Я не сильно волновалась, прошли те времена, когда я не спала ночами, дожидаясь его пьяного, с очередной гулянки. Туда же канули, все мои слёзы, и сожаления, увещевания, угрозы. Мне просто стало всё равно. Мать его самоустранилась, оставив на моих плечах заботу о её сыне. И я держалась сколько могла. И надо посмотреть правде в глаза, наверное, и не было любви между нами, если первое же препятствие так развело нас, не сплотило, а, наоборот, раскидало, словно и не были мы близки. Не было словно тех жарких ночей, и признаний, что никто, и никогда. Что единственный, что единственная, во всё мире, и только жизнь вместе имеет смысл. Это грустно. Но чем больше я об этом думала, тем больше убеждалась, что нет, не любовь. А самая большая привязанность, особенно у меня, неопытной девчонки, к высокому красивому ВДВешнику, который вскружил мне голову своим напором, и красивыми ухаживаниями. Потому что если бы эта была любовь, смог он так легко променять меня на водку, на пьяный дурман? А я? Я смогла же переспать с двумя мужиками, и не просто переспать, а ублажать их, выпрашивать ласку, и откровенно наслаждаться грязным разнузданным сексом.
Надо подать на развод. И плевать на квартиру, которую ему завещала бабка, и что после разрыва мне не останется и квадратного метра. В крайнем случае, перекантуюсь у тётки. Она у меня хорошая, как мама вторая. И поэтому неохота её обременять своими проблемами. Но если не останется выбора… А развестись надо. Потому что Вова, когда немного в себя приходит, начинает права качать, особенно после того, как я не ночевала дома, а понятное дело где, он вообще взбесился, и хорошо хоть не видел, в каком я виде явилась домой, а то точно бы прибил.
На следующий день, бродила по центру города, насилу сбежав из дома потому что, вернулся муж, и полутрезвом, в полупьяном состоянии, начал качать права, а я ляпнула, что подаю на развод, и началось. Быстро влезла в джинсы, кофту, кроссовки, и, схватив сумку, сбежала. Вдогонку мне неслись проклятия. Возвращаться даже не хотелось, и я подумывала, может снять номер на пару суток, в какой-нибудь гостинице.
Город в это время спокойный, половина населения на работе. Я врубила музыку, вставив в уши наушники, и бродила по свободным улицам, совершенно не понимая чем заняться. На задворках сознания, теплилась мысль, что пора бы и работу поискать, деньги заканчивались. Совершенно случайно набрела на музыкальный магазин. Зашла. Здесь торговали и музыкальными инструментами. В большом зале по стенам были развешаны красивые гитару, на подиуме стояла ударная установка, и много всяких приспособлений, о названия которых я могу и догадываться. Второй зал был отведён под компакт диски. Расставлены они были по тематике: классика, рок, поп, джаз.
Я прошла в пустой прохладный зал, и стащила наушники. Здесь тоже играла музыка. Фоном, что-то не навязчивое, и тихое. Пошла вдоль рядов, увидев парочку покупателей, и совершенно ни одного продавца. Странно.
Пошла по рядам, рассматривая диски. Остановилась в отделе рока, прихватив ранний альбом Перцев. Не то что бы я ценитель, но иногда очень хочется под настроение, послушать инструментальную музыку.
— Девушка, можете мне помочь? — обратился ко мне, высокий мужчина в строгом костюме. Его крючковатый нос украшали тонкие очки, а седеющие волосы были зачесаны назад, открывая высокий лоб.
Я кивнула.
— Вы разбираетесь в этом? — он обвёл рукой диски.
— В музыке? — уточнила я.
— Да в музыке, — он раздражённо повел плечами. — Понимаете, я совершенно, не музыкальный, а моя дочь очень любит музыку, и вот хочу её удивить, а чем, в толк не возьму.
Я улыбнулась. Так приятна забота папаши.
— Ну а какое направление?
— Наверное, всё же рок, — почему то обречённо проговорил он. — Думал, приду, и мне тут всё выложат, на блюдечке… А здесь, вообще никого, хоть бери и выноси… — он снова раздражался. — А у меня вечером самолёт, и нет совершено времени.
— М-м-м, — задумалась я, — дайте подумать, — и пошла по рядам, он за мной, — а лет сколько дочери?
— Шестнадцать, — тут же прилетел ответ.
— Шестнадцать, — повторила, я, всё ещё раздумывая, и скользя глазами по полкам, — шестнадцать.
На глаза попался новый альбом 30 Seconds to Mars, и я его прихватила, потом лиричные Muse, тоже взяла, и In Flames, очень мне нравился голос их солиста, ну и напоследок прихватила Драконов, и всё это вручила мужчине.
— Вот, это должно ей понравиться, — улыбнулась я ему, — ну, по крайней мере, я на это надеюсь.
— Спасибо, — мужчина сжал все диски, — вы не представляете, что для меня сделали, — он порылся в кармане и достал визитку, протянул мне, — вот, у меня рекламное агентство, и если вам что-нибудь понадобится, звоните на прямую.
Я посмотрела на темный пластик.
«Буровой Герман Витальевич»
Рекламное агентство «Компаньон» и телефон.
— Спасибо конечно, но в рекламе я вряд ли буду нуждаться, — но визитку спрятала.
— Послушайте, кстати, как вас зовут? — мы с ним шли по проходу, в направлении кассы.
— Светлана, — ответила я.
— Светлана, я сегодня улетаю, на пару дней, по делам, а когда вернусь, вы обязательно позвоните, я бы предложил вам работу, — увещевал он меня.
— Работу? — удивилась я. — Ну у меня совершенно нет нужного образования, я ничего не смыслю в рекламе.
— Это вы так думаете, — усмехнулся он, и от чего-то эта кривая улыбка, немного его омолодила, словно он вспомнил что-то своё, — вы креативны, и открыты, и умеете быстро принимать решения, а это уже полдела. А образование дело наживное.
— Не буду спорить, — отмахнулась я от него, — но и отказываться тоже ни стану, работа мне сейчас нужна!
— Вот и прекрасно! Через два дня жду звонка! Можете с самого утра! С девяти я уже в офисе, и мы договоримся о встрече!
На этом мы распрощались, и я довольная побрела по улице, совершенно по-другому теперь воспринимая этот день. Всё же правильно говорят, когда закрывается одна дверь, открывается десяток других.
В приподнятом настроении я пообедала в кафе, поискав в интернете информация про «Компаньон», которое оказалось одним из ведущих агентств в стране. Надо же и такие небожители как Буровой, спускаются с небес, чтобы лично купить дочери подарок. Это конечно, трогательно, и заслуживает уважения. Надо потом узнать, понравился ли его дочери подарок.
Я ещё немного пошаталась по городу, совершенно не представляя кем меня, могут взять в такое агентство, но мне, почему-то, представлялся офис с открытым пространством, без дресс-кода, и обязательно с мозговыми штурмами.
Я добралась до дома, вся в этих мыслях, совершенно, забыв, что собиралась переночевать в гостинице. Я вообще ни на что не обращала внимание, а зря.
Возле подъезда, почти полностью преграждая путь, стоял спортивный темный автомобиль, но даже он меня не насторожил, я просто вяло, и про себя отметила, что очень он уж крутой, и у нас таких жильцов не помню. Прошла мимо, направляясь к двери, когда та сама открылась мне на встречу. Просто распахнулась, и шмякнулась о стену, с такой силой, что я вздрогнула, а потом вздрогнула ещё раз, потому что, мне навстречу шел Кирилл.
Он размашисто вышагивал, и даже когда увидел меня, хмурое выражение лица не поменялось. Серые глаза только острее впились в моё лицо, а полные губы, в обрамлении темной щетины, слегка дрогнули. Он снова был в своём неряшливом стиле: чёрная футболка, с черепом на груди, синие потертые джинсы. Высокие ботинки, и джинсовая куртка. Словно, когда-то ему приходилось постоянно носить какую-то униформу, и теперь он отрывался по полной, надевая простые и свободные вещи. Сказать, что я испугалась ничего не сказать. Особенно когда эта скала патлатая нависла надо мной. Сколько там этих денег было, что я швырнула в окно. Вот сейчас он с меня спросит за каждый рубль.
— Чё шифруешься, зеленоглазая? — прорычал он, склоняясь ниже, и обдавая своим горьким ароматом. — С работы уволилась, дома нет.
— Я что в рабстве? — огрызнулась я, отодвигаясь. — Делаю, что хочу!
— Да кто ж спорит, — смягчился Кир, но взглядом давил, — чё за мужик, у тебя живёт?
— Что? — я распахнула глаза от изумления. — Ты что был у меня дома?
— Заходил — кивнул Кирилл. — А этот мудило, меня нах послал, и какую-то херню городил, что муж тебе?
Я смотрела и не верила ушам.
— Зачем? — только и вырвалось у меня. — Что тебе ещё-то надо? Вы же всё сполна получили!
— Ой, давай не бушуй! — отмахнулся Кирилл, и придвинулся ближе. — Лучше скажи, Света, это действительно муж твой, вот это мурло пьяное?
— Вова не мурло, — взыграла во мне гордость, — он просто в затруднительном положении.
— В пьяном угаре твой Вова, — ухмыльнулся Кир, и резко притянул меня, схватив за локти, так что врезалась в его твёрдое тело. — Ах, ты ж шлюшка, зеленоглазая! Мужу своему с двумя мужиками изменила! — проговорил он тихо и утробно, над самым моим ухом. — И ведь наслаждалась. Как кончала, как в рот брала!
Его тихие слова, настолько били больно, словно он орал их на весь двор, обличая меня в измене. И, наверное, я это заслужила, но вот только не ему меня обвинять. Не этому развратному и грубому бандиту.
— Пошел ты! Не трогай меня! Скотина! Козёл! — я забилась в его руках, и даже пару раз съездила по небритой роже, пока он меня не скрутил. Обхватил руки и завел назад, прижал к холодному кузову машины, и в рот своим врезался, даже зубы наши стукнулись, и так больно прихватил губы, и языком так похабно и глубоко залез, что всё дыхание напрочь, вместе с сопротивлением снёс. И я словно в угаре хмельном, отвечала на эту грубость, наплевав, что вечерний двор полон людей, что мы под окнами моего дома, и каждый меня тут знает. Я снова подчинялась силе. Покорялась грубости. И млела, как течная сучка, млела, от этого напора. И мыслей в моей голове не осталось, только эта звериная тяга, этот сумасшедший натиск.
Атака.
Ярость.
Кирилл давно отпустил мои руки, и я впилась пальцами в его волосы, притягивала его ближе, и стонала в его губы, что продолжали терзать до боли и синяков. Он же яростно водил руками по моей выгнутой спине, вдавливая меня в себя, и я чувствовала всю степень и глубину его желания. И я разделяла его. Я тоже хотела его. До ломоты в мышцах. До красных точек перед глазами. Хотела. Я и сама не осознавала, что этот аромат, этот вкус, это грубая щетина, на моём лице, эти жесткие пальцы, всё это, мой личный афродизиак. И поэтому позволяла прилюдно целовать себя и откровенно трогать.
— Блядь! — рычит он, и я открываю глаза. — Я же сейчас трахну тебя на глазах у всех!
А я не против. Я настолько поплыла, что снова ищу его губы, и он прикладывает усилия, отстраняется, выпускает меня из объятий, отходит. А я стою, покачиваясь, и никак не могу придти в себя. Вот только что смерч крутил в своей воронке, и тут, раз и всё стихло. Но только снаружи, а внутри всё ещё буря. И, меня качает, потому что вкус его во мне, и прикосновение пальцев и горячих ладоней тоже ещё ярки.
— На хуй мужа твоего, слышишь, зеленоглазая! — рычит Кирилл, но близко не подходит, боится сорваться, а я смотрю на него расфокусированным взглядом, и смысл его слов потихоньку начинают доходить до меня. — Если не смог удержать при себе, на хуй!
— Чего ты хочешь? — голос мой сипит.
— Тебя хочу! На свой хер! Буду крутить в разные стороны, пока не надоест! Только Саньку дотронуться до тебя дам! — в своей грубой манере отвечает Кир, сверкая глазами.
— А меня спросить не хочешь? — во мне просыпается гордость.
— А что тебя спрашивать? — ухмыляется Кирилл, и снова прижимает меня к машине, и своим телом загораживает, и бесцеремонно лезет в свободный пояс моих джинс, рукой, и прямиком в трусы. Я только ахнуть успеваю, и в плечи его вцепиться, да глаза закатываю, когда длинные пальцы проходятся по влажным складочкам, захватывают больше влаги. Кир достаёт руку, и проводит влажными пальцами, по моим губам размазывая мой вкус, и склоняясь, слизывает его.
— Только не говори что ты против, потому что, это будет пиздёшь, зеленоглазая, — говорит он у самых моих губ. — Только представь, как я отдеру тебя! Как натяну на свой хер! Хочешь? — и толкается в меня, и я чувствую бедром его твёрдую плоть.
— Хочу, — не решаюсь юлить, и так всё понятно.
— Тогда погнали! — и Кирилл шлёпает меня по ягодице.
— Куда? — я отступаю, совсем не готовая куда-то гнать.
— Захватим Сашку, и уединимся, хер колом, как бы тебе отсасывать не пришлось в машине, — спокойно отвечает Кир.
— Подожди Кирилл, — я вытаскиваю свою руку из его лапы, и отступаю, — я не могу вот так сразу…
— А чего, с муженьком своим простится, хочешь? — зло усмехается он, и его глаза сверкают. — Или может дать ему напоследок?
— Да пошёл ты! — снова злюсь. — Никуда я не поеду, иди на хрен!
Отталкиваю его и бегу к двери подъезда, но он ловко перехватывает меня и прижимает к той самой двери.
— Слушай сюда, Света, — рычит он, — даю тебе срок до завтра. Собирай всё что нужно, остальное если понадобится купим. Хочу чтобы при мне была, поэтому завтра переезжаешь ко мне… И рот закрой, — обрывает он меня видя, что я собираюсь перечить. — А то вставлю член туда, прямо в этом подъезде. Всё поняла?
Я поджимаю губы.
— Я спросил всё поняла?
— Ты что меня заставишь? — всё же не выдержала я.
— Ты не против, — ухмыляется он, и проводит своими пальцами, теми, что были во мне, перед своим носом, шумно вдыхая хранящийся ещё аромат, и меня снова заводят эти его варварские замашки. Снова стреляет низ живота, и дыхание ускоряется. Я злюсь на себя за это и толкаю его со всей силы, и он позволяет мне отстраниться и даже не говорит ничего на прощание, просто уходит. Садится в ту самую спортивную машину, и резко газует, уезжает. А я стою, нет сил совершенно, подняться, и встретится с Вовой.