Пролог. Найдёныш

Это был самый обычный летний пасмурный день, очень характерный для данной местности. Два вампира-вегетарианца, Карлайл и Эсми, только закончили охоту, как им прямо под ноги рухнуло тело девочки, забрызгав всё вокруг кровью. Карлайл, как существо сострадательное, кинулся на помощь, пытаясь определить – можно ли её спасти? Краем сознания он отметил, что хотя кровью было забрызгано полполяны, никакой жажды у него не возникло, как впрочем, и у Эсми, которая сначала хотела отбежать, чтобы не поддаваться соблазну, но, не чувствуя никакого дискомфорта, подошла ближе. Списав это на сытость после охоты и многолетнюю практику, Карлайл приступил к осмотру.

При этом выяснилось, что девочка поломана вся, с ног до головы, включая переломы позвоночника и расколотый череп. Несколько травм были смертельны. Не считая множества несмертельных. Плюс – огромная кровопотеря. И не смотря на то, что неизвестная должна была умереть мгновенно, она продолжала жить, дышать, её сердце билось.

Карлайл понимал, что даже окажись они сейчас в операционной с самым современным оборудованием – и тогда девочку спасти было бы невозможно. А уж здесь, в лесу – и подавно. Но она продолжала цепляться за жизнь. И тогда мысль попытаться обратить её пришла им обоим одновременно.

Карлайл укусил её, но когда кровь попала ему в рот, он понял – что-то не так! Кровь не была горячей, как у людей – а ведь остыть она никак не могла, девочка ещё была жива. И вкус был очень странный. Это явно не была кровь человека. Тут Карлайл вспомнил своё мимолётное удивление, что запах крови не вызвал в нём жажды и принюхался. Это не был запах человека.

Карлайл и Эсми удивились. Перед ними лежал вроде бы человек, но человеком это существо не являлось. Не зная, чего ждать, они застыли, наблюдая, подействует ли яд? Больше ничего они сделать уже не могли.

Спустя пару минут начались изменения. Это походило на действие яда, но заживление шло явно ускоренными темпами. Раны зарастали на глазах, кости срастались, сломанные, скрюченные под невообразимыми углами конечности выпрямлялись. Спустя несколько минут в лежащей перед ними девочке только запёкшаяся кровь, и разодранная одежда напоминали о случившемся. Карлайл вновь осторожно обследовал её. Это был абсолютно невредимый ребёнок. А девочка вдруг открыла глаза и села, потирая ладонью шею в том месте, куда он недавно вонзил свои зубы.

– Неужели было так уж необходимо меня ещё и кусать? Теперь чешется, – потом встала и с улыбкой посмотрела на застывших вампиров. – Привет!

Вдруг её лицо исказилось гримасой боли. Она схватилась за голову и, громко застонав, упала на колени. Карлайл опустился рядом, придерживая её за плечи, а девочка, сильно закашлялась и вместе с кровью выплюнула что-то в свою подставленную ладонь. Перестав стонать, словно боль сразу отступила, она стала рассматривать то, что оказалось у неё в руке, а потом недоумённо протянула раскрытую ладонь Карлайлу. И он с ужасом увидел, что в небольшой лужице крови, блестя металлическими боками, лежали пять пуль.

Каллены пришли в ужас – кто-то пытался застрелить этого ребёнка! С другой стороны – это явно была неудачная попытка. Эта девочка не была человеком – ни пули, ни падение с огромной высоты не причинили ей никакого видимого вреда. Кто же перед ними? Монстр или чудо природы?

– Меня хотели убить? – спросила девочка. Она не казалась напуганной, скорее удивлённой. – Кто это был?

– Ты не помнишь?

– Не-ет… – она потёрла висок свободной рукой и, машинально сунув пули в карман разодранных джинсов и вытерев перемазанную кровью ладонь о бедро, недоумённо огляделась. – Где я? И как я сюда попала?

Карлайл и Эсми переглянулись – похоже, произошедшее всё же имело последствия.

– Мы нашли тебя здесь несколько минут назад. Ты буквально рухнула с неба. Меня зовут доктор Каллен, но можно просто Карлайл, а это – моя жена Эсми. Мы живём неподалёку, – неопределённо качнув головой куда-то на юг, Карлайл протянул ей руку. – А как твоё имя?

Девочка смело пожала протянутую руку – её пожатие было сильным, намного сильнее, чем пожатие обычного человека. Рука её была прохладной – лишь чуть теплее руки доктора.

– С неба? Как странно… – Машинально задрав голову, она какое-то время рассматривала облака, сплошь затянувшие небо, потом пожала плечами и снова взглянула на своего собеседника. – Очень приятно. Меня зовут…

Она вдруг запнулась, сделала глубокий вдох и начала сначала.

– Меня зовут…

Снова пауза. Она закрыла глаза, наморщила лоб, потёрла висок и попыталась снова.

– Меня… зовут… – потом открыла медленно наливающиеся слезами глаза. – Я не помню, – в ужасе прошептала она, – я ничего не помню!

Эсми тут же подбежала и обняла плачущую девочку.

– Всё хорошо, всё хорошо, успокойся… – она гладила прижатую к своему плечу головку с заскорузлыми от крови волосами, чувствуя под руками крепенькое тело. Это не было чувство, что обнимаешь вампира, но разница была не велика. Кожа девочки была более мягкая, но не было ощущения, что нажав чуть посильнее, её можно раздавить, наоборот, её можно было прижимать к себе без опаски. Карлайл взглянул на обнимающуюся пару и понял, что Эсми уже всё для себя решила. Её безграничный материнский инстинкт моментально отреагировал на одинокого перепуганного плачущего ребёнка. Эту девочку они заберут к себе – здесь не было других вариантов. Ей явно нужна была помощь, а отправлять её в обычную больницу или обращаться к властям было нельзя. Там сразу поймут всю необычность попавшего к ним ребёнка. Что будет дальше – страшно даже предположить. Её либо начнут изучать, сделав подопытной крысой для всяких экспериментов, либо посчитают опасной и попытаются убить. Будучи сам необычным существом и, долгие века, скрывая свою сущность от посторонних, доктор не мог не сострадать кому-то, оказавшемуся в похожей ситуации.

И лишь одно смущало Карлайла – семья у него была далеко не стандартная, и это ещё мягко сказано. С одной стороны придётся раскрыть этой девочке тайну, строго охраняемую от посторонних, к тому же это может сильно её напугать. С другой – она явно сама принадлежит к мистическим существам – правда пока не понятно, к каким? За всю свою долгую жизнь Карлайл никогда не слышал о чём-то подобном. Но возможно те, к кому принадлежит этот ребёнок, скрывают свою тайну так же тщательно, как и вампиры свою. В этом случае она может даже не догадаться, к кому попала. Доктор решил, что не стоит сразу сообщать гостье о необычности семьи, в которой ей некоторое время придётся пожить. Потеряв память, она просто может не обратить внимания на странности Калленов, приняв их как должное. Возможно, близкие девочки найдутся раньше, чем она вообще заметит что-то необычное.

В этот момент успокоившаяся девочка подняла голову с плеча Эсми и, слегка отстранившись, потёрла живот и скорчила жалобную рожицу.

– А у вас не найдётся чего-нибудь поесть? Я просто умираю с голоду.

Потом сокрушённо покачала головой и пробормотала себе под нос:

– Какая же я глупая! Ну откуда же у вампиров возьмётся нормальная еда?!

Карлайл почувствовал, что его челюсть просто отпала. Удивление его было безгранично. И самый большой шок вызвало даже не то, что эта незнакомка вот так, с ходу, ни секунды не усомнившись, определила их истинную сущность, а то, как спокойно она это сказала. Мимоходом, всего лишь констатируя факт. Ни страха, ни удивления. Словно встретить вампира ничуть не более странно, чем простого человека. Слово «вампиры» прозвучало так же легко и просто, как будто перед ней, например пожарные, или азиаты, или старики – словом кто-то, отличающийся от остальной массы людей, но лишь чем-то обычным, незначительным, не вызывающим удивления.

Пока Каллены приходили в себя от шока, их найдёныш, втянув воздух носом, целенаправленно двинулся к краю поляны, где лежал небольшой олень, недавно выпитый Эсми. Подойдя к нему, девочка оглянулась на застывших Калленов:

– Вы ведь не будете это доедать, верно? Можно мне?

Увидев утвердительный кивок Карлайла – говорить он пока ещё не мог, она склонилась над тушкой. Замерла. Наклонилась ниже. Сглотнула слюну. Выпрямилась, подошла с другой стороны. Взявшись за заднюю ногу оленя, резко рванула. Нога осталась у неё в руке. Поднесла ко рту. Отодвинула. Несколько раз сглотнула. Потёрла живот. Снова поднесла сырое мясо ко рту. Постояла ещё немного. Карлайл и Эсми с интересом наблюдали за всеми этими манипуляциями. Наконец, словно признавая своё поражение, девочка положила оленью ногу на траву, так и не надкусив. Опустила плечи и тяжело вздохнула, признавая своё поражение. Потом взглянула на Карлайла и с надеждой спросила.

– А спичек у вас не найдётся?

Спичек у Карлайла, конечно, не было, но для вампира добыть огонь трением – не проблема. Спустя какое-то время на поляне бодро горел костёр, а удивительная девочка, сглатывая слюну, гипнотизировала взглядом жарящуюся над ним оленью ногу, периодически поворачивая импровизированный вертел и нетерпеливо тыча в мясо пальцем для определения готовности. По-видимому, никаких неприятных ощущений она при этом не испытывала, хотя любой человек сделав такое немедленно обжёгся бы.

Карлайл и Эсми получили очередное подтверждение тому, что их найдёныш – не человек, по крайней мере – не обычный человек. Доктор Каллен уже представлял, как сможет изучить сидящий перед ним феномен. Всё необычное всегда вызывало в нём любопытство и страсть исследователя. И вампиров и людей он давно изучил, а теперь перед ним открывались новые исследовательские горизонты.

Наконец Карлайл решился заговорить о том, что не давало им с Эсми покоя.

– Почему ты решила, что мы – вампиры?

Девочка отвела глаза от жарящегося мяса.

– А разве нет?

– Ну, вообще-то, да, но как ты это поняла?

– Просто знаю и всё. Вы холодные, и у вас сердце не бьётся.

– И ты сразу же поняла, кто мы?

– Ну, да.… А что здесь такого? Я же знаю, что это – огонь, это – деревья, а вон на той ветке – белка, – она ткнула пальцем в дерево на дальнем конце поляны, на котором Карлайл действительно увидел белку. Но дерево находилось в добрых ста метрах от них. А белка едва выглядывала из-за листьев.

– Если я не помню своего имени… – тут её голос сорвался, но девочка сделала глубокий вдох и усилием воли подавила рыдания, готовые вырваться наружу. – Если я не помню своего имени, – повторила она уже более твёрдым голосом, – то это не значит, что я не помню вообще ничего!

Карлайла поразило самообладание, редко присущее такому юному существу. На вид девочке было лет двенадцать, хотя из-за грязи и крови, покрывавшей её мордашку, точнее определить было трудно. Тут в его голову пришёл новый вопрос. Определить, что они холодные девочка могла, когда Эсми обнимала её, но вот остальное…

– А как ты поняла, что наши сердца не бьются?

Девочка вновь недоумённо взглянула на него и дёрнула плечом:

– Услышала. У меня – бьётся. У той белки – бьётся. А у вас – не бьётся.

И снова перевела взгляд на будущее жаркое. Похоже, еда сейчас занимала все её мысли, и она не понимала, зачем её отвлекают от такого важного занятия какими-то глупыми вопросами?

Итак, ко всем прочим чудесам – ещё и суперзрение, и суперслух! В этом она очень походила на вампира. Если бы не кровь, текущая в её жилах, и не желание есть обычную, человеческую пищу, её вполне можно было бы принять за одну из них. Так кто же она, эта девочка, упавшая с неба?

– Послушай… – продолжил Карлайл разговор, но запнулся. – Я даже не знаю, как к тебе обратиться. Надо бы придумать тебе хоть какое-нибудь имя, пока ты не вспомнишь своё.

– Действительно, – подхватила, приблизившись к ним, Эсми. До этого она держалась подальше от мерзкого запаха жарящегося мяса, но решила подойти, чтобы тоже поучаствовать в разговоре. В конце концов, раз уж она решила взять в семью приёмыша, который питается этой гадко пахнущей человеческой пищей, значит нужно привыкать.

– Ладно, – не отводя глаз от жаркого, ответила девочка. – С именем как-то удобнее. Раз уж своё не помню…

– Как насчёт Кэтрин? – предложил Карлайл. Девочка сморщила носик и помотала головой.

– Скучно.

– Маргарет? Элизабет? Сьюзан? – продолжал перечислять Карлайл, но реакция и на эти имена была та же – сморщенный нос и мотание головой.

– Нет, это совсем не то! – вмешалась Эсми. – Тут нужно особенное имя. Подумай сам – она упала с неба. Как ангелочек. А что, если Энджел (Ангел)? Ну, или просто Энжи.

При звуках этого имени девочка, довольно равнодушно относившаяся к происходящему, и больше времени уделявшая жарящемуся мясу, чем выбору своего будущего имени, вдруг резко повернулась и взглянула на Эсми. Так, словно её окликнули.

– Энжи? – её лоб наморщился, взгляд устремился куда-то вдаль и расфокусировался. Казалось, что она прислушивается к чему-то. – Энжи… – уже тихо и задумчиво повторила она, словно пробуя его на вкус. – Пожалуй, мне нравится.

– Ты вспомнила?

– Это твоё имя? – одновременно воскликнули Каллены.

– Нет. Я ничего не вспомнила. Но это имя кажется мне знакомым, такое чувство, что я не раз слышала его. Не думаю, что это моё имя, но возможно так звали кого-то, кого я хорошо знала…. Я не помню.

– Ничего, – Эсми погладила печально опущенную головку. – Всё будет хорошо. В конце концов, ты всё вспомнишь. А пока – Энжи? Раз уж это имя вызвало у тебя хоть какой-то отклик.

– Не думаю, что так уж похожа на ангелочка, – девочка вновь подняла голову и улыбнулась Эсми. – но пусть будет Энжи. Это всё же лучше, чем Элизабет или Маргарет. – И она бросила насмешливый взгляд в сторону Карлайла. Тот пожал плечами и улыбнулся, признавая свою несостоятельность в выборе имени для найдёныша.

– Знаешь, Энжи, – Карлайл чуть запнулся, произнося это имя. – Похоже, твоё мясо уже прожарилось. Ты поешь, а потом нам надо будет серьёзно поговорить.

И Каллены отошли к краю поляны, оставляя Энжи наедине с её обедом.

Спустя несколько минут с оленьей ногой было покончено. Новоявленная Энжи в момент съела жареную оленину, а потом, сломав кость руками, высосала из неё мозг. После чего, сытая и довольная, она развалилась на траве, блаженно поглаживая набитое брюшко. Куда всё поместилось, было непонятно, но факт оставался фактом – она за пару минут прикончила такое количество мяса, которым обычная семья питалась бы неделю.

Потом Энжи бодро вскочила на ноги и направилась к Калленам, всё это время с интересом за ней наблюдавшим.

– Вы о чём-то хотели поговорить?

– Да. Видишь ли, Энжи, – Карлайл решил начать издалека. – Ты сказала, что знаешь о том, кто мы такие. Но при этом ты совершенно нас не боишься, ведь так?

– Нет, не боюсь. А должна?

– Ну, вообще-то, нас принято бояться. Нас считают монстрами, чудовищами и убийцами.

– Но вы же не убийцы. Вы не причинили мне вреда, хотя могли бы, пока я была без сознания. Вместо этого вы по-доброму отнеслись ко мне, пожалели, даже имя дали…

– Я укусил тебя. Помнишь?

– Верно, укусили. Но вы не пили мою кровь, я это почувствовала. Кстати, а зачем вы меня кусали, если не собирались меня пить? – Она снова потёрла шею ладонью. – Сейчас уже не чешется, но сначала было не очень приятно.

– Я пытался спасти тебя, думал – ты умираешь. Я не знал, что ты сможешь исцелиться сама.

– Исцелиться сама? А разве другие так не делают?

– Нет, – покачал головой Карлайл. – Никто из тех, кого я встречал или хотя бы слышал. Наш яд исцеляет, но не так быстро. И при этом происходит перерождение. И даже он не может воскресить мёртвого. А ты от таких травм должна была умереть мгновенно. Но ты выжила. Фактически воскресла.

– Значит, я не такая, как другие люди? Другие люди… – медленно повторила Энжи. – А я вообще человек?

– Мы не знаем. Внешне ты очень похожа на человека, но за те полчаса, что мы тебя знаем, ты продемонстрировала столько сверхспособностей, сколько не может быть у человека. И ты даже этого не заметила, для тебя, похоже, это – норма. Вполне вероятно, что ты – не человек, как и мы, но кто ты – большая загадка. Я никогда не слышал и не читал ни о чём подобном. И это означает, что раньше ты либо скрывалась от людей, либо умела скрывать от них свою сущность, так же, как это делаем мы. Но теперь, забыв прежнюю жизнь, ты забыла и это умение, и можешь легко выдать себя. А если люди узнают о тебе, они либо захотят использовать твои способности к своей выгоде, либо попытаются тебя убить.

– Похоже, уже попытались, – пробормотала Энжи, внимательно слушавшая слова Карлайла, и побренчала в кармане пулями. – Это было… неприятно. Очень.

– Поэтому я считаю, что тебе нужно убежище. Место, где ты вновь научишься притворяться простым человеком. Где ты сможешь дождаться, когда твои близкие тебя отыщут. Где ты будешь в безопасности.

– Но где? Я ничего и никого здесь не знаю. Ну, кроме вас.

– Вот об этом мы и хотим с тобой поговорить, – вмешалась в разговор Эсми. – Ты могла бы пожить у нас.

– Мы сможем научить тебя всему, потому, что сами долгие годы живём среди людей, притворяясь обычной семьёй, – продолжил Карлайл. – Мы сможем объяснить тебе, как контролировать и скрывать свои способности, ведь нам приходится это делать постоянно.

– У вас? Правда? Вы хотите взять меня к себе?

– У нас большой дом в живописном месте, тебе он понравится. – Эсми приобняла девочку за плечи, и та тут же доверчиво прижалась к ней. – У нас пятеро приёмных детей, тебе не будет скучно. Думаю, что вы подружитесь. Ты согласна?

– Конечно, конечно согласна! – Энжи пылко обняла Эсми, а потом повернулась к Карлайлу. – От меня не будет никаких проблем, обещаю! Я могу помогать по дому и присматривать за вашими детишками. Я буду хорошей нянькой, вот увидите! Правда, я много ем… Но я смогу есть мясо тех животных, на которых вы охотитесь, вам же оно всё равно не нужно. И я не займу много места. Я могу спать где угодно, хоть на чердаке.

Каллены, застыв от изумления, слушали возбуждённый монолог девочки. На такую бурную реакцию они не рассчитывали.

А она вдруг, словно выдохшись, опустила плечи, тяжело вздохнула и прошептала:

– Я так боялась остаться одна.

– Нет-нет, ты не одна! Ты теперь никогда не будешь одна. – Эсми гладила прижавшуюся к ней девочку, представляя, какой страх одиночества она испытывала. И как мужественно его скрывала, пока угроза остаться одной, без памяти, в чужом, незнакомом месте не миновала.

– Конечно, тебе не придётся спать на чердаке, – улыбнулся Карлайл. – Уж мы найдём для тебя местечко в доме, учитывая, что нам-то спать не нужно вообще. Да и за детишками нашими присматривать не нужно. Они уже взрослые, учатся в старших классах. – Он улыбнулся ещё шире, представив, как эта малышка нянчит его детей, младшим из которых уже давно перевалило за восемьдесят.

– А они – тоже вампиры?

– Да, тоже.

– И, как и вы, питаются кровью животных?

– Верно. Меня уже не удивляет, что тебе известно и это. Тоже «просто знала и всё»?

– Нет, – хмыкнула Энжи. Тут я как раз догадалась. Во-первых, меня-то вы не тронули. Во-вторых – олень. Он не просто так лежал там весь обескровленный. И ещё – ваши глаза. Они золотистые, а у обычных вампиров – красные. Вот я и сделала вывод.

И видя вновь появившееся на лицах Калленов удивление, ответила на ещё не заданный вопрос.

– А вот про глаза – просто знаю и всё.

– Тебе довольно много известно о вампирах. Мало кто знает о нашем существовании вообще, да и легенды не дают правдивого описания – потому-то нам и удаётся жить среди людей. Но ты, похоже, знала о нас, настоящих, причём забыв своё имя, это ты продолжаешь помнить. Я не могу этого понять, но, возможно, в будущем, когда ты всё вспомнишь, эта тайна откроется. А теперь мы просто будем жить дальше. В какой-то степени это даже к лучшему – тебе будет проще вписаться в нашу семью, поскольку ты, похоже, как должное воспринимаешь само наше существование.

– Пожалуй, нам пора возвращаться, – вмешалась Эсми. – А все вопросы сможем решить позже. Энжи хорошо бы помыться и переодеться, а сделать это она сможет только тогда, когда мы приедем домой.

Энжи, словно впервые задумавшись об этом – а, похоже, так оно и было – оглядела себя. То, что когда-то было джинсовым костюмчиком, было покрыто грязью, засохшей кровью и дырами в местах, где сломанные кости прорвали ткань. Да и падение с большой высоты тоже не добавило ему привлекательности. Потом она нащупала прядь волос и поднесла к глазам – это было нечто, слипшееся в сосульку и абсолютно неопределяемого цвета. Поскребла ногтем щёку, посмотрела на то, что соскреблось. Глянула на ноги и, сняв остатки левого кроссовка (правый отсутствовал), забросила его в кусты. Пролетев метров 50, тот врезался в дерево и разлетелся на куски. Каллены переглянулись.

– Я похожа на чучело…. Пожалуй, мне действительно не помешает ванна. Ну, если вы ещё не передумали взять к себе такое страшилище, то я готова. Куда пойдём?

– Наша машина стоит на опушке. Это километрах в двадцати отсюда, но идти пешком тебе не придётся, да ещё и босиком, – улыбнулся Карлайл Энжи. – Забирайся ко мне на спину, зажмурься и ничего не бойся.

Девочка ловко вскарабкалась к нему на спину, крепко вцепилась в плечи, но и не подумала зажмуриваться.

Каллены побежали. Эсми, державшаяся рядом с мужем, бросила взгляд на Энжи. На чумазом лице был написан дикий восторг, белозубая улыбка сияла вовсю – это было единственное чистое пятно на её замурзанной мордашке. С таким восторгом дети обычно катаются на карусели, а не несутся с невероятной скоростью по лесу на спине у вампира. Лишний раз убедившись в необычности своего найдёныша, Эсми и сама не удержалась от улыбки – так заразителен был восторг малышки.

Наконец, Каллены остановились на опушке, возле чёрного «Мерседеса». Спрыгнув со спины Карлайла, Энжи буквально затанцевала вокруг него.

– Здорово! Круто! Мне так понравилось! А ещё покатаете? – она даже начала слегка подпрыгивать от распирающих её эмоций.

– Покатаю, раз уж так понравилось. – Карлайл улыбнулся восторгу малышки. – Но, пожалуй, этим скорее займутся твои братья. Покатать на спине маленькую сестрёнку будет их прямой и непременной обязанностью.

Энжи вдруг перестала прыгать, и по её, внезапно ставшему серьёзным, лицу покатилась слезинка.

– В чём дело? – забеспокоилась Эсми. – Что случилось?

– Так вы…. – внезапно севшим голосом заговорила Энжи.

Прокашлялась, и уже более твёрдым голосом повторила.

– Так вы меня не просто к себе домой берёте? Вы меня в свою семью принимаете?

– Ну конечно! – с тёплой улыбкой ответила Эсми. – Неизвестно, как скоро ты вспомнишь, кто ты, и откуда. Неизвестно, как скоро тебя найдут. Но я хочу, чтобы всё это время ты была не одна, а имела семью. И мы приглашаем тебя в нашу семью так надолго, как ты сама этого захочешь.

– Спасибо! – прошептала девочка, глядя ей в глаза, потом повернулась к Карлайлу и, взяв его за руку, повторила. – Спасибо. Большое вам спасибо…

Карлайл подвёл её к машине и открыл заднюю дверцу.

– Забирайся и устраивайся поудобнее. Нам ехать не меньше двух часов.

Энжи заглянула внутрь, оглядела роскошный салон, потом себя.

– Я же вам всю обивку испорчу! А подстелить ничего нет? И вообще, может, мне лучше на пол сесть? Если кто-то увидит меня в окно, в таком виде, он же может и полицию вызвать. А зачем вам из-за меня неприятности?

– На пол тебе садиться не нужно, но и выставляться напоказ тоже не стоит, тут ты права. Пожалуй, будет лучше, если ты ляжешь на сиденье. И не бойся за обивку – почистить её не проблема.

Девочка без возражений забралась на заднее сиденье, предварительно пошаркав ногами по траве и похлопав ладошками по своей одежде, тщетно пытаясь хоть немного стряхнуть с себя грязь. Там она свернулась калачиком и, не успела машина тронуться, уже мирно сопела, примостив голову на согнутую руку.

– Умаялась, бедняжка, – с жалостью проговорила Эсми, наблюдая за ней в зеркало заднего вида. Столько всего сегодня перенесла, не всякий взрослый сохранил бы рассудок. А ведь она – совсем ещё ребёнок!

– Кто знает, может в этом ей как раз повезло? Детский разум более гибкий, чем взрослый, он легче адаптируется ко всяким изменениям и переносит стрессы. Ну что ж, мы постараемся сделать всё, чтобы эта малышка как можно быстрее вернулась к нормальной жизни и вновь стала обычным ребёнком. Хотя, пожалуй, слова «нормальный» и «обычный» к данной ситуации совершенно не подходят.

– Может, позвонить домой, предупредить, что везём нового члена семьи?

– Думаю, что это лишнее. Я уверен, что Элис уже всё увидела и рассказала остальным. Вот увидишь, к этому моменту наши девочки уже развили бурную деятельность, готовя для Энжи комнату, одежду, еду и всё, что ей может ещё понадобиться. Что ж, я надеюсь, ты рада, что наша семья увеличилась.

– Да. Я уверена, что не зря именно мы нашли эту удивительную девочку. Значит, так распорядилась судьба. И я рада, что у нас появилась ещё одна дочь.

– Но ты понимаешь, что в любой момент могут появиться её настоящие родители? И мы её потеряем.

– Я всё понимаю. Но это может произойти и не скоро. Но пока мы нужны ей – мы будем её семьёй.


Загрузка...