Никогда не спорь с судьбой (СИ)

Эпилог. Юбилей. Часть 2.

Кстати, насчёт имени. Я – Энжи, ею и остаюсь до сих пор. Имя «Дани» сыграло свою роль, помогло мне пережить детский комплекс и благополучно кануло в лету. Кто знает, не попади я к Калленам, возможно, так и осталась бы Дани. Но это произошло и помогло мне вернуть моё истинное имя. Моя семью достаточно легко вернулась к имени Энжи, один только Дэн был недоволен – ведь Даниэлой-то меня назвали в его честь, о чём он время от времени нам напоминает. Поэтому он продолжает принципиально называть меня Дани. Я ему позволяю – надо же доставить дедуле небольшое удовольствие. Но для остальных я – Энжи, и никак иначе.

И ещё. Одно из моих давних опасений оказалось напрасным. Я вовсе не выгляжу тётушкой Эдварда, моё «взросление» прекратилось гораздо раньше, чем у мужчин в нашей семье. Конечно, я и переродилась раньше них, но то, что я перестала взрослеть, физически даже не достигнув двадцати лет, стало для меня приятным сюрпризом. Хотя, конечно, немного я Эдварда всё же «переросла», но поскольку он порой кажется взрослее своего физического возраста, то мы прекрасно смотримся вместе. Всё же, какое счастье, что я так рано перестала взрослеть!

– Что-то я не вижу здесь Дэна, – сказал Эдвард. – Было любопытно, что за надпись будет в этот раз на его футболке. Но не нахожу его, хотя Эвита давно здесь. Ты не знаешь, в чём дело?

– Честно говоря, я сама без понятия. Вчера утром Дэн связался со мной и извинился, предупредив, что опоздает на мой праздник. Обещал сделать всем невероятный сюрприз. Был каким-то радостно-возбуждённым. А потом закрылся. С тех пор я пару раз «стучалась» к нему. В первый раз он приоткрылся на секундочку, только чтобы сказать «потом-потом», и снова закрыться. А во второй раз вообще не открылся. И ребята тоже до него достучаться не могут, хотя не особо стараются – он же сам предупредил, что пока на связь выходить не станет. Более удивительно, что он прислал сюда Эвиту. Одну. Я не помню, видела ли их хоть раз по-отдельности с момента свадьбы. Вот это мне действительно странно.

– Ну, Дэн прекрасно знает, что здесь она сейчас в большей безопасности, чем где бы то ни было. Его сыновья прекрасно присмотрят за ней. Посмотри, как они вьются вокруг «мамочки», предвосхищая любое её желание, любой каприз.

– И уже ужасно ей этим надоели, как мне кажется. Но пусть терпит – знала, в какую семью входила.

– Всё же любопытно, что же за сюрприз готовит Дэн? Что могло его заставить покинуть Эвиту? У меня даже предположений нет.

– Знаешь, за последний год у нас уже случилось два события, которые ранее казались просто невозможными. У меня такое чувство, что нас ждёт третий. Ладно, к вечеру мы всё узнаем. Дольше он без Эвиты не выдержит, явится, откуда угодно. Так что подождём.

Эвита. Вот она, сидит в кресле, со скамеечкой, подставленной под ноги, со стаканом чего-то прохладительного в правой руке, левая покоится на выпуклом животе, который лишь немного меньше моего. Вокруг неё суетятся три моих прадеда, игнорируя попытки Элис привлечь их к праздничному украшению близлежащих окрестностей. И не только потому, что Дэн поручил их заботам свою юную супругу, и не потому, что на будущих матерей в нашей семье чуть ли не молятся. Но ещё и потому, что само существование Эвиты дало им нечто невероятно важное – надежду. Как в своё время я подсказала способ не терять своих половинок тем, у кого они есть сейчас или появятся в будущем, так и она показала им, что шанс вновь обрести счастье есть и у тех, кто свою половинку давно потерял. Потому что, если хрупкое смертное тело половинки было утеряно навсегда, то её бессмертная душа может вновь вернуться к тому, для кого была предназначена.

– Что это в руках у Саймона, не веер ли? – захихикал Эдвард.

– Не смейся! Вспомни, как сам надо мной трясся, когда я Доминика носила. И Лиззи. И сейчас тоже. И вообще постоянно надо мной трясёшься, хотя, в отличие от Эвиты, я хрупким и беспомощным человеком не являюсь.

– Потому что люблю, – и Эдвард снова поцеловал меня в ушко.

– Знаю. Поэтому и позволяю. И потому, что тоже тебя люблю. И дай ещё морковку!

– Умеешь же ты романтический настрой сбить! – расхохотался Эдвард, вкладывая в мою ладонь очередную морковь.

– Нам пока нейжя, – впиваясь в неё зубами, прошепелявила я. – И не целуй меня в ухо – я от этого возбуждаюсь. Вот закончится праздник, удерём ото всех, тогда…

– Ладно, не буду, – Эдвард вновь положил подбородок мне на макушку. А я смотрела на Эвиту и вспоминала, как около полугода назад мы были просто ошарашены тем, что случилось с Дэном.

До этого Дэн ни разу не бывал в Вольтерре. Считал ниже своего достоинства устраивать «медосмотр» Вольтури, как он это называл. Но в этот раз почему-то решил съездить туда сам. Почему-то… Если бы на его месте был кто-то из холостяков, уже одно это странное желание заставило бы задуматься если не его самого, то кого-то из его более опытных родственников. Но Дэн-то был вдовцом. Так что, ни у кого даже мысли не мелькнуло о возможном развитии событий. И напрасно. Когда Дэн собрался войти в ворота замка Вольтури, оттуда как раз выходила экскурсия. Вольтури продолжали изредка пускать к себе туристов, правда, теперь и выпускали их целыми и невредимыми. Просто ещё одна статья дохода, ну и для отвода глаз, конечно.

И вот, когда туристы выходили, одна из девушек споткнулась о ступеньку и полетела бы на землю, не подхвати её Дэн. Она подняла на него глаза, поблагодарила… Взгляд, прикосновение… Дэн был в шоке – это была его половинка! Более того – лицом она была вылитая Камилла, его жена, которую он схоронил около тысячи лет назад. Вот так мы и поверили в переселение душ. Конечно, в реинкарнацию и до нас верили миллионы людей, но теперь у нас было настоящее доказательство. И надежда для тех, кто считал, что остаток жизни проведёт в одиночестве.

В тот раз Вольтури «медосмотра» избежали. Потому что расстаться со своей вновь обретённой половинкой Дэн уже не смог. Притяжение было обоюдным – и спустя месяц они поженились. Кстати, Эвита утверждает, что часто видела его во сне до их встречи, причём в обличье средневекового рыцаря. Дэн уверен, что это её воспоминания об их прежней жизни. И хотя родителей Эвиты несколько шокировал столь скоропалительный брак, но Дэн сделал всё возможное, чтобы произвести на них хорошее впечатление. Он даже постригся! Носит костюмы, аккуратную современную стрижку и уже ничем не напоминает викинга. Интересно, надолго ли его хватит? По крайней мере, футболки с забавными надписями он всё равно продолжает носить.

И всё же, что за великий сюрприз он нам готовит? Первым была реинкарнация его половинки. Второй сюрприз нам всем преподнесла Розали. Около трёх месяцев назад, выпив кровь оленя, она вдруг выблевала всю её обратно, после чего заявила, что никогда больше не возьмёт в рот эту гадость. А вернувшись домой, выпила весь запас моей крови из холодильника, известив изумлённых Калленов, что ничего вкуснее в своей жизни не пробовала. Запасы, конечно, тут же восполнил один из моих кузенов, оказавшийся неподалёку. И теперь мы всей семьёй следим, чтобы у Калленов всегда было в избытке нашей крови, поскольку кроме неё Розали соглашается изредка пить только кровь кроликов, от крупных, а особенно хищных животных её, видите ли, тошнит. Вы когда-нибудь слышали, чтобы вампира тошнило? Но Розали утверждает, что с ней именно это и происходит. К тому же, теперь ей очень нравится, как пахнут оборотни – а ведь еще совсем недавно она кривилась при одном только их приближении. Так что, хотя других, человеческих, симптомов у неё нет и быть не может, всем уже давно понятно, что же с ней происходит – Розали тоже беременна.

Когда первоначальный шок у всех прошёл, стало понятно, что чего-то подобного вполне можно было бы ожидать. Все функции в организме вампиров замедляются, но никуда не исчезают. Просто Розали понадобилось гораздо больше времени для этого, вот и всё. Конечно, поскольку оба родителя у будущего малыша – чистокровные вампиры, скорее всего, ходить Розали беременной ещё лет семьсот. Но она настолько счастлива, что готова ждать сколь угодно долго, лишь бы её «несбыточная» мечта о собственном ребёнке наконец-то осуществилась. Эммет ходит, раздувшись от гордости, и бросает на всех взгляды, исполненные такого превосходства, словно он – единственный мужчина на свете, умеющий делать детей. А я порой ловлю взгляды, которые Карлайл и Джаспер бросают на своих женщин, и мысленно улыбаюсь. У вас тоже это впереди, нужно только немного подождать. У истинных половинок не бывает иначе.

– Розали снова обнюхивает Джейка, – похоже, наши с Эдвардом мысли текли в одном направлении. – И он, бедняга, терпит.

– Да, после того, как я ему всё объяснила. Поначалу-то он шарахался и ничего не мог понять. Но, узнав, что к чему, благородно делает вид, что ничего не замечает.

Я улыбнулась, глядя на стоическую физиономию моего друга Рыжика. За те несколько лет, что я в юности прожила в этом доме, я сделала всё возможное, чтобы наладить отношения между вампирами и оборотнями. Кто-то должен был это сделать, и я это сделала, поскольку мне оборотни доверяли. Вмешательство гаргулий внесло свою лепту, особенно когда я рассказала квилетам легенду о небесных гаргульях, и о создании ими вампиров. Квилеты весьма зауважали моих родственников, которым по наследству перешла слава истребителей вампиров, хотя конкретно на счету моей семьи только пять оторванных голов Вольтури, причём две из них – лично на моём. Учитывая новорожденных, я одна уничтожила красноглазых раз в десять больше, чем вся моя семья, вместе взятая. И, в итоге, мне удалось-таки наладить отношения между двумя фракциями фантастических существ. Действительно, если уж в мире и даже в браке могут сосуществовать вампиры и гаргульи, то почему бы оборотням так же не поддерживать с ними добрососедские отношения.

Проще стало, когда вожаком стаи, а соответственно и вождём всего племени, стал Джейк. Оказалось, что и у них есть кое-что общее с нами. Например – то, что мы называем половинками. У оборотней такое тоже случается, только в каком-то половинчатом варианте. Например, половинок находят только некоторые из них, остальные довольствуются обычными человеческими чувствами – любовь, страсть, влечение. Как и обычные люди, они могут создавать семьи и иметь в них детей, даже если их супруги и не являются их половинками. Но некоторым всё же везёт. И вот тут – снова «половинчатость». Если у гаргулий и вампиров встречаются две, предназначенные друг другу судьбой, половинки, то они «узнают» друг друга. Притяжение у них обоюдное, не зависимо от того, понимают ли они, что именно с ними происходит, или нет. В случае с оборотнем, обнаружившим свою половинку, притяжение чувствует только он сам. Они называют это запечатлением на ком-то. Сам же объект запечатления этого не чувствует. Оборотню приходится завоёвывать любовь своей пары, что порой бывает весьма не просто. Всё же интересно, каким же образом оборотни получили такую частичную особенность гаргулий? И какую роль в самом их появлении сыграли гаргульи или вампиры? В нашей семье никаких рассказов о чём-то подобном нет. Легенды квилетов тоже мало что объясняют. Но каким-то же образом лишний ген попал в их генофонд, и я более чем уверена – он тоже неземного происхождения. Впрочем, это не так уж и важно. Мы все просто есть, мы все немножечко инопланетяне, ну и ладно. Не стоит ломать голову над тем, чего нам никогда не узнать.

Ещё одной, схожей с нами, особенностью оборотней было то, что в каком-то смысле они тоже были бессмертны. Ну, условно бессмертны. Во-первых, регенерация, почти такая же, как у меня, не давала им погибнуть от разных ран и несчастных случаев, которые для человека были бы смертельными. А во-вторых, при желании, они могли не стареть. Пока оборотень продолжает превращаться – он остаётся молодым, его организм, по-видимому, обновляется, или что-то ещё происходит. В общем, если хотят, оборотни могут жить практически вечно. Но те, кто обрёл своих истинных половинок, не хотели жить после их смерти. У гаргулий в этом плане выбора не было, а у оборотней он был. Они просто переставали обращаться, после чего старились и умирали вместе со своими половинками. Так и поступил в своё время Сэм. Спустя лет десять после нашей первой встречи он передал свои полномочия Джейку и покинул стаю. А Джейк, видя нашу семью воочию, видя своих запечатлённых собратьев, читая их мысли, пришёл к решению – не довольствоваться суррогатной заменой, а ждать свою истинную половинку. Времени для этого у него хоть отбавляй, нужно лишь запастись терпением. Поэтому, даже сейчас, он оставался таким же молодым, как в день нашей первой встречи. Точнее – третьей, Рыжик всё же не в счёт. Только глаза выдавали его зрелость и мудрость, но всё равно в них частенько плескались смешинки, которые мне так нравились раньше. Джейк до сих пор мой лучший друг. Мы частенько перезваниваемся и общаемся в интернете. И я рада, что теперь могу снова встретить воочию его – бессменного альфу квилетских оборотней.

Я уже точно решила – когда Джейк, наконец, найдёт свою половинку, я сделаю всё возможное, чтобы продлить ей жизнь, а значит, и ему. Я лично буду давать ей свою кровь – для друга ничего не жалко. Я пока не говорила ему об этом, пусть сначала найдёт, но я уверена, что он не откажется. Хотя, кто знает, какие выверты судьбы могут произойти? Джейк вполне может найти свою половинку среди бессмертных – это было бы великолепным вариантом. Но пока Джейк в поиске. И этот поиск может длиться веками.

В это время народ на поляне зашевелился и стал стягиваться к крыльцу, окружая его полукругом. В комнату вбежала Лиззи.

– Мама, пора!

С этими словами она влетела в мои распахнутые объятия и обхватила меня выше выпирающего живота.

– Все ждут.

– Мы уже идём, малышка, – я говорила это, зарывшись носом в каштановые волосы дочери, точно такие же, как у её отца. И она, и Доминик унаследовали прекрасные волосы Эдварда, соблюдая традицию нашей семьи – от родителя-«негаргульи» наследуется только цвет волос. В остальном малышка была моей точной копией, к счастью, семейный подбородок обошёл её, так же, как и меня.

– Мама, я давно уже не малышка! Мне же уже тридцать пять!

– Ты и в триста пятьдесят останешься моей малышкой. И в тридцать пять тысяч. Смирись, доченька.

– Скорее бы уже этот ребёночек родился! Тогда ты будешь трястись уже над ним, а не надо мной.

– Даже и не надейся на это, – улыбнулся Эдвард. – Нас хватит на вас троих. И на младенца, и на тебя, и на Доминика.

– Когда же я уже вырасту-то, наконец? – тяжело вздохнула Лиззи, слегка переигрывая.

– Не торопись взрослеть, доченька, – покачала я головой. – Взрослой ты будешь вечно, а ребёнком – уже больше никогда. Наслаждайся, пока можешь. Когда-то давно дедушка Карлайл сказал мне нечто подобное, когда я тоже переживала из-за слишком юной внешности. И только став, наконец, взрослой, я поняла, как же он был прав. Со временем поймёшь и ты.

– Кнопка, а нельзя ли немного отложить лекцию о радостях детства? Мы тут вообще-то уже заждались. Ты выйдешь, наконец, или нет?

– Уже иду! – откликнулась я, и обнимаемая с двух сторон мужем и дочерью, вышла, наконец, к гостям.

И были объятия, поцелуи, поздравления и подарки. Шутки, смех и веселье. Огромный торт, на котором я задула ровно сто свечей. Ломящиеся от вкусной еды столы, хотя часть гостей и не смогла отдать должное кулинарным изыскам. Впрочем, под обалдевшими взглядами гостей, Розали съела огромный кусок торта.

– Он же у неё не переварится! – ошеломлённо прошептал Эдвард мне на ухо.

– Ничего, вытошнит потом, – я равнодушно пожала плечами, жуя очередную морковь. – Для беременных это нормально. Зато сейчас ей вкусно. Пусть хоть весь съест. Точнее, всё, что осталось.

А гораздо позже, когда праздник близился к завершению, и я неторопливо покачивалась в объятиях Эдварда под медленную музыку, над лесом раздался стрёкот вертолёта. Все отвлеклись от танцев и разговоров и стали наблюдать, как небольшой серебристый вертолётик собирается приземлиться на краю поляны. По команде Элис, все дружно ухватились за ближайшие скатерти, и этим уберегли посуду и остатки закусок от сдувания. Цветочным гирляндам повезло меньше, но их всё равно вскоре нужно было бы убирать, так что, ничего особо непоправимого не произошло.

Из вертолёта, у которого ещё продолжали медленно вращаться лопасти, выпрыгнул Дэн. Ему очень шла новая стрижка, на плечи была небрежно наброшена джинсовая куртка, не скрывавшая надпись на футболке: «Ищу врага, который будет отдавать мне свой ужин». Первым делом он отыскал глазами Эвиту и просиял совершенно солнечной улыбкой. Впрочем, он вообще был весь какой-то сияющий. Потом повернулся ко мне.

– Прости, Дани, я немного опоздал. Но ты только посмотри, кого я привёз на твой праздник.

Следом за Дэном из кабины вертолёта появилась ещё одна фигура. Гаргулья в своём истинном обличье. Его крылья были сложены за спиной, как плащ. Первой моей мыслью было – но ведь кроме Дэна все гаргульи уже были здесь. Или я всё же обсчиталась? Но тут я поняла, что тот, кто стоял рядом с Дэном, не принадлежал к моей семье. Он вообще не принадлежал к жителям Земли. Черты лица были немного искажены, пропорции нарушены. Но, не смотря на это, а так же на полное отсутствие волос на голове, этот мужчина просто завораживал. Он был красив странной, неземной красотой. Он смотрел на нас ярко-синими глазами в обрамлении длинных чёрных ресниц, моими глазами, улыбался чуть застенчивой улыбкой, притягивая взгляд к родинке над уголком рта. И видя их с Дэном рядом, никто уже не усомнился бы в их невероятном сходстве. Моё первое впечатление меня обмануло – он всё же принадлежал к моей семье. И, поняв это, я шагнула вперёд, улыбнулась и, протягивая руку, произнесла:

– С возвращением, Джон. Добро пожаловать в семью.

***

Постскриптум.

Когда, спустя три месяца, у нас с Эдвардом родились двойняшки, мы единодушно решили назвать их Джон и Майри.

***

Постпостскриптум.

Джейк нашёл свою половинку. Эдвард в шоке. Я в растерянности, но зато точно знаю одно – кровь я ей давать не стану, в этом нет никакой необходимости. Джейк пребывает в эйфории, все его мысли только о суженой, и ему совершенно наплевать на шок Эдварда. Ну а Майри просто счастлива – радостно гукает и протягивает свои крошечные ручонки к Джейку, едва его увидит. И в этом нет ничего удивительного – мы узнаём свою половинку в любом возрасте.

КОНЕЦ