Никогда не спорь с судьбой (СИ)

Глава 9. Новый друг. Часть 1.

На следующее утро я проснулась от того, что Эдвард осторожно выбрался из-под меня и взамен сунул в мои объятия панду. Потом нежно поцеловал в щёку, прошептал: «До вечера, малышка!» и исчез. Я поворочалась, попыталась устроиться на панде, но она была слишком мягкой, слишком пушистой, слишком…. не Эдвардом. Мне нужна была моя гладкая, твёрдая и прохладная подушка, чтобы спокойно спать. Поняв, что больше поспать не удастся, я поднялась, хотя за окном ещё было темно. Но я чувствовала себя вполне отдохнувшей и готовой к новому дню, обещавшему быть очень долгим и тоскливым.

Поскольку темнота за окнами для меня была лишь образным выражением, означавшим, что ночь ещё не кончилась, я решила немного прогуляться. Видела я и в темноте прекрасно, хотя небо, по обыкновению было плотно затянуто облаками, и ни луна, ни звёзды не освещали землю. Решив никого не беспокоить, я оделась и спустилась в кухню. Готовить не было никакого желания, а мой любимый повар был уже очень далеко. Я настрогала бутербродов, разложила их по пакетам, добавила десяток шоколадных батончиков и бутылочку газировки. В принципе, напиться, как и вчера, я могла и из ручья, а газировку взяла просто потому, что это вкусно. Оглядев получившуюся кучку, я ненадолго задумалась, но выход из положения был быстро найден. И вскоре я уже выбегала из дома, предварительно оставив на видном месте записку о том, что пошла погулять по лесу. Поверх привычного топика и рубашки на мне была ветровка Эммета с отстёгивающимися рукавами, которые я оставила дома, и с кучей карманов, по которым я рассовала все свои припасы. Не думаю, что он стал бы возражать – одежды у всех Калленов было в избытке.

У меня мелькнула мимолётная мысль, что я как-то уж слишком легко пользуюсь вещами братьев и спокойно их ношу, в то время как взять что-то у сестёр мне не приходит в голову. Да и не испытываю я нужды в девчачьих вещах, своими-то практически не пользуюсь. И это при том, что я фактически тонула в одежде ребят, имевших поистине богатырские габариты. Это наводило на размышления. Видимо версия о том, что я росла с мальчиками, возможно с братьями, верна. Но это не вызвало во мне никакого отклика, так же, как раньше – мысль о том, что у меня могут быть где-то родители. Моя семья была здесь, потребности в другой я не испытывала, так что, отбросив эту мысль, я сбежала по ступенькам и помчалась по нашим вчерашним следам в сторону той красивой поляны, где мы с Эдвардом провели полдня. Я ни на секунду не затруднилась с поисками дороги – наш запах вёл меня так, словно нужное направление было отмечено ярко-алой краской.

До поляны я добралась довольно быстро, но делать там мне было абсолютно нечего. Я немного посидела на том месте, где мы сидели вчера, и где ещё сохранился наш с Эдвардом запах. Походила по поляне кругами. Сплела себе венок. И со вздохом поняла, что без Эдварда эта поляна ничем для меня особо не привлекательна. Тогда я отправилась просто бродить по лесу. Иногда я бегала на своей сверхскорости, а иногда просто гуляла, как обычный человек, любуясь природой и перекусывая на ходу. Как ни странно, животные меня не боялись совершенно, продолжали заниматься своими делами, в отличие от вчерашнего дня, когда они стремились спрятаться подальше и поглубже, инстинктивно чувствуя в Эдварде хищника. Я легко забиралась на самые высокие сосны, ловко прыгая с ветки на ветку и используя ногти, чтобы цепляться за кору. Сверху открывался невообразимо прекрасный пейзаж первозданной, практически не затронутой человеком природы. Оттуда же я смогла рассмотреть дом Калленов. Таким образом, я в любой момент могла найти короткую дорогу до дома, так что мне не пришлось бы совершать весь путь по своим следам, хотя и это не представило бы для меня сложности.

В какой-то момент я вышла к реке. Уж не знаю, та ли это была река, что протекала возле нашего дома, её приток, или какая-то совершенно другая? Для меня это было абсолютно неважно. Возвращаться домой не хотелось, и я решила отправиться дальше. Вода в реке была чистейшая, поэтому я напилась и наполнила водой уже опустевшую к этому времени бутылочку.

Перепрыгнув через реку, я какое-то время бродила по новой территории, но она ничем не отличалась от старой. Я уже развернулась, чтобы вернуться назад, как вдруг услышала громкий звериный визг, а потом вой, переходящий в поскуливание. Причём, издавало эти звуки явно какое-то крупное животное. Мне стало любопытно, и я рванула к месту, откуда раздавались эти звуки. Вскоре я обнаружила большую рыже-коричневую собаку, одна лапа которой попала в огромный ржавый капкан. Поскуливая, бедный пёс разглядывал ловушку, видимо, не зная, что теперь делать. На собаке не было ошейника, и я предположила, что хозяева её выгнали. Мне стало жалко бедное животное, которое могло погибнуть, и я решила помочь. Конечно, страдающая от боли собака могла быть агрессивной, но, во-первых, меня не так-то легко укусить, а во-вторых, в случае чего я быстро исцелюсь. Приняв решение, я вышла из-за деревьев и стала медленно подходить к собаке, держа перед собой руки открытыми ладонями вперёд.

Заметив меня, пёс насторожился, перестал обнюхивать капкан и стал наблюдать за моим приближением, хотя явной агрессии не выказывал. Ободренная этим, я вытащила из кармана один из оставшихся сэндвичей с ветчиной и на вытянутой руке протянула собаке. Животное втянуло воздух и, как мне показалось, взглянуло на меня более заинтересовано.

– Смотри, что у меня есть, – тихим, успокаивающим голосом забормотала я. – Хочешь?

Пёс наклонил голову на бок, переводя взгляд с моего лица на руку и обратно. Ободрённая, я подошла ближе, и огромный язык слизнул бутерброд с моей ладони. Быстро проглотив его, пёс снова наклонил голову и начал лизать зажатую лапу. Итак, меня опасной он не считает, значит, можно приступать ко второму пункту спасательной операции. Я присела на корточки и протянула руки к капкану. Пес прижал уши.

– Тише, малыш, не бойся. Я тебе помогу.

Мне показалось, или он действительно посмотрел на меня скептически? Но всё же позволил взяться за капкан. Разогнув его, я дождалась, пока пёс вынет окровавленную лапу, после чего оторвала капкан от такой же ржавой цепи и внимательно осмотрела. Капкан был огромным, явно на медведя или динозавра, и выглядел так, будто пролежал тут со времён Гражданской войны. И пах он уже не металлом, а землёй и прелыми листьями – видимо, поэтому пёс его и не учуял. А поскольку медведей здесь давно не водилось, потребовался вес этой большущей собаки, чтобы он, наконец, сработал. А собачка-то действительно огромная! Когда она встала в полный рост, то оказалась выше меня. Это, конечно, не показатель, все, кого я знала в своей новой жизни, были выше меня, но всё же для собаки размеры были несколько великоваты. Пёс не убежал, продолжая стоять рядом на трёх лапах. Смяв капкан и зашвырнув его подальше в кусты, я решила попробовать обработать его лапу. Всё же капкан был ржавый, надо попытаться хотя бы промыть рану. Достав из кармана последний бутерброд, я сказала:

– Ты получишь и его, если будешь хорошим мальчиком и позволишь мне промыть твою рану.

Говорила я скорее для себя, надеясь лишь, что пёс отреагирует на успокаивающий тон. Но он вдруг плюхнулся задом на землю и протянул мне пострадавшую лапу. Я аж вздрогнула. Он что, человеческую речь понимает?! Невероятно! Ну, как бы то ни было, это очень мне помогло. Я отправила бутерброд в огромную пасть, потом скинула ветровку Эммета и оторвала от подола рубашки несколько полос ткани. Достав бутылочку с водой, я промыла рану, выглядевшую не настолько страшно, как могло бы быть при подобной травме, и перевязала её, как могла.

– Ничего страшного. Перелома, похоже, нет. А рана быстро заживёт. Походишь с повязкой пару дней, чтобы грязь не попала, а потом стащишь её зубами, хорошо?

Я что, сказала это собаке? Но моя челюсть просто отпала, когда она мне кивнула, словно всё поняла! А может, и поняла, кто знает? Это явно была не обычная собака, судя по габаритам, возможно, какой-то мутант, как и я. Так почему бы и ей не иметь повышенный интеллект?

– Ты меня понимаешь? – пёс снова кивнул. – Потрясающе! А погладить тебя можно?

Огромная голова наклонилась и ткнулась лбом мне в ладонь. Я погладила широкий лоб, ощущая мягкую, приятную на ощупь шерсть, почесала за ушами. Пёс зажмурился от удовольствия и тихонько заурчал.

– Какой же ты славный, Рыжик. Как жаль, что я не могу взять тебя домой. Видишь ли, члены моей семьи… Они… У них аллергия на животных.

Честное слово, он посмотрел на меня с иронией! Ну, не объяснять же ему, что для моей семьи он – еда. К тому же собака – это хищник, а Эдвард объяснял мне, что кровь хищников более напоминает кровь людей, поэтому вкуснее, чем кровь травоядных. Хотя чаще всего приходится питаться именно ею.

Я снова надела ветровку и вытащила из карманов оставшиеся батончики. Я и дома смогу поесть, а бездомному псу они нужнее. Конечно, это не мясо, но всё же какие-никакие калории. Быстро расправившись с угощением, Рыжик благодарно лизнул меня огромным мокрым языком в щёку. Фууу!... Непередаваемое ощущение. Вытершись рукавом, я наставила палец на его нос.

– Никогда так больше не делай!

Вы когда-нибудь слышали, как хихикают собаки? А вот я услышала. Рассмеявшись, я обняла его за шею.

– До чего же ты чудесная собака, Рыжик. Какие же дураки твои хозяева, что выгнали тебя! Ты, наверное, слишком много ел, раз вымахал в такого телёнка? Или всех вокруг облизывал? До чего же жалко, что я не могу забрать тебя к себе! Ты бы стал моим лучшим другом.

Пёс покорно позволял мне все эти телячьи нежности. В это время где-то далеко раздался вой. Рыжик вздрогнул и, подняв морду, коротко взвыл, словно бы ответил. Потом аккуратно высвободился из моих объятий и сделал несколько шагов в том направлении, откуда раздался вой.

– Похоже, тебя зовут, Рыжик. У вас там своя компания, верно?

Пёс кивнул. Теперь это меня уже не удивляло. Сама являясь частью волшебного мира, я перестала воспринимать невероятный интеллект собаки как что-то небывалое.

– Приходи сюда завтра. Я принесу тебе что-нибудь поесть, – я задумалась. Вряд ли я смогу ждать его весь день – ведь завтра дома будет Эдвард, а я не хотела бы надолго расставаться с ним, если могу быть рядом. Я огляделась и, заметив дупло в стволе старого дерева, указала на него. – Если тебя здесь не будет, то я положу всё сюда, договорились?

Пёс снова кивнул. Далёкий вой повторился. Совершенно явственно вздохнув, он развернулся и исчез среди деревьев. Я тоже вздохнула. Жаль, что мой новый друг так быстро ушёл, он помог бы мне скоротать этот длинный, одинокий день.

В несколько прыжков я забралась на самое высокое дерево поблизости и огляделась. В той стороне, куда помчался Рыжик, простирался лес, но, спустя несколько километров, он заканчивался огромной водной гладью. Море или океан. Нужно будет глянуть на карте, а то живу тут уже месяц, побывала в нескольких городах, расположенных относительно далеко, а что находится под самым носом – не знаю. С другой стороны виден был небольшой городок – видимо, это и есть Форкс, в котором я ещё ни разу не бывала, но куда вскоре отправлюсь, чтобы посещать школу. Дом Калленов располагался ближе и левее. Местность была неровная, со всех сторон подступали невысокие горы, покрытые лесом. Что ж, думаю, что вскоре обследую их все – должна же я хоть как-то отвлекаться, пока Эдвард на охоте! Кстати, на сегодня у меня запланировано ещё одно дело. Я посмотрела на светлое пятно, сквозь затянувшие небо облака обозначающее место, где находилось солнце. Судя по всему, полдень ещё не наступил, так что я вполне успею поговорить с Карлайлом – ему на дежурство только вечером. Зафиксировав нужное направление, я рванула к дому напрямик.

Карлайла я нашла в его любимом месте обитания – кабинете. Изложила ему свои рассуждения по поводу предполагаемых возможностей моей крови в качестве утолителя вампирской жажды. Как я и думала, его это очень заинтересовало и заинтриговало. Решили провести эксперимент. Встал вопрос о подопытном. Свою кандидатуру Карлайл отверг, так как за долгие века подавления своей жажды, что было необходимо при его работе, практически перестал реагировать на запах человеческой крови, поэтому разницы мог и не заметить. И мы решили привлечь Эсми – она как раз собиралась в город за продуктами для меня.

В этот раз мы были готовы к трудностям, поэтому всё прошло намного быстрее – мы просто проткнули мне вену скальпелем и сразу вставили иглу, пока ранка не закрылась. Нацедив пару пробирок, чтобы у Карлайла был материал для новых исследований, мы позвали Эсми и объяснили её задачу. Сначала она, как и Эдвард, была против того, чтобы использовать меня в качестве донора или лекарства, но мы вдвоём сумели её переубедить. Выпив кровь из пробирки, Эсми сообщила нам, что по вкусу она не похожа ни на что из того, что ей доводилось пить ранее. И хотя она не была неприятной на вкус, но и особого желания получить добавки не вызывала. Вспомнив свою человеческую жизнь, Эсми смогла сравнить её с тёплой водой – никаких ощущений от того, что выпьешь эту жидкость, ни положительных, ни отрицательных. В любом случае, организм Эсми мою кровь принял, не отверг, как человеческую еду – спасибо и на этом. А результаты мы узнаем после возвращения Эсми домой.

Потом я рассказала, что встретила в лесу бездомную собаку. Очень славную, умную и добрую. И хотела бы её немного подкормить, поскольку прекрасно понимала, что привести её домой я не смогу. Эсми, как я и предполагала, тут же прониклась жалостью к несчастному существу и пообещала, что делая закупки, она будет иметь в виду дополнительный рот. Всё равно ей, для маскировки, приходилось закупать продукты на всю семью, где живут пятеро подростков, которые, по идее, должны быть весьма прожорливы. Раньше она, не заезжая домой, отвозила эти продукты в соседний городок в благотворительную столовую. Но с моим появлением надобность в этом отпала. Так что, наличие ещё одного едока только приветствовалось.

Когда я уже собиралась покинуть кабинет, Карлайл меня остановил.

– Я как раз собирался тебе кое-что рассказать. Только что закончил все тесты и анализы.

Я слегка напряглась. Заметив это, он поспешил меня успокоить.

– Всё в порядке. Известия хорошие. Наверное. Помнишь, когда у тебя появились клыки, я протёр их кончики носовым платком. Я сделал это, чтобы провести анализы, и теперь совершенно определённо могу сказать – ты не ядовита. По крайней мере – не ядовит твой укус. И ты не можешь создавать себе подобных тем же способом, что и мы.

– Знать бы еще, кто они – эти «мне подобные»?

– Я думаю, что постепенно мы всё узнаем. Твои особенности проявляются не сразу. Но, в конце концов, всё станет ясно.

– Честно говоря, я этого боюсь. А вдруг это что-то такое ужасное, что вы и знать меня не захотите? Ведь меня не просто так пытались убить.

– Энжи, всё, что мы видели в тебе до сих пор, даёт некоторое представление о тебе и твоём характере. Я не думаю, что даже как-то изменившись внешне – что вполне возможно, хотя и не обязательно, – ты кардинально изменишься внутренне. Впрочем, может этого никогда и не произойдёт. В любом случае, я хочу, чтобы ты знала: кем бы ты ни оказалась, ты – член нашей семьи, и мы любим тебя. Так что, успокойся и больше не переживай по этому поводу.

Слегка всхлипнув, я обняла своего отца, уткнувшись лбом в его надёжную грудь, в которой не билось сердце. Но я-то знала, что оно там – большое, доброе, любящее. Так какая разница, бьётся ли оно? Крепкие, прохладные руки обняли меня, и какое-то время мы простояли так, слегка покачиваясь – Карлайл словно бы убаюкивал меня.

Потом, вытерев слёзы, я с облегчение улыбнулась. Мне стало намного легче, словно некий камень, лежащий где-то у меня в груди, выпал оттуда. Улыбнувшись мне в ответ, Карлайл приподнял пальцами мой подбородок и заглянул мне в глаза.

– Всё будет хорошо.

Я кивнула и с чувством облегчения покинула кабинет. А ведь я и не догадывалась, насколько это меня мучило, загоняла страх внутрь. Ну, что ж, что будет – то и будет. Доживём – узнаем.