Никогда не спорь с судьбой (СИ)

Глава 12. Ужасная правда. Часть 3.

На этот раз я забралась на самую макушку сосны. Олени находились в паре километров от меня, но это совершенно не мешало мне наблюдать за охотой Эдварда. Но, в тот момент, когда он уже был готов прыгнуть на выбранную добычу, порыв ветра донёс до меня посторонний запах. Такого раньше ощущать мне не приходилось. Я развернулась на сто восемьдесят градусов и вдали увидела изящный силуэт огромной кошки, большими прыжками уносящейся прочь. Пума! Как она попала сюда, так далеко от привычных для неё мест обитания? Что привело её в эти края? Этого мне никогда не узнать, да это и не важно. А важно другое – любимое лакомство Эдварда стремительно исчезает на горизонте. Я едва видела её, а моё зрение было таким же острым, как у вампира. Ещё немного – и она исчезнет из поля зрения. Я оглянулась на Эдварда – он как раз припал к шее оленя. Пройдёт ещё пара минут, пока он его выпьет, и этих минут пуме хватит, чтобы скрыться.

Решение было принято мною мгновенно. Ветер, принёсший мне запах пумы, практически сразу сменил направление, так что ориентироваться я могла лишь визуально. Если спущусь на землю – упущу добычу из виду. И я рванула вперёд, прыгая по верхушкам деревьев. Довольно скоро я догнала пуму и теперь мчалась по веткам прямо над ней.

Теперь передо мной встала другая проблема. Я знала, что гораздо сильнее пумы, но я всё же была уязвима. Вдруг она меня оцарапает или укусит? Конечно, исцелюсь я моментально, но если на мне будет хотя бы крошечная царапина – Эдвард страшно расстроится! Его не проведёшь – пусть рана сразу затянется, но кровь успеет появиться, а такое от вампира не скроешь. А уж если пума порвёт мою новенькую, в первый раз надетую чёрную кожаную курточку от какого-то знаменитого дизайнера, купленную за огромные деньги – у Элис будет истерика. Нет, тут нужно действовать хитрее. Я примерилась, рассчитала траекторию пумы и, пролетая над ней, схватила её за основание хвоста и заднюю лапу и, завершив прыжок, со всей силы ударила её головой о ствол дерева. Пума обмякла. Я знала, что она жива, слышала, как бьётся её сердце, но она была в глубокой отключке.

Взяв бесчувственную тушу за шкирку, я потащила её в ту сторону, откуда прибежала. Она была не тяжёлая, но большая, неудобная и волочилась по земле. Поэтому я шла не торопясь – боялась, что если побегу, то просто размажу свою добычу по земле. Тем более что Эдвард уже мчался мне навстречу. Я так и предполагала – не обнаружив меня там, где оставил, он быстро отыскал меня по запаху. Несколько минут – и вот он уже стоит напротив меня. Смесь испуга, недовольства и облегчения ясно читалась на его лице.

С довольной улыбкой я протянула вперёд руку, в которой была зажата холка пумы. В глазах Эдварда отразился шок.

– Что это?

– Ну, не всё ж тебе для меня готовить. Вот и я на что-то сгодилась. Угощайся!

– Это что, для меня? Ты поймала её для меня? – похоже, Эдвард не мог поверить своим глазам.

– А для кого же? Кушай, ты же это любишь. – Я не понимала, почему он медлит.

Эдвард медленно, не сводя с меня испуганных и слегка обалдевших глаз, приблизился ко мне, взял пуму за шкирку и аккуратно положил на землю. Потом буквально рухнул на колени и принялся тщательно осматривать и ощупывать меня с головы до ног. И лишь поняв, что я абсолютно невредима, он, наконец, облегчённо выдохнул и заключил меня в объятия.

– Как же ты меня напугала! – глухо пробормотал он, уткнувшись мне в плечо. Мы словно поменялись местами, и теперь уже я утешающе обнимала его и целовала в макушку.

– Я в порядке. В полном порядке. И это было не сложнее, чем поймать мышонка. Ты же знаешь, какая я сильная.

– Да, знаю. Но всё равно она могла тебя поранить.

– Ха! Я ещё и быстрая! И ловкая! – К чему сейчас лишняя скромность? – У неё не было ни одного шанса.

– Но зачем ты это сделала?

– Как зачем? Ты же говорил, что любишь пум. А она в любой момент могла удрать. Не могла же я упустить такую возможность?

Эдвард внимательно посмотрел в мои недоумевающие глаза, а потом грустно улыбнулся.

– Да, пожалуй, не могла.

В это время пума у наших ног начала шевелиться, постепенно приходя в себя.

– Так ты будешь есть? А то сейчас удерёт.

– Не удерёт. Разве могу я не отведать такого замечательного блюда, которое ты приготовила для меня своими руками? – кажется, Эдвард действительно пришёл в себя, раз уже мог шутить.

Потом он подхватил с земли слабо сопротивляющуюся пуму и припал к её шее. А я стояла рядом и любовалась. Возможно, я должна была бы испытывать хоть какое-то отвращение или хотя бы неприятие, но нет. Мне очень нравилось смотреть на изящные и ловкие движения Эдварда, нравилось видеть, с каким аппетитом он ест мой подарок. До этого всё было наоборот – он готовил мне, или покупал разные лакомства, но теперь впервые я смогла угостить его. И получала от этого огромное удовольствие.

Вскоре обескровленный труп пумы был отброшен в сторону. Эдвард улыбнулся мне, а потом взглянул на часы.

– Пора. Судя по всему, ждать новорожденных осталось недолго. Нужно отправляться на поляну, к остальным.

Его глаза стали ярко-золотистого цвета. Эдвард был сыт, а значит, полон сил. И, взявшись за руки, мы побежали туда, где наша семья готовилась сражаться за свою жизнь.

Когда мы примчались на поляну, знакомую мне по видению, остальные Каллены уже были там в полном составе. Карлайл и Эммет кружили друг против друга в тренировочном бою. То один, то другой оказывался на земле. Джаспер давал им советы и комментировал действия, на их примере объясняя тактику схватки с новорожденными. В принципе, то же самое уже рассказал мне Эдвард – не нападать в лоб, хитрить, сбивать с толку, запутывать. И не позволять им применить своё преимущество в силе.

При нашем появлении тренировка прекратилась. Все собрались вокруг нас. Я обвела глазами свою семью. Было видно, что все, кроме Эммета, заранее смирились с поражением и не верят в то, что мы победим или хотя бы просто выживем. Эсми ласково прижала меня к груди и постояла так немного, чуть покачивая меня, словно баюкая. У меня появилось чёткое ощущение, что это было прощание. Потом она подошла к Эдварду и тоже обняла его, а я перешла в объятия Элис. Я заметила, что глаза у всех стали гораздо светлее – что ж, по крайней мере, все сыты. Видимо, наши с Эсми мысли сошлись, потому что, заглянув Эдварду в глаза, она сказала:

– Я вижу, что ты успел подкрепиться. Это хорошо.

– Да, мы как раз пришли сюда сразу после охоты.

– «Мы»? – казалось, она была в шоке. – Ты брал Энжи с собой на охоту? Но это же опасно!

– Он не виноват, я его заставила. Шантажом. И ничуть это не опасно, – я дёрнула плечом, показав полное пренебрежение к этим страхам. – С Эдвардом я была в полной безопасности!

– И тебе не было страшно? Или противно? – вступил в разговор Карлайл.

– Нет. А должно было?

– Энжи поймала для меня пуму.

Это заявление Эдварда ввергло окружающих в шок. Я такой их реакции не понимала. Они же знают, какая я быстрая и сильная, сильнее любого из них. Но почему-то, меня продолжают считать кем-то, требующим особой заботы и постоянной опеки. Интересно, это из-за того, что я считаюсь младшей в семье, или всё дело в крови, текущей в моих жилах? Наверное, и то, и другое в равной степени.

– О, боже, ты же могла пораниться! – Эсми, конечно же, тут же кинулась осматривать меня на предмет возможных травм.

– Ну, Кнопка, ты даёшь! – восхитился Эммет.

– Разве ты сам не мог поймать эту пуму? – удивился Карлайл.

– Энжи заметила её первой. И сама приняла решение.

– Ну, не всё же Эдварду для меня готовить! Теперь я всё время буду ходить с ним на охоту, – уверенно заявила я, даже не подумав согласовать это с тем, кого это непосредственно касалось. Теперь-то уж Эдварду не отвертеться. Все его возможные возражения после сегодняшней охоты отпали сами собой.

Реакция на эти мои слова меня несколько обескуражила. Я ожидала возражений, уверений в опасности этой затеи, и так далее. Но я не рассчитывала, что после моих слов установится прямо-таки мёртвая тишина. Все молча отводили глаза, усиленно разглядывая нечто очень занимательное на земле или по сторонам.

– Что я такого сказала?

– Энжи, – осторожно начал Карлайл. – Боюсь, «всего времени» у нас уже не будет.

– Ничего подобного! Мы не знаем, что нас ждёт в будущем. И если Элис ничего не видит, то вовсе не потому, что мы все обязательно должны погибнуть.

– Но, Энжи, такого раньше со мной ещё не было. Чтобы я вообще ничего не видела.

– Никаких «но»! Не забывай, я тоже могла лицезреть твоё видение, причём в подробностях. И Эдвард тоже. Я уже говорила ему и повторю всем остальным – нашей гибели ты не видела. А значит, ничего определённого знать не можешь.

– Вот и я уверен, что мы надерём этим новорожденным задницы! – Эммет кровожадно ухмыльнулся и заиграл мускулами. – Хоть кто-то со мной согласен.

– Я тоже согласен с Энжи. – Эдвард мягко забрал меня из объятий Элис и прижал к себе. – Ничего ещё не определено. Мы можем погибнуть, но можем и победить. Сделаем всё, что в наших силах. И, похоже, нам уже недолго осталось быть в неизвестности. Они идут. Я слышу их мысли.

Все на секунду замерли, а потом резко засуетились. Каллены прощались друг с другом, я переходила из одних объятий в другие, пока в итоге вновь не оказалась в объятиях Эдварда. Остальные тоже разбились на пары. В какой-то момент я обнаружила, что мы выстроились в ряд, спиной к огромному валуну, размером с пару слонов, не меньше, невесть как оказавшемуся на этой поляне, возможно занесённому сюда ещё в последний ледниковый период. Логично, какая-никакая, а защита спины. И тут я поняла, что передо мной та же картина, что и в утреннем видении. Всё повторяется с точностью до мельчайших деталей.

Эдвард крепко держит меня за руку. Слева от меня – Джаспер и Элис, с другой стороны от Эдварда расположились остальные Каллены. Лица у всех сосредоточены, мышцы напряжены, но мы стоим неподвижно. Напротив нас, из леса, слышно нарастающее рычание, которое очень быстро приближается, становясь всё громче. Мы продолжаем стоять неподвижно. Рычание всё ближе и громче. Эдвард слегка пожимает мне руку и шепчет: «Я люблю тебя, малышка», и в этот момент я их вижу. На невероятной скорости новорожденные выбегают из-за деревьев и мчатся прямо к нам. Их около двух десятков. Я очень чётко вижу их всех. Мужчины и женщины, молодые и средних лет, белые, азиаты, один афроамериканец. Их одежда грязная и потрёпанная, а лица… Лица выражают одну только чистую ненависть. В их красных глазах горит одно желание – убить!

И, когда я вижу эти красные, горящие ненавистью глаза, во мне словно что-то щёлкает. Если до этого у меня была только одна мысль – защитить семью, защитить Эдварда, то теперь к ней добавилась новая – убить! Убить врага! Убить того, кто покусился на самое дорогое, что у меня есть! Раньше я понимала умом, что мне придётся убивать, хотя если бы удалось каким-то чудом избежать кровопролития – я была бы только рада этому. Теперь – нет. Теперь я хотела битвы. Хотела убивать. Те, кто угрожает моей семье, должны быть убиты, уничтожены, разорваны на куски. Они не должны больше существовать. И это чувство у меня не в голове, не разум руководит сейчас мной, а инстинкт. Животный инстинкт, идущий откуда-то из глубины всего моего существа. Я чувствую, как из моего горла вырывается дикий рык, который уже не пугает меня. Я оскаливаю зубы, обнажая клыки, которые вновь стали длинными. Где-то на задворках сознания мелькает мысль, что если мы выживем, то от поцелуя Эдварду уже не отвертеться. Так что мы просто обязаны выжить, я не собираюсь умирать, так и не получив своего первого настоящего поцелуя. С этой мыслью я выдёргиваю руку из руки Эдварда и бросаюсь вперёд, навстречу врагам, и…

И в этот момент что-то происходит. Что-то меняется вокруг меня. Я чувствую, как бешеная энергия, словно накопленная мною за долгое время и скрытая до поры, до времени, волной проходит сквозь меня и вырывается наружу. Но она не исчезает, не покидает меня. Наоборот, она словно бы окутывает меня снаружи, ведёт меня, поддерживает.

Новорожденные, бегущие навстречу, вдруг замедляют бег. Не сразу до меня доходит, что они вовсе не останавливаются, они продолжают двигаться с той же скоростью, вот только я двигаюсь гораздо быстрее. Мне некогда обдумывать, почему это происходит, ведь я вообще-то намного медленнее любого вампира, даже когда «включаются» мои сверхспособности. Я просто принимаю это как данность, отталкиваюсь от земли и в длинном прыжке лечу навстречу врагам. Спикировав сверху на того, кто бежит впереди, я хватаю его руками за голову, а ногами – за руки. Потом резко дёргаю – и разрываю мерзкое существо на части. Отшвырнув дёргающиеся конечности в сторону, я разворачиваюсь, и направляюсь к другому противнику. Причём, делаю это, не касаясь земли, мой прыжок переходит в полёт, я совершаю вираж и пикирую на нового врага. Мне некогда обдумывать, как у меня это получается, я просто делаю это, и всё.

В голове – только одна мысль, точнее – приказ: «Убей вампира! Защити семью!» Эта фраза кружится в голове, эхом отдаётся во всём теле. Это то, чему я не могу сопротивляться. Это то, для чего я была создана, для чего я живу на этом свете. «Защити семью! Убей вампира!» И я убиваю вампиров. Ношусь над ними, выдёргиваю одного за другим в воздух и рву на части. «Убей вампира!» Это совсем не сложно, один рывок – и всё, очередная угроза моей семье устранена.

«Защити семью!» Я должна их защитить, не подпустить к ним врагов. Кстати, как там они? Отшвырнув очередные части тела, я оборачиваюсь. Часть новорожденных всё же обошла меня с флангов и напала на Калленов. Их немного, и несколько тел уже валяются на земле. Мои родные пока невредимы, но они разошлись слишком далеко друг от друга, а это опасно. Так их сложнее защитить.

Я вижу, как один из вампиров собрался сзади напасть на Эсми. Она не видит угрозу, а Карлайл слишком далеко, чтобы успеть помочь, хотя и бросается к ней. Миг – и я уже рядом. И я, и новорожденный одновременно бросаемся на неё с двух сторон. Но я, конечно, успеваю первой, на лету подхватываю Эсми подмышки, взмываю вверх и, пролетая над врагом, пытавшемся схватить её, ногами отрываю ему голову. Ободряюще улыбаюсь Эсми, но в её глазах вижу только ужас. Этот гад напугал мою маму! Да как он посмел!? Как все они посмели!? Мне казалось, что сильнее разозлить меня уже невозможно, но я ошибалась. Аккуратно опустив Эсми на валун, я с диким рыком, от которого, казалось, содрогнулись деревья, повернулась к остальным сражающимся. В течение пары секунд я выдернула из свалки сначала Элис и Розали, а потом и мужчин, и перенесла их всех на валун, опустив рядом с Эсми. Рыкнув «сидите здесь», я врезалась в оставшуюся толпу.

«Убей вампира!» И я убиваю! Я ношусь по поляне и рву их на части. Эти глупцы продолжают рваться к валуну, к моей семье. «Защити семью!» И я защищаю. Краем глаза поглядываю на Калленов. Они не пытаются сойти с валуна, сбились в кучу и наблюдают за происходящим. Никому не позволю причинить им вред, всех порву! Проходит всего несколько секунд – и на поляне остаётся только горстка недобитых новорожденных. Наконец осознав, что их ждёт, они разворачиваются и пытаются бежать. Не выйдет! Вы упустили свой шанс, теперь вам не уйти! Догоняю и рву их на части. «Убей вампира!» Способ всё тот же, опробованный на моей первой жертве – пикирую сверху, хватаю руками за голову, а ногами за руки возле плеч. Один рывок – и новая кучка дёргающихся останков. Я не задумываюсь о своих действиях, я делаю всё инстинктивно. И это прекрасно работает.

На поляне больше нет ни одного новорожденного. Но я вижу что-то, похожее на пламя, мелькнувшее вдали между деревьями. Очень похоже на рыжие волосы. Виктория! Ну, держись, мерзавка! Поднимаюсь выше и сверху высматриваю удаляющуюся фигурку с ярко-рыжими волосами, развевающимися за её спиной, подобно плащу. Ну уж нет, удрать я ей не позволю. Она хотела смерти моим близким – она умрёт за это! «Защити семью!» Больше у неё не будет возможности навредить моей семье. Никогда!

Я лечу над лесом и быстро настигаю Викторию, потом, ловко лавируя между деревьями, пикирую вниз и разрываю злодейку на части. «Убей вампира!» Я сделала это! Я устранила угрозу, я убила вампиров, я защитила семью. Призывный гул в голове, постоянным рефреном повторявший эти две фразы, затихает. Всё кончено. Мы победили. Не выпуская дёргающихся конечностей, я смотрю на тело, которое корчится на земле. Никакой жалости я не испытываю. Она сама выбрала себе участь. Но оставлять её здесь нельзя, части тела нужно сжечь, иначе они сползутся, срастутся, и Виктория может ожить. Нет уж, этого допустить нельзя. Схватив свободной рукой босую ногу, я вновь поднимаюсь выше крон деревьев, и оглядываюсь по сторонам.

Слева от меня находится поляна, на которой только что закончилась битва, и куда я собираюсь возвращаться. Но какой-то инстинкт заставляет меня посмотреть направо. Там находится небольшая гора, скорее холм, но он возвышается над лесом, и с него можно увидеть всё поле боя как на ладони. И там, на холме, я увидела три фигуры в тёмных плащах с капюшонами, закрывающими головы. Несмотря на расстояние, я ясно разглядела ярко-красные вампирские глаза, сверкавшие из-под капюшонов. Но эти вампиры не принимали участия в нападении, поэтому у меня не было повода их убивать. Поняв, что замечены, фигуры развернулись и исчезли на другой стороне холма. Я пожала плечами и полетела назад, к своим близким, гордо неся им свой трофей.

Когда я подлетела к поляне, Каллены уже спустились с валуна, но продолжали стоять возле него, сбившись в кучу так, словно опасность никуда не делась. Мужчины заслоняли собой женщин и смотрели настороженно и напряженно, словно готовились вновь вступить в битву. Но с кем? Может, они ещё не поняли, что больше им ничего не угрожает, что все враги уничтожены?

Я бросила в общую кучу останки Виктории, кроме головы, которую продолжала держать за волосы. Пусть видят, что их главный враг повержен и больше никогда не посмеет им навредить. А потом, впервые с того момента, как выпустила руку Эдварда и ринулась в бой, я опустилась на землю. Стоять было как-то странно, непривычно, я как-то по-другому ощущала землю под ногами. Но в последние несколько минут со мной произошло столько странного и непонятного, что я даже не обратила на такую мелочь внимания. Я сделала пару шагов к Калленам и протянула им голову Виктории. А они от меня отшатнулись…

Я ничего не понимала. Да, я расправилась с новорожденными довольно жестоко, но если бы я этого не сделала, они точно так же разделались бы с нами. И я летала. Но и это не повод от меня отшатываться. В своё время даже мои клыки никого особо не напугали. Так в чём же дело?

Я внимательнее посмотрела на лица родных, и увиденное заставило меня в растерянности выронить голову Виктории. На меня смотрели с ужасом. Меня боялись! Но почему? Я же не сделала им ничего плохого. Я их защищала! Так почему же они смотрят на меня так, словно я явилась из преисподней за их душами? В этот момент Карлайл потрясённо прошептал всего одно слово, и моя вселенная рухнула.

– Гаргулья!

Так вот кто я! Вот кто я такая… Неудивительно, что на меня смотрят, как на дьявола. Я хуже. Я страшнее. Я – ночной кошмар вампиров, легендарное чудовище, единственное существо, которого вампиры действительно боялись. Однажды Карлайл рассказал нам старую легенду, услышанную им в то время, когда он жил с Вольтури. Когда-то на земле водились страшные крылатые монстры, которые уничтожали вампиров. Потом они исчезли в одночасье. С тех пор прошло более тысячи лет, но память о них жива до сих пор.

Неужели я и есть этот самый «крылатый монстр»? Я подняла руку, чтобы пощупать своё лицо, но остановилась, с ужасом её разглядывая. Рука была бледная, как у вампира, с огромными длинными чёрными когтями. Я содрогнулась. Чувствуя, как странно мне стоять, не неудобно, а именно странно, непривычно, я взглянула на свои ноги. Мне захотелось взвыть. Ног не было. Точнее, сами-то ноги были на месте, но вместо ступней было нечто странное, с длинными пальцами, как на руках, и ещё более длинными когтями. Большой палец противопоставлялся остальным. Теперь стало понятно, как я умудрялась хватать врагов ногами – это была практически вторая пара рук. На щиколотках болтались остатки кроссовок, точнее – их верх, подошвы были оторваны начисто.

И тут я вспомнила о самом странном. Я летала. До этого я считала, что эта некая новая моя особенность сродни полётам Супермена. Но вспомнив о «крылатых монстрах», я оглянулась. За моей спиной простирались огромные чёрные кожаные крылья, очень напоминающие крылья летучей мыши. Это стало последней каплей. Я даже не хотела знать, как изменилось моё лицо. Можно было вспомнить чудовищ из фильмов ужасов – и наверняка я окажусь ещё ужаснее. Легенды не зря называли гаргулий монстрами. И не зря именно гаргульями люди называли каменные страшилища, «украшающие» их крыши.

Неудивительно, что Каллены смотрят на меня с таким ужасом. Для вампиров пригреть гаргулью то же самое, что для людей – обнаружить, что их приёмыш – вампир. Я не могла винить их за такую реакцию. Я только что продемонстрировала себя с самой ужасной стороны. И неважно, что я защищала их, что защищала свою семью. Это неважно. Я монстр. Я – чудовище. И моя семья меня боится.

Я медленно обвела глазами дорогие мне лица. Карлайл и Эсми – самые замечательные родители на свете. Розали – в последнее время она стала относиться ко мне как настоящая сестра, особенно поняв, что я тоже не могу иметь детей. Джаспер – старший брат, всегда готовый поддержать и помочь. Эммет – брат и соратник по проказам. Элис я не увидела – Джаспер задвинул её за свою спину полностью. Моя семья. Самые дорогие для меня существа на свете. Те, ради которых я отдам всё, пожертвую жизнью, если понадобится. И все те, кто ещё совсем недавно смотрел на меня с любовью, теперь смотрят с ужасом. И винить их за это я не могу.

На Эдварда я не смотрела. Не могла. Если ужас в глазах остальных близких причинял мне сильнейшую боль, то если так на меня посмотрит Эдвард – я просто умру. Нет, я не хочу этого видеть. И я не хочу пугать мою семью. И я не стану больше этого делать!

Медленно и осторожно, стараясь не напугать никого ещё сильнее, я отступила к краю поляны. А потом поднялась в воздух и полетела прочь. Не знаю, куда. Просто подальше от тех, кого я люблю. Больше для меня нет места среди них.

Прощай, Эдвард. Прощай…