Нулевая Зона 3%

Глава 20 «По воле Бога»

Рей провалился через трещину, как будто вылетел из какой-то грязной утробы, и был словно бесплотный дух, не «падал», а «скользил» через «тоннель», который внезапно перестал быть ему «знаком». «Где — всё было ясно и понятно », и его тело более не ощущало, не той «былой» тяжести не старых «страхов».

Он, вместо «привычного падения», ощутил невесомость и жгучую, «холодную свободу» которая как «путеводная звезда» вновь тянула его на новый «уровень», на новые «ступени», где его встречала — не «апатия», и тупая безысходность а что-то «непонятное» — но такое — «вожделенное». И «внутри» — него «заговорила» его новая сила, от чего — «его душа» содрогнулась, а тело — как стальной — «ледяной механизм», заскрипело и пошло — «в разгон» где «уничтожение» становилось уже не — целью а — «обычной» и даже — такой приятной — и обыденной — «частью его нового существа».

И как всегда — вместо «ада» его вдруг перенесло куда то «за грань» — где не было — ничего, только — жуткая «тишина» и какая то поглощающая — «пустота» в которой витали какие то смутные и бесформенные образы которые напоминали «жалкие обрывки» тех убогих — «миров» что так долго — «тянули» его «на дно» где «боги», пытались его удержать в своей — грязной — и такой — «прогнившей иерархии». И чем больше он туда «погружался» тем больше «терялось», — всякая — «жалость», сострадание и все — прошлые — «разочарования». Он вдруг начал понимать что — этот «мир» это и есть его — и «его» — как истинного — хозяина, здесь должны — отступить все «прошлые „истины“ и „понятия“, и что только „он“ имеет полное право — решать как здесь всё будет — „дальше“, а не эти „жалкие бездари“ — что постоянно пытаются навязать „ему“ — своё столь лицемерное и извращённое — „видение бытия“. „И почему мне — все — это "дерьмо“ так тщательно всё время „показывают“„? — с "презрением“ подумал про себя Рей — „Вы что реально считаете, что все ваши "игрульки“ меня смогут опять поработить?» и его губы перекосились в зловещую усмешку, показывая всю жгучую и безудержную силу и той тёмной мощи, которой — «он» отныне — решил — так нагло и безнаказано — «распорядится».

И словно — чьи то руки «нехотя отпустили его», оставив — его — «барахтаться в бездне» где он — словно — был — «один». И где отныне, «только „он“» и никто — кроме, не сможет определить — ту самую «свою» и столь вожделенную — «судьбу». Он не падал, а скорее — плавно «парил», и в этой «пустоте» вместо «хаоса» его встречала какая то — «незнакомая тишина». Но с каждой — секундой — это спокойствие, стала сменятся — всё более сильными — «позывами», и жгучими порывами что напоминали, то раскаленную — «лава», то сталь — от жгучего пламени, словно кто-то решил выковать из его старой сущности — нечто — новое и такое «беспрецедентное» — чего в «этой» убогой реальности, просто никогда — еще — не «было». И где старая оболочка — не выдерживая этого прессинга, медленно «растрескивалась», обнажая — все новые грани — его, столь «извращённого и проклятого нутра», которые отчаянно желали, вырваться на «свободу» и показать, всей этой «пакости», на что — он — способен «по-настоящему».

Но тут всё изменилось. Впереди у него вдруг замаячил — «свет». Не тот убогий и фальшивый «свет» где ему постоянно навязывали — лживую — «надежду» а тот самый — пронзительный и одновременно — такой родной и жуткий «свет», к которому он всегда — «как наркоман» тянулся и понимал, что «он» — всё ещё где то в «заперти», но, «ключи», уже «у него на руках», и только — «его» — «злая и зловещая воля» — могла — наконец — «сломать » всё — это и такое «фальшивое проклятье».

Но не успел он толком собраться и придти в себя, как его «вдруг», с новой «силой», потащило «вниз» к какому-то, и такому «многообещающему» источнику. Но теперь он не сдавался! На этот раз он был — готов! Он — со всей — убойной силой рванулся вперёд.

«Да какого чёрта?» — на этот раз Рей в слух выплюнул эти слова, понимая что его как всегда не «слушают».

И вместо жуткого и мрачного провала Рей как будто перенёсся, куда то — «внутрь» этой исковерканной реальности, где его наконец-то ждали ответы и где ему всё собирались, по тупости своей навязать — его старый, — убогий и ни кому — не нужный — «приговор».

И тут, вместо унылого «хаоса» перед его глазами, возникло — «что-то „особенное“ — » что как — всегда «просто игралась с его головой»«. Это не был какой то прогнивший „мирок“, с фальшивыми огнями и декорациями, а что то — совершенно „другое“ где всё походило на — гигантский, пустой „холст“ где всё в нем как бы „пульсировало“, меняя форму и создавая — некие — немыслимые „геометрические фигуры“. И они всё время меняли свой „размер и свой угол“, и постоянно вращаясь вокруг него создавали некую — зловещую и безумную „иллюзию“. И среди всей » этой каши" маячило, что то «невообразимое» которое — с жуткой скоростью стало превращаться в — гигантский глаз — что пристально и с таким, мрачным и презрительным интересом — уставился на Рей. И он отчётливо «чувствовал» как этот «око», вытягивает из него, не только его силу но и «самую его сущность» как будто тот был — «ничтожен» и «беспомощен» — на фоне — его великой «мощи», что всё время, хотела, как бы — сломить — его волю и подчинить — своему столь — безумному — плану, где все «должны были уступить» — а «он», остаться — тем самым «убогим сосудом» в его «проклятой и вечной игре».

«Блять… Что это за хрень⁈» — прошептал Рей, чувствуя как что то новое в нем «зарождается» — как будто он — «изменяется» не только — внешне, а и «где-то глубоко — внутри», как — проклятый «червь», «поглощает» — его прежнего «себя». И в его «черепушке» вдруг внезапно возник — какой то странный — «зов», чьи «отголоски» всё назойливее — начали заполнять всё — его сознание, как только — «этот „жуткий“ глаз» так и лип — к нему — с ещё большей — силой.

«Наконец то!» — и тут его слуха коснулся — знакомый и уже «надоевший» — «баритон» но, теперь он как будто «гремел» «от» туда, где и должно было «обитать само "зло»«, — "Я уж думал ты "не доживёшь», до моей «золотой сцены»«, — с издёвкой и как всегда в стиле "мерзкого паразита» донеслось из этой — не такой уж и безысходной — «дали» и где — всё — начинало — обретать — свои — давно навязанные — но — теперь — «его» — убогим — правилам — «очертания»

Рей — почувствовал, как на лице растягивается — столь «кривая» — «усмешка» и как его «новая» — дьявольская сущность, вдруг, потекла — как — старая кровь по гнилым костям — которая так и ждала — своего — часа, чтобы окончательно — похоронить — «все его» — страдания и все — «его» мучения и вновь — налить в его уставшее «сердце», — такую «долгожданную и столь извращённую» — «энергию» — где он — на конец то — «будет хозяином» и больше ни когда — не должен — «подчинятся» — чужой — гнилой и фальшивой — «воле».

«Ты что ещё не заткнулся? Урод⁈» — проворчал Рей понимая что в «этот» раз ему не отвертеться от «игры», как бы он от этого «не устал». «Что на этот раз — хочешь сказать мне „дебил“⁈ Или опять начнешь ныть, про то, какой ты „самый лучший“⁈»

Голос зловеще захохотал. — «Опять эти глупые выходки!» — послышалось со всех сторон — словно эхо из проклятой могилы — и чем «громче» оно звучало — тем сильнее, Рея пронзал дикий, и такой — «болезненный» — «разряд», как будто — в его истерзанное сознание — нагло вливали раскалённый метал, не давая ему возможности, хоть как-то сопротивляться. — «Я — "Эон»! И ты, всегда — «будешь» — «моим сосудом» — и никто — не помешает — «тебе» «принять свою — "законную» «судьбу»«,- "тупо» твердил «он», как какой то «сломанный магнитофон», но «на этот раз» что то пошло — не по их «мерзкому» плану.

Но Рей вдруг перестал злится, на этого тупоголового — «имбицила». Он понял — как с ним — нужно — «разговаривать». Он — больше — не был — той — жалкой «марионеткой» которая всегда «ждала» когда ей — навяжут «правила», которые, — она должна тупо — исполнять — а он был теперь — «кем то» — большим — и «высшим», способным — на своём — проклятом — пути — переписать — все «чужие» сценарии — по — «своему» и где его «злость» из «проклятья» должна стать — верным — инструментом — где он «обязан» использовать — их «прошлые грехи» — против них самих, дабы — навсегда — от них — избавится.

Рей снова ухмыльнулся, взирая с презрением и «спокойствием» на этого, «убогого и жалкого» «клоуна».

«Я — говорю⁈ Ты, чё блин, опять, меня „на слабо“, что ли — „берёшь“?» — злобно и в издевку процедил он, и как дикий зверь зарычал, и при этом прищурил свои кровавые глаза — где извергалась — жуткая и одновременно — проклятая — тьма — готовая сожрать всё — «вокруг», «поглотить » — и растворить — в своем — «черном ничто» — всё, то что — пыталось — когда-либо — поработить — его — «вонючую волю».

И не дав «этим силам» до конца его «сломить» — он решил, что — лучше всех — помучит сам — и тем самым — вывернет наизнанку все их грязные намерения. И с темным отчаянием, Рей, резко кинулся вперёд. Но на этот раз — его тело как то — стало «чужим» и словно кто-то стал — «управлять» его «членами», как будто кто то начал тянуть за «ниточки» " его «испорченной» — души, не давая ему — возможность — по «собственному желанию» хоть как то пошевелится и сорваться в долгожданную атаку. Рей от отчаяния вцепился — в свою голову дабы как то избавится от этого назойливого чувства, но как обычно — всё оказалось бесполезно, словно вся его сила — не работала там, где, кто-то решил использовать «другие инструменты», где ему отведено — лишь — место — «проигравшей — пешки», на «чёрно-белой доске» где они всё «так тупо и отвратительно» пытались — его «вертеть и унижать».

И в тот же миг перед его «затуманенным» — от «злобы» разумом, промелькнули — остатки — тех — «мерзких моментов» из — его старой жизни где — всё так «грубо» и тупо «напоминало», что «он тут всего лишь — „ничто“„, и где всегда кто-то «вместо него» должен был — решать «его судьбу», — в их убогой и столь извращённой «игре» где нет места для — жалости — есть только «власть и бесконечные издевательства». “ Идиоты! Ну почему вы все „тупые“ и не можете „сдохнуть“ и уступить место „мне“ и что бы » я" — вас «уничтожил» и раздавил — в один миг, давая понять — «кто на самом деле — „хозяин — этого театра“„, — с жгучей злобой и ненавистью прошипел Рей, и упёрся всеми «своими» “ конечностями » пытаясь удержаться на месте. Но всё что было ему подвластно на тот момент — был только «боль» и дикое «остервенение». «Сколько можно то⁈» — взревел Рей, понимая что всё — уже бесполезно, но он не сдавался, а хотел на этом этапе как можно «сильнее» «опоганить» — все их надежды в своём полном и «бесславном поражении».

Рей с силой вонзил свои зубы в свои «пальцы» словно — раненый зверь, что пытался сорвать с себя тугие и рваные бинты, где от былого — «героя» остался — «лишь гнилой — каркас», где таяли надежды на то что ему всё-таки — удастся — как-то «противостоять», всем этим — чудовищам и «отбросам » — чья мощь пыталась его — лишить — остатки «истины» — которую он так и — так упорно «искал», и в том жутком, напускном отчаянии он, снова, закричал на всю «мерзкую и бездушную даль». — «Я — не ваш! Я — не игрушка! Пошли — все — к чёрту!!!» — и тут его ослепило той жуткой вспышкой, и сознание вдруг как — натянутая тетива у лука — с такой силой и отчаяньем — рванула вперед, где все эти — бессмысленные потуги «тьмы», вновь обратились — «против него».

Рей вновь обрёл — долгожданный контроль над своей силой. Он понял, все эти ужимки «зеркального обмана» это были всего лишь попытки — тех, «больных паразитов» сломить — его волю и не дать ему увидеть — правду. «Вот вы идиоты! Так и ни чему — не научились за „свои долгие годы“ — „выжимать соки“ со всего живого!» — пробормотал Рей, ухмыляясь от того — как его разум вдруг начал со «жгучей страстью» — «сопротивлятся» — всей этой — фальши, и столь убогой, — «нечестии» давая понять — что его больше «не провести» на все их «дешёвые трюки».

Вся сила — «тьмы» вдруг стала — подобна водам «смертоносного урагана», а тело его вдруг обрело «скорость ветра» где — все «преграды и все "заслоны» падали — перед ним — словно старые и трухлявые доски — готовые — стать — под ногами — зловещего — «хозяина» — что готов наказать и лишить «их» не только власти, а и той надежды что «всё время маячила», на — самом — краю его — «былого безумия», превращая его — в жуткое «орудие», «кары» — над этими «лицемерными ублюдками».

Он всё отчётливей и сильнее — понимал. Что он — уже — не «тот» — кого — «они» так жаждали — сломить — а некая — совершенно — «новая» — сила, где боль, ярость, и отчаяние — стали не его «врагами», а «союзниками» в «долгожданном конце» — той пошлой и столь извращенной «игры».

«Ну что же — раз „ты“ так этого „хотел“ — то получи свою — „законную“ — и столь извращенную „порцию“ моего нового и проклятого — „гнева“» — с отвращением прошипел Рей — давая понять — всем этим уродам что — они — теперь всего лишь — «пустое место» в его — столь «грандиозной» — истории. — «Моя „игра“, теперь — только „начинается“» — закончил Рей с дьявольской усмешкой, и его «сознание» как никогда раньше — обрело — истинное и столь — желанное — «освобождение», что бы вновь погрузится в ту — самую зловещую и жуткую — «пустоту», где ждал его — вновь его «создатель» что должен был — «пасть перед ним» дабы он мог наконец обрести — не просто — «спокойствие» а долгожданный — «бесконечный и нерушимый покой». И Рей, почувствовал, что что-то должно — произойти.

И в этот миг, всё его существо окутала — такая жгучая и такая соблазнительная — чернота — и Рей устремился — вперед — к своей новой «бесславной цели», которая на этот раз казалась, — как не когда — «близка» и не поддающейся — больше ни какой — бездарной и столь пошлой «маскировке».

«Вот и встретимся, совсем — скоро!» — прорычал Рей — ощущая — как его тело вновь готовится — к тому неизбежному финалу — где «кровь и кости» — будут хрустеть у его «ног», — «под звуки моего — жуткого — и столь обезумевшего — триумфа».

И вот тогда всё задрожало, и Рей понял — что теперь пришло его время и что все приготовления закончены и его «жертва» — снова — ждёт его, в «своём проклятом логове», чтобы на себе почувствовать — всю мощь его «истинны», и «новой — силы», которая жаждет — освободится.

И Рей со всей яростью — кинулся в чёрный «пролом», словно демон выпущенный из «преисподней», дабы показать всем этим истерзанным «душам» где теперь — будет их — «новая», столь — «неизбежная» — и мрачная — «реальность». И с каждой новой — секундой, он словно вдыхал — эту столь приторную — безысходность, — и всё более «возвеличивался» — в собственной «дьявольской сути», в своём кровавом — и столь долгожданном — «балете».