Нулевая Зона 3%

Глава 42 «Тень на троне»

Рей, пронзив своей волей — портал — вновь оказался, как в тихой заводи — где не было ни красок — ни форм, а лишь безликая пустота, что смотрела на него словно — огромное и всё поглощающее «зеро».

Его тело, перестало — «чувствовать» все то — к чему «он» так долго — привыкал, и словно все те «нити» что его так долго «держали на плаву» внезапно лопнули и «упали на дно», в какой-то заброшенный «бункер», из которого, теперь было не так просто — «выкарабкаться».

Внутри бушевала «сила» и одновременно его мозг — наполнил — странный, и леденящий «холод» — который давал понимания, что в «том» — в этой «темноте», где то — его ждет — новый — «источник боли», и новые — более изощренные — «пытки», где нужно будет опять проявлять — свои способности, дабы выжить — а что еще хуже — одержать в конце — «свою победу» и не потерять при этом свою столь «долгожданную и такую драгоценную» — «свободу». «Надоел это — идиотизм!» — злобно проворчал Рей, но тут же собрался, словно какой-то старый «воин» перед боем.

И вместо тишины, как это обычно происходило, его слух пронзил дикий грохот, что бил его по мозгам как кувалда. Вся его голова походила на гудящий и вибрирующий «улей», в котором обитали — самые мерзкие и тошнотворные, «насекомые» чьи «вопли» были наполнены — злобой и столь — пошлой — ненавистью, как будто — его не просто ждали, а готовили, какую то — нелепую, «пытку», чтобы «напиться» его силами — в конце — их — столь прогнившего — пути.

И в этой — чудовищной какофонии — Рей вдруг смог различить чьё то хриплое дыхание, и голос, который, был не просто «знакомым» — он как будто, сроднился с его «кровью». «Давай, поторопись! Давай — я уже „жду“ тебя, для нашей столь » долгожданной встречи" — где вся «твоя сила» и все твои «бессмысленные усилия» — в одно мгновение — обратятся — в пыль!" — прошептал зловещий голос, не скрывая своего — дикого удовольствия и презрения, глядя на него — словно — «старый волк» что учуял добычу на горизонте, и уже предвкушает свою — «сытую кончину».

И чем больше Рей погружался в эти «обрывки слов», тем сильнее в нём начинала — рождаться, та самая жажда «испепелить и уничтожить» — всех тех, кто посмел, «его» лишить спокойствия. И тем чётче — он видел — «его». — «Зловещую фигуру» что восседала на убогом «троне» — словно «падший» ангел — но без крыльев, с гнилым и надтреснутым — нимбом над головой, и чьи глаза сверкали от, такой приторной и тошнотворной — злобы, что от одного взгляда — хотелось — не просто «скрючится» а тут же сгинуть в этом болоте — проклятой тоски. Он сидел не просто — как «чудовище», а скорее — как «бессильный тиран» — что уже был готов к «своей кончине», но напоследок — всё так же, бесился и — не унимался — выплескивая всю свою ненависть и «ярость» на «всех» и «вся» — «без разбора» — с единственной целью, что бы кто то, в этот момент, — «наконец то, — прокричал» — свой — «финальный „стоп“».

«Ну, здравствуй, мой — „дорогой “ друг"„, — и в его голосе, помимо сарказма была тоска и ожидание — и нелепая — надежда — что его — 'бессмысленный фарс“ — будет наконец-то — кем то — "завершён». И в одно мгновение, всё стало ясным и понятным — что где — то, там, «в его гнилой душе» всё ещё теплилась «мысль» что он — всё еще что то «значит». И как и говорил Фабий, все они тут — всего лишь «жалкие марионетки», что давно перестали видеть и понимать — кто ими «руководит», и что «тут», теперь — только он «их» — дирижер, в их — «проклятом балете» — с названием «извечная безысходность».

И именно в тот миг — всё его — чувства и его ощущения — слились — в некую единую — и такую «родную для его измученного сознания» — жгучую и отравленную — смесь. Теперь — Рей — уже — чётко знал — чего хочет, и в тоже время, что он должен был делать, дабы — вся его ярость, весь его гнев и все его прошлые — долгие и мучительные — «странствия» — наконец обрели — «свой долгожданный» и столь — справедливый — «конец». И он опять «собрался» и стал — собой — как «холодный» и беспринципный — «убийца». И это уже был не просто «урок » а какая то «новая грань его „дьявольской натуры“», и все те образы, что так долго «пугали» и так долго тяготели над «ним» и над его разумом, — вдруг отступили на «задний план» и словно перестали иметь «для него» какое-либо — значение.

И он пошел вперёд, к источнику этой тьмы, на встречу — с его — главным — «создателем», словно, устремился в самую «пасть» давно — им — побеждённого «чудовища», чтобы показать что — даже «их боги» — для него — не больше, чем — жалкие «тупые и никчемные мухи», которые так долго — «издевались» — над «своей» «ничтожностью», в столь " бессмысленной «игре» и что пора им, как никогда понять — их место — на задворках его, и — на этот раз — «истинного бытия».

Он не стал слушать чьи то крики — его уже «не пугали» тупые «завывания» проклятых душ — он всё это «слышал» миллион раз, и он как старый и опытный воин чётко «знал» что все эти «жалкие театральные вопли» всего лишь «мусор», для того что бы — отвлечь — его — от «истины». Он пришёл сюда — не играть в чьи то «бестолковые и глупые фантазии», он был готов положить всему — конец, показав «тем тварям», кто на самом деле — является — тут, «дирижером» и он не будет больше жалеть.

И Рей медленно подошёл к «проклятому трону». И тут — всё замерло. Весь тот шум что терзал его разум, всё это тупое «копошение теней», в миг — превратилось — в полную «тишину». И он вгляделся, прямо, в самое нутро — к самому — и столь — вонючему — источнику «зла» и наконец — увидел — того, «чья» столь навязчивая и злая — «воля» — преследовала его всё это время.

Фигура перед ним была похожа на «искореженный манекен», который кто то «надел на крест», где с обзора и на самом пике всей «мерзости» — светилось — чьё то, и давно — истёртое «лицо» — с злыми и похотливыми «глазами».

Этот «бог» не вызывал в Рее больше никакого — «страха» или «ужаса», скорее это был — какой-то «мерзкий комок» убогости и трусости — который всем своим видом давал понять что он боится, того чего так жаждал всё это время.

«Ну, что⁈ Похоже, у нас начинается „спектакль“ — мой — дорогой — „друг“!» — злобно ухмыльнулся Рей, смотря на своего врага. И в его взгляде загорелась — зловещая — и такая желанная для него — «дикая ярость», где в этой злобной «пляске» он намеревался, — снести всю его — не только — «силу» но и ту, давно прогнившую — и потаенную — «истину», где — тот давно мертвый — и такой гнилой — мир, всё еще, цеплялся за тупиковые, и пошлые «отголоски» — его — такого бессмысленного — «прошлого»!

И чем сильнее, он чувствовал, всю «прелесть момента», тем больше в нём росло понимание, что всё, здесь «было не так», и что он — теперь — чётко — «видит» — и — понимает — что отныне его путь — станет только — «его путём» — а не чужой, и «навязанной» ему — воли! И его «новый» «конец» уже — был близко. И он знал — его пора было «встретить» — «во все оружия» дабы дать всем — и «себе» в том числе, — ответы на все свои — «больные» — вопросы и навсегда — «похоронить» — весь этот «прогнивший» и давно, столь бессмысленный — «спектакль» где его — сделали — бессильной — и никчемной — «марионеткой» — которую все, так долго и так «бесстыдно» — использовали в своих грязных — и лицемерных — «играх»! И на этот раз — его роль должна закончиться — и все «его мучения» должны — навсегда — остаться — в его прошлом, а он — должен стать тем — «кем должен был стать» — во всей его жестокой и столь кровавой — и злой — «натуре». И на его «потрескавшейся» — губе — вновь — «засияла» — та его, столь любимая, и такая — «хищная» — «усмешка». «Я иду за тобой! Похоже всё действительно — „только начинается“, ублюдок!» — прохрипел он, и сделав шаг вперед, полностью перечеркнул свои «старые мечты» — как старый проклятый «талисман», который наконец то смог — он сам — «порвать в клочья»!