Обещание Серебряной Крови

Глава 22 КРЫСЫ В КЛЕТКЕ

Лукан не осмеливался вздохнуть, когда в спальню вошли тяжелые шаги. Два человека, подумал он, прислушиваясь, когда шаги внезапно остановились — новоприбывшие, без сомнения, опустили оружие и в замешательстве огляделись по сторонам. Он ухмыльнулся в темноте. Сюрприз, придурки. Когда незваные гости начали обыскивать комнату, Лукану показалось, что он слышит их недовольство в каждом отодвинутом стуле, в каждой распахнутой дверце шкафа.

— Их здесь нет. — Мужской голос.

— Не говори так, — ответил другой мужчина.

— Бриллиант будет в бешенстве.

— О, ты так думаешь?

— Черт, только посмотрите на это... Окно открыто. Они, должно быть, пролезли через...

— Ни за что. Изумруд там с арбалетом. Если бы они хотя бы высунули головы, она бы всадила им болты в глаза.

Блоха была права, подумал Лукан. Если бы она меня не остановила...

— Тогда куда они подевались?

— Черт возьми, откуда мне знать?

— Может быть, их здесь никогда и не было.

— Дверь была заперта изнутри, гений...

Оба мужчины замолчали, когда в комнату вошел кто-то еще.

— Доложите, — сказала вновь прибывшая — та самая женщина, которую Лукан слышал ранее.

— Госпожа, — признался первый мужчина, почтительным тоном. — Их здесь нет.

— Я это вижу.

— Э... Мы думаем, они, должно быть, выбрались через окно.

— Чепуха. Изумруд бы с ними разобралась.

— Именно это я и сказал, — вставил второй мужчина. — Я думаю, что...

— Меня не волнует, что ты думаешь, Топаз, — отрезала женщина. — Они все еще прячутся где-то в этом доме. Найдите их. Немедленно.

— Госпожа, — раздался от двери другой голос, на этот раз женский. — Я нашла это внизу. Похоже на личный дневник доктора.

Дерьмо. В спешке Лукан забыл о дневнике. Мое единственное доказательство того, что Зандрусу подставили...

— А, так значит, доктор все-таки что-то от нас скрыл. У этого человека оказалось больше выдержки, чем я думала. Хорошая работа, Сапфир.

— Спасибо, госпожа. Ваши распоряжения?

— Что ж, похоже, Гранат не очень верит в умение твоей сестры обращаться с арбалетом и думает, что наша добыча могла сбежать через окно.

— Госпожа, — запротестовал первый мужчина, — я просто хотел сказать...

— Помолчи, Гранат. Сапфир — пойди и проверь у Изумруд, что это не так.

— Да, госпожа.

— Топаз, Гранат, — продолжала женщина, ее голос приближался к двери, — я буду внизу. Позовите меня, как только что-нибудь найдете. Не разочаровывайте меня снова. — Ее шаги затихли вдали, и наступила тишина, нарушаемая лишь случайным скрипом половицы, когда мужчины передвигались по комнате. Ищут потайную комнату, подумал Лукан, страх сдавил его грудь. Он надеялся, что открытое окно поможет им сбить их со следа, но, похоже, это была слишком рискованная ставка. В конце концов, они нас найдут. Блоха, очевидно, пришла к такому же выводу, потому что пальцы девочки нашли его в темноте. Он ободряюще сжал их и повернул к ней лицо.

— С нами все будет в порядке, — прошептал он.

Пустое обещание. Правда заключалась в том, что они ничего не могли поделать, кроме как ждать в темноте, прижавшись друг к другу, пока охотники рыскали по комнате. Тук-тук. Один из мужчин постукивал по стене чем-то, что, как предположил Лукан, было клинком. Тук-тук-тук. Он прислушался — звук приближался к камину. Если он правильно помнил (а он не особо обращал на это внимание, когда Джуро показывал им), секретная кнопка находилась в центре одного из символов, вырезанных на каминной полке, — маленькая и незаметная, но, если мужчина будет достаточно внимателен, он ее найдет. И что тогда? Они будут беспомощны, когда стена камина медленно поднимется, и свет, проникающий внутрь, их осветит. У Лукана даже не было места, чтобы поднять меч; клинок лежал в пыли рядом с ним. Мы в ловушке, как пара крыс в клетке.

Шаги приблизились к камину, теперь постукивание доносилось прямо над каминной полкой. Теперь в любое мгновение. Блоха сжала его руку; он слышал в темноте ее дыхание, короткое и прерывистое. Напуганное. Он уставился в темноту перед собой, ожидая, что появится луч света, раздастся скрежет камня, фальшивая стена начнет подниматься...

Вместо этого он услышал, как быстрые шаги вошли в комнату.

— Стража приближается, — произнес резкий мужской голос. — Мы сматываемся.

— Сиськи Леди, — выругался Топаз, но ни он, ни Гранат не стали спорить, выходя вслед за новоприбывшим из комнаты. Лукан слушал, как удаляются их шаги, едва веря своему счастью.

— Лукан, — прошептала Блоха, нарушая тишину. — Мы в безопасности?

— Да, я так думаю, — прошептал он в ответ. — Ты в порядке?

— Да. Что нам теперь делать?

— Мы остаемся здесь.

— Почему? Если придут стражники, они, вероятно, смогут нам помочь.

— Учитывая, что внизу два трупа, они, скорее всего, наденут наручники на наши запястья.

— Ты... ты думаешь, Гектор мертв?

— Вероятно. — Лукан поморщился, почувствовав укол вины. Из-за меня погиб еще один человек. Он сжал руку Блохи. — Прости, я знаю, он тебе нравился.

— Он был добр ко мне, — вздохнула девочка. — Лукан?

— Да?

— Кто они? Эти люди?

— Предполагалась, что ты будешь отвечать на мои вопросы, — ответил он, стараясь говорить непринужденным тоном. — За это я тебе и плачу.

— Я... я не знаю, — на этот раз неуверенно ответила Блоха.

— Эй, я шучу. — Он еще раз сжал ее руку. — Они ассасины или что-то в этом роде, верно? Значит, они наверняка Сородичи?

— Возможно. Я не слышала таких имен.

— Бриллиант, Гранат, Изумруд, Топаз... Черт, было еще одно...

— Сапфир.

— Верно. Все названия драгоценных камней, так что ясно, что это псевдонимы.

— Псевдо... что?

— Вымышленные имена. Ты уверена, что никогда их не слышала?

— Уверена.

— Ну, не волнуйся. Мы найдем этих ублюдков, кем бы они ни были.

Снизу донеслись тихие голоса, в которых слышалась тревога — без сомнения, Стража обнаружила тела Гектора и Веча и пыталась понять, что же, черт возьми, произошло. Они не единственные. Личности нападавших также были одним из основных вопросов, которые занимали ум Лукана. Должно быть, они следили за нами от самого Коллегиума, а затем ждали удобного момента, чтобы нанести удар. Их план провалился, но он не находил в этом утешения — не сейчас, когда внизу лежали двое мертвых, а дневник был в руках его врага. Кем бы, черт возьми, они ни были. Он стиснул зубы, чувство вины усиливало его гнев из-за потери дневника. У меня было единственное доказательство невиновности Зандрусы, и оно ускользнуло у меня из рук.

На лестнице послышались шаги. Кто-то вошел в спальню и остановился, вероятно, оглядывая перевернутую мебель. Шаги быстро обошли комнату, прежде чем вернуться в дверь, ступеньки заскрипели, когда они спускались.

— Лукан, — прошептала Блоха. — Мы уже можем...

— Мы ждем.

Девушка вздохнула, но спорить не стала. Лукан приложил ухо к фальшивой стене, прислушиваясь к неясным звукам движения внизу. Время от времени он улавливал повышенные голоса, но не мог разобрать ни слова. В конце концов хлопнула дверь, оставив после себя тишину. Стража, по-видимому, увидела достаточно.

— Что теперь? — спросила Блоха.

— Мы ждем.

— Все еще?

— Все еще. — Лукан представил, как девочка закатывает глаза в темноте.

— Как долго?

— Пока я не решу, что это безопасно.

— Но Стража ушла.

— Они могли оставить охранника. Или, возможно, те, кто убил Гектора и Веча, вернутся, чтобы закончить работу.

— Ты думаешь, они захотят? Вернуться, я имею в виду?

— Рассчитывай на это. Мы не в последний раз видели этих ублюдков. Они убили Вассилиса и теперь охотятся за нами. Похоже, они не хотят, чтобы правда о смерти Савиолы вышла наружу.

— Но, если они хотели убить нас, почему они не сделали этого в Коллегиуме?

— Я задавал себе тот же вопрос. Думаю, они хотели посмотреть, куда мы ходили, с кем разговаривали. Не могли ли мы...

— Работать на кого-то другого.

— Ты слишком умна для своего же блага, ребенок.

— Ага, но ты слишком глуп для своего.

— В этом мы оба согласны. — Сегодня вечером я определенно не покрыл себя славой. Гектор и Вич мертвы, дневник утерян. Писец будет недовольна. — Подождем часок-другой, а потом я осмотрюсь. Попытайся немного поспать.

— Поспать? Здесь?

— Хорошо, не спи, только... постарайся вести себя тихо. Я знаю, тебе тяжело. — Зашуршала ткань, когда девочка сменила позу; он увернулся, когда она попыталась его ударить. — Но не так тяжело, чтобы пытаться ударить в темноте.

— Я подожду, пока не смогу тебя увидеть. Тогда я ударю тебя еще сильнее.

— Я не буду тебя останавливать. — Это меньшее, чего я заслуживаю.

В темноте время тянулось медленно.

Мысли Лукана крутились вокруг событий, произошедших с тех пор, как он прибыл в Сафрону, но постоянно возвращались к одной и той же проблеме: как он собирается объяснить все это Писцу. Он нарушил условия их соглашения, отправившись на встречу с Вассилисом без ее согласия, но обнаружение дневника доктора оправдало его решение. Теперь дневник был утерян, а двое людей Писца погибли. Ранее эта женщина угрожала оставить его привязанным к стулу только за то, что он прервал ее, — на какую судьбу он мог рассчитывать теперь? Возможно, лучше всего просто остаться в этой дыре и никогда не вылезать.

— Лукан.

— Хмм?

— Теперь мы можем идти?

— Лучше подождать еще немного.

— Но мы здесь уже несколько часов. И мне нужно пописать.

Лукан вдруг почувствовал, как давит его собственный мочевой пузырь. Мы не можем оставаться здесь вечно. Он прижался ухом к фальшивой стене и прислушался. Ничего.

— Хорошо, — сказал он, водя рукой по стене, пока его пальцы не нащупали рычаг. — Готова?

— Да.

Лукан потянул за рычаг, прежде чем успел передумать, и мягкий скрежет камня наполнил его уши, когда стена камина начала подниматься. Звук показался громче, чем раньше, слишком громким в мертвой тишине. Если кто-то еще здесь, он, конечно, его услышал. Лукан напрягся, почти ожидая услышать шаги в комнате за дверью, увидеть фигуры в масках, входящие с обнаженными клинками...

Темная комната была пуста.

Лукан выполз из камина, Блоха последовала за ним. Он поймал девочку за руку, когда она попыталась проскользнуть мимо.

— Жди здесь, — прошептал он. — Я спущусь вниз.

— Я пойду с тобой. Мне просто нужно...

— Нет, оставайся здесь. Если со мной что-нибудь случится, спрячься за камином.

— Хорошо, — неохотно согласилась девочка. — Теперь я могу пописать?

— Ночной горшок под кроватью. — Он отпустил руку Блохи. — Держись подальше от окна.

Девочка пробормотала что-то себе под нос, уходя, хотя на этот раз Лукан был рад ее дерзости; это говорило о том, что она осталась равнодушной к событиям вечера. С другой стороны, она, вероятно, переживала и худшее, чем это.

Пока Блоха искала ночной горшок, Лукан подошел к двери, которая была распахнута настежь. Он заглянул через порог. Очертания лестницы были едва различимы в темноте. Он медленно прошел по лестничной площадке и стал спускаться по ступенькам, вздрагивая от каждого скрипа. Никто не окликнул его, когда он спустился на первый этаж. Он заглянул в дверь гостиной, но внутри ничего не двигалось. Только дойдя до лестницы, ведущей на кухню, он увидел слабый свет, пробивавшийся снизу. Он остановился на верхней площадке лестницы, его сердцебиение участилось, когда он прислушался.

Тишина.

Либо внизу кто-то ждал, либо Стража по неосторожности оставила гореть масляную лампу. Был только один способ это выяснить. Он быстро спустился по ступенькам — если бы кто-нибудь был на кухне, они бы заметили его приближение, что делало скорость лучшим вариантом, чем скрытность. С бешено колотящимся сердцем он спрыгнул с последней ступеньки, поднял меч и огляделся...

Пусто.

Его облегчение испарилось, когда он увидел разбитую посуду, сломанную мебель — и кровь на полу. Однако тел не было. Должно быть, Стража их забрала. Он был рад этому; Леди знает, что он и так чувствует себя виноватым из-за смерти Гектора и Веча. Меньше всего ему было нужно, чтобы их мертвые глаза осуждали его. Он медленно прошелся по кухне, осматривая беспорядок. На столе в центре комнаты стояла масляная лампа, но ее слабый свет не проникал сквозь тени в углах комнаты. Должно быть, лампу оставили стражники, бесполезные ублюдки...

— Я знал, что ты все еще здесь.

Лукан вздрогнул от этого голоса, его сердце бешено заколотилось. Дерьмо. Он глубоко вздохнул и медленно повернулся, наблюдая, как из тени под лестницей появляется фигура. Капюшон скрывал черты лица незнакомца, но одежда из мягкой кожи и темной ткани (не говоря уже о поясе с метательными кинжалами на груди) давала понять, что его профессиональные интересы связаны скорее с нарушением закона, чем с его соблюдением.

— Бриллиант сказала, что ты давно ушел, — продолжил незнакомец знакомым голосом. — Она думала, что я зря потрачу время, возвращаясь сюда. Но я знал, что это не так.

— Топаз, — ответил Лукан, вспомнив голос мужчины из предыдущего разговора, который он слышал из-за камина.

Фигура отвесила насмешливый поклон:

— А ты Лукан Гардова.

Лукан постарался скрыть удивление:

— Откуда ты знаешь мое имя?

В ответ мужчина откинул капюшон, обнажив темные кудри, оливковую кожу и лицо, которое, за исключением легкого шрама под левым глазом, было ничем не примечательным. Маленький арбалет, который он направил на Лукана, напротив, был прекрасен — гладкий, черный, как сам грех, и, без сомнения, вдвойне смертоносный. Наконечники двух заряженных болтов поблескивали в мерцающем свете.

— Кто такая Бриллиант? — спросил Лукан, борясь с желанием отступить. — На кого ты работаешь?

— Я хочу спросить тебя о том же. И, поскольку у меня в руках это, — Топаз наклонил арбалет, — вопросы буду задавать я.

— Вполне справедливо. Хочешь, я поставлю чайник?

— Я бы предпочел, чтобы ты положил свой меч на стол.

Лукан заколебался, бросив взгляд на арбалет.

— Не будь дураком, — сказал мужчина, качая головой. — Мы оба знаем, чем все закончится. — В его голосе не было ни злобы, ни высокомерия, только спокойная уверенность профессионала, знающего, что у него есть преимущество.

Лукан выдавил улыбку:

— Я просто восхищался твоим оружием. Прекрасная вещь.

В этот момент любой любитель мог бы отвести взгляд от Лукана и с гордостью взглянуть на свое оружие, что дало бы ему шанс, в котором он нуждался.

Топаз не был любителем.

— Положи свой меч на стол, — повторил он. — Медленно.

— Я мог бы сделать это быстро, если хочешь. Сэкономить нам немного времени.

Арбалет щелкнул, и Лукан почувствовал порыв ветра, когда болт просвистел мимо его лица.

— Еще одно слово с твоей стороны, — холодно сказала Топаз, — и следующая стрела попадет тебе в яйца. Брось меч. — Лукан подчинился, и мужчина ударом ноги отбросил клинок от себя по плиткам пола. — Где девочка? — требовательно спросил он.

— Какая девочка?

— Не играй со мной в игры. Где она?

— Милосердие Леди, она всего лишь ребенок.

Палец мужчины напрягся на спусковом крючке:

— Где она?

— Я не знаю.

— Я спрошу еще раз. Где девочка?

— Прямо здесь, — ответила Блоха.

Топаз оглянулся — и ахнул, его широко раскрытые глаза остановились на лице девочки, а затем на куске стали, который она только что воткнула ему в бедро. Он со свистом выдохнул сквозь стиснутые зубы, когда Блоха вытащила кинжал. Топаз поднял арбалет, но прежде чем он успел нажать на спусковой крючок, Лукан врезался в него, заставив растянуться на кухонном столе. Арбалет вылетел у него из рук и ударился о масляную лампу, которая упала на пол и разбилась вдребезги.

Когда мужчина попытался подняться, Лукан схватил тяжелую сковороду и ударил его по затылку. Топаз рухнул на пол.

— Я, кажется, просил тебя оставаться наверху? — сказал он Блохе, отбрасывая сковороду в сторону.

— Лукан...

Он посмотрел туда, куда указывала девочка, и увидел языки пламени, пожиравшие занавески на ближайшем окне:

— Вот черт...

— Нам нужно принести воды, — сказала Блоха, оглядываясь по сторонам. — Иначе...

С почти торжествующим свистом пламя перекинулось на груду мешков из-под муки и охватило деревянный верстак.

— Семь теней, — пробормотал Лукан, прикрывая лицо от усиливающегося жара, — половина чертовой кухни в огне.

— Нам нужно идти! — Блоха схватила арбалет мужчины и сорвала с пояса Топаза колчан с болтами, затем направилась к задней двери, которая криво висела на одной петле. — Сюда.

Лукан с мрачным выражением лица остался стоять на месте. Писец меня убьет. На мгновение он задумался, не лучше ли сгореть заживо, чем встретить пронзительный холод яростного взгляда Писца. Честно говоря, между ними не так уж много...

— Лукан! — позвала Блоха из дверного проема.

Закашлявшись, когда он набрал полный рот дыма, Лукан взглянул на свой меч — слишком близко к огню, чтобы его можно было спасти. Вместо этого он схватил Топаза за тунику. Стиснув зубы, он потащил потерявшего сознание мужчину к двери.

— Что ты делаешь? — спросила Блоха. — Нам нужно уходить.

— Нам все еще нужны ответы, — ответил Лукан, снова закашлявшись, — и этот засранец нам их даст.