Обещание Серебряной Крови

Глава 35 САМО ЛЕЗВИЕ

Квартал Зар-Гхосан горел.

Огонь извивался по крышам, освещая узкие улочки адским заревом. Столбы дыма поднимались в ночное небо, унося тлеющие угли к равнодушным звездам. Время от времени вспыхивало какое-то колдовство — ярко-изумрудное на фоне пламени; грохот взрывов походил на раскаты далекого грома, только гораздо более зловещий.

Лукан мог видеть все это со своего наблюдательного пункта, расположенного на полпути вверх по широкой наклонной улице, известной как Аллея Любителей Перьев, которая вилась вокруг Утеса Борха и вела к герцогскому дворцу на его вершине. Он слышал крики, доносимые ветром, и хотел бы их не слышать.

Великий герцог и его сыновья, возможно, и стали первыми жертвами борьбы Маркетты за власть, но истинными жертвами стали жители Сафроны — как те, кто прибыл в город после войны, так и те, кто родился в городе позже. Сорок лет мира сгорают в огне, подумал Лукан, когда очередная вспышка колдовства озарила ночь. Дважды-Коронованный король утверждал, что в городе было шесть пар мерцателей, и Лукан предположил, что по крайней мере половина из них сейчас была там, насаждая волю Маркетты своим смертоносным колдовством. Какая бессмысленная глупость. Не то чтобы насилие удивило его; после кровавой бойни в тени Дома Леди все неизбежно должно было обернуться плохо. Пока Ашра готовилась к визиту на виллу понтифика, Лукан обошел таверны Шелков и Семи Арок. В каждом заведении ходили одни и те же разговоры — обвинения в предательстве, слухи о войне, гневные обличения Зар-Гхосы. Большая часть разговоров исходила от мужчин и женщин, достаточно взрослых, чтобы помнить последнюю войну, изуродованных ветеранов этого конфликта, чьи предрассудки — никогда полностью неискорененные — теперь выплеснулись на поверхность. Их аудитория, состоявшая из молодых людей, которые никогда не знали войны и никогда не питали враждебности к жителям Зар-Гхосы, с энтузиазмом кивала в такт. И молодые, и старые поднимали тосты за справедливость и возмездие, запивая их алкоголем, хотя эмоции, которые ими руководили, были гораздо сильнее.

Нарастающая ярость, наконец, переросла в насилие на закате. Толпа ворвалась в посольство Зар-Гхосы в Шелках и убила находившихся там чиновников, а затем начала бесчинствовать по всему городу, нападая на известные зар-гхосанские предприятия. К тому времени, когда бунтовщики достигли границы квартала Зар-Гхосан, их численность составляла несколько сотен человек. Вскоре после этого появились первые языки пламени, ярко-оранжевые на фоне индиго сумерек. Затем послышались крики. Лукан наблюдал за всем этим со своего наблюдательного пункта, и ярость иного рода охватила его, когда он беспомощно стоял, не в силах им помешать. Блоха стояла рядом с ним, потрясенная до молчания, во второй раз за этот день.

К тому времени, когда появились констебли, поддерживаемые, по крайней мере, двумя парами мерцателей, было уже слишком поздно. В этом, вероятно, и был весь смысл. Лукан почти не сомневался, что Маркетта оттягивал свой ответ как можно дольше. Даже сейчас, наблюдая за вспышками колдовства среди пламени, он подозревал, что оно направлено скорее против невинных граждан, чем против самих бунтовщиков. И это только начало. Сколько еще людей погибнет в ближайшие дни и месяцы, пока Маркетта будет пользоваться своей новообретенной властью? Мы должны его остановить. В тот момент Лукан был далек от мысли освободить Зандрусу и заполучить шкатулку своего отца. Наблюдая за разрушением квартала Зар-Гхосан, он мог думать только о том, как остановить Маркетту и спасти город, который был в шаге от того, чтобы разорвать сам себя. Он мог только надеяться, что отчаянный план, который они придумали вместе в тот день, сработает.

До сих пор удача была на их стороне. Топаз, к большому облегчению Лукана, был все еще жив, и Писец согласилась передать его на попечение Лукана.

— Небольшая цена, — сказала она, — если это означает, что я больше никогда не увижу вас, мастер Гардова.

Лукан придержал язык и не сказал ей, что это чувство было более чем взаимным. В любом случае, теперь он мог выполнить свою часть сделки. Теперь ему было нужно, чтобы Деластро выполнила свою и передала Клинок Сандино. Но даже это будет бессмысленно, если Ашра не сможет получить код. Он подошел к арке, обозначавшей вход во внутренний двор, и украдкой взглянул на улицу за ней. Куда, черт возьми, она запропастилась?

Большие колокола на Доме Леди пробили некоторое время назад, отмечая десятый час вечера, и их мирный звон резко контрастировал с хаосом, охватившим квартал Зар-Гхосан. Она опаздывает. И что-то подсказывало ему, что воровка никогда не опаздывает; она казалась человеком, который считает точность достоинством, что, несомненно, было свойственно ее роду деятельности. А это значит, что она попала в беду, а то и похуже. Он оглядел маленький дворик, гадая, не ошибся ли он местом, но нет — маленький фонтан в центре был именно таким, как она описывала, с полуразрушенной статуей мужчины в старомодных доспехах. Лукан был именно там, где и должен был быть, но если Ашра не присоединится к нему до прибытия экипажа, то все будет напрасно. А что, если что-то случится с экипажем? Расстояние от счетного дома Три Луны до герцогского дворца составляло немногим более мили, и путь пролегал далеко от хаоса, царившего в западной части города. Тем не менее, множество воров и мелких бандитов использовали беспорядки как прикрытие для грабежей и других преступлений — он был вынужден прятаться от нескольких небольших групп, когда пробирался к месту встречи. Деластро и ее команда, конечно, могли бы справиться с несколькими вооруженными головорезами, но как насчет двадцати? Или тридцати?

Лукан негромко выругался, когда план, казалось, развалился у него в голове. Было слишком много переменных, слишком много того, что легко могло пойти не так. Можем ли мы вообще доверять Деластро? Что, если все это — часть какой-то уловки? Он даже не был уверен, что может полностью доверять Ашре — в конце концов, он едва ее знал. А как же Блоха? О ней он беспокоился больше всего. Не в том, что касалось ее надежности — напротив, она была единственным человеком во всем городе, на которого он мог положиться. Осознание этого вызвало слабую улыбку на его губах. Мы прошли долгий путь с тех пор, как эта маленькая чертовка пыталась залезть мне в карман. Но не потребовал ли он от нее слишком многого? Девочка бросила на него свой знакомый испепеляющий взгляд, когда он задал ей этот вопрос, и все же ему показалось, что он уловил в ее глазах проблеск неуверенности. И правильно, ведь это могло легко привести к ее гибели. Он никогда бы себе не простил, если бы она погибла. Меньше всего он хотел, чтобы на его совести была еще одна смерть. Особенно ее.

Лукан вздохнул и снова принялся расхаживать по дворику. Даже если все пойдет по плану — даже если ему удастся заполучить Клинок Сандино, — самое трудное будет впереди. И это было то, чего он не мог спланировать, не в последнюю очередь из-за природы того, кому он противостоял — чему он противостоял. Мысленно он увидел, как открывается портал и появляются три фигуры в доспехах, дымящихся от холода, они двигаются в унисон... Достаточно. Сначала — самое важное. Нам даже не нужно беспокоиться о Безликих, если мы не сможем завладеть Клинком.

Отдаленный топот копыт отвлек его от размышлений. Один всадник, направлявшийся в эту сторону. Он вернулся к арке и заглянул внутрь как раз в тот момент, когда из-за поворота Аллеи — ниже по склону холма — показался всадник. Деластро, понял он, когда уличные фонари осветили резкие черты наемницы. Но где же остальная часть ее команды? Он почувствовал легкое беспокойство, когда вышел на улицу и поднял руку в знак приветствия.

— Экипаж? — спросил он, когда Деластро спрыгнула с седла и легко приземлилась перед ним.

— Следует за мной, — ответила женщина, оглядывая высокие здания, выстроившиеся по обе стороны улицы. В основном их окна были темными, но кое-где за стеклами горели свечи — писцы или нотариусы работали допоздна, несмотря на то, что город горел. Взгляд Деластро отыскал Лукана. — Где воровка?

— Не знаю. Она пока не появилась.

— Пока? Почему ты думаешь, что она вообще появится?

— Она будет здесь.

— Что ж, надеюсь, она не задержится надолго. Этот город разваливается на части.

— Я знаю, — ответил Лукан с обвиняющими нотками в голосе. — Я видел пожары. — Пожары, которые устроил твой работодатель. Деластро пристально посмотрел на него, словно читая его мысли и провоцируя высказать их вслух. Он решил не доставлять ей такого удовольствия. Кроме того, сейчас вряд ли подходящее время. — У вас были какие-нибудь проблемы по дороге сюда?

— Ничего такого, с чем мы не смогли бы справиться, — ответила она, пренебрежительно пожав плечами. — Больше всего проблем на западе, но мои разведчики доложили, что несколько банд движутся к Шелкам. Кажется, сегодня вечером все подонки вышли на улицу, чтобы устроить какие-нибудь неприятности. Это только вопрос времени, когда кто-то из них отправится сюда, и я не планирую быть здесь, когда они это сделают — понимаете?

— Нам просто нужно дать Ашре немного времени...

— Я уже выполнила свою часть, Гардова. Вы хотели, чтобы я принесла вам клинок Сандино, и именно это я и сделала.

Словно по сигналу, раздался стук копыт по булыжной мостовой, сопровождаемый грохотом колес. Лукан увидел, как из-за поворота появились два всадника с арбалетами наготове, вглядываясь в тени. Экипаж, запряженный двумя лошадьми, следовал за ними, кучер уверенно держал поводья. Еще один всадник замыкал шествие. Деластро явно не хотела рисковать.

— Клинок внутри, — сказала наемница, указывая на приближающийся экипаж. — Я выполнила свою часть сделки. Теперь вам пора выполнить свою. Где мой племянник?

— Сначала мне нужно увидеть Клинок.

— Вы мне не доверяете?

— Да.

— Вы раните меня, Гардова. — Деластро резко повернулась. — Следуйте за мной.

При их приближении экипаж резко остановился, лошади зафыркали и забили копытами. Деластро тихо присвистнула, сопровождая это несколькими резкими жестами. Один из всадников развернул коня и поскакал обратно тем же путем, каким они приехали, в то время как другая пришпорила своего скакуна и помчалась по улице — бросила на Лукана сердитый взгляд, когда проезжала мимо него. Аметист, понял он, мельком взглянув на ее черты. Он не спешил снова скрестить с ней мечи. Остальная команда Деластро заняла позиции вокруг кареты, их глаза постоянно всматривались в тени в поисках каких-либо признаков угрозы.

— Давайте сделаем это быстро, — сказала Деластро, открывая дверцу экипажа.

— Нам понадобится свет... — начал было Лукан, но замолчал, когда на булыжную мостовую пролилось мягкое сияние. Он удивленно уставился на интерьер кареты, освещенный маленьким алхимическим шаром, свисавшим с потолка.

— Этот вас устраивает? — с иронией спросила Деластро. — Счетный дом Три Луны не жалеет средств.

— Вижу. — Лукан обратил внимание на предмет, лежавший на полу экипажа. Шкатулка оказалась меньше, чем он себе представлял, и оставляла достаточно места, чтобы забраться внутрь и устроиться на одном из мягких сидений. Она была выкована из металла золотистого оттенка, который создавал едва уловимое впечатление движения, когда свет играл на его гранях, словно легкая рябь на поверхности озера. Несомненно, это был Фаэрон. Он осмотрел пять маленьких стеклянных панелей на крышке. Когда он неуверенно протянул руку, панели засветились, каждая своим цветом. Они мягко пульсировали, словно призывая его прижать к ним кончик пальца. Ну уж нет, черт меня побери. Он убрал руку, и панели снова потемнели.

— Удовлетворены? — спросила Деластро.

— Нет, пока я не получу в руки Клинок. — Черт возьми, Ашра, где ты?

— Сделаете вы это или нет, меня не волнует. — Наемница шагнула в сторону, когда Лукан вышел из кареты. — А теперь скажите мне, где мой племянник.

— Откуда я вообще знаю, что Клинок в...

Деластро двигалась быстро; Лукан даже не успел закончить фразу, как она прижала его к стенке кареты, приставив нож к его горлу.

— Больше никаких игр, Гардова, — прошипела она, и яркий алхимический свет высветил все шрамы и царапины на ее лице. — Я рискнула своей репутацией ради вашего жалкого маленького плана. Клинок в шкатулке — сможете ли вы его вытащить, это ваша проблема, а не моя. А теперь скажите мне, где мой племянник.

— Подождите несколько минут. Это все, о чем я прошу.

— Вы не в том положении, чтобы... — Деластро замолчала, когда по улице разнесся стук копыт. Всадник, которого она послала вниз по склону, выскочил из тени с мрачным выражением лица. — Толпа, — крикнул он, с силой натягивая поводья своего коня. — Сюда идут тридцать человек.

— Время вышло, — сказала Деластро, поворачивая нож. — Выкладывайте.

Лукан поморщился, когда сталь царапнула его кожу:

— Топаз находится в Саже и Звездах, таверне на краю Дымов.

Деластро отвернулась и направилась к своей лошади.

— Наше дело окончено, — бросила она через плечо. — Надеюсь, ради вашего же блага, наши пути больше не пересекутся.

— Сколько монет вы хотите? — спросил Лукан.

Деластро остановилась, поставив ногу в стремя:

— Для чего?

— Чтобы остаться здесь, пока не придет Ашра.

— Вы слышали Граната. Толпа приближается...

— Мне нужен Клинок. — Или все это было напрасно.

Деластро склонила голову набок, словно заново изучая его:

— Я не уверена, храбрый вы или глупый.

— Просто назовите свою цену.

— Я очень сомневаюсь, что вы можете себе ее позволить.

— Испытайте меня.

Ветер донес серию криков, за которыми последовал звон бьющегося стекла.

— Капитан, — настойчиво сказал Гранат, — нам нужно идти...

Деластро подняла руку, заставив его замолчать, и задумчиво нахмурил брови.

— Пятьдесят дукатов, — сказала она, встретившись взглядом с Луканом.

— Тридцать.

— Пятьдесят. Я не вижу других наемников, готовых помочь, верно?

— Вы будете охранять карету, пока не приедет Ашра?

— Да.

— Согласен. Пятьдесят дукатов.

— Откуда мне знать, что у вас они есть?

Ты не знаешь. Как и я, если уж на то пошло. Он мог только надеяться, что, если они преуспеют в этой отчаянной авантюре, кто-нибудь — возможно, Зандруса — выплатит долг. А если мы этого не сделаем, у нас будут гораздо более серьезные проблемы, о которых стоит беспокоиться. Все равно что умереть.

— Потому что я видел, что вы делаете с людьми, которые нарушают свои обещания, — ответил Лукан. — Я не хочу закончить, как доктор Вассилис.

— Только не сдержите свое слово, и вас постигнет участь похуже. — Деластро вскочила на лошадь и тихо свистнула. — Драгоценности, — позвала она, — у нас есть работа.

Лукан наблюдал, как Деластро приказала своей команде выстроиться в линию поперек проспекта, а сама заняла позицию в центре. Все они были верхом на лошадях, что кое-что значило, за исключением кучера экипажа, который занял позицию на левом фланге. Может, ей и не хватает морали, подумал Лукан, когда Деластро пролаяла приказы, но у нее нет недостатка в качествах лидера. Он поднял глаза, когда Аметист вернулась — на этот раз проигнорировав его, — проехала мимо и заняла свое место в линии. Все наемники внимательно слушали, как Деластро излагала план, который она придумала, как только приняла предложение Лукана. Возражений не последовало, только мрачные кивки в знак согласия. Если все они были сделаны из того же теста, что и Аметист, то Лукан не сомневался, что они выполнят приказы Деластро до конца. И все же, пятеро наемников против толпы численностью в тридцать человек, опьяненной насилием и жаждой крови... Даже с их потрясающими навыками и тем преимуществом, что они были верхом на лошадях, он сомневался, что этого будет достаточно.

Толпа, крича и смеясь, выплеснулась из-за поворота. В их движениях чувствовалась жажда насилия, которая наводила на мысль, что они уже видели насилие и теперь жаждут большего. Некоторые из них несли горящие факелы, многие потягивали украденное спиртное из бутылок. Их смех свидетельствовал о том, что им было наплевать на убийство своего герцога, а вместо этого они хотели только воспользоваться нынешними беспорядками, чтобы немного пограбить и похулиганить. Бандиты всех сортов слетелись на хаос, как мотыльки на пламя. Констеблей, должно быть, очень не хватало, если хулиганы подобрались так близко к дворцу.

Толпа замедлила шаг, увидев наемников, и ее неуправляемые ряды сомкнулись за спиной женщины, которая выглядела неуместно в шляпе с пером и зеленом бархатном жакете — предметах одежды, которые, как решил Лукан, еще совсем недавно были выставлены в престижной мастерской портного. Воцарилось неловкое молчание, пока обе стороны рассматривали друг друга. Затем вперед выступила предводительница банды со стальным блеском в глазах.

— Добрый вечер всем, — сказала она, приподнимая шляпу в шутливом приветствии. — Отличная ночь, не так ли?

— Это достаточно близко, — предупредила Деластро.

Женщина остановилась и демонстративно оглядела наемников:

— Вы предводительница этого жалкого сброда?

— Да.

— Тогда скажите им, чтобы они отошли в сторону. У нас есть дело, которым нужно заняться. И я говорю не о пергаменте и перьях. — Предводительница обернулась и улыбнулась толпе позади нее, которая ответила нестройными одобрительными возгласами.

— Единственное, что я собираюсь им сказать, — холодно произнес Деластро, — когда нужно будет загнать болт тебе в глотку.

Предводительница нахмурилась:

— Это звучит как угроза.

— Это просто заявление. Угроза выглядела бы примерно так. — Деластро щелкнула пальцами, и тетива арбалета щелкнула в ответ; женщина отпрыгнула назад, когда болт ударил в булыжники у ее ног. Толпа ответила градом оскорблений и непристойных жестов. Предводительница расправила плечи, ее решимость укрепилась от гнева толпы за ее спиной.

— В тебе есть немного стали, бабуля, — сказала она, встретившись взглядом с Деластро. — Но вот в чем дело: вас всего пятеро, а нас, — она оглянулась через плечо, — гораздо больше. Так что, возможно, тебе стоит хорошенько подумать, прежде чем...

— Хватит! — рявкнула Деластро, и ее голос прозвучал как удар хлыста. — Давайте перейдем к делу: если ты и твой сброд сейчас уйдете, моя команда не убьет вас всех. Тебе решать.

Толпа ответила новым залпом оскорблений, но тут же затихла, когда предводительница жестом призвала к тишине.

— Что в экипаже? — спросила она.

— Не твое дело.

— Вот тут ты ошибаешься. — Улыбка женщины вернулась. — Потому что, насколько я могу судить, этот экипаж из счетного дома Три Луны. А это значит, что в ней, вероятно, перевозят что-то ценное. И это очень даже мое дело.

— Последний шанс. Уходите сейчас же, и никто не погибнет.

Женщина сплюнула:

— Я не подчиняюсь ничьим приказам, особенно какой-то старой суки, которая думает, что она...

Болт попал предводительнице банды прямо в правый глаз. Ее голова откинулась назад, челюсть дернулась, как будто она пыталась издать какое-то удивленное восклицание, прежде чем ее колени подогнулись, и она упала на булыжники. Она дернулась один раз, прежде чем затихнуть.

Казалось, сама ночь затаила дыхание.

— Я предупреждала ее, — холодно сказала Деластро, глядя на толпу и вставляя в арбалет еще один болт. — Она не послушалась. Вы?

На мгновение показалось, что они заколебались, поскольку бунтовщики обменялись неуверенными взглядами. Затем из задних рядов толпы донесся бессвязный крик, и, хотя слов было не разобрать, в нем безошибочно угадывался гнев. К первому голосу присоединились другие. Кто-то швырнул бутылку, которая разбилась о булыжники всего в ярде от лошади Деластро. Воздух наполнился яростью.

Лукан выхватил старую кавалерийскую саблю, которую нашел для него Альфонс.

Толпа с ревом ринулась вперед.

Гул арбалетов перекрыл крики. Пять тел упали на землю. Но мятежники продолжали наступать, перепрыгивая через своих павших товарищей. Сердце Лукана бешено колотилось, когда мятежники сокращали расстояние, их лица были искажены яростью. Наемники выхватили мечи, которые засверкали, когда две стороны столкнулись, их острые лезвия рассекали конечности, а острия пронзали горло. Лошадь встала на дыбы, ударив копытами по черепу человека. Крики ярости сменились воплями ужаса, и казалось, что наемники вот-вот отгонят толпу назад. Затем один из Драгоценностей свалился с лошади, исчезнув в давке тел, и в шеренге образовалась брешь, когда один из его товарищей поскакал ему на помощь. Двое бунтовщиков воспользовались возможностью и бросились в образовавшийся проем, но замедлили шаг, увидев стоящего перед ними Лукана. Взгляды мужчин метнулись к карете позади него. Решают, стоит ли риск награды, подумал он, когда мужчины переглянулись. Жадность победит. Так всегда бывает.

Его правота подтвердилась, когда мужчины бросились в атаку. Они набросились на него с двух сторон, но нападавший слева заколебался — Лукан мог бы принять это за преднамеренную уловку, если бы не блеск страха в глазах мужчины. Другой бунтовщик продолжил атаку, крича и размахивая дубинкой. Лукан увернулся и нанес удар по спине человека, который, шатаясь, пролетел мимо; крик перешел в хрип и мужчина упал на землю. Лукан двинулся на другого, но тут же понял, что это был вовсе не мужчина, а мальчик, едва достигший подросткового возраста. Юноша уронил свой зазубренный топор, который глухо звякнул о булыжники.

— П-пожалуйста, — заикаясь, пробормотал мальчик. — Я... я не собирался...

— Убирайся отсюда к чертовой матери.

Мальчик повернулся и скрылся в тени ближайшего переулка. Лукан опустил клинок и сделал глубокий вдох. Он вернулся к месту сражения, но обнаружил, что оно уже закончилось. Половина бунтовщиков лежала на земле, либо мертвая, либо близкая к этому, в то время как остальные бежали, спасая свои жизни. Никто из наемников — а все они выжили — не удосужился пуститься в погоню. Не могу сказать, что работа не стоила своих денег.

Он напрягся, услышав звук шагов. Дерьмо.

Лукан обернулся и увидел, что первый нападавший, пошатываясь, направляется к нему. Мужчина выплюнул оскорбление, занес дубинку... и споткнулся, тяжело упав на булыжники. Ашра стояла позади него, подняв бровь и глядя на Лукана.

— Ты не слишком торопилась, — сказал он, убирая меч в ножны.

Ашра ударила мужчину рукоятью кинжала по голове, и он потерял сознание.

— Я задержалась, — ответила она, как будто это все объясняло. Впрочем, это вряд ли имело значение. Вопросы могли подождать.

— У тебя есть код?

— Конечно. Ты сомневался во мне?

— Нет, — признался он. Хотя я уже начал сомневаться. — А понтифик?

— Он цел и невредим и никому не скажет ни слова.

— Ты уверена? Потому что...

— Уверена.

Воровка направилась к экипажу, давая понять, что разговор окончен. Лукан забрался следом за ней и сел напротив.

Шкатулка лежала между ними.

— Готова? — спросил Лукан, наблюдая, как воровка изучает предмет Фаэрона, скользя зелеными глазами по стеклянным панелям. — Здесь нет права на ошибку.

— Я знаю.

— Итак, каков код?

— Дай мне сосредоточиться, — резко ответила Ашра, не отрывая взгляда от сундука. Панели засветились разными цветами, когда она протянула к нему руку, не дрогнув. — Синий, — пробормотала она, нажимая на соответствующую панель. Прозвучал сигнал, заставивший Лукана вспомнить о Салазаре, когда синий свет погас. Больше ничего не произошло.

— Один, — с облегчением сказал он.

Ашра не подала виду, что услышала его, и прижала палец к красной панели. Раздался еще один звуковой сигнал, и свет погас.

— Два. — Во рту у Лукана пересохло, сердце пыталось вырваться из груди. И я даже не прикасался к панелям. Он не мог не восхититься выдержкой Ашры — в ее глазах не было и намека на страх, а рука не дрожала ни на йоту. Она нажала на оранжевую панель. — Три, — сказал Лукан, когда свечение панели погасло. Милосердие Леди, мы действительно собираемся это провернуть.

— Зеленый, — выдохнула Ашра, указывая пальцем на панель того же цвета. Она заколебалась, прищурив глаза. — Черт.

— Что случилось?

— Зеленый — последний цвет в последовательности.

Лукан склонился над шкатулкой.

— По-моему, она выглядит зеленой, — сказал он, указывая на панель под указательным пальцем Ашры. — В чем проблема?

— Если она зеленая, то какого же цвета эта? — Воровка указала на другую панель.

— А... тоже зеленая. Более светлая, но...

— Все еще зеленая.

— Можно сказать, бирюзовая...

— Она светло-зеленая.

Черт возьми, она права. Лукан вздохнул и провел рукой по волосам:

— Ты уверена, что понтифик не был более конкретен?

— Он только сказал зеленая. — Ашра облизала зубы. — Нам придется угадать.

Кровь леди.

— Если мы ошибемся...

— Наказание. Я знаю.

Они молча уставились на шкатулку.

— Так какая же? — спросил Лукан. — Светло-зеленая или темная?

— Темная. — Она потянулась к панели.

— Подожди.

Воровка встретилась с ним взглядом:

— Для чего?

Лукан сглотнул:

— Хм... Возможно, мне следует...

— Нажать на нее для меня? Как по-рыцарски с твоей стороны.

Ашра снова обратила свое внимание на шкатулку и — без малейшего колебания — нажала на темно-зеленую панель. Лукан затаил дыхание, готовясь к тому, что рука воровки вспыхнет пламенем, или превратится в пыль, или к любому из дюжины ужасных сценариев, но вместо этого прозвучал сигнал — более низкий, чем остальные, — и темно-зеленый свет погас. Последовала серия щелчков, сопровождавшихся странным жужжащим звуком. Все пять стеклянных панелей начали мигать одновременно, а затем погасли.

— Она открыта? — спросил Лукан, едва дыша.

Словно в ответ, крышка шкатулки начала медленно подниматься, откидываясь назад, открывая внутренности, обшитые золотистым шелком. И кинжал, лежавший на бархатной подушечке.

Клинок Сандино.

Лукан не смог сдержать улыбки.

— А вот это, — сказал он, встретившись взглядом с Ашрой, — было хорошим решением.

Воровка ничего не ответила, хотя тень улыбки, возможно, промелькнула на ее губах, когда она потянулась к шкатулке и достала кинжал. Смотреть было не на что: само лезвие было покрыто пятнами ржавчины, серебряная рукоять и крестовина потускнели.

— Что могло понадобиться от него Безликим? — пробормотала Ашра. Когда она перевернула клинок, в навершии сверкнул драгоценный камень грубой огранки.

— Камень, — взволнованно произнес Лукан, — поднеси его к свету. — Воровка подчинилась, и они оба увидели, как драгоценный камень засиял пурпурно-черным светом.

— Пурпурный кристалл, — сказала Ашра, и ее глаза расширились, когда до нее дошло. — Вроде тех, за которые, по твоим словам, всегда торгуются Безликие.

— Вот именно, — ответил Лукан, не в силах сдержать волнение в голосе, когда недостающая часть плана Маркетты наконец-то встала на место. — Безликим нужен не клинок, а кристалл, вделанный в рукоять. — Он протянул руку. — Можно мне? — Ашра протянула ему клинок рукоятью вперед, и он взял его почти благоговейно, не в силах оторвать взгляда от драгоценного камня. Один из легендарных пурпурных кристаллов. Я не могу в это поверить. Он прижал большой палец к кристаллу, его поверхность была шероховатой и на удивление холодной для его кожи. Если бы только отец мог это видеть...

Он вздрогнул, когда его охватило странное чувство; ощущение присутствия — вневременного и необъятного — заполнило его разум. Что за чертовщина... Вкус меди на языке. В ушах зазвенело, словно тысячи кричащих голосов на самом пределе слышимости. И череда образов, перетекающих друг в друга: черная башня, поток белого света, бледные щупальца, извивающиеся на фоне серо-стального неба...

Затем присутствие исчезло так же быстро, как и появилось, оставив Лукана, дрожащего на сиденье экипажа, — и первобытный страх, скручивавший его внутренности.

— Лукан? — рискнула спросить Ашра. — Ты?..

— В порядке, — выдавил он, отмахнувшись от ее беспокойства. — Просто немного кружится голова. Не выспался.

Глаза воровки сузились, но она не стала давить на него дальше:

— Нам нужно двигаться.

— Согласен. — Он выбрался из экипажа и увидел, что Деластро стоит неподалеку и вытирает тряпкой свой меч. На правой щеке у нее были брызги крови.

— Итак, я вижу, Клинок у тебя, — заметила она. Ее взгляд метнулся к Ашре. — Похоже, ты действительно так хороша, как утверждают.

Ашра промолчала.

— Сражение, — сказал Лукан, глядя на мертвые тела и наемников, которые, присев на корточки рядом с трупами, шарили по карманам и снимали кольца. — С вашей командой все в порядке?

— Конечно, с ними все в порядке. Это была не более чем детская игра. Бойня, а не сражение. — Она отбросила тряпку в сторону и указала клинком на Лукана. — Вы должны мне пятьдесят дукатов.

— Вы их получите. Даю вам слово.

— Мне важны не ваши слова, а только монета. Я хочу, чтобы они были помещены в банковский дом Брандта и Балинора в Амберле́ — назовите мое имя, и они примут все необходимые меры. Если монеты не будет в их хранилище через месяц...

— Да, я знаю. Вы выследите меня и прижмете мои яйца к стене арбалетной стрелой.

— Что-то в этом роде. — Деластро вложила меч в ножны. — Итак, Клинок у вас. Что вы будете делать теперь?

— Это вас не касается.

— Да, но, должна признаться, я испытываю профессиональное любопытство по поводу ваших намерений и того, как вы планируете это сделать. Я так понимаю, вы все еще хотите, чтобы я доставила эту пустую шкатулку Маркетте? Было бы гораздо проще просто оставить экипаж здесь. Я могу сказать ему, что на мою команду напала большая толпа, и у нас не было другого выбора, кроме как его бросить здесь.

— Нет. Мне нужно, чтобы вы отвезли ему шкатулку. — Тогда у этого безумного плана будет хоть какой-то шанс сработать.

Деластро испытующе посмотрела на него.

— Хорошо, — ответила она, пожимая плечами. — Договорились. Я прослежу, чтобы это было сделано.

— И что потом? После этого вы, конечно, не сможете оставаться рядом с Маркеттой.

— Боитесь, что вам придется скрестить со мной шпаги, Гардова?

Да, черт возьми. Лукан пожал плечами и выдавил улыбку:

— Профессиональное любопытство.

Деластро одарила его своей собственной кривой улыбкой.

— Не лезьте не в свое дело. И постарайся не дать себя убить, пока не заплатите мне эти деньги. — Она повернулась, чтобы уйти, но остановилась. — Название таверны, которую вы мне назвали. Сажа и Звезды...

— Вот где Топаз. Обещаю.

Наемница бросила на него последний испытующий взгляд.

— Тогда, похоже, наши дела закончены, — наконец сказала она. — Это было, мягко говоря, интересно. — Она отрывисто кивнула ему и отвернулась. — Драгоценности, садитесь в седла. Давайте отправим этот экипаж во дворец.

Лукан закрыл дверцу экипажа и отошел в сторону, когда один из наемников забрался на место кучера и дернул поводья. Лошади фыркнули и перешли на рысь. Остальные наемники заняли те же позиции, что и раньше. Теперь все зависит от тебя, Блоха, подумал Лукан, наблюдая, как экипаж удаляется по поднимающейся в гору улице. Не подведи нас. Он почувствовал укол вины. Но самое главное, береги себя.

— Пошли, — сказала Ашра.

Воровка скрылась в тени ближайшего переулка. Лукан двинулся за ней, но остановился и посмотрел на дворец, возвышавшийся на вершине холма над ними, заслоняя звезды.

— Мы идем за тобой, Маркетта, — прошептал он, поднимая Клинок Сандино.

Затем он последовал за Ашрой в темноту.