Обещание Серебряной Крови

Глава 5 ИСТОРИЯ ЗА ИСТОРИЮ

Таверна знавала лучшие времена. Возможно, лучшие десятилетия, подумал Лукан, окидывая взглядом крошащийся кирпич и покоробленные бревна здания, стоявшего в одном из углов Площади Серебра и Специй. Здание, казалось, осело само по себе, словно отягощенное собственными воспоминаниями, а на облупившейся, покосившейся вывеске было написано выцветшей краской Голубая Устрица. Несмотря на близость таверны к рынку, большинство столиков на улице были пусты. За одним из них сидели три пожилые женщины, тихо беседуя за дымящимися чашками чая, за другим двое стариков в приятной тишине играли в кости. Еще один мужчина сидел в одиночестве за третьим столом и выстругивал что-то из дерева. Его темно-коричневая кожа свидетельствовала о происхождении из Южных королевств, а седеющая борода указывала на то, что ему уже было хорошо за пятьдесят. Его льняная одежда местами обтрепалась, хотя нож, который он держал в крепких, уверенных руках, казался острым.

Именно к этому мужчине подошла Блоха, Лукан следовал за ней. Когда они приблизились к его столику, мужчина поднял голову — его глаза были молочно-белыми. Слепой, подумал Лукан, как и сказала Блоха. Будем надеяться, что она права во всем остальном.

— Блоха, — сказал мужчина прежде, чем девочка успела представиться. Он улыбнулся и отложил свою деревяшку, хотя Лукан заметил, что он все еще держит в руке нож. — Какой приятный сюрприз. Давненько мы с тобой не обменивались историями. — Он склонил голову набок. — И ты привела с собой друга.

— Не друга, — ответил Лукан, — а скорее того, кого она пыталась обокрасть.

Мужчина прищелкнул языком.

— Блоха, девочка моя... Что я тебе говорил, а?

— Не попадаться, когда я роюсь в чьем-то кармане.

— Совершенно верно. — Он рассмеялся глубоким и сочным смехом. — Итак, незнакомец, — продолжил он, его незрячие глаза безошибочно смотрели на Лукана. — Мое имя, которое Блоха могла вам назвать, а могла и не назвать, — Обасса. Не окажете ли вы мне любезность и не назовете ли свое?

— Бастьен Дюбуа.

— Рад встрече, мастер Дюбуа. — На лице мужчины промелькнуло удивление. — У вас акцент уроженца Центральных земель, я прав?

Лукан кивнул, сразу почувствовав себя глупо из-за этого:

— Я родился и вырос в Парве.

— А, да... Красивый город. Хорошее вино. Я видел его однажды, много лет назад. Прежде чем я... — Он замолчал, показывая на свои глаза.

Лукан заколебался, не зная, что ответить:

— Я... много лет не был дома.

Обасса улыбнулся:

— Теперь нас двое, друг мой. В любом случае, перейдем к делу — я уверен, что, проснувшись сегодня утром, вы не решили, по собственной прихоти, навестить старого слепого нищего.

Может, ты и старый и слепой, подумал Лукан, но ты гораздо больше, чем простой нищий.

— Я... кое-что ищу.

— Каждый, кто приезжает в этот город, кое-что ищет, мастер Дюбуа. Вам нужно быть более конкретным.

— Я ищу информацию. Блоха сказала, что вы могли бы мне помочь, что вы... — Он замолчал, во второй раз почувствовав себя глупо. — Ну, не знаю, что-то вроде провидца.

— Молодежь склонна к преувеличениям.

— Значит, вы не можете мне помочь?

— О, я этого не говорил, мастер Дюбуа. Это зависит от того, какая информация вам нужна.

— Вам что-нибудь говорит слово Зандруса?

— Зандруса, — повторил мужчина, перекатывая слово на языке, словно пробуя его на вкус. — Я давно не слышал это имя.

Лукан почувствовал искру надежды.

— Вы знаете Зандрусу?

— Я знал ее когда-то, много лет назад. Интереснейшая женщина.

Значит я ищу человека, подумал Лукан, испытывая смесь облегчения и восторга.

— Кто она? Мне нужно с ней поговорить.

— Давайте не будем забегать вперед, мастер Дюбуа. — Губы Обассы сложились в понимающую улыбку. — Я расскажу вам о Зандрусе, но сначала вы должны рассказать мне историю.

— Историю, — повторил Лукан, внезапно насторожившись. — Какую историю?

— Вашу, конечно.

— Это мое личное дело. Но у меня есть деньги.

— Я не нуждаюсь в деньгах.

— Простите меня, но ваша внешность говорит об обратном.

— Внешность бывает обманчивой.

— Вы совершенно правы. И вы, определенно, не нищий.

— И вас зовут не Бастьен Дюбуа.

— Как я уже сказал, — сухо произнес Лукан, — это мое личное дело.

— Тогда я оставлю вас в покое. Хорошего дня, друг мой. — Обасса взял свой кусок дерева и снова принялся его строгать. Лукан тихо выругался и отвернулся, обдумывая варианты. Ни один из них ему не понравился. — Вы все еще здесь, — заметил Обасса у него за спиной.

— Это все игра? — с жаром спросил Лукан, поворачиваясь к мужчине и шевеля пальцами перед его лицом. — Вы действительно слепы или это просто какое-то представление?

— Никакой игры, — мягко ответил Обасса, прекращая строгать. — К моему большому сожалению. Но мне не нужны глаза, чтобы знать, что вы здесь, или о чем вы думаете.

— И это?

— Вы размышляете о том, не стоит ли вам попытаться продать мне ложь, выдуманную историю, потому что, по какой-то причине, вы не хотите говорить мне правду.

— Вы ничем не лучше: вы пытаетесь убедить меня, что вы нищий.

— Я не пытаюсь убедить вас. Вы уже решили, что это не так.

— Хватит. С меня хватит этого дерьма.

— Тогда я желаю вам всего наилучшего, — ответил Обасса, и скрежет его ножа возобновился. — До новой встречи.

— Больше не увидимся, — пробормотал Лукан, поворачиваясь и направляясь обратно к рыночной суете.

— Эй. — Рядом с ним появилась Блоха. — Ты должен мне три медяка.

Лукан остановился и вытащил монеты из кармана.

— Вот, — сказал он, опуская их в грязные руки девочки. — Спасибо за ничего, ребенок. —Он удивленно хмыкнул, когда девочка ударила его по бедру. — Что за чертовщина?

— Не вини меня, — обиженно сказала она. — Я не виновата, что ты не хочешь называть Обассе свое настоящее имя.

— Да, не хочу, — признался Лукан. — Но он слишком многого требует.

— Это просто его работа. Он расспрашивает людей об их историях. Я рассказала ему свою. Почему бы тебе не рассказать ему свою?

— Почему тебя это волнует?

Блоха пожала своими костлявыми плечами:

— Не волнует. Но он сказал, что знает, кто такая Зандруса.

— Он знает, но...

— Но что?

— Я ему не доверяю. Он не тот, за кого себя выдает.

— И ты тоже, мастер Дюбуа. — Девочка закатила глаза. — Почему ты не назвал ему свое настоящее имя?

— Потому что... — вздохнул он. — Послушайте, это сложно. Я здесь по личному делу и пользуюсь псевдонимом...

— Псевдо… что?

— Вымышленным именем.

— Почему?

— Потому что я не хочу привлекать к себе внимание, и, готов поспорить на свой последний медяк, что этот человек, — он указал на Обассу, — связан с преступным миром этого города.

— Ты имеешь в виду Сородичей?

— Верно, и они — последние люди, с которыми я бы хотел связаться.

Девочка улыбнулась и протянула руку:

— Твой последний медяк, пожалуйста.

Лукан нахмурился, глядя на нее:

— Ты хочешь сказать...

— Обасса не Сородич.

— Ты уверена? — Лукан посмотрел на старика. — Потому что он кажется мне довольно подозрительным. Вся эта чушь о слепом нищем...

— Я уверена, — вставила девочка, прищурившись. — И не сердись на Обассу, он мой друг. — Она щелкнула пальцами. — Ты должен мне медяк.

— Это была фигура речи, — пробормотал Лукан, но все равно бросил ей медяк. Это меняет дело, подумал он, когда Блоха поймала монету в воздухе. Если Обасса не Сородич, возможно, нет ничего плохого в том, чтобы поговорить с ним. Не то чтобы у меня есть какие-нибудь другие идеи. Он вытер пот со лба. Но это все равно рискованно. Он посмотрел на рынок и почувствовал знакомое чувство безнадежности, когда увидел бесчисленные прилавки, толпы кричащих и жестикулирующих людей. Я мог бы искать здесь месяцами и не найти никаких ответов. Что оставляет только один вариант.

Он повернулся и пошел обратно к Обассе.

— Куда ты идешь? — крикнула ему вслед Блоха.

— Выбросить осторожность на ветер.

— Мастер Дюбуа, — сказал Обасса, отрываясь от строгания. — Вы вернулись. Интересно, изменилось ли ваше мнение?

— Нет... Скорее, изменилась точка зрения.

— Я нахожу, что они часто сводятся к одному и тому же.

— Послушайте, как насчет того, чтобы отбросить дешевую философию и перейти к делу? Я расскажу вам, кто я и почему я здесь, а вы взамен расскажете мне, кто такая Зандруса и где я могу ее найти. Вы не против?

— Отлично. — Мужчина снова понимающе улыбнулся, как будто всегда знал, что Лукан вернется. — Алехо, — обратился он к молодому человеку, вытиравшему соседний столик, — могу я попросить у вас чашечку черного чая? И для моего друга...

— Только воды.

Когда официант скрылся в Голубой Устрице, Обасса перевел невидящий взгляд на Блоху:

— Мне вдруг захотелось попробовать медовые пирожные Крессы. Не окажешь ли ты мне услугу, Блоха, и не возьмешь ли одно из них?

Девочка надула губки:

— Прилавок Крессы находится в дальнем конце рынка.

— Тогда купи себе тоже. Вот. — Слепой протянул обветренную ладонь, на которой лежали две медные монеты. Определенно не нищий, Лукан подумал, когда девочка схватила монеты и бросилась прочь. — А теперь, — сказал Обасса, указывая на скамейку рядом с собой. — Почему бы вам не присесть, мастер?..

— Гардова, — ответил Лукан, садясь. — Лукан Гардова.

— И какова же ваша история, мастер Гардова?

— С чего мне начать?

— С самого начала, конечно.

— Хорошо. — Лукан замолчал, когда Алехо вернулся с закусками, и, кивнув в знак благодарности, взял чашку с водой. — Я родился в одной из старейших семей Парвы, — продолжил он, когда официант отошел от них. — Когда-то мы были одними из самых богатых, пока мой дед не растратил большую часть нашего состояния на азартные игры. Сейчас мы не более чем мелкая аристократия. Моего отца зовут — звали — Конрад Гардова. Он недавно умер.

— Пожалуйста, примите мои соболезнования.

— Благодарю. У нас... были не самые лучшие отношения. Мы не разговаривали много лет.

— Вы отдалились друг от друга? — Обасса осторожно подул на свой чай.

— Что-то в этом роде. Мы никогда не были близки, и в восемнадцать лет я ушел из дома, чтобы поступить в Академию Парвы, но из этого ничего не вышло. Очень мягко сказано.

— Академические занятия не для всех, — доброжелательно сказал Обасса.

— Верно... Хотя мое исключение больше связано с тем, что я убил сокурсника.

Обасса приподнял бровь:

— О?

— В целях самообороны, — поспешно добавил Лукан. — Мы дрались на дуэли. Я победил. Позже, когда я повернулся к нему спиной, он напал на меня, и мой меч просто... Это был несчастный случай. В любом случае, меня исключили из Академии. Это было семь лет назад, и с тех пор я постоянно путешествовал. Пытался, ну, знаете... найти свое место в мире. Совсем недавно я был в Торлейне, недалеко от Серых земель.

— Неужели? Я слышал истории об этом месте, еще по дороге сюда. Говорят, что только дураки, психически больные или отчаявшиеся люди рискуют поехать туда. — Мужчина слегка улыбнулся. — Интересно, кто из них вы?

Выбирай сам, подумал Лукан.

— Пока я был там, — продолжил он, — я получил сообщение от управительницы моего отца. Она сказала мне, что мой отец был убит. Даже сейчас мне было странно произносить это вслух.

— Убит? Мое глубочайшее сочувствие, мастер Гардова.

— Мне не нужно ваше сочувствие. Что мне действительно нужно, — Лукан достал из кармана сложенную записку, — так это ответ на вопрос, почему мой отец перед смертью нацарапал на листке бумаги слово Зандруса. — Он протянул записку Обассе, прежде чем осознал свою ошибку. Несмотря на это, слепой вытянул руку и взял пергамент, нежно проведя по нему пальцами.

— Здесь есть еще два слова...

— Первое — мое имя. Второе — Сафрона, вот почему я здесь.

— Как любопытно, — пробормотал Обасса.

— Так вы мне расскажете все, что знаете?

— Конечно, — ответил мужчина, возвращая записку. — В конце концов, такова была сделка. История за историю, — он сделал глоток чая. — Вы прибыли в Сафрону в захватывающее время, мастер Гардова.

— Я уже понял.

— Сорок лет прошло с тех пор, как закончилась война. — Мужчина покачал головой, ставя чашку на стол. — Я с трудом могу поверить, что прошло так много времени. Я был в числе первой волны иммигрантов из Зар-Гхосы, которые поселились здесь после подписания мирного договора. Вам может показаться странным, что мы переехали в тот самый город, который раньше стремились разрушить, и стали жить среди людей, которые когда-то были нашими врагами. Но у нас были возможности, и это был шанс начать все сначала для тех из нас, кто дома пытался и не сумел найти свое место в жизни. Я прожил здесь, наверное, пару лет, когда появилась Зандруса.

— Она родом из Зар-Гхосы?

Обасса кивнул:

— Большинство моих соотечественников, приехавших сюда по морю, занялись честным ремеслом, другие тогда получали зарплату на серебряных рудниках за городом. Некоторые, однако, преследовали интересы, не бывшие... легальными. Зандруса была одной из них.

— Значит, она была преступницей?

— Контрабандисткой, и очень искусной в этом деле. В те далекие времена нас было немного, зато было очень много людей, недовольных войной. Иногда нам, иммигрантам, было трудно доставать определенные товары. Зандруса изменила это, ввозя контрабандой то, что нам было нужно — лекарства и тому подобное.

— Итак, контрабандистка с золотым сердцем.

— О, не обольщайтесь: Зандруса в основном перевозила ценные товары, такие как слоновая кость и шелк, но она делала все, что могла, чтобы помочь своим соотечественникам. Она вела свой небольшой бизнес почти десять лет, прежде чем свернуть его и вложить свое небольшое состояние в легальный бизнес.

— То есть она вышла из тени? Почему?

— Кто может сказать? — ответил Обасса, разводя руками. — Возможно, она начала ощущать на себе длинную руку закона; инквизиция Сафрона очень усердно искореняет тех, кто занимается незаконной деятельностью.

— Я уже это видел, — ответил Лукан, вспомнив одетых в черное инквизиторов, ведущих своего пленника в Эбеновую Длань.

— Или, может быть, она просто решила, что это поможет ее благотворительной деятельности, — продолжил Обасса. — В любом случае, Зандруса оказалась такой же искусной в инвестировании, как и в контрабанде. Она стала очень богатой женщиной, а в Сафроне богатая женщина — это еще и влиятельная женщина.

— Если это так, — возразил Лукан, — то почему здесь, кажется, никто не знает ее имени?

— Потому что она отказалась от этого имени, когда перестала заниматься контрабандой, и теперь мало кто из нас еще помнит ее настоящее имя, данное при рождении. Для своей новой деловой практики она взяла себе имя Саида Джеласси и с тех пор им пользуется. Именно под этим именем она в конечном итоге добилась того, о чем никто из нас и мечтать не мог, — места в Позолоченном совете.

Глаза Лукана расширились.

— Зандруса — торговая принцесса?

— Первая зар-гхосска, удостоившаяся этой чести, если это можно так назвать. Она занимает эту должность более десяти лет. — Обасса склонил голову набок и ухмыльнулся. — Кажется, вы не находите слов, мастер Гардова. Без сомнения, вы спрашиваете себя, какое отношение к смерти вашего отца может иметь одна из самых влиятельных женщин Сафроны.

— Да, этот вопрос пришел мне в голову.

Нищий усмехнулся:

— Что ж, боюсь, я ничем не могу вам помочь.

— Мне нужно поговорить с Зандрусой. Мне нужно выяснить, что ей известно...

— Боюсь, это невозможно.

— Почему?

— Потому что завтра утром ее должны казнить.

— Ее что? — Лукан покачал головой, его мысли путались. — Почему? За что?

— За убийство лорда Савиолы, своего собрата, торгового принца. Об этом болтают в городе в течение последнего месяца или около того, не говоря уже о том, что это бросает тень на подготовку к Великому возобновлению. — Обасса сделал еще глоток чая, скривив губы, как будто чай показался ему горьким на вкус. — Слуги лорда Савиолы нашли Зандрусу — леди Джеласси, — стоящую над телом их хозяина с окровавленным кинжалом в руке. — Он опустил чашку, одна бровь его дернулась в противоположном направлении. — По крайней мере, так говорят.

— Вы думаете, она невиновна?

— Лорд Савиола был ближайшим союзником Зандрусы в Позолоченном совете. Более того, говорили, что они были хорошими друзьями. Мне это кажется очень странным, мастер Гардова. Но что я знаю? Я просто...

— Слепой старый попрошайка, — перебил его Лукан. — Да, я понимаю. — Он откинулся на спинку стула и тихо выругался. Я проделал весь этот путь впустую. — И где же она сейчас? Я имею в виду Зандрусу.

— В Эбеновой Длани. И нет, они не пускают посетителей. — Обасса вздохнул, поднимаясь на ноги и поднимая трость, которая лежала рядом с ним. — Казнь состоится завтра утром, с десятым ударом колокола, в старом амфитеатре. Блоха может отвести вас туда, если вы захотите присутствовать. Если Зандруса выживет, найдите меня, и мы продолжим разговор.

— Подождите, — сказал Лукан, когда пожилой мужчина отвернулся. — Что вы имеете в виду, если она выживет? Я думал, вы сказали, что ее казнят?

Обасса усмехнулся:

— Вы увидите, что в Сафроне все делается немного по-другому, мастер Гардова.