Облака среди звезд

Глава 18

— Мне уже лучше, — сказала Корделия, хотя лицо у нее было белее полотна. — Ты можешь закрыть окна. Я скоро совсем приду в себя.

Арчи нажал на кнопку, и стекло медленно поднялось. Морозный воздух помог нам обеим взбодриться. В просторной и удобной машине Руперта, которую вел Арчи, я готова была путешествовать хоть целую неделю. Арчи старался ехать как можно скорее, поскольку боялся, что нас остановит полиция: багажник и салон у нас были завалены ящиками спиртного. Мы то и дело обгоняли на шоссе неторопливо ползущие машины, и каждый раз нам вслед раздавались оглушительные гудки возмущенных автомобилистов, которым приходилось уступать нам дорогу.

— Не гони так, Бога ради, — протестовал Руперт. — Ты нас угробишь.

— Еще не время сбавлять скорость. Вот уедем подальше, — возражал Арчи.

— Ты думаешь о своих поэтах или о Максе? — толкнула меня в бок Корделия.

Моей семье определенно не давала покоя моя дружба с Фрэншемом. Корделия знала, что меня раздражают любые замечания на эту тему, тем более — в присутствии посторонних, а уж когда мы оставались с ней вдвоем, она обязательно позволяла себе какое-нибудь ироническое замечание.

— Не угадала, я думала о том, что мне надеть.

Я недовольно оглядела коричневое пальто, в котором решила отправиться в путешествие, и черную шляпу и снова погрузилась в размышления.

Перед отъездом Арчи сказал Руперту, что было бы просто неприлично с их стороны, пригласив меня на Рождество, не позаботиться о моем праздничном наряде. И Руперт с готовностью выделил необходимую сумму на покупку одежды для меня.

Мы с Арчи с радостью отправились на Бонд-стрит — посмотреть, что можно выбрать в лучших лондонских магазинах. Арчи подошел к решению проблемы с редкостной тщательностью. Набрав несколько костюмов и платьев, он отправлял меня все это мерить.

Можно было только удивляться, сколь серьезно он отнесся к процессу поиска и выбора и с какой быстротой ему удавалось отыскать среди огромных рядов вешалок то, на что стоило обратить внимание. Характеристики он всегда давал односложные, но очень конкретные: либо «превосходно», либо «никуда не годится». Но когда я увидела сумму на чеке, то чуть не упала в обморок.

— Я не смогу вернуть эти деньги Руперту даже через год! — призналась я Арчи.

— Не проблема, Хэрриет, мы пригласили тебя, и мы за это отвечаем. Запомни, Руперт терпеть не может женщин, которые плохо одеваются.

Я не сомневалась, что он говорит это из вежливости: Руперту на самом деле было совершенно безразлично, как одеты и женщины, и мужчины, его окружавшие.

— А сейчас иди и померяй вот эту юбку, — он сунул мне в руки еще одну вещь и подтолкнул к примерочной.

Я направилась в кабинку, словно во сне, все еще не в силах примириться с мыслью о том, что им пришлось потратить столько денег только ради удовольствия видеть меня хорошо одетой все то время, пока мы будем в гостях у брата Руперта.

— Но ты же раньше терпеть не могла ходить по магазинам! — воскликнула Порция, когда я вывалила на кровать целый ворох покупок.

— Это потому, что я не умела выбирать одежду. Когда смотрела в зеркало, то видела только свои растрепанные волосы и некрасивый нос, и не могла разобраться, как на мне сидит какая-нибудь вещь. Когда мне приходилось что-то покупать, я заранее была уверена, что мне ничего не идет и все будет висеть мешком. К тому же я не представляла, что именно мне нужно, но с Арчи все оказалось по-другому. Видишь, сколько он мне насоветовал!

— Мне бы не очень понравилось, если бы кто-то захотел помогать мне при выборе одежды, словно я маленький ребенок, — заметила Порция, разглядывая темно-вишневый костюм из джерси. — Я никому не позволяю указывать мне, что делать, и прислушиваюсь только к мнению Сьюк. Но она — другое дело. Чудесные туфли, хотя, по-моему, немного детские. Но выглядят как хрустальные, прямо для принцессы. Офелия умрет от зависти, когда все это увидит.

— А что ты об этом скажешь? — спросила я, накрасив губы темно-красной помадой, которую мне тоже подобрал Арчи.

— Боже мой! Кто бы мог подумать — Хэрриет начала пользоваться косметикой! Я помню, ты говорила, что только избалованные богачи могут позволить себе тратиться на такую ерунду, когда шахтеры голодают.

Арчи позаботился, чтобы макияж соответствовал новой цветовой гамме моего гардероба, и по его совету я приобрела также блестящие тени для век и легкие бледно-розовые румяна.

— Смотрится очень красиво, — согласилась Порция, — твоя кожа кажется более бархатистой, а глаза становятся выразительнее.

— У меня и тушь есть.

— Значит, с тобой действительно что-то случилось! Макс лишится дара речи, когда с тобой встретится.

Вечером накануне отъезда в Дербишир мне принесли домой большую посылку. В ней оказался темно-красный кожаный чемодан, а в нем маленькая дамская сумочка такого же цвета. Арчи развернул записки и прочел:

— «Дорогая Хэрриет, прошлой ночью нам приснился страшный сон, в нем у тебя был чемодан из ИСКУССТВЕННОЙ кожи. Любящие тебя Р. и А.»

Корделия не выдержала и вытащила новый чемодан в гостиную, где он и попался на глаза Офелии. Тщательно осмотрев его снаружи и изнутри и проверив его застежки и мягкую бархатную подкладку, она осторожно спросила:

— Могу я когда-нибудь попросить его у тебя на время?

Я уверила, что она сможет взять его с собой, когда понадобится, как, впрочем, и сумочку. Она улыбнулась, но тут увидела на мне костюм из джерси и вздохнула:

— Он будет мне узок в талии.

Я немного волновалась, что моя красная сумочка потеряет форму из-за перепада температуры, поскольку на улице было довольно холодно.

— Надеюсь, я не потеряю пальцы из-за обморожения, — пошутил Арчи. — У меня такое ощущение, что скоро смогу брать радиоактивные металлы голыми руками. Если бы не жаркое дыхание Дирка мне в затылок, то, наверное, у меня бы давно уши отвалились.

— Из-за того, что у тебя шея заледенела, ты совсем не поворачиваешь голову и не смотришь в зеркало заднего вида, — напомнила ему Корделия.

Корделия задумалась. Пока Дирк и вправду согревал нас своим дыханием, Руперт и Арчи не возражали, чтобы я взяла его с собой. Поначалу я хотела отказаться от поездки, не желая расставаться с моим питомцем.

— Пойми же, — сказала я Руперту, — мне некому отдать Дирка. Он будет так несчастен, если мы его бросим, что я себе никогда этого не прощу. Может быть, поедет только Корделия?

Руперт помолчал минуту и наконец сказал:

— Возьми его с собой.

— А что скажет хозяйка дома? Не все люди способны принимать у себя гостей с собаками.

— У них есть две собаки, так что с Дирком они как-нибудь управятся. Я позвоню и предупрежу их.

Что касается Марка-Антония, то Руперт сказал, что лучше ему остаться дома, и я не могла с ним не согласиться. Лавди, предпочитавший общение с животными и не очень симпатизировавший людям, готов был о нем позаботиться, так что Марку-Антонию была обеспечена подходящая компания.

Единственное, что беспокоило меня по-прежнему, — папино состояние. Мы оставляли его одного. Правда, увлечение Флер несколько скрашивало его заключение. При последнем свидании он сказал мне, что по ее просьбе для них будет устроен ужин с креветками, устрицами и шампанским. Начальник тюрьмы дал на это разрешение и даже предоставил в их распоряжение свой кабинет. Если до этого я относилась к Флер с недоверием, то после такого подарка для папы она показалась мне человеком великодушным и тонким.

Я оставила свой адрес в Дербишире Марии-Альбе, с которой мы дважды в неделю обменивались письмами. Но она не всегда отвечала мне регулярно, бывало, от нее приходило три письма за два дня, а бывало, что ее молчание длилось по полторы недели. Ошибок в ее посланиях было так много, что я лучше понимала, когда она целиком переходила на родной итальянский. Прежде я даже не представляла, насколько ей сложно писать по-английски. Она писала, что подружилась с сестрой Марией-Жозефиной, которая готовит еду в общине, и они делятся друг с другом кулинарными секретами.

Мои письма содержали подробные отчеты обо всем, что происходило у нас доме: о возвращении Марка-Антония, об отъезде мамы в Корнуолл, о блюдах, которые готовил Ронни, о безобразиях, вытворяемых Дирком. Письма являлись для Марии-Альбы своеобразной психотерапией, помогавшей приводить ее в состояние равновесия и душевного спокойствия, и я замечала, что постепенно настроение ее улучшалось.

— По-моему, подходящее место для ланча. — Голос Арчи вывел меня из задумчивости.

Он свернул налево и остановился у вывески «Тэлиго Тауэрс, ресторан и отель». Мы миновали аллею и вошли в большое здание в стиле викторианской готики.

— Конечно, нам не пристало привередничать, — заметил Руперт, — но хотя бы скатерти они могли постелить на столы.

— Проходите, я долго не задержусь, — сказала я своим спутникам и вышла с Дирком на улицу. Прогулявшись под деревьями, я отвела его назад в машину и тут увидела, что рядом с нашим автомобилем бродит какой-то человек с бакенбардами, одетый в светлое пальто. Завидев меня, он улыбнулся и сказал:

— Очень хороший мотор, и карбюратор отличный, какая фирма?

Я улыбнулась из вежливости:

— Боюсь, я в этом не разбираюсь.

— Хорошая собачка.

Тут я проявила себя более компетентной:

— Это корнуоллский терьер.

Мужчина рассмеялся, показав белые крупные зубы:

— Больше похож на пикси, если корнуоллский. Нет, мисс, вы меня не обманете. У моей тетушки был сенбернар, очень серьезный пес. Так что вы меня не проведете.

Он отошел от меня, сел в машину и уехал. Было так холодно, что, оставив Дирка, я тут же поспешила вернуться в ресторан.

Официантка раздавала меню немногочисленным посетителям. Когда очередь дошла до нас, каждый стал выбирать, что будет есть. Руперт всегда следил за своим весом и ел очень мало. Корделия же решила заказать побольше булочек, заявив, что юбка, которую она выпросила у Офелии перед отъездом, так велика, что ей нечего бояться поправиться. Арчи был таким стройным, вовсе не склонным к полноте, и в твидовом пальто с зеленым шарфом он выглядел спортивно, но элегантно.

Официант подошел ко мне и предложил помочь снять пальто.

Сняв пальто и перчатки, я отдала их официанту. Я расстелила салфетку и положила ее на колени.

— Я советую тебе заказать ростбиф, — Руперт протянул мне меню, — он никогда не бывает плохим. И по той же причине рекомендую крабовый салат.

— Я еще никогда не ела в настоящем ресторане, — сказала Корделия. — Можно мне взять что-нибудь экзотическое?

Руперт задумчиво посмотрел на нее:

— Хорош только тот опыт, за который не приходится платить слишком дорого. Что ты собираешься заказать?

— Я хочу дичь под красным соусом, а на второе homard thermidor, я знаю, что это лобстер, мы на уроках французского эти названия проходили.

Я строго глянула на Корделию и, нахмурившись, покачала головой — такой заказ стоил слишком дорого. Корделия надула губки. Она так радовалась, впервые почувствовав себя взрослой, когда официант обратился к ней «мадам», раскладывая перед ней прибор и подавая меню, что теперь ей хотелось полной свободы.

Подали теплый, но довольно вкусный крабовый салат. Корделия взяла вилку и начала расправляться с омаром, которого Руперт все же позволил ей взять, невзирая на мои протесты. Я сильно беспокоилась, как бы картофель с сыром, пирожные и морепродукты не воспрепятствовали дальнейшему комфортному путешествию Корделии, которую всегда укачивало в автомобиле.

— Ну, — сказал Руперт, сложив нож и вилку, — по крайней мере, все, что мы съели, имело пристойный вид. Это уже кое-что…

— Пудинг поможет нам прийти в себя, — весело добавил Арчи. — Даже самые плохие английские рестораны славятся отменными пудингами. Ты готова к новому испытанию, Корделия? А как насчет джема, взбитых сливок, миндального печенья и вишневого варенья?

— О-о-ооо… — протянула Корделия, прижав к губам салфетку.

Официант уже направлялся к нам с подносом, уставленным тарелками и вазочками с шоколадными пирожными, муссами и джемами.

Руперт сдержанно отказался даже попробовать все это. Я съела только одно печенье.

— Тебе, Арчи, предстоит нелегкая работа. Я сомневаюсь, что ты с ней успешно справишься. — Он посмотрел на Корделию. — Конечно, у тебя есть опытный и надежный помощник, но…

— Похоже, пойдет снег, — сказал Руперт, развернув карту, — а ехать еще не меньше тридцати миль. Скоро начнет темнеть.

— Я мог бы давно довезти вас, — отозвался Арчи, заводя машину. — Боже! Какой ты трус! Не нужно было кричать, что я вас угроблю.

— Прошу тебя, Арчи, — взмолился Руперт, когда навстречу выскочил грузовик из непроглядной снежной дали, — если уж гонишь, хоть смотри внимательней на дорогу.

— Пожалуйста, — раздался жалостный голос Корделии, — остановите, меня опять тошнит.

— Ерунда, — возразил Арчи, — не с чего тошнить. Лобстер был немного жирноват, но не слишком.

Нам уже пришлось дважды останавливаться из-за приступов дурноты Корделии, и Арчи начал раздражаться на нее, считая, что она нарочно капризничает.

Корделия застонала, и я, не выдержав, крикнула, чтобы он остановился.

Арчи притормозил слева у обочины. Корделия выбралась из машины и схватилась руками за ствол дерева. Дирк, проснувшись от шума, залаял и тоже стал рваться на свободу.

— Черт! Я лучше выйду с ним на минуту, — сказала я, взяв его на руки.

— Веселое у нас путешествие, — иронически заметил Руперт. — Скоро стемнеет, метель усиливается, рвота не прекращается, можно хоть сейчас вызывать службу спасения. Надо выйти вместе с Хэрриет, нельзя ее отпускать одну.

Я застегнула пальто и, надев шляпу, вышла из машины вместе с Дирком:

— А мне кажется, ты преувеличиваешь, мне не нужны сопровождающие.

— Уже полпятого вечера. Смотри, как темно. Если на тебя нападут, кричи громче, мы придем на помощь. — И Арчи принялся протирать стекло.

Лес был больше, чем казался издалека. Я окликнула Корделию, но никто не отозвался. Дирк потянул меня дальше, обегая вокруг каждого куста. Я посмотрела на дорожку, уходившую в чащу, но следов Корделии не было. И я успокоилась, значит, она не отправилась в лес. Я решила возвратиться и осмотреть другие места. Я направилась туда, откуда, как мне казалось, пришла, но вскоре увидела, что забрела совсем не в ту сторону.

Небо быстро темнело, к тому же шел мелкий снег с дождем, но я принялась убеждать себя, что беспокоиться не о чем. Уйти далеко от шоссе я не могла, и, конечно, Руперт и Арчи сразу отправятся искать меня. Может быть, Корделия и Дирк уже вернулись и сидят в машине. Но тут я вспомнила, что она выскочила на улицу, даже не накинув пальто.

Снег усилился, и я, как это нередко бывает с человеком, попавшим в затруднительное положение, заметила, что тревожусь больше за свое новое пальто и шляпу, все время отряхиваю их от снега, нежели за собственную безопасность. Руки у меня окоченели от Холода, и я старалась засунуть их поглубже в карманы. Нащупав пальцами талон, который остался у меня после покупки бензина на последней остановке, стала вынимать бумажку и выронила ее. Но лишь только наклонилась, чтобы поднять ее, Дирк с лаем выпрыгнул из-за кустов, подбежал ко мне и лизнул в щеку.

Я была так рада его появлению, что даже не стала сердиться. Подобрав поводок, я еще несколько раз позвала Корделию.

— Ищи, — велела я Дирку, — ищи след…

Но он сидел, высунув язык, и смотрел на меня с недоумением.

— О Господи! Ну что ты за пес! Даже не можешь отыскать дорогу.

Я дала ему конфету, которая тоже нашлась в кармане. Прожевав ее, Дирк вдруг сорвался с места и понесся по снегу. Я бросилась за ним, крепко держа поводок. Но он вдруг опять сел и не желал пошевелиться, пока я не дала ему еще один леденец. Так он всякий раз останавливался, требуя очередного поощрения, пока мы не добрались до опушки леса. В свете фар я увидела в машине Арчи и Руперта, но Корделии с ними не было.

— А мы уже решили, что тебе встретился в лесу прекрасный принц на белом коне, который подхватил тебя и умчал в сказочный замок, — смеясь, заметил Арчи.

— Где же Корделия? — воскликнул Руперт.

— И я хотела бы это знать! Я позвала ее, а потом отошла от дороги и чуть не заблудилась. В этом лесу можно легко сбиться с тропинки, да еще в такой темноте.

Руперт помолчал с минуту, нахмурившись, — видимо, втайне он уже сожалел, что взял нас с собой, — поездка длилась вдвое дольше, чем следовало, — и наконец сказал:

— Ладно, нужно идти искать ее.

— Оставайся-ка в машине, Хэрриет, — велел Руперт.

— Нет, — упрямо возразила я, — я пойду с тобой. — Сняв пальто и шляпу, я положила их аккуратно на заднее сиденье. — Дирк привел меня назад к вам, может, он отыщет и Корделию. Дирк, дружок мой, ну постарайся. — Я дала ему понюхать пальто Корделии. — Ищи ее, ищи!

Дирк принюхался и вдруг рванул с места с дикой скоростью. Мы едва успевали за ним.

Валил густой снег, и уже совсем стемнело. Я кричала и звала Корделию, но мой голос звучал так глухо, что едва ли его можно было услыхать с двадцати шагов. Меня охватила паника, и я готова была расплакаться от страха за сестру, когда Дирк с лаем бросился к высохшему дереву. Корделия пряталась под ним от снега, она была так напугана и так замерзла, что почти не реагировала на наше появление. Я кое-как натянула на нее пальто.

— Накинь вот это. — Руперт снял свое пальто и отдал его мне. — Прекрати реветь, ты же хвалилась, что ничего не боишься. Где твоя храбрость? Пошли обратно, в машине быстро согреешься.

Мы повели Корделию назад, пробираясь через кусты, занесенные снегом, хлеставшие нас по лицу заледеневшими ветками.

В салоне было очень холодно, и Арчи пришлось ждать, пока машина прогреется, минут десять, зато после мы почувствовали себя как в турецкой бане. Корделия сидела некоторое время в оцепенении, но, отогревшись, пришла в себя.

— Я больше ни за что не пойду в лес — какое ужасное место, только посмотрите на мои руки!

Ее руки были исцарапаны и перемазаны грязью, несколько царапин виднелись и на лице.

— Это Дирка надо благодарить, — с гордостью сказала я, погладив его и почесав за ухом, — без него мы бы заблудились.

— Согласен, — Руперт повернулся и тоже погладил его, — прощаю ему все безобразия, которые он уже натворил и еще успеет натворить.

Мы тронулись дальше сквозь непроглядную стену снегопада, так что Арчи даже не мог прибавить скорость, боясь столкнуться со встречными автомобилями. Мне сильно хотелось спать, я с трудом боролась с дремотой, но, увидев вдалеке огоньки деревни, взбодрилась и стала всматриваться сквозь стекло в стремительно приближавшиеся домики с уютно горевшими в снежной мгле окнами и фонарями у подъездов.

Все мои мысли были сосредоточены на предстоящем знакомстве с родственниками Руперта. За моих близких я уже перестала беспокоиться, зная, что отец наверняка не забудет поздравить Марию-Альбу, Порция будет счастлива встретить Рождество вместе со своей подругой, а Брон и Офелия наконец отдохнут от домашних проблем в роскошной и комфортной обстановке — они так в этом нуждались, поскольку тяжело переживали наши финансовые трудности. Мама позвонила мне еще до отъезда и сообщила, что отель, в котором они остановились в Корнуолле, оказался на редкость тихим и приятным местом. Ну, а Марк-Антоний в компании с Лавди, наверное, сидит на своем любимом стуле на кухне и наблюдает, как за окном идет снег.

И вдруг внезапно среди всех этих размышлений мне вспомнился Макс. Он позвонил мне и снова пригласил отужинать с ним, но я отказалась, сославшись на то, что очень спешу, поскольку собираюсь ехать за город. Он стал настаивать, уверяя, что времени еще хватит, но я отвергла его приглашение более твердо и даже резко.

— Надо припарковаться где-нибудь подальше, — сказал Руперт. — Я где-то видел огоньки стоянки.

Я посмотрела в темноту ночи, и мне действительно показалось, что впереди ярко горит фонарь. Но дальше возвышались какие-то странные громады.

— Это гора? — изумилась я.

— Да, называется Хай Пик, — отозвался Руперт. — Мы уже давно едем по возвышенности, но до вершины еще далеко, ее высота две тысячи метров.

— Боже мой, смотри, какая красота! — воскликнула я, повернувшись к Корделии, но она крепко спала, прислонившись головой к стеклу машины.