Облака среди звезд

Глава 21

Но Арчи ошибся, назвав все случившееся многообещающим. Ужин по-прежнему тянулся в бесконечно-утомительном ритме: священник дулся и мрачнел все больше, английский Эмилио был настолько плох, что не выдерживал сравнения даже с моими жалкими знаниями его родного испанского, и разговор наш вращался вокруг самых незатейливых предметов.

Арчи поддерживал диалог с неутомимой миссис Мордейкер, которая с каждым выпитым бокалом делалась все экспансивнее. Она что-то долго и подробно рассказывала ему о ритуалах, сопровождающих дефлорацию у туземцев.

Я старалась не поднимать головы, чтобы случайно не встретиться взглядом с Максом. Его появление было для меня как гром среди ясного неба. К счастью, он сидел далеко от меня, но странным казалось другое — он ни словом не обмолвился о своих планах провести Рождество в гостях. И теперь я мучительно пыталась вспомнить, называла ли я ему во время нашего последнего телефонного разговора имена Руперта и его сестры или нет.

Наконец ужин подошел к концу. По приглашению Мэгги женщины последовали в гостиную, а я побежала наверх — проведать Корделию. Она не спала, снова страдала от тошноты и очень замерзла. Я нашла в коридоре миссис Уэйл и попросила ее принести аспирин и стакан воды. Она вернулась, прихватив с собой еще и бутылки с горячей водой, и даже развела огонь в камине, однако на мои попытки завязать с ней дружескую беседу почти не реагировала, ограничиваясь уклончивыми и короткими репликами. Я попросила ее передать леди Пай мои извинения — остаток вечера я проведу с сестрой.

Но ни я, ни Корделия в ту ночь так и не выспались как следует. Дирк пытался подобраться к коробке с пирожными, и мне приходилось следить, чтобы он не опрокинул ее на пол. Успокоился он только после того, как мы с ним напополам съели все лакомства. Он улегся у камина и вскоре заснул. Но через час разбудил меня, требуя, чтобы его выпустили на улицу, и мне пришлось спуститься с ним в сад.

— Ты самый мерзкий пес в мире, — злилась я, надевая пальто.

Чтобы не столкнуться ни с кем из слуг или гостей, поскольку я уже переоделась в домашнюю одежду, воспользовалась черной лестницей. Прогулявшись вокруг дома, я вернулась и стала подниматься по лестнице. Уже почти на середине вдруг услыхала шум. Наверху загорелся свет. Я хотела было спрятаться под лестницей, но, пока медлила, Дирк залаял, и необходимость скрываться отпала.

— Эй! — крикнула я. — Кто здесь?

Голоса затихли, и воцарилось тревожное молчание, но мне показалось, что кто-то спускается ко мне по лестнице. Дирк стал лаять еще громче, прыгая и дергая поводок. Я с криком кинулась вниз, повинуясь внезапному чувству страха, но вдруг ощутила, что у меня нет поводка в руке, и заставила себя остановиться. Наверху распахнулась дверь, и кто-то быстро спустился по лестнице.

— Это ты, Хэрриет? Прекрати шуметь, ты весь дом перебудишь. Многие уже легли спать.

— Руперт! Слава Богу!

— С тобой все в порядке? Чего ты испугалась?

Я прижалась к нему, все еще дрожа от волнения. Но его спокойствие и невозмутимость вернули мне самообладание:

— Ничего, все в порядке.

Он закурил сигару и, затянувшись, посмотрел на меня внимательно:

— Что ты вообще здесь делаешь?

— Я хотела выйти с Дирком, но тут включили свет наверху, и мне стало как-то не по себе…

Я заметила, что Руперт пристально смотрит на меня, не отводя глаз. Мне сделалось ужасно неловко и стыдно за свою истерическую несдержанность.

— В доме плохо работает электричество. Генератор иногда неожиданно отключается. Но, я думаю, ты просто устала после долгого путешествия, и тебе пора отдохнуть.

— Я не устала, понимаешь, просто испугалась, когда мне никто не ответил, ведь я же слышала чей-то шепот.

— Ничего особенного, возможно, кто-нибудь назначил тут свидание, а ты случайно наткнулась на эту парочку. Обычное дело для подобных вечеринок: секс, алкоголь, азартные игры. — Голос Руперта звучал совершенно бесстрастно. — Подожди минуту, — он распахнул дверь, поскольку, как выяснилось, я уже снова спустилась вниз и теперь стояла на площадке перед выходом на улицу. Руперт выбросил сигару и повернулся ко мне:

— Где собака?

— Она сбежала, наверное, наверх, когда я вскрикнула.

— Должно быть, это был иступленный вопль, если он так напугался.

Я взглянула на него с негодованием. Мне не очень-то нравилось, что он позволяет себе говорить со мной насмешливо.

Но тут рядом что-то звякнуло, и раздался голос:

— Какого черта вы тут делаете? — Это был полковник Мордейкер.

— Собирался выйти проветриться. Не могу заснуть после виски с содовой и сигары. В голову всякий вздор лезет. Но надо найти собаку, а то она заблудится в доме.

Я заметила, что поводок, который, как я думала, остался у Дирка, висит на моей руке.

Мы стали подниматься по лестнице.

— Ты небось увидела призрак старого Джона Сильвера, а?

— Ничего я не видела.

Руперт рассмеялся:

— Странная девушка, живет как во сне или, вернее, грезит наяву.

Тут уж я не могла не рассмеяться:

— Грубиян!..

— Да что там, просто олух!

В эту минуту десять лет нашей разлуки были позабыты. Теперь, как в добрые старые времена, мы снова были друзьями. И Руперт стал вдруг просто мальчишкой, который любил лимонный шербет и читал нам балладу о Люси и хозяине Вороньего леса.

Но мои сентиментальные воспоминания тут же оборвались, как только мы добрались до верхней площадки. Там не было Дирка.

— Вот, глядите! — крикнул мне полковник. — Этот чертов пес чуть не проскочил прямо в открытую дверь. — Он развел руками, стоя на лестнице в халате, надетом поверх пижамы. — Надо было держать его как следует.

В самый разгар этой суеты появилась Мэгги, опять в фартуке, ее руки были красными и мокрыми от горячей воды.

— Что-то случилось?

— Боюсь, моя собака… Она всех перебудила. И сбежала, я не могу ее найти.

— Она на кухне, — виновато ответила Мэгги, будто это она была причиной всех учиненных в доме беспорядков. — Мне кажется, пес был голоден, и я дала ему кое-что оставшееся от ужина.

Спустя десять минут все мы вернулись в нашу комнату, и я увидала Дирка, преспокойно лежащего у камина.

Я легла в постель и попыталась заснуть. Ветер яростно завывал за окном, а Корделия беспокойно ворочалась и стонала во сне. Наконец мне почти удалось задремать, но проснулась я оттого, что вытекла горячая вода из бутылки и половина постели была мокрой. Меня разбудила Корделия, включив свет.

— Который час? — спросила она.

— Половина пятого, давай выключим свет и постараемся поспать еще немного.

— Хорошо, но мне холодно.

Я подоткнула одеяло вокруг нее.

— А мне, наоборот, жарко.

— Это потому, что ты пила, — от спиртного всегда жарко. И как напитки?

— Вполне сносные.

— Все равно лучше много не пить.

— Конечно.

Некоторое время мы лежали в темноте молча.

Вдруг мне показалось, будто в комнате кто-то есть, даже прошел мимо нашей постели. Я поднялась на локте, вглядываясь в темноту, но никого не было. Ветер продолжал выть за окном и стучать по стеклу ветвями деревьев. Разбуженный нашими голосами, Дирк пробежался из угла в угол и снова лег у камина, изредка беспокойно рыча.

— Тс-c… — послышался шепот совсем рядом с нашей дверью, — не разбуди молодых леди — у них собака.

Дирк приподнял голову, насторожившись. Я прислушалась затаив дыхание.

Я услышала, как скрипнула дверь, и, приподнявшись, увидела, что кто-то разводит огонь в камине. Ярко вспыхнула подожженная бумага, и пламя поползло по сосновым веткам.

— Мэгги?

— О Господи, — она поднялась с колен и подошла поближе к постели, — вы меня напугали. Как себя чувствует девочка?

— У нее температура. Боюсь, что она совсем разболеется. Простите, что все так получилось.

— Чепуха. Не волнуйтесь. Все может случиться. Но, может, все-таки стоит послать за доктором Парсоном?

— Спасибо большое, что развели огонь, теперь мы понежимся в тепле.

— Не за что, дорогая.

Я снова опустила голову на подушку, а Мэгги быстро вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

— Доброе утро, Хэрриет, — сказал мне Арчи, с удовольствием глядя на тарелки с овсяной кашей и плошки со сливками. — Что-то ты бледновата сегодня.

Руперт опустил газету и, посмотрев на меня, снова принялся за чтение.

— Со мной все в порядке, — возразила я, — отлично себя чувствую. Просто немного проголодалась. Я подвинула к себе тарелку с помидорами, грибами и хлебом и разрезала вареное яйцо пополам.

— Привет, Хэрриет! — Макс наклонился ко мне и заглянул в глаза. Он был одет не так празднично, как на ужине, — в свободный вязаный свитер и джинсы.

Все остальные мужчины тоже были в рубашках и джемперах, кроме Арчи, облаченного в ярко-желтый костюм.

— Вы бледны, — заметил Макс, понизив голос чуть ли не до шепота, — но все равно удивительно хорошо выглядите. Бледность очень идет к вашим темным волосам, к тому же у вас гладкая, бархатистая кожа.

Чтобы скрыть замешательство, я тут же протянула ему тарелку:

— Помидоры или грибы?

— Привет, Арчи, Руперт! — Макс подошел к столу и сел напротив меня. Руперт, развернув следующую газету, бесстрастно следил за каждым его движением. Мне было немного не по себе из-за того, что в течение нескольких минут мы находились в центре всеобщего внимания. — Как давно я с вами не виделся! Как поживаете?

— Нормально, — отозвался Руперт.

— «Мой господин здоров и ныне восседает на троне…» — добавил Арчи.

— «Отелло», — механически откликнулась я.

Полковник Мордейкер громко чихнул, чуть не уронив кусок рыбы с вилки.

— Хэрриет, — с упреком сказал Арчи, — вы шокируете полковника своим невежеством. Это цитата из «Ромео и Джульетты». И полковник Мордейкер уж точно может назвать даже акт и сцену, из которой она взята, если вы, конечно, его очень попросите.

— Я и понятия не имею, о чем вы говорите, сэр! — громко возмутился Мордейкер. — Я такой чепухой не интересуюсь. Мое дело — сражаться за королеву и Британию, охранять их от врагов.

Наступило глубокое молчание. Мэгги расставляла на столе чашки для кофе и чая.

— Нет, благодарю, леди Пай, — сказала жена священника, — кофеин вреден для нервной системы. — Полковник взял полную чашку и с удовольствием отхлебнул из нее. — Хорошо известно, — продолжала она, — что при слишком ярком румянце такие стимуляторы оказывают особенно пагубное действие на здоровье. Дорогая леди Пай, я хотела рассказать вам рецепт приготовления рыбы. Мне дал его один мой хороший знакомый, священник из Бельгии, так что можете не сомневаться в его подлинности.

— Я послала за доктором Парсоном, — сообщила мне Мэгги, — он обещал поторопиться, но, к сожалению, все дороги занесло ночью.

— Как чувствует себя бедное дитя? — поинтересовался Макс.

— Не очень хорошо, но у нее ничего серьезного, уверяю вас.

— А Вальдо? — Он снова говорил почти шепотом. — По-моему, в последнее время он стал немного повеселее. Я надеюсь, полиция делает что-то, чтобы найти настоящего убийцу.

— Отцу намного лучше. Вы очень любезны, что навещаете его так часто. Инспектор Фой обещал мне, что кое-что прояснится в ближайшие две недели.

— Вальдо — мой самый дорогой друг. — Он посмотрел на меня с улыбкой. — Как жаль, что вы вчера ушли так рано, остались одни старые ведьмы — ни одной красивой женщины.

— Но там была Фредди.

— Ах да, точно. Она мила, но слишком уж язвительна. И потом, женщина, которая увлечена своим мужем, становится совсем непривлекательна для прочих мужчин.

— А Джорджия — не помню ее фамилии, — мне кажется, она не слишком влюблена в Эмилио.

Макс удивленно посмотрел на меня.

— Неужели вы находите ее красивой?

— Как дела на дорогах, леди Пай? — спросил священник. — Мы должны успеть на поезд. Увы, но служители церкви не могут распоряжаться собою по собственному усмотрению.

— Вот это верно, — согласился полковник, — тем более когда они женаты.

— Ты забыл принять сердечные таблетки, — напомнила мужу миссис Мордейкер, войдя в столовую. И, подойдя ближе, посмотрела в его тарелку: — Сколько яиц велел тебе съедать врач?

Полковник пробормотал сквозь зубы что-то невнятное.

— Если бы вы только знали, — обратилась она к Мэгги, — как мне трудно заставить его соблюдать все предписания. Врач, выписывая лекарство, сказал, что его необходимо принимать до еды.

Жена священника улыбнулась всем присутствующим и провозгласила:

— Как жаль, что мы вынуждены вас покинуть. — Она повернулась и гордо удалилась.

— Скажи, Гервард, — сказала миссис Мордейкер, — что тебя опять расстроило? Помнишь, что говорил тебе доктор насчет настроения…

— Бога ради! Заткнись! — рявкнул полковник. — Ты просто несносна. Все время донимаешь меня своим занудством.

Старая дама глубокомысленно произнесла:

— Какая задница не заслуживает хорошего пинка…

Полковник изменился в лице и стал пунцовым.

— Мадам, — прогремел он, — мое терпение уже на исходе!

— Прошу вас, Эрнестина, — поспешила урезонить старуху Мэгги.

— Гервард! — воскликнула одновременно с ней миссис Мордейкер.

— Хотите еще чаю? — продолжала Мэгги, стараясь отвлечь внимание Эрнестины. — А лепешки не хотите попробовать? Я только сегодня их испекла. Вам они понравятся. Нужно хорошенько подкрепиться перед работой.

— Эта женщина назвала меня «задницей», — пробормотал полковник жене, которая села рядом с ним за стол, — это слишком!

— Полковник, попробуйте вот эти маленькие сандвичи и домашнее варенье из черной смородины, — умиротворяюще настаивала Мэгги, затем, понизив голос, добавила: — Мисс Типпл — девяносто четыре, уверена, она ничего плохого о вас не хотела сказать.

— Я просто не спала всю ночь! Все время слышался какой-то шум, к счастью, я заперла дверь, но все равно не могла успокоиться, — с воодушевлением откликнулась Эрнестина и посмотрела на полковника.

— Нечего смотреть на меня, мадам, — раздраженно произнес полковник.

— Нет, нет, — успокоила его Мэгги, — не принимайте это так близко к сердцу, полковник. Как жаль, что сегодня такая скверная погода. В это лето здесь было много соколов, они так и взвивались в голубое небо! И я подумала, что вы наверняка были бы не прочь посмотреть на это. Ведь вы разбираетесь в птицах?

— В птицах? Кто это сказал? — Полковник уставился на нее в недоумении.

Священник, все это время листавший журнал и вроде не прислушивавшийся к беседе, вдруг поднял голову и с интересом уставился на полковника. Тот надулся еще больше.

— Должно быть, редкое зрелище? — вежливо обратился к нему Макс. — Такое можно увидеть только далеко за пределами Лондона. Но здесь вообще один из самых прекрасных уголков на свете.

— Что-то я этого не заметил. Мы приехали уже в темноте, и ничего, кроме снега, я тут не видел.

— Я бывал здесь раньше, два года назад. С гор открывается чудесный вид на окрестности. Не согласитесь прогуляться со мной?

— Я не могу никуда уйти, пока не приедет доктор и не посмотрит Корделию, — ответила я, не поднимая глаз.

— Хэрриет, — сказал мне Арчи, — если вы собираете команду для отчаянной вылазки, возьмите меня с собой, у меня талант проводника.

Я только собралась ответить ему, как в столовой появился Джонно, одетый в лохматый джемпер и разорванные на коленках джинсы.

— Привет всем! — Он заглянул в тарелки. — Господь Всемогущий, одно дерьмо, да еще рыба вся вареная. Мэгги, неужели мне не оставили ни кусочка бекона?

— Сейчас схожу и принесу для тебя кое-что.

— Сиди, Мэгги, — возразил Руперт. — Ты с утра только и делаешь, что бегаешь, пусть сам сходит на кухню и принесет все, что ему нужно.

— Зачем нужны женщины в доме, если от них нет пользы?

— А от тебя какая польза? — холодно спросил его Руперт.

— Правильно сказано! — воскликнула мисс Типпл.

— Брось, Руп, ты не всегда был таким занудой, я же помню, как раньше ты напивался в стельку.

— Большая разница — быть пьяным или быть неблагодарным щенком, — взвился Руперт.

— Ну!.. — в замешательстве воскликнул Джонно. — Черт тебя побери. Я не понимаю. Я вовсе не такой…

— Так в чем же дело? — отозвался Руперт ледяным тоном. — Возрази, если я не прав.

— В мои годы, — сказал полковник, — мы стояли по стойке «смирно» перед старшими. И даже в глаза им смотреть не смели.

— Замечательно, — иронически отозвался Джонно. — Вы думаете, я стану следовать вашим полковым традициям? Война — это зло, а уж те, кто в ней участвует, — сущие злодеи, и нет им оправдания. Вы сами сеете разруху, анархию и еще черт знает что, и нечего поучать меня, как жить! — Он резко повернулся и вышел из комнаты.

— Розги по нему плачут, — пробормотал полковник, поглядев ему вслед.

Мэгги сидела с таким выражением на лице, словно собиралась разрыдаться.

— Извините, леди Пай, приехал доктор, — сообщила миссис Уэйл, остановившись на пороге. — Я проводила его наверх, к нашей юной гостье. Сэр Освальд требует, чтобы ему немедленно подали завтрак.