Обман на Орд Цестусе

5

День тренировок, к счастью, завершился. Нейт лежал на рифленом полу транспорта, который вез его и пятьдесят его братьев обратно к казармам. Вандор-3 был самой суровой учебной тренировкой, которую ему пришлось вынести. По слухам, норма смертности достигала максимум 2 процентов. Тем не менее, он не обижался на эту статистику. Нейт хорошо понимал древнюю аксиому: тяжело в учении, легко в бою.

Он и другие солдаты были ранены и утомлены. Некоторые всё еще дрожали от последствий выброса адреналина. Несколько человек жевали «палочки от нервов»; один-два сидели, скрестив ноги и закрыв глаза. Некоторые спали, и совсем немногие тихо разговаривали, размышляя о событиях дня.

Со стороны они могли бы показаться абсолютно одинаковыми, но сами клоны видели все отличия: шрамы, загар, разница в языке тела из-за различных тренировок, интонации в разговоре из-за разных мест службы, даже изменения запаха в зависимости от питания. И неважно, что все они начали жизнь в одинаковых искусственных утробах. В их подготовке и опыте было множество мелких отличий, что создавало разницу как в манере держаться, так и в личности.

Нейт смотрел в один из боковых обзорных экранов, на небольшой пригород столицы Вандора-3. Это был маленький индустриальный город с какой-то нефтяной скважиной, окруженный квадратными километрами бесплодной, пустой земли. Здесь построили казармы, временный город — чисто для размещения и обучения пятидесяти тысяч солдат.

Казармы был модульными, разработанными для быстрой сборки или разборки, и он находился там уже неделю, ожидая своей очереди отправиться на учебный бросок.

Солдаты, уже прошедшие бросок, ничего не рассказывали о том, что ждет их впереди. Он, конечно, видел их раны, но сами солдаты, пережившие бой с селенома, предпочитали помалкивать. Любое раннее предупреждение неизбежно приведет к ухудшению опыта. Постороннему такое предупреждение могло бы показаться любезностью, но солдаты знали, что предшествующее знание сокращает суровость и эмоциональное напряжение упражнения, а значит — снижает будущие шансы выжить.

Транспорт высадил их перед огромным серым, заранее приготовленным зданием, где могли разместиться три из пятидесяти тысяч солдат.

Плывущий в тумане усталости, Нейт тащил свой аппарат по коридорам, насмешливо кивая солдатам, уже прошедшим бросок, которые аплодировали, поднимали большие пальцы или салютовали ему, зная, что ему только что пришлось вынести.

Они знали, он — нет. Теперь и он знает.

Вот и всё.

Он поймал турболифт до третьего уровня, отсчитал ряды коек до своей собственной. Нейт бросил свой аппарат на пол рядом с кроватью, стянул одежду и потащился в душ.

Проходя, Нейт мельком увидел в зеркальных поверхностях свое отражение. Он был лишен мужского тщеславия, но считал свое тело машиной, всегда готовой к любым неожиданностям. Он всегда знал, что малейшее несовершенство может негативно сказаться на работе, подвергнув опасности миссию или жизнь брата.

Тело Нейта было совершенной комбинацией мускулов и сухожилий, с идеальным равновесием и гимнастической мощью, которой позавидовал бы первоклассный игрок в чин-брит. Его кожа вся была в недавно приобретенных неизбежных синяках и ссадинах.

А-98 вошел в освежитель, направляясь к окутанным паром душевым, выложенным плиткой. Он встал под душ — и задохнулся: вода словно обожгла его новые ссадины. Выйдя из океана на тот проклятый пляж, они около шести часов с трудом поднимались в гору, чтобы захватить защищенный оглушающим оружием флаг, действуя против трофейных боевых дроидов или симуляторов. Целый день славной, изнурительной пытки.

Из рук одного из его братьев вылетел кусок мыла, и Нейт поймал его. Затем, для развлечения остальных, он перебросил скользкий брусок из одной руки в другую, как артист на карнавале. И тут на всех внезапно накатила волна дурашливости и веселья: солдаты бросали куски мыла туда-сюда друг другу почти не глядя, словно связанные одной огромной нервной системой.

Это продолжалось несколько веселых минут, а затем увяло из-за общей усталости. Они вымылись, морщась, так как вязкая пена раздражала царапины и синяки.

Такова была его жизнь, и Нейт не мог представить себе другую.

Обычные солдаты могли быть обучены основным навыкам в срок от шести до двенадцати недель. Клоны прошли путь от младенцев до полностью обученных солдат примерно за девять лет, и они исчислялись десятками тысяч. Клоны-коммандос были особой породой, тренированной для особо сложных операций, набора и обучения местных солдат. Элитные разведкоммандос были еще уровнем выше.

Закончив мыться, Нейт вышел из душевой и вернулся к своей койке. Солдаты были весьма неприхотливы в вопросах пространства: когда не было отдельных комнат, они спали в капсулах. Они были одновременно многообразием и своеобразием — тысячи одинаковых людей, клонированных от одного-единственного образца, физически и умственно совершенного воина — охотника за головами по имени Джанго Фетт.

Их жизнь была проста. Они тренировались, ели, путешествовали, сражались и отдыхали. Иногда им разрешалось снимать напряжение, что приводило к взаимодействию с обычными разумными существами, но их обучение подготовило их к самому простому, самому непосредственному опыту в жизни, который только можно себе представить. Они были солдатами. Они не знали ничего другого и ни о чём другом не мечтали.

Нейт нашел свою капсулу-койку, пнул свой аппарат в углубление под ней и повалился, укрывшись термоодеялом. Оно автоматически настроилось на семнадцать градусов Цельсия — лучшая температура, чтобы обеспечить телу комфорт и оптимальное выздоровление: одна из немногих роскошей в жизни солдата.

Почти сразу же его одолела сокрушительная усталость. Другой человек на его месте мгновенно провалился бы в сон или крутился бы с боку на бок, думая о всяких пустяках. Нейт же закрыл глаза и настроился на отдых, отложив сон. Он мог бы уснуть мгновенно, если бы позволил себе: ещё одна ценная часть его обучения. Солдату не пристало ворочаться. Никогда не знаешь, когда вновь появится возможность выспаться. При необходимости Нейт мог спать и в походе.

Но он был обучен пользоваться тонким краем сознания, местом между сном и пробуждением, чтобы организовать информацию. Его подсознание возродило события дня, все — от полета на «Нексу» до инструктажа, сброса, сражения с селенома, битвы на пляже и, наконец, штурма горы.

Информация хранилась в особых мысленных ячейках и использовалась для выживания в любых условиях и для успешного распределения.

Он оставался в таком состоянии минут пятьдесят, но усталость всё усиливалась. Он мог надолго отбросить эту усталость, но зачем? Он хорошо потрудился и заслужил отдых. И, кроме того, он и во сне продолжит оценивать и организовывать, даже в символической форме. Этого достаточно.

А-98 отпустил свое сознание и позволил телу исцелиться. В конце концов, завтра будет новый день.

Лучше быть готовым.