Ошибка канцлера

Петербург Дом английского посланника. 1741 год

Дорогая Эмилия!

Как превратны судьбы человеческие, особенно вблизи императорских престолов! Все это время следствие по делу бывшего регента и его ближайших сторонников идет полным ходом. Не мне судить, чем заняты следователи и как могло случиться, чтобы первым был вынесен приговор не бывшему фавориту, а Алексею Бестужеву. Бестужева ждет казнь через четвертование – ужасающий пережиток далекого, дикого прошлого, к которому пожелала прибегнуть в отношении бывшего посланника кроткая принцесса Анна.

Все теряются в догадках, чем вызвана подобная жестокость в отношении человека, едва успевшего показаться на петербургском небосклоне. Некоторые, и я в том числе, полагают, что правительнице стала известна роль Бестужева в оформлении регентства Бирона. Без его вмешательства покойная императрица, скорее всего, на это регентство ни за что бы не согласилась, предоставив власть родителям маленького Иоанна. Однако существуют предположения, что Бестужев зашел еще дальше, подсказывая Бирону возможность избавиться от родителей несовершеннолетнего императора. Его поразительная ловкость в обращении с юридическими документами всем известна и заставляет ждать любых, самых невероятных манипуляций.

Впрочем, исполнение казни было задержано до окончания следствия и суда над Бироном. Для этого понадобилось еще два с лишним месяца. В середине апреля был обнародован манифест. Бывший регент также приговорен к смертной казни. Список его вин вполне соответствует той ненависти, которую испытывает к нему правительница. Перечислю только основные. Здесь и отсутствие религиозности, и обманный захват регентства, якобы вопреки воле покойной императрицы, намерение удалить из России императорскую фамилию с целью захвата престола и утверждения его за своим семейством, усиление шпионства, передача основных государственных должностей курляндцам, но главное – недосмотр за здоровьем императрицы Анны, приведший к ее преждевременной кончине. Такому преступнику, естественно, не приходилось рассчитывать на снисхождение. Тем благороднее представляется поступок принцессы Анны, заменившей и Бестужеву, и Бирону смертную казнь лишением всех прав, состояния и пожизненной ссылкой.

Однако прошедшие месяцы сделали свое дело. Отношение к регенту осталось неизменным. Ему выбран для ссылки отдаленнейший уголок Сибири – городок Пелым в трех тысячах верст от Петербурга, где, как говорят, для содержания бывшего фаворита и его семьи сооружен специальный дом по проекту самого Миниха. Им назначено очень незначительное годовое содержание, которое спасет от голодной смерти, но заставит испытать всю глубину лишений, вплоть до прямой нехватки пищи и одежды, что в тех суровых краях должно быть особенно чувствительным. Зато для Бестужева все ограничивается житьем в отцовской деревне где-то в Пошехонье. Остается предполагать, что у Бестужева либо нашлись деятельные заступники, что маловероятно, либо он сумел даже в заключении и в ожидании исполнения смертного приговора оказаться полезным правительнице. Те, кто хорошо знает Алексея Бестужева, высказываются за последнюю версию. Она вполне в его духе.

Вообрази себе, что те же протекшие месяцы оказались роковыми и для победителя Бирона – фельдмаршала Миниха. Сначала в его руки перешло почти все руководство делами внутреннего управления и внешней политики – таков был смысл указа, изданного через день после перехода власти к принцессе Анне. Но уже в январе нового года, иначе говоря через два месяца, началось наступление на его права со стороны тех, кто еще недавно окружал Бирона. Раздосадованный маршал подал прошение об отставке и с неожиданной легкостью получил согласие принцессы. Третьего марта старый вояка был уволен ото всех дел. Победа осталась за его врагом Остерманом исключительно потому, что принцессе надоела назойливая прямолинейность и склонность к назиданиям былого солдата. Вот здесь-то некоторые и усматривают руку Алексея Бестужева, сумевшего, как считают, скомпрометировать Миниха в глазах принцессы. Во всяком случае, смягчение приговора наступило вопреки сопротивлению Остермана, и кажущаяся безвольной правительница еще раз сумела проявить незаурядное упрямство. Само собой разумеется, голос Бестужева не прозвучал в защиту его бывшего патрона, о котором сейчас распространяется повсюду очень смешная эпиграмма. Не могу отказать себе в удовольствии переписать ее. Она многое говорит о действительном отношении в России к фавориту покойной императрицы Анны.