Перевертыши

Глава 27

День катился к вечеру, когда Лиз, после удачного рабочего дня вернулась в коттедж, где обнаружила сидящего на веранде Кейра с бокалом в руке. Последнее время он проводил с ней все ночи, кроме предыдущей. Лиз тосковала по нему сильнее, чем сама ожидала, и не только из-за секса. Их привязанность друг к другу росла, и Лиз одновременно хотела и боялась ее.

— «И вот охотник вернулся домой, спустившись с гор», — строками из стихотворения начал свое приветствие Кейр.

— И вот фотограф вернулся со съемок домой, — отозвалась Лиз, выхватив у него бокал и отпив глоток. — Где ты провел прошлую ночь?

Кейр чуть улыбнулся.

— Я, подобно соколу, гонимый ветром, парил в небесах.

— Когда ты избегаешь прямых ответов, то начинаешь корчить из себя какого-то фигового поэта, — она повернулась к нему и поцеловала его.

— Прямые ответы какие-то скучные, тебе не кажется?

— Не всегда, — ответила Лиз, усаживаясь к нему в шезлонг и кладя его руки себе на плечи. После чего она отпила еще глоток из его бокала.

— Эй, ты думаешь, я сделан из виски?

— Я думаю, что ты, в лучшем случае, сделан из змей и улиток и щенячьих хвостов.

— О, да это самое приятное из сказанного мне за целый день, — ответил Кейр, целуя ее в макушку.

— Никто, кроме меня, ничего тебе не говорит, потому что ни с кем, кроме меня, ты не видишься. Не то чтобы я слишком переживала по этому поводу…

— Неправда. Я общаюсь с Баком Моусесом, дедушкой, Жермен.

— Не знаю, как насчет Бака, а вот с сестрой и дедом ты видишься очень редко.

— Я вижусь с ними гораздо чаще, чем ты думаешь.

— Почему бы нам не сходить сегодня на ужин вместе? — спросила она. — Я собираюсь поужинать в гостинице. Почему бы тебе не присоединиться?

— Спасибо за приглашение, но я не пойду, — ответил Кейр с тенью сожаления в голосе.

— А почему нет? — спросила она. Время от времени Лиз так и подмывало завести с Кейром разговор о Хэмише. Он же должен знать, что его брат остановился в гостинице, хотя Кейр, по-видимому, и сам был в курсе всего происходящего на острове.

— То, что ты называешь гостиницей, для меня по-прежнему остается Грейфилд Хаусом, выстроенным моим прадедушкой специально для своей сестры Дженни, которая была старой девой. Там я и вырос. Я очень любил ее и этот дом, и мне очень не хочется видеть, как в этом доме едят и пьют постояльцы.

Да, подумала Лиз, за все время это самый откровенный ответ, который я от него услышала.

Она поднялась.

— Я в душ, а потом уеду.

— Ой, а мне нравится, когда ты немного потная, — сказал он, стараясь поймать ее ладонь. — А может быть, поваляемся в стоге сена?

— Какая прелесть! — закричала она. — Действительно красота! Поваляться в сене! — приговаривала она, направляясь в душ и снимая по дороге одежду.

Когда она вышла из душа, Кейр стоял в ванной и вытирал рукой запотевшее зеркало над раковиной. На нем были только поношенные шорты цвета хаки, и она с восхищением смотрела на его гладкое загорелое тело, пока вытиралась полотенцем.

— А у тебя отросли волосы, — заметил Кейр, поворачиваясь к Лиз лицом. — Они больше не торчат вихрами на макушке.

— Ну сколько же им можно торчать вихрами! — ответила Лиз, хлестнув его по ногам мокрым полотенцем.

— Ой, — завопил Кейр. — Ну что за дурная привычка!

— Я женщина, которую проигнорировали, — бросила Лиз через плечо, направляясь в спальню.

— Но проигнорированной женщине не предлагают лечь вместе в постель.

— Ты проигнорировал мое приглашение на ужин, — сказала Лиз, вытаскивая из стенного шкафа узкое хлопчатобумажное платье и натягивая его через голову. Лиз не стала надевать нижнее белье, она знала, что так нравилось Кейру. Она схватила щетку и расчесала волосы. Быстро взглянув в зеркало, Лиз решила, что загар вполне заменяет макияж. Надев туфли на низком каблуке, Лиз повернулась спиной к Кейру и попросила его застегнуть молнию.

— Мне больше нравится расстегивать молнии, — сказал он.

— Отлично, — отозвалась Лиз и захватила ключи от машины, — побудь где-нибудь рядом, и тебе представится такая возможность, когда я вернусь.

— Может быть.

— Ну, тогда до вечера, — крикнула она, направляясь к задней двери. Ее голос звучал веселее, чем она себя чувствовала на самом деле. В глубине души она все-таки надеялась, что сможет уговорить Кейра пойти на ужин, но трюк не удался: ей следовало догадаться об этом раньше. Ей не терпелось поскорее уйти из дома до того, как он затащит ее в постель, потому что отказать ему, она знала, не сможет, а ей так хотелось немного подержать его «на голодном пайке». В конце концов у нее будет время выпить в баре перед ужином.

Поставив машину перед гостиницей, на широкой лужайке, Лиз увидела маленького Элфреда Драммонда, сидящего на суку гигантского раскидистого дуба. Глядя на дерево, Лиз подумала, что дереву, должно быть, уже лет двести. Местами его ветви касались земли, так что маленький мальчик мог вскарабкаться по ним вверх.

— Добрый вечер, — окликнула мальчика Лиз.

— Здравствуйте, мисс э-э-э…

— Меня зовут Лиз, — подсказала она, проходя мимо. — Тебе, наверное, хорошо отдыхается с отцом на острове?

— Да, — ответил он. Явно немногословный человек.

— А ты был уже на пляже?

— Нет.

— Знаешь, я остановилась в Стэффорд-Бич Коттедж. Когда отправитесь с отцом на пляж, почему бы вам не заглянуть по дороге ко мне в гости?

— Мой отец завтра уезжает в Джексонвилль, а я не могу поехать с ним, — ответил Элфред.

— Может быть, тогда мама сможет приехать с тобой в Стэффорд?

— Моя мама завтра уезжает, а отец едет в Джексонвилль проводить ее в аэропорт. Я остаюсь с Жермен.

— Хорошо, а если я все улажу, захочешь ты тогда приехать ко мне на ленч в Стэффорд? Можешь там искупаться и поиграть в дюнах.

Он выглядел озадаченным.

— Может, я даже дам тебе поводить «джип», — добавила Лиз.

— О, вот это да! — чуть ли не закричал от радости Элфред. — Отпросите меня у мамы.

— Конечно, отпрошу.

Он спустился с дерева.

— Мне уже пора идти, я с Роном ужинаю в служебной столовой.

— Ну хорошо. До встречи.

Лиз медленно шла по ступенькам гостиницы за бежавшим вприпрыжку Элфредом.

На переднем крыльце никого не было, войдя в гостиницу, на нижнем этаже она также не обнаружила ни души. Она заглянула в гостиную и библиотеку, потом завернула в бар самообслуживания. В тот момент, когда она наливала себе «уайлд текей», появилось одно знакомое лицо.

— Добрый вечер, — сказал доктор. — Выпиваем в одиночестве?

— Теперь уже нет, — ответила она. — Как ваши дела?

— Вы умеете делать приличный коктейль с мартини?

— Смотрите. — Она смешала джин и вермут и принялась взбалтывать. Приготовление коктейля заняло минуту. — Как продвигается книга о близнецах?

— Очень неплохо, — ответил он. — Мы собираемся опубликовать книгу следующей осенью. Извините, когда мы сидели в прошлый раз за столом, я не спросил ваше имя. Насколько мне известно, вы приехали сюда фотографировать.

— Совершенно верно, а зовут меня Лиз Барвик.

— А меня Дуглас Хэмилтон. Можете называть меня просто Хэм. Это уже наш третий за год приезд на остров. Нам тут очень нравится.

— Мне тоже, — сказала Лиз, протягивая Хэму бокал. — Ну как?

Он сделал глоток и закатил глаза.

— Просто класс. Как ваша работа?

— Я нащелкала много прекрасных снимков. На Камберленде это не составляет большого труда. Все, что нужно, — это настроить объектив фотоаппарата.

— Отлично! — Он пил коктейль, и оба, казалось, не находили темы для продолжения разговора.

— Доктор… Хэм?

— Да?

— Можно с вами немного поговорить на деловую тему?

— Конечно, — ответил Хэм, присаживаясь на диван. — Попробую угадать ваш вопрос. У вас есть друг, с которым возникли какие-то проблемы.

— Ничего подобного, самый обычный, гипотетический вопрос о близнецах.

— Я слушаю.

— Те близнецы…

— Имеются близнецы женского или мужского пола?

— Мужского.

— Абсолютно похожие?

— Абсолютно. Сейчас им под сорок. В детском возрасте они были очень дружны и неразлучны, что вполне соответствовало вашим исследовательским выводам об однояйцевых близнецах, о которых вы рассказывали в прошлый раз.

— Да, я говорил тогда о самых тесных человеческих взаимоотношениях между ними.

— Но в моем случае эти отношения сохранялись между близнецами лишь до восемнадцати лет.

— И что же произошло между ними в возрасте восемнадцати лет?

— Никому не известно. Или, по крайней мере, неизвестно тем людям, которые могли бы об этом поведать.

— Они что, выросли порознь?

— Нет, просто в один прекрасный день перестали разговаривать друг с другом.

— И как долго это продолжалось?

— Они молчат до сегодняшнего дня.

На лице доктора застыло удивление.

— Чрезвычайно любопытный феномен. В моей практике встречался один такой случай, когда две женщины-близняшки повздорили из-за одного мужчины. Они обе были влюблены в него, и когда одна из сестер объявила о своей помолвке с этим мужчиной, ее сестра не захотела больше разговаривать с ней.

— Как долго они не общались друг с другом?

— Два года. Они заговорили лишь тогда, когда супружеская пара развелась. Перед замужней сестрой встал вопрос, кого ей предпочтительнее выбрать: мужа или сестру. И она без колебаний выбрала сестру. — Отпивая мартини, доктор поинтересовался: — А в вашем случае с гипотетическими близнецами, что они рассказывают друг о друге? Они кому-нибудь из своих знакомых хоть как-то намекнули, из-за чего испортились их отношения?

— Нет, не намекнули. Более того, они даже не хотят знать о существовании друг друга.

На лице доктора отразилось еще большее удивление.

— Да, это очень настораживающий факт, — только и сумел выговорить он.

Лиз очень обеспокоила реакция доктора.

— Почему настораживающий?

Он ответил не сразу.

— Понимаете, — произнес он наконец, — для однояйцевых близнецов, выросших в тесном контакте, не разговаривать друг с другом в течение двадцати лет значит, что у обоих накапливается очень сильное эмоциональное напряжение. Мне известны случаи, когда близнецов насильно разлучали друг с другом, с ужасными для обоих последствиями. Для них было бы лучше умереть, потому что жить на свете зная, что где-то обитает их половина, которую им никогда не удастся увидеть, становится просто невыносимо. Знаю еще один случай из времен второй мировой войны, когда одному из близнецов удалось бежать из концентрационного лагеря. Оставшийся близнец, не выдержав лагерных мучений, скончался, а сбежавший вскоре умер на воле от истощения, потому что он не мог есть, зная, что его брат находится в лагере.

Лиз молчала.

— В вашем случае с гипотетическими близнецами маловероятной представляется какая-нибудь ссора, заставившая их так долго не разговаривать друг с другом. Но в данном случае меня тревожит другое. Тот факт, что они оба отрицают существование друг друга, с точки зрения психиатрии, кажется просто чудовищным. Это самый типичный случай добровольной шизофрении.

— Я понимаю вас, — проговорила Лиз, не найдя, что ответить.

— Лиз, общаясь с такими близнецами в реальности, мы бы не могли не заметить обеспокоенности на их лицах, потому что из них наверняка выросли люди с серьезными нарушениями психики.

За дверью послышались шаги, и через минуту на пороге показалась Ханна Драммонд.

— Добрый вечер, Лиз, — весело сказала она. — Ты заправляешь баром?

— Конечно, — ответила Лиз.

— Тогда я, пожалуй, выпью коктейль с виски.

Две пары, оживленно беседуя, вошли в комнату. Доктор Хэмилтон, поднявшись с дивана, направился в бар.

— Раз вы предпочитаете мартини, то я тоже, пожалуй, выпью еще бокал вместе с вами. — Он вытащил из кармана брюк визитную карточку. — Утром мы уезжаем, — сказал он тихо, — но если у вас еще раз возникнет желание продолжить разговор на эту тему, пожалуйста, позвоните.

Смешивая виски с мартини, Лиз заметила, как у нее начали трястись руки.

— Вот она где, — послышался женский голос.

Подняв голову, Лиз увидела Жермен в сопровождении пожилого мужчины.

— Лиз, я хочу познакомить тебя с доктором Блейлоком. Доктор, это Лиз Барвик, та женщина, о которой я рассказывала.

— Лиз, доктор Блейлок возглавляет факультет антропологии при университете Джорджии. Он привез с собой группу студентов, которые будут помогать перекапывать фамильное кладбище и переносить могилы.

— Да, Хэмиш мне как-то рассказывал об этой затее. Ангес хочет перенести кладбище немного повыше, не так ли?

— Боится, что крабы растащат его кости, — сказала Жермен. — Могу я просить тебя об одолжении сфотографировать кладбище перед тем, как его перекопают и перенесут в другое место? Ведь как бы хорошо студенты ни справились с работой, кладбище уже не будет тем, что прежде. Вот я и хочу запечатлеть его на память таким, какое оно сейчас.

— Конечно, с удовольствием, — ответила Лиз.

— Боюсь только, придется вас очень рано разбудить завтра утром, — сказал доктор Блейлок. — Завтра утром мы приступаем к работе.

— Ничего страшного, я ранняя птичка. Только там на кладбище есть одна пустая могила, вы знаете?

— Пустая?

— Расскажи доктору о Всаднике Гарри Ли, — обращаясь к Жермен, попросила Лиз. Подняв глаза, она заметила вошедшего в зал Хэмиша. Обогнув бар в том месте, где сидела Лиз, он начал смешивать себе напиток. Жермен в это время представляла ему доктора Блейлока, одновременно объясняя антропологу происхождение пустой могилы.

— Да, здесь многовато работы для одного человека, — заметил Хэмиш.

— Я привез с собой полдюжины студентов, которые будут заниматься раскопками, — ответил Блейлок. — Моя же основная задача — направлять их необузданный темперамент в нужное для выполнения интересной работы русло. Их следует научить неспеша рыть землю, делать пометки с указанием возраста могил, иначе может произойти жуткая путаница.

— Все ваши студенты остановились в гостинице? — спросила Лиз, не заметившая поблизости ни одного студента.

— Нет, они разбили лагерь недалеко от кладбища, где и живут, охраняя рабочий инвентарь. — Отпив немного вина, доктор засмеялся: — Одному Богу известно, чем они там занимаются.

Хэмиш тоже засмеялся.

— Да, все мы в их возрасте были такими.

— Да, — вздохнул профессор.

За ужином Лиз наблюдала за тем, как Хэмиш развлекал доктора Блейлока рассказами об острове. Она не заметила на лице Хэмиша, так же как, впрочем, и Кейра, ни тени какого-либо беспокойства, хотя надо признать, было в Хэмише что-то необычное. Окинув взором комнату, Лиз заметила доктора Хэмилтона. Он, только что толковавший о близнецах, понятия не имел о том, что в семействе Драммондов тоже существуют братья-близнецы, поэтому не мог как-то судить о них. Эта мысль порадовала ее, позволив расслабиться и в полной мере насладиться вечером.

Лиз повернулась к сидевшей рядом за столом Ханне Драммонд.

— Я пригласила Элфреда приехать ко мне в Стеффорд-Бич завтра. Ты не будешь возражать?

— Конечно, нет, — ответила Ханна. — Я уезжаю завтра. Хэмиш проводит меня до аэропорта. Уверена, что Жермен с огромной радостью сбудет парня с рук.

— Завтра рано утром мне предстоит фотографировать фамильное кладбище Драммондов. Можно мне заехать за Элфредом на обратном пути, часиков, скажем, в девять?

— Замечательно. Мы как раз в это время будем собираться в аэропорт.

— Скажи, чтобы он взял с собой купальный костюм.

Когда Лиз добралась до дому, чувствуя приятную усталость и мечтая о Кейре, дом был пуст. Может быть, он оскорбился, что она отказалась позаниматься перед уходом любовью? Но ей плевать на его причуды! Если ему нравится вести замкнутый образ жизни, это его проблемы. Она без труда уснула. Но когда она проснулась ночью, и Кейра не было рядом, она почувствовала щемящую боль в груди.