Перевертыши

Глава 29

Сержант Ли Уильямс находился в столовой для рабочего персонала больницы и искал глазами Мэри Элис Тэйлор. Она сидела одна за столиком, на котором стояло блюдо, весьма напоминавшее диетическое питание.

— Привет, Мэри Элис, — поздоровался он. — Помнишь меня? Ли Уильямс?

— О, разумеется. Привет, Ли, — ответила она, и ее лицо расцвело улыбкой.

— Присаживайся. Какими судьбами в Пьедмонте? Пришел навестить больного друга?

— Нет, — ответил Ли, пристраиваясь со своим кофе. — Собственно говоря, я пришел к тебе.

— Ну что же, очень приятно, — ответила Мэри Элис, слегка смутившись. — Как поживает Мартин?

— Отлично. Его за уши не вытащишь из футболки, которую ему подарил Бэйк, несмотря на то, что она ему до пят.

— Я рада, что он приехал проведать Бэйка. Бэйк любит ребятишек.

— Да, он был очень добр к Мартину.

— А что привело тебя ко мне? — спросила Мэри Элис. — И как, во имя святого, ты меня отыскал?

— По правде говоря, Мэри Элис, я уже приходил к тебе, еще до нашего знакомства. Но тебя в тот день не было на работе. По чистой случайности мы встретились на матче.

Она недоверчиво покачала головой.

— Где ты работаешь, Ли?

— Я офицер полиции, — спокойно ответил он.

Мэри Элис застыла и, прежде чем ответить, помолчала.

— Понятно, а я тебе зачем?

— Я хотел поговорить с тобой о Бэйке Рэмси. Когда я приезжал сюда в первый раз, я не знал, что вы… встречаетесь. Насколько мне известно, тогда он находился здесь как пациент?

— Ты приезжал сюда, когда Бэйку прооперировали колено?

— Да, после операции. Но мне хотелось поговорить с тобой относительно ночи перед операцией. Ты помнишь ту ночь?

Мэри Элис слегка покраснела.

— Именно тогда ты познакомилась с Бэйком?

— Да. А в чем, собственно говоря, дело?

— Мэри Элис, можем мы поговорить с тобой откровенно? Очень важно, чтобы никто не знал о нашей беседе.

Она колебалась, понимая, что Ли имеет в виду Рэмси, однако одолевавшее ее любопытство взяло верх.

— Думаю, да, — наконец сказала она.

— В ту ночь ты находилась на дежурстве, верно?

— С восьми до восьми, я работала еще половину смены, замещая подругу.

— Сколько раз за ночь ты заходила в палату Бэйка?

— По крайней мере раз в час, — ответила Мэри Элис. — В соответствии с распорядком нам предписано часто проведывать больных.

— Не случилось ли той ночью чего-либо такого, что могло бы заставить тебя пропустить обход. Я имею в виду, пропустить заход в палату Бэйка?

Теперь она насторожилась.

— Нет, не думаю.

— Ты регулярно заходила к нему в палату, по крайней мере, раз в час на протяжении всей ночи?

— Таков порядок.

Так я ничего не добьюсь, подумал Ли. Она явно знала нечто такое, что ему не терпелось выяснить, но, судя по всему, делиться с ним не собиралась. Он решил немного потрясти ее.

— Мэри Элис, в ту ночь между тобой и Бэйком имел место половой контакт?

Она была поражена вопросом, но выдержала удар.

— Не понимаю, какой интерес для полиции это может представлять.

Итак, она не отрицала, и одного этого ему было достаточно.

— После занятия любовью с Бэйком ты заходила к нему в палату еще хоть один раз?

Она замкнулась.

— Полагаю, я уже ответила на этот вопрос, и мне кажется, настало время объяснить, в чем, собственно говоря, дело? — сказала Мэри Элис.

К ней вернулось утраченное было самообладание. Теперь она не проболтается, Ли это знал.

Он решил переменить тактику.

— Мэри Элис, не кажется ли тебе, что Бэйк Рэмси по характеру склонен к насилию?

Она только рассмеялась в ответ.

— Он же профессиональный игрок в американский футбол, не так ли?

— Применял ли он по отношению к тебе насильственные действия?

— А почему ты интересуешься?

— Потому что есть основания полагать, что, если он еще не допускал насилия, непременно прибегнет…

Мэри Элис сидела неподвижно, не отрывая от него взгляда, не уверенная, находился перед ней друг или враг.

— Мне кажется, однажды он уже поднял на тебя руку, — сказал Уильямс. — Ссадина еще не совсем затянулась.

Мэри Элис непроизвольно подняла руку к лицу, но ничего не сказала.

Ли решил отступить на шаг назад. Пока он ничего существенного не добился. Но портить с ней отношения ему не хотелось.

— Послушай, извиняюсь за возможную бестактность и грубые вопросы. Для меня самого мало приятного расспрашивать о подобных вещах, но я беспокоюсь за Бэйка.

— Что, по-твоему, он натворил?

— Не вполне уверен, однако есть основания считать, что в прошлом он весьма грубо обращался с женщинами.

Мэри Элис ничего не сказала и отвела глаза в сторону.

Ли отодвинулся от стола.

— Позволишь дать тебе совет? Чисто по-человечески, без всякого отношения к моей работе?

— Если хочешь.

— Понимаю, если скажу, что тебе не следует больше встречаться с Бэйком, ты меня не послушаешь. Я посторонний человек, в конце концов. Но мне кажется, тебе следует быть очень осмотрительной и не выводить Бэйка из себя. Думаю, мне нет нужды рассказывать, насколько он силен, и он… скажем так, в последнее время не совсем в себе.

Вынув из кармана визитку, Ли положил ее на стол перед Мэри Элис.

— Здесь указаны номера домашнего и служебного телефонов: в рабочем кабинете и в машине. Если что-нибудь вспомнишь относительно той ночи перед операцией Бэйка, или вдруг тебе понадобится помощь или просто совет, пожалуйста, не раздумывай, а звони. Я вполне серьезно.

Мэри Элис взяла визитку и сунула ее в карман униформы.

— Спасибо, — произнесла она.

Помахав на прощанье рукой, Ли покинул столовую.

Может быть, она и позвонит; очень может быть. Особенно, если Рэмси обойдется с ней грубо. И уж почти наверняка, если он выведет ее из себя.

Уильямс негромко постучал в стеклянную дверь кабинета начальника. Капитан Эд Хейнс жестом пригласил его войти.

— Как дела, Ли, — поинтересовался Хейнс, указывая на стул.

— Бывало хуже, Эд, — ответил Уильямс, присаживаясь.

Двенадцать лет назад Эд Хейнс был его напарником, поэтому отношения между ними были неформальными.

— Есть одно весьма тухлое дельце, о котором мне хотелось с тобой поговорить.

— Тухлое?

— Ну хорошо, назовем его темным.

— Короче, хочешь сказать, есть подозрения и нет доказательств.

Уильямс засмеялся.

— Ты совершенно прав, кэп.

— Похоже, все вы начинаете забывать, что и я был когда-то детективом. Выкладывай. По делу Фергюсонов?

— Отчасти. Все гораздо запутаннее. Некоторое время назад мне позвонила женщина, заявившая, что подозревает своего бывшего мужа в убийстве четы Фергюсонов и Эла Шейфера.

— Шейфер, насколько мне известно, утонул в результате несчастного случая в Лос-Анджелесе, — сказал Хейнс.

— Верно, в плавательном бассейне отеля «Беверли Хиллз». Однако его смерть могла оказаться далеко не случайной.

Уильямс закинул ногу на ногу.

— Сначала то, что она рассказала, показалось мне дикостью. Но я попытался кое-что проверить. Выяснилось, что ее бывший муж в ночь гибели Шейфера находился в Лос-Анджелесе, правда, в другом отеле, в пяти минутах езды от места происшествия. Более того, в ночь убийства супругов Фергюсонов он был помещен в больницу Пьедмонт всего в нескольких минутах от их дома, даже если идти пешком.

— У него есть алиби для обоих случаев?

— Он рассказал мне, как провел обе ночи, но, мне кажется, в его рассказах могут оказаться дыры, если я сумею их раскопать.

— Мотив?

— Он познакомился с четой Фергюсонов через бывшую жену, говорит, что был с ними в нормальных отношениях. Мне не удалось ничего раскопать, кроме заявления его бывшей жены, что он ненавидит ее настолько сильно, что мог убить их только за то, что они ее друзья.

— Малоубедительно. А как с мотивом в отношении Шейфера?

— Несколько лучше. Шейфер представлял интересы его бывшей жены в бракоразводном процессе. А каждый разведенный мужчина ненавидит адвоката своей бывшей жены.

Хейнс усмехнулся.

— В этом можно не сомневаться. Шейфера и так легко возненавидеть, а если он к тому же отстаивает интересы противоположной стороны — тем более.

— Кроме того, если, разумеется, бывшая жена говорит правду, этот парень в прошлом уличен в насильственных действиях. С ее слов, она очутилась в больнице, едва не умерев от нанесенных им побоев.

— Все это неплохо для суда, но сначала нужно довести дело до конца.

Хейнс положил ноги на стол.

— А кто этот парень?

— Ты не захочешь знать его имя.

При этих словах брови Хейнса удивленно поползли вверх.

— Давай, выкладывай.

— Бэйк Рэмси.

— О, черт тебя подери, у меня действительно нет никакого желания знать это.

— Не говори потом, что я тебя не предупреждал.

— Ты говорил кому-нибудь о своих подозрениях? Я имею в виду, вообще кому-нибудь?

— Нет.

— Тогда, во имя Христа Спасителя, и не говори! А теперь выкладывай, что тебе от меня нужно. Догадываюсь, что тебе что-то нужно, и наверняка нечто такое, на что я не соглашусь.

— Я хочу съездить в Лос-Анджелес. Один из тамошних полицейских уже помог мне кое-чем, но мне неудобно просить его об очередном одолжении. Хочу лично прощупать алиби Рэмси.

— А как насчет его алиби по делу убийства Фергюсонов? Почему бы тебе не заняться в первую очередь им?

— Уже пробовал. Главная свидетельница отгородилась каменной стеной; но надеюсь, чуть попозже она непременно расколется. В то же время Рэмси подобен бомбе с часовым механизмом.

— Бомбе с часовым механизмом? Считаешь, что он собирается убить еще кого-нибудь?

— Его бывшая жена утверждает, что он усиленно принимал стероиды. Я немного почитал об их воздействии на организм. Одним из возможных последствий является заметный рост агрессивности. По правде говоря, — и это еще одна из причин — мне кажется, он способен убить любого, кто вызовет его недовольство.

Ли положил на стол капитану вырезки из газет.

Взглянув на них, Хейнс кивнул.

— Полагаю, его бывшая жена в чем-то может быть права. Лично ей что-нибудь угрожает?

— Не думаю; он не знает, где она находится.

— А где, кстати, она?

Уильямс уныло покачал головой.

— Я тоже не знаю. Мне она не сказала, а наше новое телефонное оборудование не смогло определить номер телефона, с которого она вела разговор. Я не смог установить ее адреса в Атланте.

— Что ж, — произнес Хейнс, снимая ноги со стола и опираясь на него локтями, — подведем итог. Ты считаешь, что совершены два преступления, разделенные расстоянием в две тысячи миль, одно из которых относится к ведению полицейского управления другого штата; первоначальная информация о том, что мы имеем дело с убийствами, а не с несчастными случаями, получена от бывшей жены возможного подозреваемого, которая, не исключено, озлоблена против своего бывшего мужа; в деле Фергюсонов мотив преступления практически отсутствует, а в деле Шейфера — так себе; в обоих случаях налицо имеется географическая возможность совершения преступлений подозреваемым, однако в обоих случаях у него имеется алиби; у тебя нет ни одного свидетеля и ни одной улики ни по одному из этих дел; в довершение всего подозреваемый — один из известнейших людей в Америке, так что можешь не сомневаться, что пресса из кожи вон вылезет, если до нее дойдет хоть малейший намек. Я ничего не упустил?

— Почти все.

Хейнс чувствовал себя явно неловко.

— Ли, мне очень не хочется говорить об этом, но думаю, это имеет непосредственное отношение к тому, о чем мы с тобой сейчас говорим.

— Да?

— Некоторое время назад по делу об убийстве ребенка твои предположения оказались неудачными, было?

Уши Уильямса вспыхнули огнем. Абсолютно верно. В тот раз его предположения оказались ошибочными. Человека осудили. Однако капитан впервые напомнил ему об этом.

— Что же, можно сказать и так, — наконец согласился Ли.

— Ты излишне положился на свои умозаключения, когда стало известно, что подозреваемый у нас в руках. Скажу тебе правду, Ли. Именно по этой причине сейчас ты работаешь без напарника. У ребят возникло предубеждение — я лично считаю его неверным — но так уж сложилось, что никто не хочет рисковать репутацией, работая в паре с парнем, который чересчур полагается на свою интуицию. Надеюсь, ты все понимаешь?

— Да, кэп, понимаю, — хотя подобное признание для Ли было равносильно смерти.

— А теперь ты хочешь отправиться в Лос-Анджелес за информацией. Надеюсь, тебе известно, что в этом случае я должен буду послать факс начальнику управления расследований полиции Лос-Анджелеса с уведомлением, что командирую на их территорию своего человека, которого интересует информация по уже закрытому ими делу. Разумеется, копия этого факса ляжет на стол нашего обожаемого шефа, для которого борьба с неоправданными неотложной необходимостью разъездами сотрудников во время расследований — больная мозоль.

— Так далеко вперед я не заглядывал.

— А мне вот приходится, — сказал Хейнс, уставившись в потолок. — Глядя на это дело с точки зрения детектива, которым я более, разумеется, не являюсь, я бы сказал, что у тебя весьма неплохая версия.

Уильямс подался вперед.

— Однако, глядя на все это с позиции руководителя отдела расследований, которым я являюсь в настоящий момент и которым мне хотелось бы оставаться и в будущем, я скажу, что для санкционирования поездки мне нужно от тебя нечто большее.

— Что именно?

— Хотя бы одно свидетельское показание, рухнувшее алиби, еще один человек, который в момент преступления дышал одним с ним воздухом.

— А если он действительно убьет еще кого-нибудь, кэп? Как ты тогда будешь себя чувствовать после того, как я тебе все рассказал?

Хейнс встал с места, подошел к двери и широко ее распахнул.

— Ты не сказал мне ни слова, Ли. Между нами состоялся всего лишь неофициальный разговор о некоем гипотетическом деле. Всего хорошего.

Уильямс поднялся и направился к выходу.

— Ли?

Уильямс обернулся.

— Послушай, если в твоем портмоне найдется место для авиабилета, а ты сам захочешь провести пару дней из своего отпуска на Западном побережье, ну кто, скажи, может запретить тебе это? А потом, если вернешься из отпуска не с пустыми руками, мне, может быть, удастся более четко определить собственную линию поведения и изыскать возможность для возмещения из фондов понесенных тобой расходов, в разумных пределах, конечно.

Лицо Уильямса расплылось в довольной улыбке от уха до уха. Теперь у него в руках был шанс, пусть небольшой, но все-таки шанс, оправдаться в глазах коллег. Ему, как никогда, необходим крупный успех, а эти дела, судя по всему, могли его принести.