Сектор Pismis 24
Время неизвестно
Трасса между застывшими кристаллами то сужалась, то расширялась. Лететь по ней было несложно, но опасно. Неудобства компенсировала невероятная красота, завораживающая мистическими всполохами. Пространство вокруг погружало в мир магии света и тьмы. Отблески туманности озаряли проходы, преобразуя их в яркие полосы, варьируя цвет от ярко-карминового до глубокого фиолетового. Переплетение трасс поражало воображение, формируя потоки и спирали коридоров, движущихся в такт космической музыки. Величие Вселенной напоминало о грандиозности задумки неизвестного создателя, становясь символом мечты. И с каждой новой вспышкой из темноты проступали новые загадки, ожидающие ответов.
Эон не поверил, когда перед глазами появилась плотная мерцающая стена. Кристаллы срослись между собой и недобро ощетинились против неизвестного летательного аппарата с логотипом NASA на хвосте.
— Джейми, глуши двигатели, — приказал он, моментально выбивая из мыслей восхищение и спокойствие. — Тормозим!
Эвергрин недоумённо покосился на него.
— Ты уснул и тебе приснился кошмар? Тормозной путь будет до Земли!
— Да плевать! Врежемся в стену, останемся здесь навсегда! Нам с тобой в жизни не расплатиться за разбитый модуль, так что лучше умереть героем.
— Торможу уже!
Джейми сцепил зубы, пытаясь скинуть скорость до нулевой. Получилось. Модуль дёрнулся и замер в пространстве.
— Что опять случилось? — растрёпанная Элберт ожидаемо впихнулась в кабину. — На нас снова напали? С чего экстренное торможение?
— Посмотри туда! — Эон указал на экран.
И уорент-офицер заткнулась, засунув недовольство глубоко внутрь сознания. Даже выругаться забыла.
— Что это такое? Реликтовый водород или что-то похуже?
— Не знаю. Стена, видимо. Дай подумать над нашим шатким положением без твоих умозаключений и вопросов.
— Значит, помолчи, — перевёл Эвергрин, за что получил осуждающий взгляд.
Миналь вздохнул и выдал неприличную тираду американского сленга, а затем перевёл на нормальный язык:
— Никто не будет уничтожать кристаллы. Если я не ударюсь в панику, то что-нибудь придумаю.
— Разбитая стена, возможно, вызовет интерес у местных властей, — заметил майор и, поймав недоумённые взгляды, объяснил. — Ведь кто-то здесь командует движением.
— А вдруг там заповедная территория? Посадят лет на сто без возможности выйти под залог.
— Элберт, замолкни! — вздохнул Эон. — Ты просканировал пространство?
Джейми вернулся к показаниям систем.
— Работаю над этим.
— Скажешь что-нибудь хорошее?
— Нет. Впереди хрупкая преграда из замёрзшего вещества. И ты прав, разбить её мы не сможем. На фейерверк обломков сбегутся все, кто не занят. За нами очень узкий коридор. Не развернёмся. Обязательно сломаем что-нибудь. Под нами тоже кристаллы. Есть возможность уйти выше, но тогда мы неприлично высунемся и нас непременно заметят. Начнутся вопросы, ответов на которые у нас не будет. Да и вряд ли они говорят по-английски.
— Ну, ты же умный. Справишься, — шепнула Элберт, обращаясь к Миналю.
— Кэп, есть идея.
Эон обернулся. За спиной уорент-офицера мельтешил оживлённый Невада. Он с трудом протиснулся к командиру.
— Говори.
— Можно попытаться растопить кристаллы и быстренько смотаться из сектора. Впереди через полторы мили обледеневшее поле заканчивается.
— Через полторы мили… — удручающе буркнул Эон. — Но про растопить мне понравилось. Что думаешь, Джейми?
— Я не самый умный на корабле. И чем собрался растапливать? Газовую горелку мы не прихватили.
— Печалька вышла, — нервно усмехнулся Эон. — И как назло хочется побыстрее убраться отсюда.
— Согласен. Только ничего в голову не приходит.
Невада пожал плечами, переваривая данные задачи на сообразительность.
— Можно дефлекторами попробовать.
Миналь возразил:
— Они едва держатся. Странно, что до сих пор не отключились. К тому же, они работают с самого начала нашего пути здесь. Что-то я не заметил растопленных кристаллов. Хотя… — он немного подумал. — Джейми, просканируй системы тепловой защиты. Особое внимание крыльям, — Эвергрин моментально понял задумку командира, а Миналь продолжил посетившую его мысль. — Меня интересуют секции рамп и армированные углеродные панели. Невада, блок с первого по тридцать шестой. Немедленно!
— Есть!
Техник крутанулся на каблуках и отчалил в отсек для команды.
— Ничего не поняла, — пробормотала Элберт.
— А тебе и не нужно. Доверь работу в космосе профессионалам, — Эон затылком почувствовал её тяжёлый взгляд. — Знаешь, почему шаттл «Колумбия» потерпел крушение в 2003 году?
— Никогда не интересовалась. Но, кажется, где-то мелькала проблема с целостностью корпуса.
— Через восемьдесят одну секунду после старта по передней кромке крыла ударил кусок изолирующей пены, которая отделилась от левой секции рампы внешнего бака. Он скользнул по нижней половине крыла по углеродной панели номер восемь. Это привело к печальным событиям при заходе на посадку после выполнения миссии. При входе в атмосферу из-за повреждения перегретый воздух проник через разрушенную переднюю кромку и расплавил алюминиевую конструкцию крыла. Увеличение аэродинамических сил привело к потере управления, отказу системы теплозащиты и разрушению орбитера.
Уорент-офицер ошалело смотрела на него и пыталась сформулировать вопрос, который крутился на языке в виде расплывчатых слов.
— Ты хочешь перевести всю энергию на дефлектор и растопить кристаллы? При этом, если целостность обшивки не нарушена, мы не пострадаем?
— Верно. Попробуем выбраться на маршевых двигателях.
— А они у нас есть?
Эвергрин вздохнул.
— Подпалены слегка. Пит-манёвра не получится, но развернуться сможем.
— Отлично, — похвалила Элберт. — И как вы себе это представляете?
Эон уловил недовольство, волнами исходящее от майора в адрес неугомонной дамочки.
— Очень аккуратно растопим вещество до состояния газа, а в облаках мы уже летали. Ничего сложного.
— Ни в какое редкое излучение не вляпаемся?
— Нет. Нужно хорошо постараться, чтобы найти что-то подобное в пространстве.
Уорент-офицер выдержала паузу, вкладывая в сказанное правильный смысл и, наконец, выдала:
— Нашли уже. Ты само спокойствие и пацифизм, Эон.
— Прекрати, иначе отправлю на гауптвахту до завершения полёта.
Она нахмурилась, но воздержалась от комментариев. Невада, снова сунувшийся в кабину, перебил поток идей.
— Слушай, кэп, я могу рассчитать мощность маневровых для операции. Мы точно выберемся. И стена не пострадает, и нас никто не заметит. Но как только окажемся за границей поля, придётся удирать на всех парусах.
— Задействуем маршевый. Рассчитай скорость и время в пути до безопасной точки в пространстве, — распорядился Эон, взглянув на Эвергрина. — А ты, Невада, предоставь мне данные по защите и дефлекторам.
— Две минуты, кэп.
Майор ошарашил всех:
— Прямо по курсу куб в Pismis 24. До Земли около четырёхсот с половиной тысяч футов. Пара переменных звёзд. Затеряемся в их лучах, если ни во что не врежемся.
— Твоя задача, вывести нас отсюда.
— Есть, сэр.
* * *
Сектор Pismis 24
Время неизвестно
На фронтальном мониторе было хорошо видно как неохотно плавятся кристаллы. Тусклые всполохи с запрограммированной периодичностью проскальзывали по острым граням и затухали в темноте, вызывая ощущение отчуждения от всего живого. Опасность сменялась безразличие, безразличие раздражением, а раздражение безысходностью. Усталость давила с силой с несколько атмосфер. Хотелось закрыть глаза и открыть их уже на Девоне, а ещё лучше дома в Хьюстоне. Миналь почти ощущал вкус крепкого чая с имбирём. Странное увлечение экзотическим корнем придавало, как ни странно, сил. Уверенность в завтрашнем дне крепла, и он без страха садился за штурвал нового тестового образца. Гонять по небу на запредельной высоте, преодолевая скорость звука, было редким удовольствием.
Эон откинулся на спинку кресла и лишь спустя минуту ощутил сверлящий взгляд Эвергрина. Не поворачивая головы, он спросил:
— Что?
Ответ последовал незамедлительно:
— Только сейчас понял… Корабль Сээт оснащён двухстадийными лазерными пушками. Первичный лазер генерирует энергетический луч и направляет его в главный привод, где происходит взаимодействие с газом и формируется заряд большой мощности. Гальвеновая обмотка фокусирует луч на дальность. Каждое орудие оснащено турбиной и конденсаторами питания, а силовой центр регулирует поток энергии, блокируя перегрузки. Миналь, мы могли уничтожить их.
— Такие пушки не взрываются, — возразил Эон, не отрывая взгляда от показаний системы теплозащиты. — Конденсаторы восстанавливаются за секунды. Позади турели, наверняка, находится охлаждающий блок. Они бы загасили наш удар. А попасть в реакторный тоннель без надлежащего оборудования невозможно. Тебя на авиабазе учили разбираться в бортовом оружии?
— А где же ещё? Первый год только этим и занимался. После зверского экзамена меня подпустили к самолёту. У тебя было по-другому?
— Из меня делали незаменимого специалиста для NASA, — схитрил Миналь. — Меняем тему. Не вижу результатов от воздействия дефлекторов на кристаллы.
— Уточню, где обещанный итог, — майор щёлкнул переключателем внутренней связи и как можно строже произнёс. — Невада, стена даже не дрогнула. Что-то пошло не так?
Техник пыхтел в коммуникатор, а рядом ворчал Вайпер. Звуки перевёл Кристо, привычно усмехнувшись:
— Неожиданно выяснилось, что сложно запрограммировать щит на минимальную остаточную энергию.
— Не волнуйся, кэп, — послышался упрямый ответ Невады. — Через пару минут всё сделаем.
Связь оборвалась. Эон вздохнул, уставившись на неубиваемую стену в мониторе. Эвергрин последовал его примеру. Было немного странно наблюдать за происходящем и не видеть ничего перед собой. Складывалось ощущение подсматривания, а в кабине воцарилась надоевшая тишина.
Невидимые часы неслышно тикали, отсчитывая минуты до освобождения, а оно всё не наступало. Наконец, кончики кристаллов окрасились неожиданным апельсиновым цветом и начали испаряться, оставляя флюиды лёгкой невесомости, от которой начинала кружиться голова.
— Мы работаем с гениальными ребятами, — заметил Джейми. — Она действительно тает. Интересно, чем станет вещество, когда снова застынет?
Миналь проигнорировал мысль.
— Активируй двигатели и будь готов убраться отсюда как можно дальше.
Тонкие газовые нити окутывали стену, медленно исчезающую в пространстве. Цепляясь за кристаллы, они растекались, унося частички конструкции в недра Вселенной. Красно-голубое облако мерцало, умирая и открывая путь к свободе.
Спустя несколько минут модуль тронулся с места. Он, поигрывая маневровыми двигателями, медленно развернулся. Нос зарылся в переливающееся облако, мягко окутавшее экраны и лишившее обзора. Казалось, они плывут в тумане, переродившемся в неизвестность. По бортам сверкали привычные вспышки, быстро растворяющиеся. Иногда появлялись странные показания анализаторов, но они менялись на привычные, не вызывая беспокойства или тревоги. Западня истончалась, выпуская из объятий, а впереди уже сияло пространство, усыпанное холодными мерцающими звёздами в переплетении голубых и красный отблесков.
— Увеличиваем скорость.
«О, да!»
— Есть, сэр, — отозвался Эвергрин, опуская ладонь на рычаги управления двигателями.
Команда улетела в компьютер, и аппарат резво рванул вперёд.
* * *
Четыреста тысяч футов над поверхностью Земли
Февраль 16, 2033 08:44:09
Взгляд застыл на плотных облаках над пробуждающейся Землёй. Она редким драгоценным камнем застыла в пространстве бездонной синевы, заманивая своей величественной красотой. Симфония цвета поражала. Едва угадываемые нежно-голубые всполохи катились по поверхности планеты, отражаясь от солнца. Они плавно темнели, становились синими, затем фиолетовыми и угольно-чёрными, чтобы спустя мгновение взорваться невероятным фейерверком снежных тонов.
В разрывах мерцали серебристые отблески, а над горизонтом искрилась огромная радуга, больше похожая на мост между Землёй и Бесконечностью, холодящей разум. Интуитивно ощущалось дыхание бескрайних океанов, слышался шелест диких лесов, чувствовался аромат альпийских лугов, пустыни одаривали удушающим жаром. Облака, такие мягкие и белоснежные, лёгкие, как пёрышки, плыли над Канадским Арктическим Архипелагом, затеняя острова. В тёмных протоках поблёскивали глыбы реликтового льда, скрывающего множество тайн.
— Высота четыреста тысяч футов. Скорость двадцать Махов, — сосредоточенно произнёс Эвергрин, считывая информацию с бортового компьютера, и совершенно спокойно констатировал, — Мы повторяем подвиг «Колумбии», входя в атмосферу Земли в первой точке координат.
— Надеюсь, на этом сравнения закончились и через секунду нас не выбросит в небо над Тихим океаном. И, кстати, у «Колумбии» была скорость двадцать четыре с половиной. Так что различия имеются. Что с температурой за бортом?
— В ближайшие шесть минут ожидается примерно две с половиной тысячи градусов по Фаренгейту.
В подтверждение слов по фюзеляжу модуля прокатились яркие вспышки. Они окутали аппарат, создав ощущение неуверенности и лёгкой тревоги.
«Ничего страшного. Всего лишь нагретые молекулы воздуха».
— Начинаю разворот вправо и заход на исследовательский центр, — отчеканил майор, программируя крен.
«Изменение подъёмной силы и, следовательно, снижение скорости и нагрева корпуса».
Эвергрин взглянул на бортовые часы, удачно прицепленные кем-то из старого экипажа прямо между информационными мониторами — 08:48:39, а затем на показания курсового датчика.
«Интерфейс входа +270. Никаких отклонений».
Эон активировал кабинную связь и объявил:
— Входим в период пикового нагрева. Невада, следи за системой защиты.
Компьютерный техник удовлетворённо хмыкнул вместо ответа. Это означало, что волноваться не о чем.
Время полетело наперегонки со спускаемым модулем. Две минуты улетучились вместе со спокойствием. Эвергрин и Эон уставились на данные с терморегуляторов обшивки.
«Две тысячи шестьсот по Фаренгейту».
И температура стремительно увеличивалась, а скорость снижалась.
Модуль пересёк кромку Архипелага и утонул в слепящих лучах солнца.
«08:50:42. Две тысячи восемьсот градусов».
Как по волшебству, небо вокруг аппарата внезапно просветлело, образовав полосу в люминесцентном следе.
— Двести двадцать семь тысяч четыреста футов, — бросил Эвергрин. — Приближаемся к полигону «Хотон-Марс».
— Скорость?
— Восемнадцать с половиной.
— Сбрасываем до шестнадцати. Давление в гидравлике?
— Нормальный уровень. Отклонений нет.
— Установи нижнее показание в четыреста восемьдесят.
— Нижнее показание установлено, — отозвался майор.
Он всё же взглянул на Эона, а глаза снова потянулись к часам.
«08:52:26».
До зуда хотелось покинуть модуль и ощутить твёрдую землю под ногами.
— Кэп, три тысячи по Фаренгейту, — нервозный голос Вайпера разбил мечты.
— И что? — осведомился Эон с хитрецой в голосе. — Я предупреждал, что мы входим в период пикового нагрева. Вайпер, не мешай работать.
— Шестнадцать Махов, — сообщил Эвергрин. — Высота двести двадцать тысяч.
«08:53:16»
И Джейми понял, что его беспокоит.
— Знаешь, что я не могу понять? — он дождался короткого взгляда Эона. — Почему мы так легко переносим перегрузки?
Ответ прозвучал философски:
— Думал об этом.
— И какие мысли?
— Мы никогда не поднимались выше орбиты. Ни один тестовый полёт не прошёл удачно. Мечты о глубоком космосе так и остались мечтами. Полагаю, нам с тобой не узнать, что там? — Миналь кивнул в пространство. — Что чувствует человеческое тело в сотне световых лет от Земли. Но нас можно назвать счастливчиками, Джейми, — на его губах промелькнула улыбка. — Не знаю, с чем мы столкнулись. С какой инопланетной технологией. Возможно, Pismis 24 сгенерировал условия, подходящие для нашего выживания. Или они не сильно отличаются от нас.
— Может быть… — осторожно согласился Эвергрин, переваривая предположение. — Но английский у них отвратительный.
— Вернёмся к управлению модулем. Высота?
— Двести тысяч. Скорость пятнадцать и девять Махов. Температура за бортом две тысячи восемьсот восемьдесят.
Эфир наполнился голосом Ландау:
— Хьюстон, «Вирджиния». Вижу вас на радаре! Добро пожаловать домой!