Плата за молчание

УБИЙЦА С ДЕСЯТЬЮ ИМЕНАМИ

В официальной британской «Энциклопедии убийц» и в сенсационных сообщениях международной печати он значится под именем Брайана Дональда Хьюма. Однако в материалах швейцарского суда присяжных, 1 октября 1959 года приговорившего его за убийство с целью ограбления и за нарушение паспортного закона к пожизненному заключению, содержится десять английских паспортов с фотографией одного и того же человека, но написанных на имена: Брайана Дональда Хьюма, Дональда Брауна, Стивена Берда, Джона Станислава, Теренса Хьюма, Джона Лео Ли, Стивена Джона, Джона Бердса, Терри Хьюма, Дж. С. Джона Стивена Берда. Ни один из этих паспортов не является фальшивым или поддельным - все десять подлинные, скреплены печатью британских полицейских органов. И все выданы по указанию Интеллидженс сервис, английской секретной службы!

Но в истории криминалистики человек этот стал известен не благодаря своей агентурной деятельности, и поныне скрытой непроницаемым покровом тайны, и лишь из-за беспримерных по чудовищности обстоятельств одного убийства, раскрытого в октябре 1949 года.

Это случилось в шесть часов утра 21 октября. Над безлесной болотистой равниной Эссекса еще плыл ночной туман. На тинистом мелководье у южного побережья Англии монотонно раскачивалась просмоленная рыбачья лодка. Весла, вставленные в уключины и воткнутые в грунт, удерживали ее на отмели. В лодке спиной к морю сидел сельскохозяйственный рабочий Сидни Тиффен. У него на коленях лежала охотничья двустволка. Набив табаком короткую трубку, он ждал, когда рассеется предутренняя мгла и первый свежий ветерок поднимет с болота диких уток. Охотой на них он добавлял один-два фунта в неделю к своему скудному заработку. Разрешения на охоту у него не было, но в те голодные послевоенные годы в Англии многое делалось без разрешения, если это позволяло хоть немного скрасить невеселую жизнь.

Итак, позевывая и попыхивая трубкой, Сидни Тиффен следил за болотом в ожидании, когда оттуда вспорхнут скрывшиеся на ночь утки. В это время он услышал за спиной отчетливый звук - что-то с тихим плеском плыло по воде, приближаясь к нему. Когда он обернулся, его взор не смог проникнуть сквозь густой молочный туман, поднимавшийся от воды. Он не знал, что скрывается в этом тумане: таможенный катер, лодка другого охотника или, может быть, мина, оставшаяся от военных лет. Здесь это не раз случалось - многолетняя ржавчина разъедала цепи, и мина, вырвавшись на свободу через четыре года после окончания войны, несла людям новую беду. Когда он снова раскурил потухшую трубку, в лодку что-то внезапно ткнулось и, цепляясь за доски, заскользило вдоль правого борта. Тиффену пришлось снять ружье с колен и положить на дно, чтобы перегнуться через борт и рассмотреть, что это там толкается о лодку.

Сначала он увидел лишь темный силуэт предмета, застрявшего между неподвижными веслами. Затем, погрузив руку в воду, он коснулся чего-то скользкого, покрытого морскими водорослями, но мягкого и податливого, а значит, не мины.

Успокоенный, он достал с кормы багор, которым вылавливал из воды подстреленных уток, чтобы зацепить и втащить в лодку неизвестный предмет, оказавшийся туго набитым мешком, настолько тяжелым, что Тиффен, вытаскивая его, едва сам не свалился за борт.

Сидни Тиффен четыре года был солдатом. Сначала он воевал в Африке, затем в Южной Италии. Он повидал тысячи трупов: люди погибали под гусеницами танков и от взрывов бомб. Но, добравшись наконец до содержимого мешка, перевязанного веревками и зашитого в шерстяное одеяло, он пришел в ужас. На дне его лодки лежал мертвец, вернее, отвратительно изуродованное туловище мертвеца, без головы, без ног, неестественно плоское и широкое, с множеством колотых ран на груди.

Хотя эта страшная находка была сделана не далее чем в пятидесяти милях от широко прославленного и, если судить по огромному числу посвященных ему романов, самого искушенного в раскрытии убийств учреждения - всемирно известного Скотланд-ярда, делу предстояло пройти долгий путь, чтобы попасть туда. По английским законам самое популярное в мире лондонское полицейское управление не вправе расследовать преступления, совершенные или обнаруженные за пределами Лондона. Это неотъемлемая функция местных полицейских органов. В данном случае они были представлены сыщиком-сержантом Мак-Филом и двенадцатью полицейскими. Все они взялись за дело с большим рвением, но с малой технической и научной оснащенностью. Местный врач, произведя вскрытие, установил лишь, что покойному было нанесено двадцать колотых ран в область грудной клетки, что у него переломаны все ребра, а внутренние органы буквально превращены в кашу, но он не сумел отличить прижизненные ранения от посмертных. Он быстро, но совершенно ошибочно заключил, что смерть наступила именно в результате этих двадцати колотых ранений, после чего по трупу проехались на грузовике, а затем на лодке вывезли в открытое море.

Сыщик сержант Мак-Фил со своим небольшим отрядом принялся проверять всех владельцев грузовиков и лодок в графстве Эссекс - затея, на осуществление которой ушли бы многие недели, причем она никогда не привела бы к раскрытию убийства. Случайно в тех местах проездом оказался сотрудник Скотланд-ярда. Он сумел в конце концов убедить честолюбивого сержанта обратиться за помощью в Лондон. Только соблюдение этого церемониала позволяло экспертам Скотланд-ярда подключиться к расследованию, формальное руководство которым оставалось все-таки за деревенской полицией.

Уже к концу первого дня на письменном столе суперинтенданта уголовного розыска Колина Мак-Дуга-ла, которому было поручено дело, лежали полезные исходные данные. Решающие указания для дальнейших действий содержались в протоколе вскрытия, составленном крупнейшими специалистами по судебной медицине. Найденный Сидни Тиффеном человек, утверждали они, погиб не от ножа, и труп не побывал под грузовиком, и его не вывозили в море на лодке!

Ни одна из двадцати ножевых ран не задела внутренних органов. Все эти раны были поверхностными, кто-то нанес их либо из садизма, либо с целью выведать какую-то тайну. Вывихнутые плечевые суставы и кровоподтеки на предплечьях допускали лишь одно объяснение: пока один преступник колол свою жертву ножом, второй так называемым «полицейским приемом» вывернул ей руки назад, чтобы не допустить сопротивления. Хотя внутренние органы покойного были раздавлены, а голова отсутствовала, судебные медики по следам, обнаруженным в легких и трахее, смогли установить, что причиной смерти явилось внезапное сильное повреждение головного мозга. Возможно, покойный, несмотря на истязания, отказывался открыть свою тайну, и один из преступников ударом или выстрелом прикончил его. Посмертные переломы ребер и полное разрушение внутренних органов, как и вся необычная деформация трупа, заключили эксперты, никоим образом не могли произойти вследствие переезда тела грузовиком, но последовали от падения с очень большой высоты.

Дочитав протокол до этого места, суперинтендант уголовной полиции недоверчиво покачал головой, еще раз перечитал написанное и снял телефонную трубку:

- Что это должно означать, док? Что труп сбросили с небоскреба? А если не с небоскреба, то откуда?

- Конечно, не с небоскреба! В этом случае он ударился бы о мостовую и повреждения были бы совершенно иные, не столь симметричные. Кроме того, во всем мире нет небоскреба высотой в несколько тысяч метров, к тому же стоящего в воде, - ответил врач.

Суперинтендант отнюдь не был тугодумом. Но он все еще не понимал:

- Не говорите загадками, док! Что сделали с трупом?

- Сбросили в море с высоты в несколько тысяч метров. Только этим можно объяснить подобную деформацию. Нам это известно со времен войны. Я произвел тогда достаточно вскрытий трупов сбитых летчиков. Они ни на йоту не отличались от вашего покойника. Разве что по большей части имели при себе голову.

- Спасибо, док! - сказал Мак-Дугал. - Сам я нескоро додумался бы до этого!

Итак, был найден важнейший и, как уже вскоре выяснилось, решающий след, в направлении которого надо было вести поиски. Убийца погрузил в самолет расчлененный и, скорее всего, упакованный в несколько свертков труп и затем сбросил свертки в море. В Англии, конечно, тысячи самолетов, но все же их несравненно меньше, чем грузовиков. Облегчало поиски и то, что вылет любого, даже самого маленького летательного аппарата обязательно регистрируется на аэродроме.

Если бы в этот первый день расследований кто-нибудь сказал Мак-Дугалу, что дело кончится величайшим провалом за всю его карьеру, он назвал бы такого человека дураком, настолько он не сомневался в успехе.

Предстояла, казалось, лишь обычная, хорошо знакомая и не слишком сложная работа. Взяв список всех общественных и частных аэродромов с номерами приписанных к ним самолетов, два десятка сотрудников Скотланд-ярда распределили между собой объекты и принялись проверять, какие машины поднимались в воздух с грузом на борту в дни, предшествовавшие обнаружению трупа.

Еще не была закончена эта проверка, как Мак-Дугалу выпала новая редкостная удача. Убитый был опознан по отпечаткам пальцев, имевшимся в картотеке Скотланд-ярда. Ближайший помощник Мак-Дугала, старший инспектор Джемсон, уговорил работников картотеки остаться на ночь и вместе с ними просмотрел тысячи дактилоскопических картотек, заведенных на правонарушителей, привлекавшихся к уголовной ответственности и зарегистрированных в лондонской полиции.

На другое утро Джемсон, усталый и измученный, вошел к начальнику, когда тот, хорошо выспавшийся и чисто выбритый, только что уселся за письменный стол.

- Нам повезло, шеф. Он у нас числится, - сказал Джемсон и умолк в ожидании похвалы.

- Так, - равнодушно откликнулся Мак-Дугал, разворачивая газету, словно она интересовала его в этот момент больше, чем результаты ночного бдения сослуживцев.

Проглядывая сообщение о гонках борзых в Уэмбли, он сказал:

- Я уже почти у цели. Через несколько часов станет известно имя убийцы. Но рассказывайте, я вас слушаю! Итак, кто убитый?

Джемсон разочарованно проворчал:

- Выходит, я зря работал всю ночь… Убитого звали Стэнли Сетти, если вас это еще интересует…

Сразу выпустив из рук газету, руководитель комиссии по расследованию убийств недоверчиво посмотрел на помощника:

- Стэнли Сетти? Неужели наш Стэнли Сетти с Уоррен-стрит?

Придвинув к столу стул и усевшись, Джемсон выложил на газету Мак-Дугала карточку с десятью четкими отпечатками пальцев.

- Убедитесь сами! - И, достав из папки формуляр с отпечатками пальцев трупа, снятыми судебно-медицинским отделом, он положил его рядом с карточкой.

Мак-Дугал, даже не взглянув на формуляр, взял карточку дактилоскопического отдела и молча уставился на нее.

«Стэнли Поль Сетти» - значилось там, а после обычных сведений о личности преступника стояли шесть записей о судимостях за торговлю на «черном рынке», автомобильные кражи, подделку документов, контрабанду. По диагонали карточку пересекала широкая красная полоса, в правом углу был сделан надрез, а под ним стояло несколько букв. Только посвященный мог по этим условным знакам понять, какое значение, несмотря на все его преступления, имел для полиции Стэнли Поль Сетти. Он был так называемым ви-мэном, то есть полицейским осведомителем, за известную плату информирующим определенные отделы Скотланд-ярда о делах преступного мира.

Возвращая карточку Джемсону, суперинтендант только спросил:

- На кого он работал в последнее время?

- Главным образом на отдел по борьбе с «черным рынком». Но под конец от него было мало толку. Вероятно, он больше был занят заданиями секретной службы. Впрочем, это лишь предположение. Проверить можете только вы сами. Передо мной они, конечно, своих карт не раскроют.

Мак-Дугал лишь неопределенно кивнул.

- Успеется, - буркнул он. - Посмотрим сначала, что раздобудут наши люди. Они в большинстве не глупее тех, что сидят в Интеллидженс сервис!

Несмотря на английское имя, убитый Стэнли Сетти не был подданным Великобритании. Он родился в Багдаде в 1905 году и, хотя ему было всего два года, когда родители привезли его в Англию, оставался иракским подданным. Скотланд-ярду о существовании Стэнли Сетти стало известно только после второй мировой войны, когда он, используя трудности послевоенных лет для различных темных сделок с фальшивыми талонами на бензин и крадеными автомобилями, сумел нажить порядочное состояние и сделался «королем Уоррен-стрит».

Уоррен-стрит, расположенная между двумя станциями подземки в районе Сен-Панкрас, тогда играла ту же роль, что и известное по литературе Сохо: была центром преступного мира. Здесь, в многочисленных грязных трактирах и на задних дворах ремесленных мастерских, мелкие воришки, спекулянты и скупщики краденого обделывали свои, темные делишки, нередко приводившие к грабежам и убийствам. Здесь, надувая людей, спекулировали всем, чего не хватало, что до сих пор еще распределялось по карточкам.

Стэнли Сетти, обретавшийся на одном из задних дворов под официальной вывеской «Гаражи и прокат автомобилей», был здесь царьком «черного рынка». 4 октября 1949 года, около одиннадцати часов утра, Сэтти, вызванный кем-то по телефону, сел в свой кремовый «ситроен» и поехал на Лейчестер-сквер. В банке он получил по чеку тысячу фунтов стерлингов - 200 пятифунтовых кредиток с последовательно идущими номерами. На другое утро «ситроен» стоял на обычном месте во дворе гаража, вымытый и вычищенный так тщательно, что впоследствии комиссии по расследованию убийств не удалось обнаружить на полированных поверхностях даже крохотного отпечатка пальцев. Только через 16 дней после исчезновения Сетти был обнаружен его изуродованный труп у южного побережья Англии, зашитый в шерстяное одеяло и сброшенный в море с высоты нескольких тысяч метров.

Поначалу этим и исчерпывались сведения, добытые людьми Мак-Дугала. Но уже на следующий день сотрудникам, прочесывавшим расположенные вокруг Лондона аэродромы, посчастливилось напасть еще, на один след. В Эльстри, на маленьком частном аэродроме, они впервые наткнулись на имя Брайана Дональда Хьюма, который 5 октября во второй половине дня взял напрокат для короткого тренировочного полета двухместный спортивный самолет. Проверив права на вождение самолета, владелец аэродрома занес его фамилию в регистрационную книгу. Однако, к разочарованию сыщиков, хозяин аэродрома решительно не помнил, был ли у Хьюма какой-нибудь багаж. Владелец аэродрома вообще не следил за тем, как Хьюм стартовал.

- В последние годы он частенько брал у нас на не сколько часов машину. Должно быть, он заядлый любитель этого вида спорта. Я знал, что он умеет обращаться с самолетом, и потому не беспокоился, как он возьмет старт.

Таким образом, у Скотланд-ярда пока не было повода детально заняться Дональдом Хьюмом. На десятках аэродромов Южной Англии множество людей брали после 4 октября напрокат спортивные самолеты - с равным основанием можно было подозревать каждого из них.

Тем временем лондонские газеты опубликовали номера кредиток, незадолго до смерти полученных Сетти в банке на Лейчестер-сквер. Вскоре в Скотланд-ярд явился водитель такси, выложил на стол Мак-Дугала пятифунтовую ассигнацию и сказал:

- Здесь такой номер, какой был в газете.

Затем он сообщил, что получил ассигнацию от человека, отвезенного им 6 октября из Лондона на аэродром в Саутс-энд.

- А багаж у него был? Большой, громоздкий сверток? - спросил Мак-Дугал.

Водитель ответил отрицательно:

- Ничего, кроме пальто, перекинутого через плечо.

Между тем независимо от этой информации сотрудники Скотланд-ярда на аэродроме в Саутс-энде вторично наткнулись на имя Дональда Хьюма и выяснили, что он приехал сюда на такси и взял на два часа напрокат спортивный самолет «устрица».

- Багажа у него не было, только пальто, - заверил владелец аэродрома.

Как раз в эту минуту в контору аэродрома заглянул монтер, заметивший полицейскую машину и охваченный любопытством.

- Он погрузил в самолет огромный сверток. Я еще сам помогал ему, такая это была тяжесть, - вмешался он в разговор.

Хозяин рассердился:

- Не выдумывай! У него было при себе только пальто…

Владельцу аэродрома явно не хотелось оказаться замешанным в историю, которая могла нанести ущерб его предприятию. В то время многие брали напрокат самолеты отнюдь не из одного спортивного интереса. Конъюнктура рынка диктовала спрос на контрабандные товары.

Одни из них имелись в Англии, но отсутствовали на континенте, другие - наоборот. Многие бывшие летчики британских военно-воздушных сил, потерявшие после войны источник обеспеченного существования, так как умели только летать, и больше ничего, зарабатывали таким способом на жизнь. И если владелец аэродрома сквозь пальцы смотрел на то, какой груз они ввозят или вывозят, ему тоже кое-что перепадало.

Но молодой монтер, возможно обделенный чаевыми, упорно стоял на своем:

- Этот человек погрузил в самолет очень тяжелый пакет!

- Он приехал сюда без пакета, откуда же пакет мог вдруг взяться? - продолжал спорить владелец аэродрома.

- Он достал его из ангара. Пакет был спрятан там за старыми покрышками. Он сам потащил его к самолету, и, только когда я увидел, что ему одному не справиться, я подбежал и помог ему.

Оба сотрудника Скотланд-ярда были обрадованы полученными наконец полезными сведениями и прекратили дальнейший спор. Теперь для них было важно разыскать этого Дональда Хьюма. Адрес владелец аэродрома без труда нашел в своих записях: Финчли-роуд, 620-Б. Довольные сыщики сломя голову помчались назад в Лондон. Однако, воодушевленные достигнутым успехом, они совершенно упустили из виду, что самый важный вопрос так и остался невыясненным: кто - если это сделал не сам Дональд Хьюм - привез на аэродром и спрятал в ангаре сверток с трупом убитого Стэнли Сетти. Этот допущенный ими промах погубил все дело, позволив спастись от руки палача убийце, который позднее сам открыто признался в преступлении.

Ранним утром, почти в тот самый час, когда три недели назад был найден труп Сетти, сыщики оцепили дом номер 620-Б на Финчли-роуд. Суперинтендант Мак-Дугал и старший инспектор Джон Джемсон только вдвоем направились к дому, но у входа на миг остановились. Джемсон окинул взглядом добротный кирпичный дом с лепными украшениями по фасаду и невольно покачал головой. Казалось невероятным, что в таком мирном доме, внушающем мысль об уюте, живет мерзкий убийца. Большой отряд полиции на этой безлюдной улице представился сейчас Джемсону почти неуместным. Его начальника

Мак-Дугала заботило совсем другое. Он лишь смотрел на свои карманные часы, чтобы не войти в дом раньше времени: в Англии закон разрешает полиции производить аресты только от 6 часов 00 минут до 22 часов 00 минут.

В одну минуту седьмого оба криминалиста стояли на лестничной площадке перед дверью с табличкой: «Хьюм». Дверь отворилась только на третий звонок. Молодая красивая женщина, особенно соблазнительная в своем неглиже, должно быть, выскочила на звонки прямо из кровати. Она и сейчас была еще сонной, но казалась нисколько не встревоженной.

Смущенно откашлявшись, Джемсон произнес обычную формулу, предусмотренную для таких случаев:

- Сударыня, Скотланд-ярд желает побеседовать с мистером Брайаном Дональдом Хьюмом в связи с расследованием об убийстве. Позвольте нам войти. - И он показал свой полицейский жетон.

Молодая женщина, как видно, все еще не поняла серьезности происходящего. С полнейшим простодушием она сказала:

- Но это невозможно. Муж еще спит. Не могли бы вы зайти еще раз попозже?

Мак-Дугал, показав приказ об аресте, заявил более решительно:

- У нас имеется подписанное судьей разрешение немедленно доставить вашего мужа на допрос. Пожалуйста, не задерживайте нас больше. - И, пройдя мимо нее, он направился прямо к открытой двери в спальню.

Джемсон нерешительно последовал за ним и тактично отвернулся, давая молодой женщине возможность накинуть халат.

Дональд Хьюм спал еще крепким сном, и Мак-Дугалу пришлось его разбудить.

- Оденьтесь и следуйте за нами. Вы арестованы по подозрению в убийстве! - сказал суперинтендант с полным пренебрежением к изысканным церемониям, какими положено в Англии обставлять арест.

Дональд Хьюм не был особенно удивлен. Неторопливо вылезая из пижамы и натягивая брюки, он подавил зевок и сказал:

- Собственно говоря, я привык перед завтраком принимать ванну, но, если вы так спешите, я могу разок без этого обойтись. Так или иначе я скоро вернусь.

Когда его жена внезапно разрыдалась, он с полным хладнокровием успокоил ее:

- Не тревожься, Синтия. Через час я снова буду дома. Им ведь необходимо допросить всех, кто знал Сетти.

Изумленный Мак-Дугал насторожился.

- Значит, вы признаете, что имели отношение к Сетти?

- Разумеется. Деловое. Разве вы этого не знаете? - иронически спросил он, натягивая твидовый пиджак.

Руководитель комиссии по расследованию убийств на миг онемел; ему стало не по себе.

- Тогда я должен предупредить вас, что все сказанное вами об этом деле может быть обращено против вас и что вы не обязаны давать показаний.

Это замечание снова возвращало происходящую процедуру в русло формальностей, предписанных английским уголовным процессом. Хьюм понимающе усмехнулся:

- Знаю, инспектор. Впредь я буду иметь это в виду.

Затем, небрежно поцеловав в лоб растерянную жену, он театральным жестом указал на дверь:

- Ну, инспектор, пошли!

В свете чудовищного убийства весь церемониал ареста выглядел нелепым фарсом, но то была лишь увертюра к куда более недостойной комедии, в которую в конце концов вылилось все дело.

В среду 18 января 1950 года, меньше чем через три месяца после ареста Хьюма, в первом зале знаменитого лондонского уголовного суда началось слушание этого сенсационного дела. Сенсационного прежде всего потому, что на предварительном следствии Хьюм вопреки доказательствам, по всей видимости неопровержимым, упорно отрицал свою вину в убийстве полицейского осведомителя и агента секретной службы Стэнли Сетти. С плохо скрытой издевкой он заявлял:

- Возможно, я действительно сбросил с самолета в море три свертка. Допускаю даже, что в них находился расчлененный труп Сетти. Но как вы намерены доказать это, инспектор? А если бы и доказали, то в чем могли бы меня обвинить? В незаконном сокрытии расчлененного трупа? За это полагается штраф в несколько сот фунтов, ну в худшем случае несколько недель тюрьмы!

Тем не менее Хьюму было предъявлено обвинение в злодейском вероломном убийстве, а процесс благодаря газетной шумихе заранее был разрекламирован как неповторимое, захватывающее зрелище.

Обшитый темными панелями зал был заполнен преимущественно женщинами. Здесь были увешанные драгоценностями представительницы высшего общества; скромные домохозяйки, запасшиеся для многочасового выстаивания перед залом суда бутербродами и термосами с горячим чаем; расфуфыренные дамы с Пиккадилли, за огромную мзду пропущенные в зал служителями суда. Все они явились главным образом для того, чтобы смаковать чудовищные детали преступления, а не с целью выслушать справедливый обвинительный приговор бесчеловечному убийце. Бульварная пресса писала, что за последние десять лет ни один подсудимый не вышел без смертного приговора из этого зала Олд-Бейли, в котором слушались исключительно дела об убийствах и шпионаже. А вслед за этим во всю ширину газетной полосы крупным шрифтом был набран вопрос: «Будет ли Дональд Хьюм первым, кто избегнет веревки палача?»

Председательствующий на процессе судья Льюис страдал циррозом печени. Из-за болезненного желтого лица он производил впечатление человека, стоящего к могиле гораздо ближе, чем цветущий, полный сил 29-летний подсудимый. Присяжными были десять пожилых мужчин и две молодые женщины. Обвинение поддерживал сэр Стэнли Вуд, поседевший почти за сорок лет служения британскому правосудию и за заслуги перед ним возведенный в дворянство. Подробно сообщая об этих заслугах, пресса особенно подчеркивала, что за долголетнюю прокурорскую деятельность он передал в руки палача 57 осужденных.

Судья Льюис по существующей с незапамятных времен традиции открыл заседание следующим наставлением присяжным:

- Нам предстоит слушать дело об убийстве. Однако, пока обвинение не будет полностью доказано, пока останутся хотя бы малейшие сомнения, вы обязаны рассматривать подсудимого как человека невиновного. Поэтому забудьте все, что вы до сих пор читали или слышали о настоящем деле, и ни с кем не обсуждайте того, что станет вам известно в процессе судебного разбирательства. Понятны ли вам ваши обязанности?

Присяжные, сидящие за загородкой справа от судейского стола, подтвердили, что сознают свой долг.

- Хорошо, - сказал судья и предоставил королевскому прокурору слово для обвинения.

Сэр Стэнли Вуд с достоинством поднялся, поправил напудренный парик и, еще раз проглядев свои заметки, с пафосом начал:

- Уважаемые дамы и господа присяжные! Сотрудники полиции, выполняя свой служебный долг, установили, что человек, сидящий перед нами на скамье подсудимых, 4 октября прошлого года, заманив при помощи телефонного звонка в свою квартиру на Финчли-роуд торговца автомобилями Стэнли Сетти, нанес ему двадцать ударов кинжалом, а затем убил его. 5 и 6 октября он на спортивном самолете вывез и сбросил в открытое море

три свертка с частями расчлененного трупа, чтобы таким путем навсегда уничтожить следы своего чудовищного злодеяния, целью которого было завладеть тысячей фунтов стерлингов, имевшихся, как ему было известно, у жертвы. Все это, почтенные дамы и господа присяжные, вы должны помнить и не упускать из виду при оценке показаний подсудимого, который, несомненно, сделает все возможное, чтобы уклониться от ответственности…

Тут Хьюм, во время речи королевского прокурора беззастенчиво разглядывавший разряженных девиц из первых рядов, нагнулся к своему защитнику Фрэнсису Леви и, тронув его за плечо, прошептал на ухо несколько слов.

Молодой адвокат послушно поднялся и почтительно обратился к судье:

- Прошу прощения, ваша честь, но я вынужден заявить протест против подобных высказываний уважаемого господина прокурора. Ничто из того, о чем он говорил, не только не доказано, но и не было пока предметом судебного разбирательства. Такого рода предварительные заявления опасны тем, что заранее могут настроить суд против моего доверителя и, следовательно, воспрепятствовать вынесению справедливого приговора, в котором все мы, здесь собравшиеся, в равной мере заинтересованы.

Дональд Хьюм кивком выразил свое одобрение. Судья, смущенно кашлянув, тихим голосом объявил:

- Протест принят.

С добродушной улыбкой королевский прокурор выслушал сделанное ему замечание. Его слова уже возымели действие на слушателей, и это действие не могло быть уничтожено распоряжением судьи:

- Присяжным надлежит вычеркнуть из памяти все сказанное королевским прокурором.

После этой обычной для английского судопроизводства предварительной перебранки между сторонами судебное следствие началось. Была вызвана первая свидетельница обвинения.

С трудом пробившись через толпу, простая полная женщина лет пятидесяти с маленькими живыми глазками за толстыми стеклами очков поднялась на свидетельское место. Это была Этель Страйд - приходящая прислуга Хьюмов. Она находилась в их квартире и утром 5 октября, то есть в то самое время, когда, по утверждению королевского прокурора, было совершено расчленение трупа Сетти.

Когда свидетельница была приведена к присяге, королевский прокурор дружелюбным тоном обратился к ней:

- Миссис Страйд, когда вы 5 октября пришли в квартиру ваших работодателей, кого вы там застали?

- Мистера Хьюма, больше никого.

- А где была его жена?

- Она, полагаю, вместе с ребенком отправилась к своей матери.

- Хорошо. Итак, вы застали одного мистера Хьюма. Как он вас встретил? Держался он как-нибудь иначе, чем обычно?

- В сущности говоря, нет. Он сказал только, чтобы я начала с уборки кухни и ванной и не мешала ему.

- Так. Значит, вы отправились в кухню?

- Нет, сперва в ванную.

- Хорошо. А где был сам мистер Хьюм?

- Он заперся в комнате.

Королевский прокурор, повысив голос, повторил последний ответ свидетельницы:

- Он заперся в комнате! Откуда вам это известно? Вы ведь не могли этого видеть.

- Я слышала, как он запер дверь изнутри. Ведь слышно же, когда ключ поворачивается в замке.

- Конечно. Расскажите теперь сами, что было дальше!

- Ничего особенного. Когда через час я кончила мыть кухню, я видела, как мистер Хьюм вышел из комнаты с двумя свертками в руках и затем ушел из дому.

- С двумя свертками, вы совершенно в этом уверены?

- Да. Он сказал, чтобы я не дожидалась его возвращения, а, покончив с работой, шла домой. У меня был свой ключ от квартиры.

- Вы помните, как выглядели свертки? Вам ничего особенного не бросилось в глаза?

- Я не обратила на них внимания. Я ведь не могла знать, что там…

Королевский прокурор поспешно перебил его:

- Благодарю вас, миссис Страйд. Мне хотелось бы услышать от вас только о том, что вы видели сами, а не о том, что узнали из газет.

Женщина смущенно уставилась на свои руки.

- Сама я ничего больше не видела. Но вообще он мог за это время расчленить труп. Он почти целый час оставался в комнате, в которой позже…

Снова королевскому прокурору пришлось быстро приостановить поток красноречия свидетельницы обвинения, чтобы помешать говорить о том, что могло быть ей известно только из газет. Вместо этого он еще раз повторил важнейшие пункты ее показаний:

- Итак, мистер Хьюм при вас заперся в комнате, от куда вышел только через час с двумя свертками в руках?

- Да, все было именно так. Я могу в этом поклясться.

Победоносно взглянув на присяжных, королевский прокурор жестом передал свою свидетельницу адвокату. Однако тот не успел еще подняться, как Дональд Хьюм, вскочив, сам с горячностью напустился на свою бывшую прислугу:

- Послушайте, миссис Страйд, только что вы, к не удовольствию королевского прокурора, заявили, что у меня было достаточно времени, чтобы расчленить труп Сетти. А слышали вы когда-нибудь, какой шум производит распиливание даже самой тонкой доски?

Испуганная неожиданным выпадом свидетельница не успела и рта раскрыть, как в дело вмешался защитник. Энергично прошептав что-то своему доверителю, он обратился затем к судье:

- Прошу прощения, ваша честь. Мой подзащитный согласился перепоручить мне дальнейший допрос уважаемой миссис Страйд.

Судья Льюис, только что проглотивший таблетку, чтобы унять боль в печени, лишь коротко кивнул, и адвокат Леви осторожно продолжил допрос перепуганной свидетельницы:

- Миссис Страйд, господин королевский прокурор хочет с помощью ваших показаний убедить присяжных, что ваш бывший работодатель в упомянутое утро чуть ли не в вашем присутствии хладнокровно расчленил и упаковал в свертки труп убитого торговца автомобилями Стэнли Сетти. У меня, как и у уважаемого господина королевского прокурора, только одно желание - выяснить истину. Скажите мне поэтому со всей откровенностью, донесся ли до вас, когда вы находились в кухне, то есть рядом, за стеной, хотя бы малейший шум, которым, без всякого сомнения, должны были сопровождаться

подобные чудовищные действия!

В психологическом отношении вопрос был поставлен исключительно ловко. Простодушная уборщица, конечно, вообразила, что в случае положительного ответа ее сочтут свидетельницей отвратительного преступления и потребуют объяснить, почему она сразу не заявила обо всем в полицию. В страхе перед такой перспективой она отрицательно затрясла головой:

- Я не слышала ни малейшего звука, ни малейшего! Клянусь всем святым! В комнате, где находился мистер Хьюм, стояла полная тишина…

Абсолютная тишина воцарилась теперь и в зале суда, и по лицам присяжных адвокат мог с удовлетворением заметить, какие серьезные сомнения возбудил у них этот ответ.

- Миссис Страйд, - продолжал Фрэнсис Леви, - после того, как вы покончили с уборкой кухни и ванной, а мистер Хьюм ушел, вы продолжали убирать в квартире?

Почти оскорбленная этим вопросом, воспринятым ею как сомнение в ее добросовестности, прислуга ответила:

- Разумеется! Уж не думаете ли вы, что я воспользовалась возможностью увильнуть от работы? Спросите самого мистера Хьюма, давала ли я ему когда-нибудь повод для недовольства!

Адвокат Леви усмехнулся:

- Ну что вы! Он не говорил о вас ничего плохого.

- То-то! - отозвалась уязвленная прислуга.

- Значит, вы произвели потом уборку и в той комнате, в которой при вас запирался мистер Хьюм?

- Разумеется!

- Заметили вы при этом что-нибудь, позволяющее думать, что здесь был расчленен труп? Какой-нибудь инструмент, нож, пилу? Может быть, следы крови?

- Нет, ничего такого не было. В комнате был не больший беспорядок, чем обычно.

Леви оставил свое место перед скамьей подсудимых и направился в левый угол зала, где на возвышении, напоминающем церковную кафедру, стояла свидетельница. Остановившись перед ней и глядя ей прямо в глаза, он осторожно спросил:

- Миссис Страйд, вы хоть и простая, но, бесспорно, неглупая женщина. И у вас, конечно, есть житейский опыт. Не находите ли вы, что со стороны мистера Хьюма было бы величайшей глупостью в вашем присутствии расчленять труп? Разве не мог он отправить вас домой или послать с каким-нибудь поручением?

Уборщица с минуту внимательно смотрела на него, а затем, наморщив лоб, энергично закивала:

- Конечно, вы совершенно правы. Ему стоило лишь подождать, пока я уйду. К полудню я всегда заканчиваю работу. Он мог также послать меня за покупками, тем более, что его жена уехала на весь день… - Она подперла рукой подбородок, еще немного подумала и сердито добавила: - Но ведь полиция точно установила. Во всех газетах писали, что он расчленил и вынес труп в то время, когда я была в квартире. Как же я могу это отрицать?

По растерянным лицам присяжных уже после этого первого свидетельского показания было видно, что обвинение Дональда Хьюма в убийстве начинает рушиться словно карточный домик. Успех, которого добился адвокат Леви, не поколебал, казалось, только одного из присутствующих. Королевский прокурор держался, словно первоклассный теннисист, который случайно проиграл первую партию аутсайдеру, но уже готовится взять реванш и уверен, что общий счет матча окажется в его пользу.

По его знаку в зал внесли завернутый в целлофан ковер и вызвали следующего свидетеля - директора лондонской полицейской лаборатории доктора Холдена.

В почти часовом докладе этот свидетель научным языком разъяснил присяжным, что на предъявленном им ковре, который был изъят из квартиры Хьюма Скотланд-ярдом, обнаружены пятна крови.

- В нашем институте, чтобы исключить малейшую возможность ошибки, были проведены решительно все анализы - такие, как фенолфталеиновая, бензидиновая и флуоресцентная пробы. Они с полной несомненностью подтвердили не только наличие пятен крови, но и тот факт, что это кровь человека, более того, что она относится к той же нулевой группе, как и кровь убитого Стэнли Сетти. - Закончив этими словами свое заключение, эксперт в подтверждение сказанного предъявил присяжным фотографии и протоколы лабораторных исследований.

Эти документы, полученные от специалиста и переходившие из рук в руки, были с должным вниманием и почтением рассмотрены всеми присяжными. И хотя ни один из двенадцати не был сведущ в медицине и не имел ни малейшего представления о существе вопроса, их серьезные лица свидетельствовали о том, сколь сильное впечатление произвело на них услышанное и увиденное за последний час и как быстро они снова изменили мнение.

Дональд Хьюм, который до того восседал на скамье подсудимых в небрежной позе, закинув ногу на ногу, с улыбкой человека, уверенного в победе, теперь плотно сжал губы, подтянулся и не сводил с присяжных пристального, напряженного взгляда. Впервые с начала процесса он не решился вмешиваться сам и воздержался от указаний защитнику относительно перекрестного допроса столь опасного свидетеля.

Дав присяжным достаточно времени для оценки представленных специалистом доказательных материалов, судья Льюис продолжал слушание дела:

- Имеются ли у обвинения дополнительные вопросы к уважаемому свидетелю доктору Холдену?

После короткого раздумья королевский прокурор отрицательно покачал головой.

- Весьма признателен, ваша честь. Но я думаю, что к сделанному свидетелем исчерпывающему сообщению не чего добавить, и охотно передаю доктора Холдена защите, если у нее имеются к нему какие-либо вопросы.

Адвокат Фрэнсис Леви, учтивым поклоном поблагодарил своего противника, вежливо обратился к свидетелю обвинения:

- Прошу извинить меня, доктор Холден, за то, что я вынужден отнимать у вас ваше драгоценное время, но для меня некоторые вопросы все же не совсем ясны…

- Пожалуйста, пожалуйста! - сказал полицейский врач, явно обиженный, что кто-то осмелился поставить под сомнение его выводы.

Оставив без внимания это проявление неудовольствия, адвокат Леви приступил к допросу:

- Вы сказали, что на ковре были пятна крови. Означает ли это, что сейчас их там уже нет?

- Во всяком случае, их нельзя увидеть невооруженным глазом.

- Вот как! - неожиданно изменил защитник взятому им вежливому тону. - Куда же они девались?

- Подсудимый удалил их с помощью воды и мыла. Этим он, по-видимому, и занимался, запершись в то утро в комнате…

Адвокат мгновенно перебил его:

- Протестую, ваша честь! Свидетель сообщает не факты, а лишь собственные домыслы.

Неохотно приняв протест защиты, судья Льюис ворчливо предложил присяжным забыть только что услышанное.

Полицейский врач выразил свое возмущение:

- Но ведь это факт, что пятна отстираны! Подсудимый только не подозревал, что, стремясь таким способом удалить их, он лишь глубже втирает их в ткань, а это облегчило нам лабораторные исследования.

- Я вынужден снова разъяснить вам, что, говоря, будто подсудимый, по вашему мнению, сделал то-то и то-то, вы сообщаете не факты, а домыслы! Подобные сведения не могут быть получены путем научной экспертизы, надо, чтобы о них рассказали свидетели. А мне не верится, что в то утро вы находились в этой запертой комнате вместе с подсудимым.

Перекрестный допрос постепенно принимал все более необычную форму и начинал выходить за рамки элементарной вежливости.

- Последний вопрос, господин свидетель! Сколько людей в Англии имеет нулевую группу крови?

Доктор Холден нерешительно поглядел на судью, словно спрашивая, отвечать ли на этот странный вопрос. Адвокат настойчиво потребовал:

- Прошу вас, господин свидетель! Вы должны ответить мне на этот вопрос. Сколько людей в Англии имеют нулевую группу крови?

- Несколько миллионов, - неуверенно произнес док

тор Холден.

Так обвинение, основательно подкрепленное предшествующим научным докладом, было снова разрушено этой единственной фразой. Если миллионы людей в Англии имеют нулевую группу крови, то нет ни малейших доказательств того, что кровь, обнаруженная на ковре, действительно кровь Сетти.

Не смог поправить дела и допрос последующих свидетелей: водителя такси, который отвез Хьюма на аэродром в Саутс-энд, представителей уоррен-стритского «дна», рассказавших о нечистых делах с фальшивыми талонами на бензин, крадеными автомашинами и самогоном - о махинациях, которыми в последние годы занимались Дональд Хьюм и Стэнли Сетти. Никто из этих свидетелей не видел, как Сетти поехал домой к Дональду Хьюму, никто не мог присягнуть, что Хьюм убил Сетти. Даже пятифунтовая ассигнация, полученная от подсудимого водителем такси и, бесспорно, принадлежавшая убитому, не являлась достаточно убедительной косвенной уликой. Адвокат Леви несколькими словами уничтожил ее доказательственную силу:

- Деньги переходят из рук в руки. Никто не знает, при каких обстоятельствах эта ассигнация оказалась у подсудимого. Если, как утверждает обвинение, подсудимый действительно убил Сетти с целью завладеть полученной последним в банке тысячей фунтов, полиция, несомненно, должна обнаружить при обыске хоть какую-то часть этих денег.

Действительно, этого доказательства суперинтендант Мак-Дугал суду не представил. Хотя на квартире Хьюма оказалось несколько сот фунтов стерлингов, среди них не было ассигнаций, выданных банком на Лейчестер-сквер Сетти в день его исчезновения.

Ход процесса изменил только допрос монтера саутсэндского аэродрома, но изменил в непредвиденном направлении. Этот свидетель под присягой подтвердил, что помогал Хьюму погрузить в самолет тяжелый сверток. Королевский прокурор Вуд, которого судья уже предупредил, что за недостаточностью улик намерен отвести обвинение в убийстве, применил теперь другую тактику и поставил Хьюму хитрую ловушку с целью не допустить, по крайней мере, полного оправдания подсудимого, что для обвинения было бы позором. Мягким, почти отеческим тоном прокурор обратился к Хьюму:

- Мистер Хьюм, обвинительная власть озабочена лишь поисками истины. Достопочтенные присяжные должны быть избавлены от тягостных для их совести сомнений. Сделайте же и вы со своей стороны все возможное. Дайте нам правдивое объяснение ваших поступков, помогите во всем разобраться. Скажите честно и откровенно, как когда-нибудь придется сказать перед богом, этим высшим судьей, для чего вы взяли с собой в самолет этот сверток и куда его доставили. Если при этом окажется, что ваше участие в исследуемом здесь преступлении было меньшим, чем до сих пор предполагалось, я, ни минуты не колеблясь, откажусь от обвинения в убийстве. Встаньте же на свидетельское место, положите руку на Библию и скажите нам правду!

После короткого совещания с защитником Дональд Хьюм выразил готовность дать под присягой свидетельские показания. А затем, заняв свидетельское место и держа руку на Библии, поведал затаившим дыхание присяжным самую бессовестную ложь. Со слезами на глазах и дрожью в голосе он рассказал, что трое гангстеров пригрозили похитить его жену и ребенка, если он не поможет устранить труп убитого и расчлененного ими Сетти. Когда же прокурор спросил, как зовут этих убийц и где следует их искать, он с самым невинным видом заявил:

- Ваша честь, разве вы при подобных обстоятельствах оставили бы свою визитную карточку?

В ответ на требование описать, по крайней мере, наружность неизвестных он с неподражаемой дерзостью обрисовал мужчин, прекрасно ему знакомых: суперинтенданта Мак-Дугала, старшего инспектора Джемсона и еще одного сотрудника Скотланд-ярда, который протоколировал его показания на допросах в полиции. Впрочем, об этой наглой выходке узнали лишь много позже, когда он сам публично рассказал о ней.

Пока же «покаяние» Хьюма перед судом привело к тому, что королевский прокурор сэр Стэнли Вуд отказался от обвинения в убийстве и потребовал для подсудимого наказания только за сокрытие расчлененного трупа и за махинации с фальшивыми талонами на бензин, самогоном и крадеными автомашинами на «черном рынке».

Довольный, уверенный, что ему нечего больше опасаться, Хьюм выслушал обвинительную речь королевского прокурора, нимало не подозревая, какую пилюлю тот все-таки для него заготовил. Двумя часами позднее был объявлен вердикт присяжных: «Виновен по всем пунктам обвинения».

Лишь после этого судья, как предписывает английский закон, вынес приговор:

- Штраф в двести фунтов за нелегальное сокрытие расчлененного трупа.

Безмерно счастливый Дональд Хьюм, расплывшись в улыбке, собрался уже перегнуться через барьер, чтобы пожать защитнику руку и выразить ему признательность, когда его словно ударили обухом по голове. Судья Льюис объявил о наказании по другим пунктам обвинения:

- Двенадцать лет каторжной тюрьмы за незаконные махинации с фальшивыми талонами на бензин, крадеными автомобилями и самогоном.

В отчаянном стремлении спастись от виселицы Дональд Хьюм не придал должного значения этим побочным обвинениям и не опровергал их, совсем упустив из виду, что в 1949 году такого рода преступления карались еще по строгим законам военного времени. Хьюм слишком понадеялся на тупость британского правосудия.

Дональд Хьюм провел в каторжной тюрьме в Дартмуре восемь лет, после чего за хорошее поведение был досрочно освобожден. Ныне известно, что его помилование было вызвано вмешательством английской секретной службы, которой снова понадобились его услуги. Еще во время второй мировой войны Хьюм в качестве пилота военно-воздушных сил выполнял особо секретные задания командования. Впервые характер такого рода заданий сделался известным публике в 1967 году из пьесы западногерманского драматурга Хохгута «Солдаты». Автор разоблачил акцию Интеллидженс сервис, которая по указанию Уинстона Черчилля устранила одного из его политических противников, специально подстроив гибель самолета. Наиболее солидные английские газеты в сообщениях о процессе Хьюма неоднократно намекали, что и убийство агента секретной службы Сетти было совершено Хьюмом не ради тысячи фунтов, а вполне определенно, с целью заткнуть рот человеку, который слишком много знал. В суде об этом, понятно, не говорилось. Но то, что осталось тогда за кулисами Олд-Бейли и под париками судьи Льюиса и королевского прокурора Вуда, через восемь лет помогло Дональду Хьюму создать из давно забытого процесса неповторимую, единственную в своем роде сенсацию.

Едва лишь 2 февраля 1958 года массивные железные ворота каторжной тюрьмы раскрылись, чтобы выпустить его на свободу, он сознался в убийстве Стэнли Сетти и в том, как ловко провел полицию и суд Англии. Свое признание он сделал не в полиции и не перед новым составом суда, а для «Санди пикчериэл» - самой популярной в Англии воскресной газеты, выходящей тиражом 5700 тысяч экземпляров. За крупный гонорар Дональд Хьюм перед миллионами своих соотечественников хвастливо заявил: «Я безнаказанно совершил убийство» - и со всеми ужасающими подробностями исповедался в том, как заколол Стэнли Сетти, а затем расчленил и сбросил труп с самолета в море. Причиной убийства явилось, по словам Хьюма, то, что покойный был любовником его молодой и красивой жены.

Этот скандальный авторепортаж, печатавшийся с продолжениями, хотя и вызвал у публики большой интерес, тем не менее чрезвычайно шокировал ее. По действующему уголовному законодательству Хьюм мог безнаказанно делать свое «признание» да еще наживаться на нем, так как в Англии ни один человек не может быть вторично привлечен к суду за преступление, судебное решение по которому однажды уже состоялось. Серьезные газеты в передовых статьях возмущенно требовали реформы, в которой давно и настоятельно нуждаются допотопные английские законы. Странным образом, однако, почему-то упускалось из виду, что даже по этим допотопным законам можно было очень просто снова привлечь Дональда Хьюма к суду и упрятать за решетку еще на семь лет. На процессе, состоявшемся восемь лет назад, он дал под присягой показания, в которых выступал уже не как подсудимый, а как свидетель, обязанный говорить правду. Между тем он отрицал свое участие в убийстве Сетти. Таким образом, нынешним признанием в «Санди пикчериэл» он сам изобличил себя в клятвопреступлении, а в Англии оно карается семью годами тюремного заключения. То обстоятельство, что ни один из британских прокуроров не додумался до этого, объясняется, конечно, не недостатком профессиональных знаний, но высшими государственными соображениями, на страже которых стоит Интеллидженс сервис.

Чем иным можно объяснить, что уже вскоре Дональд Хьюм был снабжен паспортом на имя Дональда Брауна и в качестве пилота-испытателя одного из канадских авиационных заводов получил возможность летать над всем миром? А за паспортом на имя Дональда Брауна последовало восемь других паспортов, обеспечивающих их владельцу свободу передвижения. И путешествовал он, конечно, не для того, чтобы поправить здоровье, пошатнувшееся в каторжной тюрьме. Не нужно быть специально обученным агентом секретной службы, чтобы знать, что на Западе воздушный шпионаж относится к наиболее усердно практикуемым методам разведки.

Единственной причиной того, что уже через год «испытательные» полеты Дональда Хьюма прекратились и что вся эта история стала достоянием общественности, послужило следующее. Во время одной из поездок в Швейцарию Хьюм безумно влюбился в некую Труди Зоммер и захотел на ней жениться. Но какая красивая молодая девушка согласится стать женой человека, который только и делает, что летает по всему свету, а в далекий Цюрих шлет лишь заверения в любви на почтовых открытках с видами разных стран? И Труди Зоммер, естественно, стала настаивать, чтобы ее будущий супруг, известный ей под именем Стивена Берда, переменил работу. Стивен, он же Дональд, видимо покорившись требованиям невесты, осел в ее цюрихском парикмахерском салоне.

О предстоящей свадьбе было сделано официальное оглашение, и все шло к тому, что убийце, автомобильному вору, спекулянту и агенту секретной службы предстояло превратиться в добропорядочного швейцарского бюргера. Однако, к его огорчению, Интеллидженс сервис не обеспечила его пенсией. А Дональд Хьюм, первая жена которого развелась с ним, пока он сидел в тюрьме, не хотел довольствоваться скромным доходом от парикмахерской и занялся новым преступным промыслом. Он сделался грабителем банков. 30 января 1959 года он осуществил нападение на цюрихский Промышленный банк, выстрелом в живот ранил кассира Вальтера Шенкеля и намеревался похитить деньги, однако из-за поднятой тревоги вынужден был бежать с ничтожной добычей в двести франков. Он застрелил попытавшегося схватить его водителя такси Артура Маага и был задержан одним смельчаком, когда пистолет дал осечку.

Поскольку смертная казнь в Швейцарии отменена, убийце вновь удалось избежать виселицы. Дональд Хьюм был приговорен к пожизненному заключению в каторжной тюрьме.

Оборвалась ли на этом карьера не совсем обычного преступника?

Семь лет подряд казалось, что остаток жизни Дональд Хьюм проведет за решеткой. Однако английская секретная служба снова подоспела на выручку своему, как видно, незаменимому агенту. В начале ноября 1966 года Дональд Хьюм был передан английским властям в обмен на шпионку, разыскиваемую швейцарскими органами безопасности. Этой шпионкой оказалась Труди Зоммер! Вполне возможно, что и помолвка, заключенная в Цюрихе в 1959 году, была лишь маневром с целью прикрыть создание нового шпионского гнезда. После ареста Дональда Хьюма Труди Зоммер перебралась в Англию, где английская секретная служба использовала ее для шпионажа за сотрудниками швейцарского посольства и приезжающими из Швейцарии туристами. Но в конце концов Интеллидженс сервис решила пожертвовать ею, чтобы вновь обрести Дональда Хьюма.

Что ж, в тайной войне, которую ведут западные секретные службы, и убийцы и парикмахерши являются всего лишь шахматными пешками!