Подводная конкиста (СИ)

Глава 29

Ещё будучи студентом Мадридского университета Эстебан читал хроники двух разных авторов об одном и том же историческом событии. Обычно показания хронистов сходились, но встречались и абсолютно разные писания. Один говорил одно, другой — другое. Вплоть до разницы в численности и расстановке войск во время одной и той же военной кампании. Работа с историческим источником похожа на взгляд со стороны, подобно тому, как судья слушает показания дюжины свидетелей и лишь потом составляет собственное мнение.

— Раз уж мы нашли упоминание Монтесумы, — рассуждал Альтамирано, — нам нужны сведения о людях с поверхности. Здесь так много документов, — оглядел хмуро стеллажи, — понять бы порядок их расположения.

Всё это время он держал Иш-Чель за руку и вёл строго за собой. Гордо закрывал русалочку своей широкой грудью.

— На каждом из стеллажей есть надписи, — тланчана остановила его и велела посветить фонарём. — Здесь знак Тлалока, там — Кулуакан и окрестности. Есть ещё книги о столице.

— Всё не то, — моряк открыл первый попавшийся кодекс, пролистал и вложил обратно. — От писаний про вашего Тлалока меня уже тошнит, история Кулуакана, наверняка, занятная, но, пожалуй, не в этот раз…

Брать наугад было бессмысленно. Тланчанские письмена Альтамирано не понимал, картинки с носатыми мордами и языкастыми божествами толковать не умел.

Его скудные знания времён мадридского студенчества — молчали.

Что я вообще надеялся увидеть здесь? Что я найду в этом месте, кроме ключа с загадкой Монтесумы? Неужели ничего? Может, сеньор Господь лишь раздразнил меня. Поманил пальцем, но не дал ответов.

— Давай отыщем самый старый, самый потрёпанный кодекс? — предложила Иш-Чель. — Такой, за который нам господин Чак пожелал бы оторвать руки.

— Вряд ли он будет представлять для нас ценность. Старинные документы хранятся отдельно. Очень бережно. Я бы не стал держать историческую реликвию с прочими документами. И вообще, с архивом работать надо уметь…

— Смотри-и-и, — восторженная тланчана выудила ветхий, слоистый гармошкообразный лист, — смотри, как интересно! О, Тлалок! Здесь, наверное, написано о том, как мы учились понимать людей с поверхности. С одной стороны люди, с другой тланчане и посредине женщина-переводчик.

Альтамирано мигом подобрался и взглянул на — взятый наугад, между прочим! — документ.

— Какая забавная у них одежда, — хохотнула русалочка, — штаны, похожие на юбки, панцири и смешные железные шапки. Тиен, ты тоже это носишь?

— Иш-Чель! — Эстебан уставился на кодекс, как младенец узревший чудо. — Иш-Чель! Триста акул тебе в… Иш-Чель! Это же… — следующее слово испанец произнёс едва ли не с придыханием, — Марина!

— Марина?! Что это ещё за Марина?! — тланчана изогнула брови и посмотрела с такой — такой! — гримасой, что испанцу пришлось срочно объяснять причину своего восторга.

— Не шипи так громко, любовь моя, — усмехнулся квартирмейстер. — Марина жила двести лет назад! Не веришь? Ах, ты не ве-е-еришь, — опьянённый азартом притянул к себе русалочку и смачно чмокнул в губы. — Тогда прочти сама!

Над изображением женщины-переводчицы имелась надпись. Эстебан не понимал языка тланчан, но сейчас знал наверняка — надпись была на науатле, языке ацтеков.

— «Малинче переводит слова теулей» — прочитала русалочка.

— Всё верно! — воскликнул испанец. — Малинче, она же донья Марина, наложница и переводчица Эрнана Кортеса, завоевателя Мехико, то есть земель с поверхности. Марина переводит слова теулей, то есть конкистадоров. Всё совершенно верно. Ангел мой, ты гений! Что ещё есть на этом стеллаже? О, Мадре де Диос, доставай всё! Я так и знал, что ваш историк — грёбаный лжец.

Зашуршали русалочьи газеты. Шелестели пожелтевшие листы из коры фикуса, щербатый лист царапал кожу. Эстебан разворачивал кодексы один за одним, велел читать фрагменты и, разочаровавшись, доставал следующий.

На дворе — ночь, а сон как рукой сняло. Так велик был азарт, так сильно желал Альтамирано узнать секрет русалочьего хранителя писаний.

— Вот тут опять эта женщина, — показала Иш-Чель следующий лист. — Только здесь её имя написано с уважительной приставкой, рядом с ней мужчина и им носят подарки.

Испанец забрал документ из рук тланчаны и внимательно рассмотрел.

— Здесь тоже изображена Марина, верно, — кивнул он. — А рядом с ней сам Эрнан Кортес. За его спиной войско конкистадоров и их индейских союзников, выступавших против ацтекской империи. Монтесума пытался задобрить их, осыпать подарками, чтобы чужеземцы ушли восвояси. Но чем больше золота дарил император, тем сильнее желали завоеватели покорить эти земли.

— Монтесума так сильно боялся чужаков? Его воины были слабы против них?

— Нет. Последний император ацтеков был слишком набожен и чрезмерно верил своим жрецам. Он считал конкистадоров сынами одного из своих Богов. Монтесума боялся гнева божьего и именно поэтому он впустил неприятеля в сердце столицы, древний город Теночтитлан. Вот, посмотри, здесь, — Альтамирано показал на следующий рисунок. — Помнишь, однажды ты показала мне складной нож из своей коллекции? То была наваха Хуана Веласкеса де Леона, одного из участников конкисты. Здесь, на этом кодексе изображена Ночь Печали, очень трагичное событие. Именно в ту ночь он и погиб.

— Очень странно, Тиен, — нахмурилась Иш-Чель, водя пальцем по надписи. — Здесь написано «Ночь Победы».

— Хах, — усмехнулся Эстебан, — одно и то же событие два хрониста назовут по-разному. Для индейцев то действительно была ночь победы. Им удалось уничтожить две трети войска неприятеля. Но для Испании то было и остаётся трагичной страницей истории. Конкистадоры бежали из Теночтитлана по дамбе через огромное озеро Тескоко. Тогдашняя столица ацтеков являлась частью суши и находилась прямо посреди этого озера. Отступать Кортес мог только по одной из дамб и именно там его войско атаковали индейцы.

— Как интересно! — воскликнула тланчана. — Прямо как наша столица. Тланчанпан тоже окружён озером, плавучими садами и дамбами.

— И самое главное, — Эстебан пропустил ремарку русалочки мимо ушей, — именно в ту ночь Эрнан Кортес потерял всё награбленное золото. Огромные телеги, бочки, мешки — всё осталось погребено на дне Тескоко.

Теперь дела у Альтамирано шли быстрее. Картинки на кодексах оказались связаны одна с другой. Иш-Чель послушно переводила надписи, на которые указывал моряк, и через некоторое время испанец смог восстановить хронологию.

— Итак, смотри, что мы имеем. Ваш историк хранит кодексы о конкистадорах, но история завоевания обрывается именно на событиях Ночи Печали. Как будто после неё ничего не было, но ведь это не так! Кортес в конце концов покорил страну ацтеков. Зато вот здесь, очень странное сообщение «Золото теулей отдать Тлалоку». Похоже, нам всё таки придётся заглянуть в писания о вашем боге, как бы он мне ни надоел. Других зацепок нет.

Интересно, как скоро настанет рассвет? Амиго ещё не дал сигнала, значит время есть. Но много ли? Помоги нам, сеньора Дева Мария. Я ещё никогда не был так близок к разгадке.

Кодексы, посвящённые Тлалоку, писались на чонталь, языке майя. Русалочье племя владело обоими наречиями, но чтение майянских символов давалось Иш-Чель куда легче. Тланчана раскрывала фолиант за фолиантом, быстро пробегала глазами, бегло просматривала хроники и переходила к следующему документу. И чем дольше она читала, тем сильнее сбивалось её дыхание.

— Это невозможно, — прошептала она. — Тиен, я отказываюсь в это верить.

— Что? — забрал Эстебан документ из её рук. — Во что верить? Что здесь написано?

На картинке — три индейца проводили какой-то ритуал. Испанец даже бы внимания не обратил на этот кодекс и не понимал, что так встревожило тлачану.

Ну ритуал, ну три носатых морды? Что её могло так ошеломить?

— Здесь сказано, — дрожащей рукой провела она по глифам, — ацтеки не желали отдавать золото чужеземцам. Они знали, что Кортес вернётся. И тогда… — всхлипнув, Иш-Чель зажала рукой рот, — тогда они заключили договор с Тлалоком, богом дождя и повелителем воды. Тлалок обещал сохранить золото на дне морских вод. Так глубоко, что не доберётся ни один чужеземец, но в обмен потребовал десять тысяч душ ему в услужение. Новый правитель ацтеков велел захватить остров у побережья. Привёл туда своих генералов и все сокровища Монтесумы, что не достались Кортесу, переправил туда. Тогда на острове жили мирные племена майя, а войска, что вторглись к ним принадлежали империи ацтеков.

— Боже правый, только не говори, что…

— Да, Тиен, — кивнула русалочка. — Ритуал на кодексе — договор с Тлалоком. Жителей острова, войско и ацтекских генералов Создатель Воды забрал себе. Он создал купол и погрузил весь остров вместе с людьми на дно морское, а затем превратил в тланчан. Именно поэтому у нас два языка и две письменности и именно поэтому за пределами купола мы меняем облик. Наш историк лжец, теперь я тоже знаю это. Кулуакану тысяча лет — это истина, но только двести — под водой.