Подводная конкиста (СИ)

Глава 46

Воцарилась безмолвная пауза. Матросы, потупив взор, страшились поднять глаза.

— Я пойду, Этьен, — робкий голос Аапо разрезал тишину. — В бою с меня мало проку, а подвиг совершить хочется.

Эстебан нахмурился, рассматривая лицо друга. Тот был искренен в своем порыве. Смотрел открыто, доверчиво, в его глазах, цвета бобов какао, плескалась непоколебимая преданность.

За какие заслуги сеньор Господь послал мне такого замечательного друга?

— Нет, Аапо, ты нужен здесь, — соврал Альтамирано. — Лучше всех ты умеешь латать паруса, а нам, возможно, предстоит еще не один шторм.

Глупее повода испанец придумать не смог. Отпускать юношу стало невыносимо страшно. Капитан готов был отправить к неприятелю кого угодно, не боялся сам лично встретиться с Тлалоком, но Аапо… Жертвовать другом Эстебан не желал.

— Приятно, капитан, что мои навыки ты оценил так высоко. — Губы Аапо растянулись в печальной улыбке. — Но паруса ты залатаешь и сам, а без гонца с хитрым твоим посланием погибнет весь наш флот. Пропадёт великое дело! Ай-йя, как есть пропадёт. Нет-нет, друг мой Этьен, пойду я.

Матросы расступились, пропуская юношу, и Аапо, словно не замечая хмурую физиономию капитана, взял свиток из рук.

— Храни тебя Господь, святая Дева Мария да будет к тебе милосердна, — Альтамирано перекрестил товарища. — Не рискуй напрасно, дружище, подойди к берегу достаточно, чтобы кинуть послание, и тотчас уходи. — Обращаясь к матросам капитан скомандовал: — Спустить пирогу на воду, приготовить белый флаг. Надеюсь, солдаты столицы знают, что он означает.

Белый цвет — символ капитуляции, однако сдаваться Эстебан намерения не имел. Он пытался выиграть время до прихода армии Ицкоатля.

Аапо, подпоясавшись куском верёвки, заткнул свиток за пояс, и, спрыгнув в ожидающую его пирогу, оттолкнулся от борта корабля. Лодка плавно скользила по мутной воде, направляясь к берегу, белый флаг, привязанный к корме, слабо колыхался. Солнце пробивалось сквозь рассеянные облака, освещая остатки некогда гордого флота. Прищурившись, Эстебан наблюдал за удаляющейся лодкой.

Тревога терзала и мучила его.

Положение их стало до крайности шатким, от касика не поступало известий, флот дышал на ладан, а уловка, на которую полагались все его матросы, казалась самому капитану идиотской.

Когда пирога Аапо приблизилась к берегу, испанец заметил движение у подножия Темпло Майор. Несколько воинов в хлопковых кирасах, вооруженных копьями и макуауитлями, вышли навстречу. Аапо поднял вверх обе руки, чтобы показать, что безоружен, и, подобравшись ближе, бросил свиток на песок.

Ему не позволили уйти.

Два боевых каноэ устремились навстречу юноше, и вскоре столичные воины его перехватили. Эстебан с угрюмым видом смотрел в подзорную трубу и видел, как его товарища, схватив за шиворот, тащили по ступеням к вершине Темпло Майор. Там наверху, словно изваяние, недвижно возвышался Тлалок.

— Проклятая скверна этот русалочий дьявол! — в который раз выругался капитан.

Господин Чак принял послание. Развернув лист, он углубился в чтение, и, завершив его, жестом велел увести Аапо. С такого расстояния невозможно было разглядеть ни лица друга, ни физиономии Тлалока.

Кажется, всё таки поверил.

Великий Бог Дождя поверил Эстебану, потому что больше стихия не донимала флот. Столичные тланчане прекратили нападение, но и кулуаканцы больше не могли атаковать. Лишь форсировать озеро, не давая неприятелю шанса пересечь его. Команда, подчиняясь указаниям капитана, спешно ремонтировала поврежденные суда. Из-за нехватки материалов полное восстановление тендеров стало невозможным.

Потянулись долгие, изнурительные дни. Провиант скудел, хотя к большой удачи кулуаканцев, успевших захватить Агуальтепек, воины Шбаланке пополняли запасы пресной воды и умудрялись раздобыть фрукты.

— Мы так и будем бездействовать, капитан? — в очередной раз спросил он. — Плавучие сады не уничтожены до конца, пресная вода осталась в колодцах. Столице не грозит голод, а сами мы жрём траву и запиваем, собранной по утрам росой. Не следует ли нам перейти в наступление?

— Рано, — отвечал Эстебан. — Мы разрушили часть островов. Тлатоани может прокормить армию, но не весь Тланчанпан. Кроме этого, основные силы, которые правитель отправил, чтобы покорить Кулуакан, всё ещё отрезаны от поставок. Мы будем ждать.

— Чего?

— Помощи. И уповать на удачу. Если вождь Ицкоатль не сможет отбить атаку — нам конец.

С тех пор время словно застыло, дни казались нескончаемыми, а ночи — еще более долгими. Кулуаканцы почти не смыкали глаз, сменяя друг друга на постах каждые несколько часов. Однажды ночью им удалось сорвать диверсию — попытку поджога кораблей, а в другой раз — перехватить посланца из столицы, везущего с собой корзину провианта.

В одну из ночей Альтамирано проснулся от странного ощущения. Тишина. Звенящая, неестественная тишина. Обычно гавань наполняли звуки: плеск волн, скрип дерева, перекличка часовых. Сейчас же не было слышно ничего, словно весь мир затаил дыхание.

Капитан вскочил на ноги и выбежал на палубу. Ночь была безлунной, но звёзды сияли ярко, освещая неподвижную гладь. Темпло Майор возвышался вдали, словно чёрный силуэт, вырезанный из обсидиана. И ни души. Ни факелов, ни воинов, ни света вдали. Тишина давила на перепонки, вызывая нервную дрожь.

Внезапно тишину разорвали звуки боевых кличей. И сразу за ними — крики, барабаны и свист. Со стороны берега на флот надвигалась целая армада тланчанских каноэ. Жители столицы все, от мала до велика, сели в лодки и отправились топить неприятеля.

— Тревога! — заорал Эстебан, срывая голос. — Свистать всех наверх!

Матросы, словно тени, вынырнули из трюма и похватали оружие. Паника нарастала. Кулуаканцы спешно готовились к бою, развернув тендеры так, чтобы пушечная канонада могла разметать врага.

— Капитан, смотри! — матрос Зума дёрнул испанца за рукав. — Со стороны нашего берега свет факелов. Сюда движется армия. Знать бы чья.

Капитан прищурился в попытках распознать пришельцев среди зарослей. Огни мелькали с поразительной быстротой, воины приближались.

Ещё несколько тревожных минут понадобилось Альтамирано, чтобы узнать их: яркие плюмажи, плащи с символом Кулуакана и знакомые лица. Касик Ицкоатль пришёл на помощь и привёл своё войско. Рядом с ним плечом к плечу шагала его отважная дочь, женщина с неуёмной энергией, которую никому не удавалось остановить.

На выручку к Эстебану явилась его возлюбленная Иш-Чель.