Похищенная грешником

Глава 17

ЛАРА

Последние два дня все снова кажется странным, как будто я только начала здесь работать.

Я мало спала, слишком взволнованная, чтобы найти покой. Габриэль не сказал мне ни слова с момента ссоры, и кажется, что воздух продолжает напрягаться из-за моей неминуемой гибели.

Я смотрю на чайник, пока закипает вода, гадая, сколько времени у меня осталось до того, как Тимон найдет меня или Габриэль прикончит. Либо одно, либо другое.

Неважно, как Низа пытается меня утешить, я чувствую, что мое время на исходе.

Рыдание угрожает нарастать в моей груди. Требуется много усилий, чтобы побороть желание заплакать.

— Если смотреть на кастрюлю, она не закипит быстрее, — говорит Низа.

Кивнув, я отворачиваюсь от плиты, чтобы найти какую-нибудь работу, которая отвлекла бы меня. Кухня и так безупречно чиста, но я беру тряпку, чтобы снова протереть столешницы.

Низа вздыхает, качая головой, глядя на меня, затем на ее лице появляется улыбка, когда она смотрит на что-то позади меня. Я оглядываюсь через плечо и вижу пожилую женщину, стоящую в дверном проеме.

— Алия Ханым, чай почти готов, — говорит Низа.

Алия Ханым

О, Боже.

Лед струится по моим венам. Есть только три правила. Держись подальше от восточного крыла и от Алии Демир. Ни с кем не говори о Габриэле.

Мои губы приоткрываются, когда страх проникает в мою душу.

— Я подумала, что пришло время мне познакомиться с Ларой Ханым, — говорит женщина. — Я Алия Демир, бабушка Габриэля.

Нет. Нет. Нет.

Я застываю на месте.

Миссис Демир подходит ближе, такие же золотистые глаза, как у Габриэля, медленно скользят по мне.

— Низа не может перестать говорить о тебе.

Мои губы пересохли, отказываясь открываться.

И тогда земля может разверзнуться подо мной и поглотить меня целиком, когда Габриэль входит в кухню.

Все кружится вокруг меня, страх и паника образуют темные облака. Такое чувство, что меня засосало в торнадо.

— Babaanne? — Взгляд Габриэля мечется между его бабушкой и мной. — Что ты здесь делаешь внизу?

— Я пришла встретиться с Ларой Ханым. Ты можешь перестать прятать ее от меня, — отвечает она, ее взгляд все еще с любопытством останавливается на мне. — Низа сказала мне, что ты полька?

Мои глаза останавливаются на Габриэле, и я наблюдаю, как его взгляд обостряется, как будто он готов убить меня, если я сделаю малейшее движение.

— Габриэль Бей, ты доведешь Лару Ханым до нервного срыва. Уходи, чтобы мы могли насладиться нашим чаем, — ругает его Низа.

Клянусь, я почти чувствую, как моя душа поднимается и покидает мое тело. Я хватаюсь за прилавок, чтобы это помогло мне устоять под сильным напряжением, клубящимся вокруг меня.

Вместо того, чтобы наброситься на Низу, Габриэль снова смотрит на меня, прежде чем покинуть кухню.

Дыхание со свистом вырывается у меня, на лбу выступают капельки пота.

Он, вероятно, загонит меня в угол, как только его бабушки не будет рядом.

Боже, у меня столько проблем. Как будто все и так недостаточно плохо.

Головная боль начинает пульсировать у меня за глазами, и я чувствую неловкость на своей коже, когда снова обращаю свое внимание на миссис Демир.

— Ты выглядишь так, будто вот-вот упадешь в обморок, — расстроенно бормочет она.

Мой язык высовывается, чтобы нервно облизать губы.

— Я в порядке.

— Присядь, пока я налью нам чаю, — говорит Низа, беря меня за руку и усаживая на стул.

Миссис Демир садится, затем качает головой.

— Прости моего внука. После смерти его родителей он чрезмерно защищает меня.

Активность возвращается к моему мозгу, когда я осмысливаю то, что она только что сказала, затем она продолжает:

— Я растила Габриэля и Эмре с тех пор, как они были маленькими мальчиками. Если бы они только остепенились, чтобы я смогла увидеть своих правнуков перед смертью.

Я знаю, что Эмре – кузен Габриэля. Он редко бывает дома, поэтому я мало с ним общалась.

На лице миссис Демир появляется улыбка.

— Тебе нравится здесь работать?

Моя голова начинает качаться вверх-вниз.

— Да. Очень сильно. — По крайней мере, так было до тех пор, пока мой мир снова не перевернулся с ног на голову.

— Это хорошо, — бормочет она. — Низа сказала мне, что тебе двадцать два, и тебе вряд ли довелось почувствовать жизнь, работая на этого сумасшедшего.

Я снова киваю, чувствуя себя неловко. Я также безумно волнуюсь за Габриэля и за то, что он сделает, потому что я общалась с его бабушкой.

Только тогда до меня начинают доходить ее слова, и я понимаю, что она миссис Демир. Нет никакой жены. Не то чтобы это имело значение, потому что я все равно нарушила правило, хотя это была не моя вина.

Низа ставит стаканы с чаем и садится.

— Я научила Лару Ханым печь. Она быстро учится, — говорит она с гордостью в голосе.

Миссис Демир приподнимает бровь.

— Приятно слышать. — Она переводит взгляд на меня. — У тебя есть какие-нибудь хобби?

Я качаю головой.

— Но я люблю печь.

— Ты должна провести завтрашний день со мной, и я научу тебя вязать. Это замечательный способ скоротать время.

Габриэль определенно свернет мне шею, если я это сделаю.

Вместо ответа я молчу и делаю глоток чая, надеясь, что это поможет унять головную боль, все еще пульсирующую у меня за глазами.

Низа и миссис Демир обсуждают узор, который миссис Демир в данный момент вяжет, и к тому времени, как они заканчивают пить чай и мы возвращаемся к работе, я чувствую тошноту от всех этих переживаний.

У меня болит горло от напряжения, а в груди начинает гореть.

Мой разум полон беспокойства, я не знаю, когда Габриэль потащит меня в кабинет, чтобы наброситься на меня, потому что я разговаривала с его бабушкой.

Каждый раз, когда Мурат заглядывает на кухню, мое сердце подскакивает к горлу.

После ужина, который впервые с тех пор, как я начала здесь работать, оказался невкусным, я удаляюсь в свою спальню.

Я быстро принимаю душ и переодеваюсь в леггинсы и футболку. Глядя на кровать, я просто хочу забраться под одеяло и спрятаться от всех тревог, но вместо этого я сажусь за стол и смотрю в окно.

Каждые несколько секунд я прочищаю горло, и к тому времени, когда приходит время ложиться спать, головная боль становится такой сильной, что я знаю, что не смогу сомкнуть глаз.

Я бросаю взгляд на дверь, задаваясь вопросом, есть ли у Низы какие-нибудь обезболивающие. Поднимаясь со стула, мир немного кружится, когда я подхожу к двери и открываю ее. Я оглядываю коридор, а затем выхожу из своей спальни.

Я быстро подхожу к комнате Низы и стучу в дверь. Когда ответа нет, я стучу снова.

— Она, наверное, спит, — внезапно говорит Габриэль.

Моя голова резко поворачивается в его сторону, где он направляется ко мне. Мое сердце падает в ноги, стук в голове мгновенно усиливается в десять раз.

Я сжимаю плечи и прижимаюсь к стене, быстро бросаясь назад к своей двери, но прежде чем я успеваю открыть ее, Габриэль настигает меня.

— О моей бабушке...

Я опускаю голову, зажмурив глаза.

Я чувствую его пристальный взгляд на своем лице, и это поднимает мою тревогу до нездорового уровня. У меня снова кружится голова, и я покачиваюсь на ногах.

Габриэль поднимает руку, и я инстинктивно вздрагиваю, готовясь к удару. Вместо того, чтобы ударить меня, его прохладная рука опускается на мой лоб. Я снова вздрагиваю, ледяная дрожь пробегает по мне.

— Иисус, — бормочет он расстроенно. Он распахивает мою дверь, затем его рука обнимает меня за поясницу, и меня ведут в спальню. — Ложись в постель, — приказывает он, и, не желая расстраивать его еще больше, я быстро подчиняюсь.

Прежде чем я успеваю укрыться одеялом, Габриэль выбегает из комнаты, оставляя дверь широко открытой. Я неловко сажусь, жалея, что не могу положить свою пульсирующую голову на подушку.

Я снова закрываю глаза и вздрагиваю, когда слышу, как Габриэль возвращается в комнату. Он несет поднос со стаканом воды и другими предметами на нем. Только когда он ставит его на прикроватный столик, я вижу, что там лекарство.

— Прими таблетки от температуры и немного поспи. — Его тон все еще суров.

Я беру лекарство и быстро проглатываю.

— Мы поговорим утром, — инструктирует он.

Чувствуя себя еще более растерянной, чем прежде, я осторожно ложусь.

Не говоря больше ни слова, Габриэль выходит из спальни, закрывая за собой дверь.

Он дал мне лекарство?

Значит ли это, что он не так зол на меня, как я думала?

Я не могу долго размышлять об этом, пока усталость не затягивает меня в беспокойный сон и лихорадочные сновидения.