Порочная преданность

18

БЕЛЛА

Проснувшись на следующее утро с приятной болью, я понимаю, что мне удалось проспать до своего обычного будильника. Постель мягкая и теплая, манящая, и я глубже зарываюсь головой в подушку, гадая, как долго я смогу здесь оставаться.

Второе, что я понимаю, — это то, что Габриэль тоже выспался. И он все еще в постели со мной.

Он свернулся калачиком позади меня в какой-то момент ночи. Его рука перекинута через мою талию, его твердое, мускулистое тело прижато к моей спине. Он тоже пришел в постель голым, я чувствую каждый сантиметр его гладкой, обнаженной кожи… и его твердый член, прижатый к моему позвоночнику.

Я сопротивляюсь желанию прижаться к нему. Только один раз. Так я ему сказала. Точно так же, как я сказала ему, что после того, как он лишит меня девственности, наши отношения снова станут платоническими. Даже профессиональным. Мы уже столько раз пересекали эту черту, что она осталась далеко позади. Я не могу уже переступить черту, которую я только что установила перед нашей свадьбой. Даже если ощущение его горячего и твердого тела позади меня вызывает желание перевернуться и обхватить его ногами, чтобы он вошел в меня и заставил меня кончить снова и снова.

Я никогда не знала, что можно кончить столько раз, сколько он заставил меня прошлой ночью. Кажется, я насчитала четыре, но я могла и ошибаться. Трудно было держать себя в руках, когда все мое тело представляло собой лишь лужу блаженных ощущений, а он, казалось, был полон решимости выжать из меня все до последней капли.

От этой мысли я вздрагиваю, и этого достаточно, чтобы разбудить Габриэля.

Он ерзает позади меня, его бедра слегка выгибаются, и он сонно вжимается в меня своей эрекцией. От этого ощущения я задыхаюсь, мое тело непроизвольно выгибается навстречу ему, и в мгновение ока я оказываюсь на спине, а он склоняется надо мной.

Одеяло задрапировано на его талии, и вся его обнаженная мускулистая верхняя половина открыта. Я вижу, как его тяжелая эрекция упирается в мой живот и пульсирует от нетерпения. Мне требуется все мое самообладание, чтобы не обхватить ногами его бедра, не наклонить свои и не втянуть его в себя.

Я снова хочу его. И, судя по сонно-желающему выражению его лица, я думаю, он видит, что это написано на моем.

— Доброе утро, — мягко говорит он, его голос все еще сонный, и я двигаюсь под ним. Я ничего не могу с собой поделать, и не могу не заметить, как напрягаются его мускулы при этом движении, как его рука сжимает подушку рядом с моей головой. Я вижу, что он борется с желанием тоже проскользнуть в меня, чтобы медленно трахнуть нас обоих, и эта мысль только усиливает мое растущее желание, а я пытаюсь вспомнить, почему я настояла на том, чтобы у нас не было секса после нашей брачной ночи.

Это было сделано для того, чтобы у нас не родился ребенок, ведь этот брак должен быть лишь фиктивным, пока угроза Игоря не будет нейтрализована. Но для меня это была проверка. Чтобы проверить, будет ли Габриэль по-прежнему уважать мои границы, как он делал это всегда, даже после того, как мы поженились.

Это испытание он прошел с блеском. И сейчас я пытаюсь вспомнить, почему я не могу просто оставить все как есть и наслаждаться великолепным мужчиной, за которым я теперь замужем.

Он наклоняет голову и нежно целует меня. В нем нет требования. Это не насильственный, а нежный, утренний поцелуй, который был бы уместен перед публикой… за исключением той части, где он обнажен и прижимается ко мне.

Его бедра слегка смещаются. Его рот задерживается на моем. Я чувствую, как напрягается мое тело, ощущаю теплую влагу собственного возбуждения между бедер, и я так близка к тому, чтобы сдаться. Я хочу почувствовать то, что было прошлой ночью. Еще один раз. Мы еще не встали с постели, так что формально это все еще наша брачная ночь. Новый день еще не начался…

Я все еще пытаюсь объяснить это, когда Габриэль отстраняется, отстраняясь от меня и опуская одеяло между нами.

— Прости, — говорит он, и я, выходя из оцепенения, понимаю, что даже не ответила на его доброе утро. Наверное, он думал, что я застыла под ним, беспокоясь, что он навяжет мне больше, чем я хочу, ведь я теперь его жена. По его обеспокоенному выражению лица я вижу, что он думает, что расстроил меня.

— Нет, — говорю я. — Все в порядке. — Я поднимаюсь в сидячее положение, мои щеки слегка пылают от неловкости, я прижимаю одеяло к груди и стараюсь не обращать внимания на ноющую боль между бедер. — Ты… — Я прочищаю горло. — Ты хорошо спал?

Габриэль кивает.

— Мертвецки. А ты? — Он вопросительно смотрит на меня. — Если тебе снились кошмары, они меня не разбудили.

Не думаю, что мне вообще что-то снилось, я так крепко спала.

— Нет, я была в отключке — отвечаю я, и мой румянец немного углубляется при мысли о том, почему это так. При напоминании о том, что Габриэль заставлял меня кончать так много раз, трахал меня так тщательно, что даже кошмары не смогли прорваться сквозь глубокий сон, в котором я оказалась.

— Хорошо. — Габриэль коротко поджимает губы. — И ты по-прежнему не против спать в одной спальне? Я думаю… — он немного колеблется. — Это не будет смущать детей, если они вдруг поймут, что ты спишь в отдельной комнате, — наконец говорит он. — И мне легче, когда ты рядом. Для твоей безопасности.

По какой-то причине, когда я слышу эти последние три слова, добавленные к заявлению, у меня замирает сердце. Ради моей безопасности. Практичность, как и все остальное в нашем браке. Но, опять же, именно так все и должно было быть. Уговор, чтобы обезопасить меня. Необходимость, чтобы Габриэль мог создать необходимую защиту от Игоря.

Мне нужно помнить об этом, когда я чувствую, что хочу большего. Когда мне, как сейчас, хочется, чтобы он затащил меня обратно в постель и оставался здесь со мной до конца дня, теряя себя во мне так же, как прошлой ночью.

— Мне нужно принять душ. — Какая-то часть меня надеется, что Габриэль предложит присоединиться ко мне, но вместо этого он просто кивает.

— Я подожду, пока ты закончишь.

Это джентльменский поступок. Уважительный поступок. То, чего я ожидала от него. Он всегда был таким человеком для меня — нежным, уважительным и старающимся не переступать мои границы. Тот день в библиотеке — самый близкий к тому, чтобы полностью потерять контроль над собой.

Маленькая, смелая часть меня хочет, чтобы он сделал это снова.

Остальная часть меня сползает с кровати, стараясь не думать о том, что я чувствую на себе его взгляд, пока иду в ванную. Мое свадебное платье все еще лежит в луже на полу, и я чувствую, что мои щеки раскраснелись, когда я вспоминаю, что я делала на этом месте прошлой ночью. Ощущение Габриэля у меня во рту, твердого и толстого, напрягающего края моих губ. Звуки, которые он издавал из-за меня. Как я заставляла его стонать.

Это был первый раз в моей жизни. Наверное, у меня не очень хорошо получалось, но он вел себя так, словно это было невероятно. Как будто я доставила ему столько же удовольствия, сколько он мне.

Эта мысль не покидает меня, когда я включаю горячую воду в душе, как бы я ни старалась ее отогнать. Я почти не хочу смывать с себя его ощущения на моей коже, его руки, скользящие по мне, его язык…

Меня пробирает дрожь, и я откидываю голову назад, позволяя горячей воде стекать по волосам. Мне нужно сосредоточиться. Свадьба осталась позади, теперь я жена Габриэля, а это значит, что у любого, кто захочет предложить ему помощь против Игоря, будет больше причин помогать ему защищать меня. Это была важная часть. Наша брачная ночь тоже позади, брак заключен, и нет никаких аргументов в пользу того, что он не настоящий во всех смыслах, которые важны для других.

Что касается того, как это важно для меня — это не самое главное. И никогда не было. Разница лишь в том, что в конце концов, если я захочу уйти, когда цель нашего брака будет достигнута, Габриэль позволит мне это сделать.

У меня в груди все сжимается при мысли об отъезде. Но я уговариваю себя не думать об этом сейчас. Слишком много времени осталось до того момента, когда все это разрешится, слишком много опасностей, с которыми еще предстоит столкнуться, чтобы слишком много думать о том, что ждет меня в будущем, когда Игорь перестанет быть угрозой.

Пока же я должна сосредоточиться на сегодняшнем дне. Дне, который, как сказал мне Габриэль, я проведу с Кларой, прежде чем она завтра улетит домой. И я планирую наслаждаться каждой секундой.

Когда я выхожу из душа, завернувшись в халат, Габриэль уже надел пару спальных штанов, в знак уважения к моему желанию, чтобы после этого наш брак был целомудренным. Если он думал, что, надев пару свободных, мягких черных брюк и ничего больше, он станет менее привлекательным для меня, то он ошибался.

Невозможно не хотеть его, независимо от того, во что он одет. Брюки свободно болтаются на его бедрах, глубокий V-образный разрез мышц по обеим сторонам восхитительно заметен, темная линия волос, идущая от пупка, исчезает в поясе. Я знаю, что под ними, и это делает его вид еще более соблазнительным.

И это — еще не считая его мускулистой груди, поросшей темными волосами, широких плеч, его…

Я резко отворачиваюсь, заметив, как в уголках рта Габриэля мелькнула улыбка, которую он явно пытается подавить. Он знает, что я его разглядываю, и я чувствую, как пылают мои щеки.

— Я пойду завтракать, — бормочу я, прижимая к груди халат, и выбегаю из комнаты, не оглядываясь на Габриэля.

Полагаю, если он хочет, чтобы мы жили в одной спальне, то все мои вещи будут перенесены в его комнату. Но пока что вся моя одежда остается в моей. Я забегаю в комнату, к счастью, ни с кем не сталкиваясь, и быстро одеваюсь в джинсы и свободную футболку, закидывая волосы в мокрый беспорядочный пучок на макушке. Я слышу, как в ванной комнате Габриэля по коридору снова включается душ, и с некоторым усилием заставляю себя выбросить из головы образ его обнаженного тела с водой и мылом, стекающими по нему толстыми струйками.

Как мне удастся разделить с ним постель в таком виде?

Это я тоже откладываю на потом. Я спешу вниз и, войдя в столовую, обнаруживаю, что Клара сидит за столом и листает телефон, а на столе разложены блюда для завтрака. Агнес и детей нигде не видно.

— Доброе утро, — с ухмылкой говорит Клара, поднимая глаза от телефона, когда слышит мои шаги. — Агнес просила передать, что позаботиться о Сесилии и Дэнни, чтобы ты не чувствовала себя обязанной работать сегодня. У нас есть целый день, только мы вдвоем. — Она ухмыляется, и я чувствую, как трепет возбуждения прорезает все мои бурные эмоции. — И еще, — продолжает она, глядя на стол. — Этот завтрак просто потрясающий. Честно говоря, я бы ела как лошадь, если бы жила здесь. Агнес невероятна. — Она жестом показывает на свою тарелку, на которой лежат вафли с маслом, сиропом и ягодами, яичница с козьим сыром и лососем, а рядом — несколько толстых колбасок. — Я хочу есть здесь вечно.

— Она потрясающая, — соглашаюсь я. Еда пахнет потрясающе, но я зачерпываю ложку яичницы на свою тарелку и добавляю пару кусочков колбасы и фрукты. Я не уверена, что смогу столько съесть. Мой аппетит сомнителен и в лучшие дни, а сейчас мой желудок словно ходит туда-сюда после проведенной ночи.

— Кстати, о потрясающем… — протягивает Клара последнее слово, наливая себе стакан апельсинового сока. — Еда — не единственное, ради чего я бы здесь осталась. Тот парень, с которым я танцевала прошлой ночью… Боже мой. — Она обмахивает себя одной рукой. — Прошлой ночью я спала, наверное, час. Он говорил мне что-то по-итальянски, и я не могу дождаться, чтобы попытаться вспомнить и перевести позже. И его язык… — Ее глаза озорно блестят. — Весь он, честно говоря.

Я не могу удержаться от смеха.

— Ты хоть узнала его имя? Номер? Электронную почту, чтобы вы двое могли поддерживать связь?

— Черт, нет. — Клара смеется. — Я пойду постучусь к нему сегодня вечером, как и договаривались, и он будет держать меня до тех пор, пока утром не придет время улетать. А потом я скажу «чао». — Она игриво шевелит пальцами. — Это все, что я могла бы пожелать от секса без обязательств. Я на девятом облаке.

— Лучше, чем то, что предлагает Tinder в Нью-Йорке? — Поддразниваю я, и Клара вздрагивает.

— У меня уже несколько месяцев не было достойного свидания. Это именно то, что мне нужно. Скажи Габриэлю спасибо…

— Спасибо за что? — В комнату врывается Габриэль, его вьющиеся темные волосы влажно прилипли к лицу, он одет в джинсы и футболку, которая облегает его мышцы так, что у меня пересыхает во рту. Он берет с тарелки кусок тоста, намазывает его клубничным джемом и впихивает в центр куска сосиску, как хот-дог на завтрак, а я смотрю на него в полном замешательстве. Я никогда не видела, чтобы он делал что-то подобное с едой Агнес на завтрак, и у меня есть подозрение, что это потому, что ее здесь нет, чтобы застать его за этим занятием.

— Что? — Он невинно смотрит на меня. — Я не хочу прерывать вашу утреннюю беседу, дамы. Поэтому я возьму это с собой. — Его взгляд задерживается на моем лице всего на мгновение, и когда его глаза опускаются к моему рту, я без тени сомнения понимаю, о чем он думает.

Я позволяю себе представить это, всего на секунду. Он быстро целует меня на прощание, прежде чем отправиться по делам, которые у него есть в поместье на сегодня. Непринужденные, легкие, любящие отношения между нами. Такие, где нет никаких сложностей, никаких правил, никаких границ — только мы.

Это фантазия, в которой я не могу позволить себе задерживаться слишком долго.

— Спасибо, что привез сюда на свадьбу, — искренне говорит Клара. — Я так счастлива, что смогла быть здесь ради Беллы. И спасибо, что в твоем поместье работают такие восхитительно красивые мужчины, — добавляет она, и на ее лице появляется дьявольская ухмылка. — Я собираюсь в полной мере воспользоваться всеми удобствами перед завтрашним отъездом.

Габриэль смеется полным, настоящим смехом, который напоминает мне о том, насколько напряженными и стрессовыми были события в последнее время. Кажется, я давно не слышала, чтобы он так смеялся.

— Я рад, что тебе нравится твой визит — говорит он с ухмылкой. — Развлекайся, Белла. Увидимся вечером.

Это заявление должно быть полным обещаний, но это не так, потому что мы заключили соглашение. И я не могу отрицать того, как мой желудок вздымается от разочарования при этой мысли.

— Сегодня вечером, да? — Клара вздергивает брови, и я качаю головой.

— Мы больше не будем этим заниматься, — твердо говорю я ей, и ее глаза расширяются от шока.

— Ты не можешь быть серьезной. Ты вышла за него замуж и не собираешься с ним трахаться? Белла…

— Это все усложняет — говорю я, прерывая ее, и она качает головой.

— Что усложняет? Я не понимаю, Белла. Ты замужем, — повторяет она. — Что это может усложнить?

— Это договоренность. Для моей защиты. Я все объяснила. — Я резко выдохнула, проткнув вилкой одну из колбасок. — И когда я больше не буду нуждаться в этой защите…

На лице Клары появилось понимание.

— Белла. Ты не можешь быть серьезной. Это то, что он сказал, что хочет?

Я прикусила губу и покачала головой.

— Нет. Но он сказал, что позволит мне уйти, если я не хочу быть его женой после того, как все это закончится. Он знает, как я отношусь к бракам по расчету, как я старалась не вступать в них, и…

— Белла. Это не одно и то же. — Клара откладывает вилку. — Ты любишь этих детей. Тебе нравится быть частью этой семьи. И ты действительно собираешься уйти от всего этого, как только это станет безопасным? С какой стати…

— Он меня не любит. — Мой аппетит полностью пропал. — Я замужем за человеком, к которому у меня есть чувства, несмотря на то, что я изо всех сил старалась этого не делать, а он меня не любит. Он говорил мне об этом с самого начала…

— Белла. — Клара снова прерывает меня, в ее голосе слышится легкое раздражение. — То, что он сказал это в самом начале, не означает, что так будет всегда. Все меняется. Твои чувства к нему изменились, не так ли?

— Ну, да, но…

— Так почему же не изменились его?

— Он ничего не говорил о том, что они изменились. Просто сказал, что брак был необходим, и он отпустит меня, если я захочу. Ничего о любви или… — Я тяжело сглотнула, мои глаза горят, пока я пытаюсь побороть угрожающие эмоции. — Ничего о том, что это надолго.

Клара качает головой.

— Не все нужно говорить вслух. — Она наклоняет голову и смотрит на меня. — Я вижу, что у тебя есть к нему чувства. И по тому, как он смотрит на тебя… может, он и не говорит ничего прямо, но я могу сказать, что он тоже чувствует к тебе что-то большее. Вы могли бы посмотреть, к чему это приведет. Это может сделать вас обоих счастливыми. Особенно после того, как все это закончится…

— Игорь сжег его дом. — От одного только произнесения этого вслух меня начинает подташнивать.

— Я знаю, — тихо говорит Клара. — Ты сказала мне, когда впервые упомянула о предложении. Но это ничего не меняет в том, как я вижу, что он смотрит на тебя сейчас…

— Это был дом, который они с женой купили вместе. Дом, в который он привел своих детей. Все воспоминания, которые у него остались о ней. Фотографии, вещи, которые он сохранил с тех пор, как Сесилия и Дэнни были младенцами… — Мои глаза наполняются слезами при мысли о том, как тяжело это должно быть для Габриэля. Каким сокрушительным ударом должно быть для него это известие. Он был спокоен, когда рассказывал мне, — несомненно, потому, что не хотел пугать меня еще больше, чем я уже испугалась, но я могу только представить, как это было больно. — И это моя вина.

— Белла. — Клара встает со своего места за столом и подходит, чтобы сесть рядом со мной. — Нет, не виновата.

— Если бы я не пошла работать на него…

— Это был его выбор. Он попросил тебя согласиться на эту работу. И он попросил тебя остаться, даже когда узнал, что с тобой случилось, — напоминает мне Клара. — Ты не можешь брать на себя ответственность за все, Белла. Особенно за то, в чем нет твоей вины. Габриэль — взрослый человек. Он тоже приложил руку ко всем этим решениям. Он выбирал каждый шаг на этом пути. И ты действительно думаешь, что это потому, что у него есть какое-то чувство ответственности перед тобой? Может, мафиози и не такие, но я лично не знаю ни одного мужчины, который бы пошел на все это, если бы не испытывал сильных чувств к женщине.

Я вытираю выступившие слезы, смаргивая их обратно.

— Я тоже сделала выбор, чтобы подвергнуть его опасности. Как я могла подумать, что это хорошая идея — работать на человека с детьми? Я подвергла опасности Сесилию и Дэнни, а все потому, что хотела вырваться, хотела убежать от отца.

— Неужели ты думала, что Игорь придет за тобой? — Клара качает головой. — Боже, я даже не могу поверить, что это реальная вещь, о которой мы говорим. Вся эта история с преступным миром просто безумие. Как будто мы в каком-то фильме.

Я качаю головой.

— Нет, я не думала, что он так поступит. Я не думала, что я настолько важна. Я, честно говоря, думала, что он будет преследовать моего отца, или дона, или любого другого из тех, кто в этом замешан. И все знают, что мой отец не ценит меня больше, чем того, за кого меня можно выдать замуж. — Я тихонько смеюсь. — Я ничего не слышала о нем с тех пор, как все это началось. Он был бы в ярости, если бы узнал, что я вышла замуж за Габриэля.

Брови Клары поднимаются.

— Что, целое поместье и вилла в Италии недостаточно хороши для него?

Я качаю головой.

— Габриэль работает с мафией, но он не принадлежит ни к одной из известных семей. Деньги в стороне, я вышла замуж «по расчету». — Я смеюсь, прекрасно понимая, как это звучит для тех, кто не знаком с тем, как устроен мафиозный мир. — Мой отец хотел, чтобы мой брак повысил его социальный статус, а не только его банковский счет. Брак с Габриэлем привел к обратному результату.

— Хорошо, что тебе больше не нужно о нем беспокоиться. — Клара успокаивающе обнимает меня за талию. — Габриэль позаботился о тебе. И если бы он не чувствовал, что это того стоит, он бы не стал этого делать.

— Мне все еще кажется, что я должна была сказать нет. — Я провожу руками по лицу. — Я просто продолжаю связывать все это со мной, со всеми решениями, которые я приняла, подвергнув опасности Габриэля и его семью…

— Ты должна остановиться, — мягко говорит Клара. — Габриэль не винит тебя. Никто не винит тебя, кроме тебя самой. Может быть, попытаться понять, есть ли здесь что-то помимо всего этого, вместо того чтобы постоянно искать, чья это вина, когда ты даже не можешь ничего исправить. Судя по тому, что ты сказала, Габриэль никогда не давал тебе даже малейшего намека на то, что он думает, что ты во всем виновата.

Я покачала головой.

— Нет. Вообще-то он часто говорил обратное. Яростно. — Мне удается слабо улыбнуться и посмотреть в сторону Клары.

— Вот так. — Она поднимает руки. — Так что сосредоточься на том, что происходит сейчас. И на том, что может произойти в будущем. А не на прошлом, которое ты не можешь изменить.

— Это не отменяет того факта, что он с самого начала сказал, что любовь не обсуждается, — напоминаю я ей. — Речь определенно никогда не шла о серьезных отношениях.

— Мужчины постоянно говорят то, что не имеют в виду. — Клара усмехается. — Обычно все происходит наоборот. Обычно они душат девушку всякими сладостями, чтобы затащить ее в постель, но на самом деле не имеют в виду почти ничего из этого. Но я думаю, что Габриэль может быть другим.

— Как это? — Я с любопытством смотрю на нее. В моей груди зародилась крошечная надежда, которую я с ужасом пытаюсь разжечь. Я зашла так далеко, будучи твердой с собой, напоминая себе, что, веря в наше будущее, я только подготавливаю себя к сердечным страданиям, которые мне совершенно не нужны.

Но сейчас…

Мое сердце будет разбито, несмотря ни на что. Либо мы с Габриэлем доведем эту фикцию до конца, пока она не станет безопасной, и я уйду в конце концов, потому что мы никогда не сможем просто вернуться к тому, что было раньше. Не после этого.

Или я дам Габриэлю шанс и рискую пострадать.

Я потеряю его и эту семью, несмотря ни на что. Если только Клара действительно не видит то, что я слишком боюсь, чтобы позволить себе увидеть, здесь не будет счастливого конца.

Но если это так, то я могу упустить то, что находится прямо передо мной.

— Я думаю, Габриэль был осторожен с тобой, — мягко говорит Клара. — Он должен был быть осторожен с тобой физически, верно? Думаю, он берег и твое сердце. Он хороший человек. И он не знал, сможет ли он снова влюбиться. Может быть, он действительно думал, что не сможет. И он не хотел давать тебе повода думать, что он обещает больше, чем есть на самом деле. Но я думаю, что для него все изменилось. И, возможно, он не знает, изменилось ли это и для тебя. — Она протягивает руку и сжимает мою ладонь. — Я думаю, может быть, вы оба собираетесь усомниться в том, что у вас есть что-то хорошее.

Я тихонько смеюсь, вытирая щеку рукавом.

— Это похоже на то, что мы бы сделали.

— Я не очень хорошо знаю Габриэля — говорит Клара. — Но, похоже, вы оба через многое прошли. Думаю, для него все может измениться, как и для тебя.

Я снова чувствую крошечный проблеск надежды. Я так боюсь позволить ей угаснуть, но впервые я не спешу ее гасить.

Может быть, Клара, которая находится за пределами всего этого, права. Может, она видит что-то, чего не вижу я.

Может быть, шанс все-таки есть.