Последний идальго

Глава 32

32. Муту.

– Что он сказать?

– Что ты упрямый осел! – девчонка прошла мимо, не останавливаясь.

– И все? – Муту понуро двинулся следом, покрывая одним шагом три ее шажка.

– Этого мало? – Зло спросила она. – Велел отговорить тебя от дурацкой затеи.

– Я успею! – с запалом повторил он те же слова, что говорил старику. – Три билета, хорошо?

Кристина не ответила. Муту прибавил шагу и поравнялся с ней. Губы сжаты, взгляд в одну точку. И как понять, купит она билет для него или нет? Гнетущее молчание продолжилось и в такси, хотя послеобеденные пробки растянули дорогу на добрые полчаса. Наконец водитель остановил машину у тротуара.

«Надо отдать ей паспорт», – Муту сунул руку в карман.

Пока Кристина расплачивалась, он выбрался из такси и невольно задрал голову.

Высотки из стекла и бетона тянулись ввысь, закрывая солнце, и веяло от них холодным безразличием. Серые исполины смотрели на него квадратами окон и будто видели насквозь. Чувствовали фальшь его дорогой одежды. Шум автомобилей и гомон голосов не мог заглушить немой вопрос: самозванец, что ты забыл здесь?

Хлопнула дверь такси, Муту дернулся, точно от выстрела.

– Жди здесь! – бросила Кристина, и в ее голосе послышались властные интонации Диего.

Оправляя на ходу одежду, девчонка скрылась внутри офисного здания, а он так и стоял истуканом, сжимая в кармане паспорт. Ну вот и все. Сам не понимая, чего ждет, Муту стал прохаживаться перед зданием. Пятьдесят шагов в одну сторону, пятьдесят в другую. Он старался не думать ни о чем. Просто считал шаги, сначала на арабском, потом на испанском. Но дверь из вида не выпускал. И как только Кристина вышла, пошел навстречу. Девчонка отошла в сторону от входа и остановилась у списка офисов, находящихся в здании.

– Чтоб ты знал, сеньор велел либо отговорить тебя, либо послать к черту. – говоря это, она делала вид, что читает названия компаний, – Понятия не имею, как тебя отговаривать, но ты нас вытащил, и мне не хочется быть неблагодарной сволочью. Я забронировала три билета, но выкупать их будем в аэропорту, прямо перед вылетом. Куда мы полетим и во сколько я не скажу. Да тебе это знать и не нужно. Но если ты не появишься в аэропорту ровно в полдень, скажем у стойки регистрации номер сто... В общем не появишься, пеняй на себя, – она резко повернулась, собираясь уходить.

– Кристина, – он схватил ее за руку.

Девчонка вздрогнула. Муту ощутил это и сразу разжал пальцы. Она была последним человеком в этом мире, которого ему хотелось бы обидеть.

– Спасибо! И ты мне не должена, ничего, – он выговаривал слова медленно, стараясь их не коверкать.

– Сеньор прибьет меня! – она вздохнула и добавила на прощанье. – Удачи тебе!

– И тебе! – ответил он, но не сразу, а лишь когда фигура Кристины затерялась среди прохожих.

Духи пустыни, ради него эта хрупкая девчонка ослушалась Эль Горро! Мысль была сладкой, как спелый апельсин. В животе потеплело. Муту стянул свитер и обмотал вокруг пояса. Да, Кристина была особенной. У него на Родине женщина никогда не пойдет против воли мужчины!

– Ничего, меня она будет слушаться! – сказал он вслух, но уверенности это не добавило. В памяти всплыла удаляющаяся фигурка в обтягивающих джинсах, и мысли понеслись куда-то вдаль. Муту надел очки и бодро зашагал к станции метро. Остался сущий пустяк, каким-то образом дожить до завтра.

Метро домчало его до станции Веласкес, и дальше он двинулся пешком. Кинотеатр, булочная, салон красоты. В третий раз за сегодня Муту топал по этим улицам и успел выучить их наизусть.

«Сначала хозяйственный, потом спортивный» – он перебежал перекресток на моргающий зеленый и вошел в магазин «Китайский базар».

От стойкой химической вони засвербило в носу.

– Вся одежда провоняется, – буркнул Муту, рассматривая полки, заваленные дешевым барахлом.

Канцелярский нож он нашел сразу, а вот поиски резиновых перчаток затянулись минут на двадцать. И как назло спросить было не у кого. Единственный сотрудник, азиат с плоским лицом, загорал на кассе. Не успел Муту вывалить перед ним свои покупки, как тот подпихнул пачку лезвий для ножа. Слова: «нет мне не нужны запасные лезвия» он упорно не понимал.

Платить за ненужную хрень Муту не собирался, к тому-же в его арсенале имелось словечко как раз для подобных случаев. Он выпучил глаза, передразнивая китайца и спросил.

– Бесплатно?

Сдача тут же оказалась на прилавке.

Так и не услышав «благодарю за покупку», Муту отправился в спортивный магазин, что находился чуть дальше по улице. Среди товаров со скидкой нашел крепкий рюкзак неброского голубого цвета. Прикинул, что у него остается по деньгам и пошел к стеллажу с гантелями.

– Не то, – он положил на место трех килограммовую гантель. Поднял с полки такую-же, только на два килограмма. – Не то, – взял полутора килограммовую.

В его кулаке она больше смахивала на кастет, чем на спортивный снаряд. Муту ударил пустоту прямым ударом, затем выбросил оперкот. Вес был, что надо. Удары выходили резкими, почти, как одним кулаком. Муту хотел попробовать хук, но заметил, что на него нездорово поглядывает консультант из соседнего отдела. Ничего не оставалось, как сунуть гантель в рюкзак и топать на кассу. Больше он покупать ничего не планировал, да и денег осталось только на такси до аэропорта. Ну может еще на бутерброд. В любом случае пора было двигать в больницу.

На улице к тому времени заметно похолодало. Солнце спряталось за макушками зданий и не грело, а бегущая строка над выходом из магазина безбожно врала, показывая 24 градуса. Муту надел свитер, повесил на ворот ненужные теперь очки и тут учуял запах жареного мяса. Не то чтобы он совсем проголодался, но доктор рекомендовал легкий ужин, а поджаренный донер-кебаб с колой подходили для этого лучше всего.

Перебежав дорогу, Муту вошел в арабскую закусочную, как в родной дом. Плохо покрашенные стены, миниатюрные столики, на которые толком и не обопрешься локтями. Все то, к чему он так привык. Время подходило к семи, и внутрь уже набилось немало народа. Болтали в основном на арабском, а судя по заляпанным краской комбинезонам и грязным робам, многие только возвращалась с работы.

– Ас-саля́му 'алейкум – громко поздоровался Муту, проходя мимо столиков к прилавку, где на вертелах жарилось мясо.

Пара человек кивнули ему, другие не ответили. Решив, что так здесь заведено, он не стал обращать внимания, а просто забрался на табурет у стойки.

– Один донер!

Арабчонок лет шестнадцати тут же принялся за дело. Пара взмахов ножом, и кусочки мяса, на которых еще кипел жир, отправились на тонкую лепешку. Соус, овощи, листья салата. Муту подался вперед и следил за движениями парнишки. А тот уже забросил на раскаленную жаровню скатанную в трубочку лепешку.

– Что будете пить, сеньор? – заворачивая донер в бумагу спросил парнишка.

Муту несколько опешил. С каких это пор в подобных забегаловках к нему обращаются на вы?

– Холодную колу.

Оставив пару евро чаевых, чего не делал раньше, он прошел к свободному столику. Собрался сесть, но в последний момент остановился. Взглянул на рукава нового свитера, затем на жирные разводы, оставленные на столе тряпкой уборщика.

«Съем по дороге» – он передумал садиться и пошел к выходу.

Донер незаметно провалился в живот, кола приятно щекотала горло. Колено почти не болело, будто испугавшись предстоящей операции, но чем ближе Муту подходил к больнице, тем чаще билось его сердце.

Холл операционного корпуса отличался от того, что он видел в главном здании, как прокатная малолитражка от лимузина. Никакого мрамора под ногами, гладкие молочно-белые стены, такого же цвета потолок. И запах. Кто побывал на операционном столе, никогда его не забудет. От воспоминаний Муту стало не по себе.

– Здесь все будет по-другому, – подбодрил он себя и пошел к стойке регистрации, которая занимала большую часть холла.

В центре этой конструкции сидела женщина в строгом костюме и с таким же строгим лицом. С правого края - чернокожий охранник в форменной рубашке. Кто из них администратор, догадаться было не сложно.

– Добрый вечер, – Муту выложил на стойку веер бумаг.

Женщина мельком взглянула на них, и тонкие холеные пальцы потянулись к трубке телефона. Пока она говорила, Муту облокотился о стойку и, невзначай, покосился на охранника. Молодой, но уже полноватый парень, развалился на стуле перед мониторами, транслирующими изображение с уличных камер. На поясе у него кроме дубинки и наручников ничего не было. Охранял он похоже только сам себя.

– Через минуту за вами придут, присаживайтесь, – женщина положила трубку.

– Спасибо, – поблагодарил Муту, но садиться не стал.

Прошелся по холлу, задержался у плана пожарной эвакуации, который висел на стене. Минутка ожидания растянулась на четверть часа, и это позволило спокойно изучить схему.

Из фойе в глубь здания вели два коридора. Оба заканчивались лифтами и лестничными маршами. Левый коридор был вдвое короче, на входе предупреждение о радиационной опасности. Наверно рентген-кабинеты. Там ему точно делать нечего. Отправят его вправо. Муту повернул голову. По коридору шли двое.

Аккуратные пиджаки, очки в тонкой оправе, бороды с проседью. Шли медленно, что-то жарко обсуждая и не замечая никого вокруг. Он не сомневался, что это самые настоящие хирурги и говорят они о смертельных болезнях. Муту посторонился, едва не склонившись в поклоне.

– Сеньор Джуаема?

Он резко обернулся. Дьявол, он даже не услышал, как молоденькая медсестра оказалась рядом.

– Идите за мной, – девушка направилась в правый коридор, именно туда, куда он и ожидал.

Ругая себя, он поспешил следом. Медсестра шла быстро и Муту не успевал читать замысловатые надписи на дверях. От этого злился еще сильнее. Принимать бой на территории, с которой не знаком, чистое самоубийство.

Обогнав по дороге уборщицу с тележкой, они вышли на площадку к лифтам. Не успела медсестра нажать кнопку вызова, как стальные двери разъехались, выпуская пеструю компанию.

– Ракель, ты еще не переоделась? – темноволосая толстушка накинулась на его сопровождающую. Присутствие Муту ее нисколько не смутило. – Мы будем у Пако, ты придешь?

Он отвернулся, разглядывая дверь с матовым окошком. Вела она на лестничный марш, а царапины на краске подсказывали, что пользовались ей часто. Замка на двери не было.

– Сеньор! – окликнула Ракель.

Девушка ждала в лифте. Ее пальцы нетерпеливо постукивали по синей папке, прижатой к груди. Муту посмотрел вслед развеселой компании, удаляющейся по коридору и зашел в лифт.

Кабина поднялась всего на один этаж, и не успели створки полностью открыться, как Ракель устремилась вперед. Прихрамывая, Муту двинулся за ней. Сориентироваться здесь было несложно.

Отделение хирургии располагалась ровно над регистратурой, и похоже на безопасность здесь было всем наплевать. Массивные входные двери с окошками-иллюминаторами оказались распахнуты и притянуты к стенам стальными фиксаторами. Вперед тянулся широкий коридор с прямоугольниками одинаковых дверей, друг напротив друга. Нечто подобное Муту видел в итальянской гостинице, но там пол устилал мягкий ковер, а здесь затертая частыми мойками плитка. Да и не было в отеле поста с дежурной медсестрой посередке длинного коридора.

Не успели они пройти и десяти метров, как провожатая остановилась.

– Палата один-три, – она открыла дверь и вошла, – здесь туалет и душ, – девушка указала на узкую дверь слева и, не задерживаясь, прошла в небольшую комнату. – На кровати халат, сразу переоденьтесь. До девяти зайдет анестезиолог, кнопка вызова дежурной медсестры у изголовья. Все ясно?

Не дожидаясь ответа, она ушла, оставив Муту одного. Палата не сильно отличалась от гостиничного номера, разве что кроватью, занимавшей большую часть помещения. Железная, широкая, с кривыми рычагами и электромоторами снизу. Скинь матрас, и выглядеть она будет пострашнее стола для пыток.

– Странная конструкция, – Муту оглядел свои временные апартаменты.

Тумбочка из крашенного металла, слева окно, под ним узкий диван, обтянутый коричневым дерматином. Рядом пара деревянных стульев. И что из всего этого может пригодиться? Он обошел кровать и выглянул в окно.

Внизу уже горели желтые пятна фонарей, а по дороге ползли светлячки-фары проезжающих автомобилей. Разглядеть что-нибудь еще мешали блики на стекле от комнатного освещения. Ни ручки, ни замка, чтобы открыть окно Муту не обнаружил.

Тогда он сбросил рюкзак на диван и вернулся к входной двери. Открыл. Вышел в коридор, прикидывая, как будут действовать люди Доминика.

«Старик уверен, что им все известно. Пусть так, но вход в палату только один», – Он шагнул внутрь и прикрыл за собой дверь. Слева шкафчик для одежды, следом вход в уборную, справа стена.

Два шага и Муту оказался в комнате. Если двигаться вдоль правой стены, то беспрепятственно оказываешься у кровати. Так они и пойдут. Он вернулся назад, в миниатюрную прихожую. Толкнул дверь уборной, та открылась с противным скрипом. Не пойдет.

Он щелкнул выключателем и вошел. Это что, душевая кабинка для лилипутов? Зато стопка полотенец, будто заселилась многодетная семья. В остальном, как обычно, унитаз, биде, умывальник.

– Ну и теснота, – Муту взялся за дверь с боков и резким движением снял с петель. Опустил у стены. Обернулся к умывальнику, выдавил на ладонь порцию жидкого мыла и намазал петли.

Когда дверь стояла на месте, а руки были вымыты, он завалился на кровать и с наслаждением вытянул ноги. Под конец дня колено все-таки разболелось, и нужно было дать ему отдохнуть. Глядишь, к полуночи и отпустит.

«Может попросить лед?» – Он приподнялся на локтях, собираясь слезть с кровати и тут дверь распахнулась.

– Почему вы не переоделись? – В палату ворвался лысый мужичок в зеленом медицинском костюме.

Муту сел, с подозрением глядя в водянистые глаза. Ни очков, ни бороды. Если бы не семенящая за лысым медсестра в белоснежном халате, в жизни бы не поверил, что это доктор.

– Итак, – начал сходу мужичок, поглядывая в бумажку, – Джуема Муту, полных лет двадцать три. Аллергия есть? Курите? Пьете…?

«Ну началось!» – подумал Муту, понимая лишь половину вопросов, но неизменно отвечая «нет» на все.

Медсестра тем временем стянула бицепс тугой манжетой, и пока маленькая коробочка жужжала, стараясь раздавить руку, направила ему в лоб пластмассовый пистолет с тупым носом.

– Температура 36.6, давление 75 на 120, – доктор стал записывать, а она отрезала от блистера с таблетками маленький квадратик.

– Примите перед сном, после полуночи ни есть не пить! – медсестра оставила крохотную пилюлю на тумбочке рядом с бутылкой воды.

– Да знаю я, – пробурчал Муту.

– Ложитесь пораньше, хороший сон – залог здоровья! – напутствовал мужичок напоследок.

«Ага, – подумал Муту, – хороший сон- залог того, что не проснусь!»

Настенные часы показывали восемь тридцать, когда подозрительный доктор ушел. Топот ног и голоса слышались в коридоре до девяти. Потом все стихло. А Муту, так и не переодевшись в больничный халат, лежал на кровати. Не хотелось ни спать, ни есть. Он молча ненавидел застывшие стрелки часов, которые ни в какую не хотели сойтись на двенадцати.

Терпение лопнуло, когда оставалось буквально пятнадцать минут до заветного времени. Муту встал с кровати и, стараясь не шуметь, сбросил на пол одеяло. Потом сдернул простынь. Сходил в уборную за полотенцами, заодно прихватил два рулона туалетной бумаги. Не найдя больше ничего подходящего, он вернулся и стал выкладывать на матрасе куклу самого себя.

Скомканное одеяло – туловище, полотенца и бумага – ноги. Накрыл сверху простыней. Даже при включенном свете выглядело правдоподобно. Вот только не хватало головы. Черной головы.

Муту дважды обошел комнату, заглянул в уборную. Ничего подходящего.

«Надо было в магазине хоть шапку купить!» – он достал из рюкзака канцелярский нож, сунул в карман. Бросил на кровать гантель. И тут обратил внимание, что подкладка рюкзака из черного синтетического материала. Одним движением вывернув рюкзак наизнанку, Муту сунул внутрь полотенце для рук. Пристроил получившуюся «голову» на подушку и прикрыл наполовину одеялом. Выключил свет. Отошел к входной двери. Похоже с первой задачей он справился.

Муту осторожно выглянул из палаты. Коридор был погружен в полумрак, подсвеченный цепочкой дежурных светильников. Лишь на посту медсестры ярко горела настольная лампа.

«Если заметит, попрошу лед» – подумал Муту, глядя на молодую женщину с книжкой в руках.

Он скользнул за дверь и прокрался к выходу из отделения, который никто и не думал закрывать. Спустился на первый этаж по лестнице и, уже не таясь, подошел к стойке ресепшена.

– Привет.

Охранник подскочил от неожиданности.

– Сеньор, пациентам здесь запрещено находиться! Вернитесь в палату!

Муту облокотился о стойку.

– Не спиться, не могу тама. Чуть-чуть посижу тута.

– Ночью не положено! – охранник перешел на арабский.

Говорил он бегло и был все также непреклонен, но Муту вздохнул с облегчением. Судя по говору, парень явно родился здесь, а не на черном континенте. А местные податливы, как навоз буйвола, нужно просто надавить.

– Друг, пять минут!

– Сеньор, отправляйтесь в палату, – настаивал охранник, – можете спать спокойно, здесь отличная клиника. Со всего мира народ приезжает. Это не по страховке лечиться, сами знаете какие здесь цены.

– Да знаю, от того то мне и не по себе. – Муту решил катнуть пробный шар, – Все тут важные, обходительные, даже поговорить не с кем. А я всю жизнь в казарме, привык к простоте.

– А я думал вы баскетболист! – искренне удивился охранник. – Не помню, чтобы здесь военных лечили.

Муту рассмеялся.

– Какой к дьяволу баскетболист, я простой солдат. Посижу тут пять минут, да пойду спать.

Парень колебался, и Муту подлил масла в огонь.

– Ты, я вижу, в форме себя держишь, тату вон на запястье с черепами. Тоже наверно лямку тянул в спецназе?

Охранник приосанился, втянул живот.

– Ну как, я то давно готов в армию, отбор собирался пройти, думал, ну а что, – сбивчиво заговорил он, – физуху, может, подтянуть чуток, но потом отец влез с советами, да и мать... В общем, решил годик повременить, а там дальше посмотреть, обязательно…

– Друг, так давай к нам в спецназ! – перебил Муту.

– Думаете смогу?

– Конечно! У нас база под Мадридом, командира я знаю! – Не моргнув глазом, соврал Муту. – Замолвлю за тебя словечко.

– Правда?

– Да без проблем, друг! – Муту наконец нашел место, с которого ему хорошо было видно изображение с уличных камер, – Нам нужны такие, как ты, молодые, сильные!

Охранник заерзал и вышел из-за стойки.

– Может чайку? Или кофе?

– Друг, давай на ты, меня Муту зовут, – он протянул парню руку. – И мне уже нельзя пить.

– Меня Сафар, – охранник подошел и, глядя снизу вверх, пожал руку. Ростом он едва доставал Муту плеча. А, судя по взгляду, комплекция «солдата» произвела на него неизгладимое впечатление.

– Утром оперируют?

– Ага.

Парень высвободил руку из пятерни Муту и направился к кофейному аппарату. Пока готовилось кофе, он спросил.

– Сколько же там у вас платят, раз можешь позволить такую клинику?

– Очень щедро, – сказал Муту, и это были единственные слова правды, которое суждено было услышать охраннику в эту ночь.

Болтали долго. Говорил, в основном, Муту. Небылиц, коими потчевали новобранцев на войне, у него было припасено, хоть отбавляй. Сафар подкатился на кресле поближе и слушал, открыв рот и совсем позабыв о своей работе. Перебивал он лишь изредка и каждый раз извинялся.

– А где это случилось? Я даже не слышал, что мы там воевали.

Муту лишь пожимал плечами, мол извини, военная тайна.

– Да я понимаю, понимаю. Это там тебя ранили?

– Не, там снайпер мне только прическу поправил…

И Муту продолжил травить байки, не забывая поглядывать на мониторы. Он как раз пересказывал историю про однорукого пулеметчика, когда заметил три фигуры на улице. Одна крупная, две других поменьше. Двигались они к центральному входу клиники. Комбинезоны скорой помощи, бейсболки, надвинутые на глаза. Ребята шли по его душу.

Муту поднялся.

– Ладно, попробую вздремнуть. Спасибо, Сафар. Буду выписываться, обменяемся телефонами.

– Давай, конечно! – охранник вскочил с места, – удачи тебе завтра.

– Увидимся, – попрощался Муту, искренне надеясь, что парня оставят в живых.

Нарастающий стук сердца гнал его наверх, точно африканские барабаны. Он взбежал по лестнице на свой этаж, не обращая внимания на боль в колене. Заглянул в отделение. Медсестра все также читала на посту, позволив ему скользнуть в палату незамеченным.

Не включая свет, Муту натянул резиновые перчатки. Напоследок, оглядел прикрытую одеялом куклу, схватил гантель и спрятался в уборной, оставив в двери узкую щель. Прижался к стене. Вдох, выдох. Он постарался дыханием успокоить рвущееся из груди сердце. Дьявол, раньше у него это легко получалось.

– Зажрался, – прошептал Муту, сквозь зубы.

Удары сердца, гулко отдавались в ушах. Казалось, он не услышит ничего. Сколько он уже стоит, минуту, пять, десять? Не хватало еще, чтобы старик оказался прав! Шорох. Возня в коридоре. Почти беззвучно, щелкнул язычок замка. Едва различимые шаги. Бледный луч фонаря на полу. Две тени скользнули мимо приоткрытой двери. Муту потянул ручку на себя, делая щель чуть шире.

Гостей было двое, и оба оказались к нему спиной. Худой крался вдоль кровати, громила остался позади. Муту набрал воздух в легкие, поднял руку с гантелей так, что холодный металл коснулся щеки. Медленно открыл дверь.

Словно в перекрестии прицела он видел застежку бейсболки на затылке громилы. Сейчас! Один пружинистый шаг и резкий удар на выдохе. В полную силу.

Громила стал валиться на пол, загораживая подельника.

«Проклятье, сейчас худой нашпигует меня свинцом!» – Теряя драгоценные секунды, Муту перешагнул упавшее тело.

Худой обернулся. Не упал на спину, не прыгнул на кровать, разрывая дистанцию. Не сделал ничего, чтобы выиграть время для выстрела. И главное, не закричал! А на это могла быть только одна причина. Провалить задание он боялся больше, чем умереть.

Удар левой в подбородок отбросил худого к стене. Фонарик выпал из его рук и загремел по полу. Муту замер, вслушиваясь. Все было тихо.

Первым делом завладеть оружием. Муту наклонился за фонариком. В луче света, отбрасывая вдоль пола вытянутую тень, лежал шприц, размерами с пипетку. Без поршня, с тонкой, как волосок, иглой. Муту аккуратно поднял его и пристроил на тумбочку. Затем быстро обшарил худого.

Оружия нет. Бумажник, телефон и пластиковая коробочка с четырьмя такими же шприцами, два из которых без мутной жидкости внутри. Муту бросил найденные вещи на кровать и вернулся к громиле.

Тот лежал навзничь. Глаза открыты, пульса нет, лужа темной крови под головой. Слетевшая бейсболка валялась рядом. Муту выкопал из-под одеяла пару полотенец. Одним обмотал голову трупа, вторым накрыл лужу чтобы не растащить кровь по палате. После отволок тело в уборную и запихнул в душевую кабину. Обыскивал уже там. Бумажник и телефон. Нет даже несчастного шокера. Значит прикрывает группу третий. И он может оказаться где угодно. Паршиво.

Муту сгрузил найденное в карманах громилы на кровать.

«Меня собирались вырубить и забрать с собой. Щуплый колет, громила несет. Как? На плече через все отделение? Да не, что за бред, они же не идиоты.»

Муту открыл дверь палаты и обнаружил за ней кресло-каталку. Выглянул в коридор. Дежурной медсестры на месте видно не было, в остальном все оставалось по-прежнему.

Он закатил кресло в палату и принялся за работу. Не церемонясь, раздел уцелевшего гостя догола, затем, усадил в кресло-каталку. Порезал канцелярским ножом брюки на ремни, остальные вещи связал узлом. Руки примотал к подлокотникам, ноги к стальному каркасу. На всякий случай, притянул грудь к спинке кресла. Подергал ремни. Туго, даже слишком. Кровь не сможет поступать к кистям рук.

– Да наплевать! – он взял с тумбочки шприц и всадил иглу в плечо своему пленнику. – А так еще надежней.

Муту оглядел поле боя и стал напяливать больничный халат прямо поверх одежды. Вряд-ли его наряд кого-нибудь обманет, но лучше так, чем разгуливать по больнице в гражданской одежде. Прихватив гантель, он пошел искать третьего гостя.

В коридоре было все так-же тихо. Бесшумно ступая, Муту вышел из отделения и стал спускаться по лестнице.

«Что бы я делал на месте стрелка? Устроил засаду или пошел проверить напарников?» – не успел подумать, как снизу послышались шаги.

Он замер, прислушиваясь. Поднимающийся на встречу человек не таился. Муту отвел руку с гантелей за спину и двинулся вниз, рассчитывая встретиться на площадке между пролетами лестницы. Так он окажется выше, а преимущество высоты решает все.

Сперва показалась медицинская шапочка, затем красивое молодое лицо с собранными в пучок темными волосами. Белый халат, бейдж медсестры на округлой груди. Дьявол, что он ей скажет? Спросит, где туалет?

– Привет, – буркнул Муту, стараясь побыстрей пройти мимо.

– Спокойной ночи, – улыбнулась девушка, и он почувствовал укол в бедро.

Лестница покачнулась.

«Стрелок!» – мелькнула мысль, и он врезал гантелей прямо в центр улыбающегося лица.

Хрустнула кость. Последнее, что Муту смог разглядеть сквозь сгущающийся мрак, багровая кровь, текущая по его руке.

*****

– Кто назнача́л премедикацию? Только не говори, что Гомес.

Шелест бумаг.

– Гомес.

– Ну тогда пусть сам и разбирается, почему его пациент никак не проснется! Наберут спе-циа-лис-тов…

– Эмма! Ты чего с самого утра взъелась на всех?

Духи пустыни, эти бабы когда-нибудь замолчат?

– Да как ни суббота, так все наперекосяк! Эта принцесса, Лаурита, спит на посту! Еле растолкала! А если бы заведующий не припоздал? Теперь с пациентом ерунда какая-то! А он что, голый?

– Не я придумала работать по выходным! И правда совсем голый.

Муту поежился. Откуда дует? Он нащупал одеяло и натянул под горло.

– Проснулся, наконец, спящий красавец! Чего это ты завалился спать нагишом? Тебе же халат дали! Эй, ты понимаешь испанский?

– Да! – не открывая глаз, буркнул Муту и повернулся на другой бок. Конечно, он понимает испанский. И арабский, и много бранных слов на немецком и английском, что наслушался от инструкторов. А еще у него был учебник французского. Совсем новенький. Единственная новая вещь, что была у него в детстве.

– Эй, красавчик, просыпаемся! Что у него будет, общий наркоз?

– Да нет, эпидуралка.

– Девочки, здравствуйте!

Наконец хоть один знакомый голос! Муту с трудом открыл глаза. Палата, люди.

– Доктор Гомес, что за премедикация такая, разбудить никак не можем?

– Так, девочки! Занимаемся своей работой и не отвлекаем! О, раздели уже? Хорошо! Где каталка? Ага, сюда катите! Поднимаемся, молодой человек.

Ледяные пальцы впились в руку и потянули за собой. Опять этот лысый с жабьими глазами.

– Встаем и перебираемся на каталочку! Теперь ложимся, вот так. Что у него с показателями?

Вот же холод собачий.

– В норме.

– Отлично! Сеньор Джуаема, ну-ка поворачиваемся на бок.

Муту повиновался. Пальцы доктора скользили от копчика вверх. Что он там выщупывает?

– Не шевелитесь.

Укол! Боль накатила и схлынула морской волной, оголив острые камни воспоминаний. Уютная пелена, что окутывала разум Муту, вдруг исчезла. Ночные гости, лестничная площадка, кровь на его руках!

– Спокойней, молодой человек! Лежите смирно! Я вам анестезию ввожу, уж будьте любезны, потерпите секунду!

Муту замер. Мысли прыгали, он не мог понять, как очутился в палате?

– Так, отлично. Теперь переворачивайтесь на спину. Девочки, ваш черед.

Пластмассовая коробочка с тонким проводом прищемила палец, жгут сдавил плечо. Муту поднял глаза вверх, не желая видеть, как игла проткнет вену. Сверху покачивались пластиковые мешочки с цветной жидкостью. От них тянулись прозрачные трубки.

Укол, точно комариный укус.

«Ловко у нее вышло» – Муту скосил глаза на свою руку.

Медсестра приклеивала пластырем странную иглу торчащую из вены.

– Ну что вы копаетесь, время!

– Готово!

Тележка тронулась и остановилась. Лысый доктор направился к двери палаты.

«Дьявол, они совсем спятили?» – Муту с ужасом понял, что его собираются катить ногами вперед. Пусть тогда сразу в морг везут! Даже ребенок знает, что нет вернее способа накликать несчастье!

Пересохшими губами он стал бормотать бабушкин заговор от беды.

Я пустыней порожден,

Силой ветра наделен,

Вскормлен влагою дождей,

Я держусь своих корней!

Духи воли и судьбы

Не оставьте в час беды,

Отец ворон будь со мной…

Муту вывернул шею, вглядываясь в окно. Разгорающийся за стеклом рассвет красил ржавчиной низкие облака. Священной птицы на подоконнике не было.

– Доктор Гомес, пульс, – рука в резиновой перчатке вернула голову Муту на место.

– Сколько.

– Сто.

Дверь палаты распахнулась, впереди показались молочные стены коридора. Каталка выехала из палаты и повернула к лифтам.

Духи воли и судьбы

Не оставьте в час беды,

Отец ворон будь со мной,

Сбереги и успокой

Стань защитою стеной.

Отгони старуху-хворь,

Пусть хромает в мир иной,

Не увидевшись со мной

Держит в сморщенных руках

Символ страха, темной знак,

То не посох, то- клюка,

Призывает мрак она

Вдруг Муту увидел впереди пару. Он приподнялся на локтях, искренне надеясь, что ошибся. Широкоплечий молодой санитар вел навстречу бабульку преклонных лет. Та шла медленно, при каждом шаге опиралась о трость. Тук, тук. Зловещий стук пробирал до самого сердца. Духи пустыни!

Призывает мрак она.

Не позволь закончить круг,

В три удара, друг за друг…

– Доктор Гомес, сто двадцать.

– Э, дружок, давай-ка ты лучше поспишь.