Последний идальго

Эпилог

Эпилог.

Дверной звонок задребезжал во второй раз, прогнав липкую дремоту и окончательно разбудив Кристину. Она нехотя открыла глаза. Знакомый с детства звук, привычная подушка, тусклый ночник в углу.

«Как все-таки хорошо выспаться в собственной постели, – она сладко потянулась. Пальцы коснулись глянцевого плаката Энрике Иглесиаса, висевшего над кроватью с ее одиннадцатого дня рождения. – Привет Энрике!»

Из коридора донеслись легкие шаги матери, щелкнул замок входной двери.

– Добрый день, молодой человек… Кристина? Дома, но она еще спит, вчера поздно вернулась… А, вы вместе вернулись?

Кристину будто ударило током!

– Какого черта! – она отбросила одеяло и села на кровати. Нащупала телефон на тумбочке. Десять неотвеченных! Сколько же сейчас времени? 12-47? Вот же!

– Договаривались на полдень? Ну конечно, проходите! – Интонация кардинально изменилась. Голос матери стал вкрадчивым и мягким, как у доктора из детской стоматологии.

Кристина быстро накинула халат, и, завязывая на ходу пояс, выскочила из комнаты. Короткий коридор, прихожая. Мать разглядывала Муту с нескрываемым любопытством, а тот подпирал стену, растерянно глядя по сторонам.

– Иди вниз, я скоро спущусь! – бросила Кристина, не здороваясь.

Африканец кивнул и взялся за ручку двери.

– Кристи! – всплеснула руками мать, – Что за манеры? Не слушайте ее молодой человек, проходите на кухню. Я не отпущу Кристи, пока она не позавтракает! И вы присоединяйтесь. Муту, я правильно расслышала ваше имя? А меня можете называть Изабель. Так где вы познакомились? Наверно в университете…

– Мама! – воскликнула Кристина.

– А что я такого спросила? – раскаяния в голосе матери не было и в помине, – Муту, будете яичницу или круассан?

– Угу, – Муту поплелся за ней на кухню.

– Так яичницу или круассан?

– Мама, да приготовь ты ему и то и другое! – бросила Кристина и поспешила в ванную, сама не веря, что оставляет их наедине.

– О ля-ля! – донеслись слова матери, – похоже вы неплохо знакомы…

Кристина захлопнула за собой дверь. Стоило ей взглянуть в зеркало, как из груди вырвался стон. Она открыла кран и стала плескать в лицо холодной водой, пока дурацкий румянец не сошел на нет. Затем наскоро почистила зубы и причесалась. А когда через пару минут вернулась на кухню, то застала там суетившуюся у плиты мать и Муту с набитым ртом.

Ели в полном молчании. Кристина впихнула в себя круассан, глотнула кофе и, к неудовольствию матери, утащила Муту вниз, дожидаться такси у подъезда. Выйдя из подъезда, естественно, они встретили соседку из квартиры напротив.

– Здравствуй, Кристина, – проскрипела сеньора Долорес, пялясь во все глаза на Муту, – давненько тебя не видно. Я уж, грешным делом, подумала…

– Мы спешим, – Кристина прошла мимо, увлекая за собой Муту. Она сдерживала себя, еще мгновение, а потом ее прорвало. – Ты чего заявился?

– Договаривались полдень! И я звонил…

– И что, куда-то опаздываем? Какая спешка? Ты вообще должен лежать в постели! Тебе что вчера сказал врач?

– Лежать и ходить, хороший доктор, – Муту довольно улыбнулся, – И таблетки хорошие!

– Он сказал: постельный режим! Ходить можно, но немного! Слышишь, немного! А с обезболивающими не увлекайся, а то проблем себе наживешь! – сказала Кристина и вдруг подумала: «Господи, да о каких проблемах я говорю?»

Ждать пришлось недолго.

– Клиника Кирон, – бросила она водителю, подъехавшего такси.

Тот кивнул и потянулся к навигатору.

– Которая на проспекте Веласкеса или…

– На проспекте Веласкеса! – Кристина приоткрыла окно, надеясь охладить свой пыл.

По лабиринту узких улиц такси выбралось на широкий проспект, и начался челночный бег от светофора к светофору. Кристина почувствовала, что ее отпускает. Монотонный разгон чередовался с торможением, напоминая события последних дней.

«Неужели все это происходит со мной?» – она покосилась на Муту, и тот расценил ее взгляд по-своему.

– Хорошая у тебя мама.

– Тебе откуда знать? – Кристина хмыкнула. Вспомнила, как мать суетилась на кухне. – Теперь меня замучает расспросами, домой хоть не возвращайся.

Африканец теребил в руках ключи, и она сразу их узнала. Связка от квартиры старика.

– Я не это имела ввиду, – пробормотала Кристина, чувствуя, как кровь прилила к лицу.

Не слушая ее, Муту мечтательно произнес.

– Приедем больница, Эль Горро скажет – молодец Муту!

Слова африканца отозвались мрачными мыслями. Кристине претило думать о неизбежном, но она видела лица врачей, когда те осматривали раны Диего. Она слышала их разговоры. Скорее всего старик не дожил до утра, и ей придется организовывать похороны и разыскивать родственников. А она понятия не имела, как это делать. Кристина заметила впереди корпуса клиники и не стала огорчать африканца.

– Сейчас приедем и все уз… – голос заглушил рев сирен.

Через приоткрытое окно пахнуло горячим выхлопом и две огромные пожарные машины пронеслись совсем близко. Ревущие монстры умчались дальше, но, поравнявшись с клиникой, стали сворачивать, застопорив движение на проспекте. Водитель такси включил поворот и вклинился в правый ряд.

Движение восстановилось минут через пять, однако правая полоса так и ползла со скоростью черепахи. Кристина вглядывалась поверх машин, пытаясь понять, что происходит. В совпадения она не верила, зато опасалась теперь всего. Чертов старик сделал из нее параноика! Машина проехала еще немного, и вдруг Кристина увидела дым.

В первый момент она даже не сообразила, что это такое. Дым был густым и белым, точно застывшее в воздухе молоко. Окутав правое крыло здания, он висел, не поднимаясь вверх и не оседая на землю. Казалось, будто одинокое облако спустилось с небес на землю и скрыло от посторонних глаз целый этаж здания.

– Небесный дым, – прошептала Кристина вспомнив вопрос, который задавал ей Доминик в Италии, – так вот ты какой.

– Нам не заехать, – предупредил водитель, указывая вперед.

Такси медленно плелось вдоль обочины, и Кристина увидела, как полицейские оттаскивают ограждение, чтобы открыть проезд к клинике для пожарных машин.

– Высадите нас где-нибудь! – она полезла за деньгами.

Под недовольные гудки водитель прижался к обочине.

– Давайте быстрее, здесь нельзя стоять.

Муту запыхтел, и, держа спину неестественно ровно, выбрался из машины. Кристина выскочила за ним. К машине уже шел полицейский из оцепления. Таксист дал по газам и уехал, оставив пассажиров самим разбираться с блюстителем закона. Полицейский посмотрел вслед такси, потом на Кристину.

– Проходите, не задерживайтесь, – хмуро сказал он и пошел обратно к оцеплению.

Кристина догнала.

– Скажите, а что происходит?

– Ничего, – отрезал он.

– Вообще-то у меня родственник тут лежит в реанимации.

– Тогда вам в регистратуру, это в центральном корпусе. А здесь задерживаться не нужно!

– Непрошибаемый, – процедила Кристина, поворачивая к главному зданию.

Муту пыхтел следом. Они прошли вдоль полицейских лент, сокративших тротуар на треть, и вошли в вестибюль. Народу внутри было немного, а в зоне ожидания и вовсе оказались полно свободных мест. Туда Кристина и потянула Муту, когда терминал электронной очереди выплюнул квиток с номером.

Пока африканец кряхтел, усаживаясь на кресле, она сверилась с монитором над регистратурой и села рядом. Прислушалась. Народ вокруг болтал о чем угодно, только не о странном дыме и понаехавших пожарных. Ничего полезного она не узнала, зато чуть не пропустила свою очередь.

– Бэ двести четырнадцать, – повторил механический голос.

– Наш номер, – Кристина поднялась.

Муту утер лоб рукавом и взялся за подлокотники кресла. Губы сжаты, на висках капли пота. Похоже действие обезболивающих закончилось и парню совсем поплохело.

– Сиди, я сама, – остановила его Кристина.

Африканец пробормотал что-то в ответ, но она уже шла к окошку.

– Добрый день. Хочу навестить родственника.

– Добрый! – администратор вежливо улыбнулся, спросил имя и фамилию, а через мгновенье сообщил, что такого пациента в клинике нет.

Если бы Кристина не тряслась в одной скорой со стариком от аэропорта до этой самой больницы, если бы не ходила ночью по этим этажам! А теперь ей говорят, что старика здесь нет!

Когда дар речи вернулся к Кристине, она потребовала проверить еще раз. Однако вердикт остался прежним.

– Не поступал, вероятно, вам дали неверную информацию.

Пока Кристина хлопала глазами пытаясь понять, как такое возможно, администратор нажал кнопку.

– Бэ двести пятнадцать, – произнес механический голос над головой.

Растерянно глядя под ноги, Кристина вернулась к Муту.

– Сказали сеньора здесь нет.

Такого смятения на лице африканца ей еще видеть не доводилось.

– Что? – он вскочил. Сунул руку в карман и достал знакомую связку. – Я же ключи взять! Надо под цветок, а я нет! Поехали!

Казалось, Муту напрочь позабыл о боли, и Кристина едва поспевала за семимильными шагами. Они вышли из здания и двинулись прямиком к стоянке такси.

«Мадре миа, меня окружают безумцы! Он всерьез думает, что старик с дырой в груди встанет и пойдет домой? – Мысль была абсурдной, но Кристина помнила о произошедшим с отцом. Не забыла она и слова Доминика, что второй Индульгенции нет и быть не может. – Но что тогда? Кто стер записи? Где сеньор? Не мог же он испариться!»

От догадок шла кругом голова. Все это напоминало детскую игру «угадай, что у меня в кармане?», только вариантов ответов было значительно больше, чем жвачка, конфета или монетка.

У стоянки такси они не расстались.

– Сначала тебя, потом я, – заявил Муту, утирая лоб.

Спорить было бесполезно. Сразу поехать домой он отказался наотрез, и Кристина очередной раз убедилась: в их странной компании она единственная, кто рассуждает здраво.

«Интересно получается, – подумала она, глядя в окно, – нет записи в компьютере, нет и человека. И всем плевать, что произошло на самом деле!»

Такси заехало во двор, под колесами зашуршали опавшие листья. Один поворот, другой и вдруг у своего подъезда Кристина увидела полицейскую машину. Рядом стояла мать в отцовской куртке, наброшенной на плечи. Она разговаривала с двумя офицерами.

«Неужели что-то с отцом?» – Кристина выскочила, едва такси остановилось.

– Мам! – она быстро подошла.

– Кристи, милая, вот сеньоры хотели…

– Кристина Моралес? – один из полицейских протянул Кристине бумагу, – Вы задержаны по запросу итальянской прокуратуры. Проедем с нами.

У Кристины подкосились ноги.

– Это недоразумения какое-то, – лепетала мать, – я объясняю офицерам, ты с детства не была в Италии, а они…

– Подождать! – между полицейским и Кристиной грубо вклинился Муту.

Офицер попятился, кладя руку на кобуру. Его более старший напарник оказался не таким резким.

– Молодой человек, не делайте глупостей, – спокойно сказал он, – У нас приказ доставить девушку в комиссариат полиции центрального округа, и мы его выполним. А будете препятствовать, сделаете только хуже и себе и ей!

Как ни странно, африканец отступил, да и на Кристину слова подействовали отрезвляюще. Полицейский крепко взял ее за локоть и повел к автомобилю.

– Мама, иди домой, – она обернулась, – я разберусь.

– Милая, с чем ты разберешься? – Мать с ужасом наблюдала за происходящим.

– Осторожно голову, – Кристину усадили на заднее сиденье, хлопнула дверь. Вокруг грубый черный пластик, запах пота. Даже солнечный свет потускнел, пробираясь между прутья железной решетки.

«Настоящая тюрьма!» – прошептала Кристина, вдруг почувствовав себя совершенно беспомощной.

Она не оглянулась, когда машина тронулась, не видела, как торопливо скрылась в подъезде мать, не слышала, как зазвонил телефон Муту. По замешательству на лице африканца, Кристина бы сразу поняла, что телефон ему незнаком. Но видео вызов шел с родины, и Муту не мог не ответить.

Соединение прошло с задержкой, а когда картинка перестала рассыпаться, стало видно лицо. Оно едва помещалось на экране и, не смотря на знакомые черты, Муту не сразу его узнал. За три прошедших года Король долины Ясан–Ани постарел, обрюзг и явно прибавил в весе.

– О! Наш малыш! – слащавая улыбка растянула полные губы, – Привет, сынок! Ну-ка, поздоровайся с родителями! – камера повернулась, и Муту увидел отца и мать, сидящих на стульях в углу знакомого кабинета.

Отец виновато кивнул, счастливая мать помахала рукой. Камера дернулась, и экран вновь заполнило лицо Короля долины.

– Чет ты, сынок, совсем не печешься о родных! Ну разве можно с такими деньгами оставлять престарелых родителей и сестру без присмотра. И это в наших то глухих местах! – он покачал головой. – Ну да ладно, я приказал устроить их в лагере до твоего приезда. На довольствие поставил и теперь им ничего не угрожает! Видишь, как хорошо иметь верных друзей на родине! Ну ладно, Хамид, уведи гостей, нам тут обсудить кое-что нужно!

Муту не видел к кому обращается Ясан–Ани, только слышал топот шагов.

– До встречи, сынок, – донесся робкий голос матери.

– Да, да, идите уже! Хамид!

Хлопнула дверь. Лицо Короля долины перекосило брезгливое выражение.

– Ты что, сосунок, забыл кому всем обязан? Кто тебя воспитал, кто всему научил? Знаешь сколько стоит вырастить хорошего солдата? Думал, будешь в Мадриде грести деньги лопатой и не делиться? Постой, может я чет наговариваю? Может ты бухгалтером работаешь? Или в цирке выступаешь? Нет?

Муту молчал.

– Тогда слушай сюда, сосунок! Мне нужен миллион ваших евро и не на счет, а вот сюда, – лицо с экрана исчезло, появился полированная столешница, по которой тарабанили пухлые пальцы, – прямо на этот стол! Наличными, в красивом, огнеупорном чемоданчике. Ты же нашел сто штук для стариков, найдешь и для меня миллион! На все про все тебе две недели! Не явишься вовремя, начну с сестренки, – на экране вновь возникло лицо Ясан–Ани. На этот раз он скалился довольной улыбкой. – Потом мать, отца напоследок оставлю. Ясно? Вот и отлично!

Король долины отключился, а Муту остался стоять на тротуаре глядя в потухший экран телефона.

Конец