Последний Паладин. Том 6

Глава 10

Гул лопастей эхом разносился по столице.

Под ногами мелькали мирные городские улочки, в которых угадывались крошечные силуэты людей, часть из которых останавливалась, задрав вверх голову.

На летающую боевую громадину большинство из них смотрели с любопытством, а не страхом, и осознавать это было по-своему приятно.

Ведь, несмотря на весь ужас, происходящий за пределами столицы, здесь оставался островок безопасности.

Островок нормальности.

Островок стабильности.

Будучи молодым и горячим, я не понимал, почему с тварями не сражаются все и каждый, но старик Акс терпеливо вдалбливал это в мою голову.

Вдалбливал, что у каждого в этой жизни есть свое место. Своя роль.

Учил, что быть полезным человечеству можно очень по-разному.

Проведя практически всю свою жизнь в сражениях, мне было сложно понять эту истину полностью, но сейчас я, кажется, начал понимать, что именно старик Акс имел в виду.

Со вздохом я потер ткань мантии на запястье и перевел взгляд на сидящего напротив меня ссутулившегося крупного мужчину, со сложенными в замок руками и опущенным в пол взглядом.

— Я думал, ты хотел поговорить, — привлек я его внимание, — передумал?

— Нет… не передумал… — качнул головой Вепрь и медленно поднял напряженный взгляд, — просто… просто…

— Просто скажи как есть, — вздохнул я, — ломать тебе больше ничего не буду.

— Кхм… — кашлянул в кулак Вепрь и с волевым усилием выпрямил спину, — Маркус, я хотел извиниться.

— Есть за что? — безразлично спросил я.

— Я отправил Мрака на смерть, — холодным тоном заявил Вепрь.

— Насколько мне известно, он жив-здоров, — пожал я плечами, — что еще?

— Ты не понял… — огрубел голос здоровяка, — когда я рассказывал Мраку про седьмой район, я был уверен, что он оттуда не вернется!

— Седьмой район… — задумчиво протянул я, — это тот, где он искал Демида?

— И тот, где нашел вторую монету, да, — напряженно кивнул Вепрь.

— Так дело в Демиде или монете?

— В монете, — сглотнул ком в горле Вепрь, — вернее, в символе, что она несет.

— Ордена? — вынул я из кармана монету Аргуса.

Ту самую, что я забрал у Вепря в день нашего знакомства, и мой первый заход в теневой квартал.

Ее форма была слегка деформирована, затертое изображение едва угадывалось, а от былого блеска осталась лишь бледная тень.

Однако каждая вмятина, каждая зазубрина, каждая царапина на этой монете имела свою историю, которая пронесла этот кусочек иномирной стали через не одну сотню лет.

— Падшего Ордена, — поправил меня Вепрь, — владеть предметом с этой символикой рискованно, знать о том, что эта символика означает — опасно, а искать подобные предметы — верная смерть.

— Кхм… — поднял я взгляд на здоровяка, — но ты все равно не побоялся и начал искать?

— Думал, что спустя столько лет, «они» уже отошли от дел, — хмуро пояснил Вепрь, и в его глазах отчетливо читался страх.

— «Они»?

— Те, кто столетиями выслеживал и уничтожал все свидетельства существования Падшего Ордена, а заодно и отправлял на тот свет тех глупцов, кто осмеливался не считать его Падшим. В последний раз я слышал о таких смельчаках лет тридцать назад… — призадумавшись, заявил Вепрь, — и полагал, что всех уже давно истребили, а потому шел по следу «их» действий, и этот след вывел меня к седьмому району. Но когда я попытался зайти глубже, то получил предостережение. «Их» почерком. Почерком, который я ни с чем не перепутаю.

После этих слов Вепрь отвел взгляд, сунул подрагивающую руку в рюкзак и вынул пузырь водки.

Сделав легкую паузу, убедился, что я не против, и жадными глотками опустошил его на треть и поставил рядом.

В полной тишине, которую нарушал лишь приглушенный гул лопастей вертолета, я швырнул монетку здоровяку.

Сделав с десяток оборотов, она опустилась в подставленную широкую ладонь Вепря, и тот, со странной полуулыбкой, провел ногтем по старым царапинам.

— Сорок семь лет назад «они» убили моего деда, — медленно поднял взгляд Вепрь, — у старика была антикварная лавка с коллекцией из сотен разнообразных предметов с символами Падшего Ордена. Он прекрасно знал, что они означают, и занимался активным поиском и реставрацией новых экземпляров, невзирая на опасность. Довольно долго и успешно занимался… пока однажды к нему в лавку не пришли «они». В итоге жизнью расплатился не только мой дед, но и все взрослые члены нашего Рода, знакомые, соседи и даже простые покупатели. За одну ночь три сотни людей просто перестали существовать, и всем было на это наплевать. Из той проклятой коллекции осталась лишь эта монета, которую я сохранил как напоминание о том, что стало причиной уничтожения всех, кого я знал и любил, — скрежетнул зубами Вепрь и вновь приложился к бутылке.

— Проклятой коллекции, говоришь, а ты знаешь, по какой причине ее собирал твой дед? — спросил я.

— Нет, и знать не хочу! — зло фыркнул Вепрь, — Из-за этой гребаной коллекции все погибли! Из-за нее мы с братом лишились всего и попали в сиротский приют, из которого живым вышел только я один! И эта клятая монета служила олицетворением всего этого дерьма, — сплюнул он, сжав монетку в кулаке, — но, когда ты приперся в квартал и забрал ее у меня… я вдруг осознал, что за прошедшие годы ненависти к деду больше не осталось. Я так и не понял, зачем он хранил все то запрещенное Орденское дерьмо, но ненависти к старику больше… нет.

— Тогда можешь оставить монету себе, — кивнул я.

От моих слов Вепрь вздрогнул, разжал кулак, посмотрел на монетку и протянул мне.

— Ну уж нет, — хмыкнул он, — Мой старик бы хотел, чтобы этой хренью владел тот, кто все еще верит, что Орден не пал.

— А ты разве не веришь? — улыбнулся я, — ведь за столько лет ты ее так и не выбросил.

— Пф-ф, еще чего! — по-звериному оскалился Вепрь, — Ты вообще меня слушал⁈ Я же сказал, это напоминание о ненависти!

— Тогда зачем ты мне все это рассказываешь? Почему несмотря на попытки доказать обратное, держишь ее так бережно, словно она хрустальная? — спокойным голосом спросил я, — зачем помог с поиском второй монеты?

— Из прихоти, — хмыкнул здоровяк.

— А может, надеялся вернуть себе монету или подсознательно желал искупить вину перед дедом за годы ненависти? — предположил я с ироничной улыбкой.

— Так, млять, ты мне не психолог, понял⁈ — зло вскинулся Вепрь и вновь вытянул руку, — ты заберешь у меня эту херню или нет⁈

— Не заберу, можешь выбросить, если хочешь, — пожал я плечами, — только перед тем, как это сделаешь, я тебе кое-что скажу. Возможно, твой дед хранил эту монету потому, что верил, что кроме врагов Ордена, ее могли увидеть и те, кто в нем состоят. Например, Паладин.

— Смешная шутка, — в голос засмеялся Вепрь, — дед бы оценил.

Только вот я не смеялся, и странно посмотревший на меня Вепрь сжал монетку в кулаке и бережно положил во внутренний карман.

Я же откинулся поудобнее и сладко потянулся.

— В любом случае спасибо за честность, — благодарно кивнул я, — а за Мрака не переживай, он на такую херню обижаться не будет.

И в этот момент замигал мой коммуникатор.

Эх.

И суток не прошло с тех пор, как я поделился с ней экстренным каналом связи, а она уже трезвонит.

— Что такое? — ответил я на звонок, — неужели Лекса узнала, что ты хотела ко мне в сексуальное рабство?

— Да не хотела я! — в голос возмутилась Валерия Огнева, после чего чуть спокойнее добавила, — И нет… она пока не узнала…

— Кхм… — задумался я и иных вариантов в голову не пришло, — тогда в чем чрезвычайная ситуация?

— Вика! — на выдохе выпалила Лера, — я ей случайно проболталась, как обошелся со мной Вильгельм, и она решила действовать сама!

— Стой… как действовать?

— Эта дура собралась воспользоваться терминалом и потребовать у Аргуса его изгнания напрямую! Я не смогла ее остановить, а ты говорил, что это может быть опасно… вот я и…

— Бля-я-я-я-я, — протянул я и устало потер переносицу.

Не хватало еще, чтобы она там откинулась. Я тут, понимаешь ли, работаю над тем, чтобы сократить количество неправильных голосов, а она решила уравнять мои старания?

Вот почему так сложно слушать меня и делать так, как я говорю?

Неужели я так много прошу?

— Маркус… что мне делать? — слегка паникующим голосом спросила Валерия.

— Уже ничего, дома сидеть, — вздохнул я, — ванну прими, цветочки полей.

— Так, тут только кактусы… — донесся озадаченный женский голос, но я уже не слушал и завершил звонок.

После чего отстегнулся, встал на ноги и заглянул в кабину пилота. Мой взгляд скользнул по местности, которую мы пролетаем. Еще недалеко улетели, хорошо.

— Меняем курс? — деловито спросил Лев.

— Немного, — кивнул я, сверяя местоположение с картой, — возьми влево на шестьдесят градусов и высади меня через три минуты, — указал я рукой.

— Ладно… — послушно исполнил маневр Лев, — но в этой части города у нас нет разрешенных мест для посадки.

— С этим не парься, просто возьми чуть ниже, мне парашюта хватит, — буркнул я и, вернувшись в салон, рывком открыл дверцу.

Поток ледяного ветра ворвался в салон и вбил обратно в сидение попытавшегося встать Вепря.

— Почти на месте… — не очень уверенно выпалил Лев, и вертолет снизил высоту, после чего пилот озадаченно добавил, — постой, босс, но тут же нет никакого параш…

— Альберту привет, — перебил я и шагнул наружу.

— Это птица! — перевалилась за прилавок дородная тетка с задранной к небу головой.

— Это самолет! — смотрела туда же бабка из соседнего прилавка.

— Ты че, старая! — проворчал продающий овощи дед, — лопасти видишь⁈ Вертолет это!

— Да не туда смотришь, слепошарый! Это мужик! — закричала бабка, и мгновением спустя на мягкий козырек прилавка с овощами упало что-то тяжелое.

Козырек прогнулся, деревянные балки хрустнули, лавка не выдержала давления, и под маты перепуганного старика по земле покатилась куча овощей.

— Цел? Цел! — ощупывая себя с ног до головы, заулыбался дед, и только потом его взгляд упал на разгромленную лавку и укатившиеся в грязь и лужи овощи.

А посреди этого хаоса стоял абсолютно невредимый молодой человек.

— Не рассчитал, — озадаченно констатировал он, после чего отряхнулся от пыли, поднял с земли помидор и откусил, — вкусно! — расплылось в улыбке молодое аристократическое лицо, и его широкоплечий владелец положил на прилавок пятитысячную купюру.

— Можно мне вон тот букетик, пожалуйста, — улыбнулся я, но продавщица никак не отреагировала.

Я помахал перед ней рукой, но она словно зависла и не могла вымолвить ни слова.

Я почувствовал себя немного неловко и положил еще одну пятитысячную, после чего сам взял букетик из вазы, и повернулся к небольшой площади, где на меня похожим взглядом смотрело еще несколько пар глаз.

Одна пара особенно пристально.

— Прости, отец, за лавку. Пятьдесят тысяч хватит? — вынул я из кармана всю наличку, что осталась.

— Пятьдесят, ваше благородие? — испуганно забегали глаза старика, — но у меня столько нет…

— Ну теперь будет, — пожал я плечами странной реакции и сунул ошарашенному старику наличку и, взяв еще один помидор с травки, пошел дальше.

Обогнув табличку «Фермерская стоянка села Кривенькое», запомнил название, где заказать партию томатов для своего будущего ресторана.

Не знаю, где закупается мой повар, но эти оказались на порядок вкуснее.

Хотя ценник, конечно, кусается.

После чего я понюхал букет, который источал аромат луговых цветов, практически идентичный нашей первой с Викторией встречи, и направился к видневшимся в самом конце улицы стальным воротам с обвитым вокруг прутьев плющом.

— Ваше благородие? — раздался удивленный голос из динамика, и я глянул на камеру и помахал рукой.

— Здарова, Хребет! — улыбнулся я, — Викул… кхм… Княгиня дома?

При этом я беззаботно покачивался с пятки на носок и с интересом водил пальцем по плющу, в который был вложен не один десяток сложных защитных природных техник.

Ручная работа… красиво и пахнет приятной сладостью.

— Я не могу вам этого сказать, господин Маркус, — вежливо отозвался начальник гвардии Княгини Природы, и я уловил движение внутри периметра.

Какие нервные.

Хотя учитывая текущую обстановку в столице, все делают правильно.

— Я чисто из вежливости спросил, — улыбнулся я и показал на камеру букет, — она меня ждет, а я уже почти опоздал!

— Э-эм… — раздался неуверенный голос из динамика, — одну минутку, я уточню.

— Конечно — конечно, — кивнул я, и как только тот отключился, я нырнул в слепую зону камеры и перемахнул через трехметровый забор.

Кожа слегка покраснела от тесного контакта с ядовитым плющом, но ничего, кроме легкого зуда, он мне сделать не смог.

Я посмотрел прямо.

До здания поместья метров двести по открытой местности и через полосу препятствий, часть из которых имеет стихийный ответ, даже серьезнее плюща, пробившего мой иммунитет.

— Ну, держись, приятель, — погладил я букет и приспустил вперед немного размять кости.

Надо признать, над обороной здесь серьезно поработали.

Хребет не зря ест свой хлеб, да и водники постарались над защитой Княгини Природы на славу. Я насчитал семь барьеров и две сотни бойцов только на улице.

Только вот до Спецов эти ребята недотягивали, и никому из них не удалось меня обнаружить. Уже через пару минут я стоял в комнате пункта наблюдения, где помимо десятка операторов, у мониторов стоял Хребет с телефонной трубкой в руке.

— Не берет? — участливо спросил я.

— Ага, — со вздохом кивнул тот, а потом чертыхнулся и резко повернулся ко мне.

Приветливостью на его лице теперь и не пахло, а рука медленно потянулась к оружию на поясе.

— Давай без глупостей, — примирительно поднял я руки вверх.

— Как ты вошел⁈ — нахмурился Хребет, в голосе которого не осталось ни грамма вежливости.

Впрочем, правильная реакция для начальника охраны. Молодец.

— Открыто было, — пожал я плечами.

— Тц… — уязвленно покачал головой Хребет, — я буду вынужден попросить тебя уйти, Маркус.

— Обязательно, — кивнул я, — скажи, где сейчас Вика, и я сразу уйду.

— Ага, так я тебе и сказал… — недобро сверкнули глаза начальника охраны, уже нажавшего тревожную кнопку.

— А все, не надо, — улыбнулся я, заметив на одном из мониторов интересующее меня место, и ушел в Тень.

Да, через шаг Тьмы было бы быстрее и надежнее, но я все еще не оставлял надежд сохранить букет в целости, да и давно тенью не пользовался.

Что для Главы Клана Теней как-то несолидно, что ли.

Уже через несколько секунд я вышагнул из Тени возле нужной бирюзовой двери и, поправив одежду, взломал замок и тактично постучал.

Тяжелая дверь поддалась и впустила меня в просторные покои.

Вокруг было полно зелени, влажный воздух, приятный аромат луговой свежести, и на кровати с полупрозрачным балдахином лежала девушка.

В два прыжка я оказался рядом и прощупал пульс.

— Да живая, я живая, — раздался слабый женский голосок, и Виктория хоть с трудом, но заняла сидячее положение.

Ее слегка пошатывало, тусклый взгляд был расфокусирован, нефритовые волосы растрепаны, а кожа — бледной как смерть.

— Привет, — устало улыбнулась она и привалилась на меня лбом.

— Весьма фамильярное приветствие для благородной Княгини, — улыбнулся я, проведя ладонью по мягким нефритовым волосам.

— Сегодня сделаем исключение, — не поднимая головы с моей груди, ответила Виктория, и в этот момент в покои ворвалась вооруженная толпа гвардейцев.