Последний Паладин. Том 6

Глава 2

Деревянные половицы коридора мерно скрипели под ногами. Едва заметная пыль клубилась в свете проникающих внутрь лучей солнца.

Тишину пустого особняка теневого квартала нарушал только доносящийся с кухни шум и звон посуды.

Кроме поваров и еще двух слуг, внутри больше никого не было.

Они, как и весь остальной квартал, продолжали жить своей жизнью, даже не догадываясь, что происходит совсем рядом.

Впрочем, им это и не нужно, ведь в Клане Теней каждый занимается своей работой, и обеспечение безопасности людей внутри квартала — моя работа.

Решив не отвлекать людей от будничных дел, я молча открыл дверь в подвал и, плотно прикрыв за собой, спустился вниз.

Здесь широкий коридор разветвлялся на три части, но идти дальше не требовалось.

Поэтому я, сделав несколько шагов, облокотился на стенку прямо под тусклым светом центральной лампы.

— Кого-то потерял? — любезно поинтересовался я у пустоты перед собой.

Несколько секунд ничего не происходило, а потом воздух вокруг пошел рябью, лампа над головой моргнула, и в трех метрах впереди материализовался среднего роста мужской силуэт.

Простая клетчатая рубашка, кожаный пояс со старомодной бляшкой, широкополая шляпа, медленно тлеющая сигара в зубах и смотрящие исподлобья глаза ядовито-зеленого цвета.

— Вот так так, — странным эхом раздался удивленный голос, — зоркий глаз, амиго. Позволь узнать, что меня выдало?

— Запах, — брезгливо отозвался я.

Тот нахмурился и понюхал себя.

— Хорошая шутка, амиго, — едко усмехнулся он, — но я ведь серьезно спросил.

— А я и не шутил, — пожал я плечами, — гнилью фонит так, что нос в трубочку сворачивается.

— Занятный у тебя… нюх, амиго, — сверкнул ядовитыми глазами мужчина, — встречал таких, как я?

— Приходилось, — без особого довольства ответил я.

— И все равно не бьешь тревогу? — изумленно покачал он головой, — Уже можно, я разрешаю.

— Как-нибудь обойдусь, — отмахнулся я, — не хочу отвлекать людей от спокойной жизни.

— Спокойной жизни? — весело выдохнул зеленый сигарный дым мужчина, — боюсь тебя расстроить, но их уже отвлекают, амиго.

— Ты про своего приятеля? — беззаботно уточнил я, — так он уже мертв.

Побочным зрением я видел, как Клювик с воинственным воплем в этот самый момент проткнул вторженцу на другой стороне квартала зеленый глаз и вылетел у него из затылка.

Правда, сам попуг оказался парализован, измазавшись в его непростой крови.

Если этот ковбойчик изначально так и планировал, то это впечатляет. Получается, он первый, кто смог отключить пернатую защиту.

Пусть ценой жизни подельника и временно, но все же.

Не будь тут меня, внутрь квартала он бы прошел без труда.

— Вот так так, — поцокал языком зеленоглазый, — выходит, тихое устранение цели провалилось. В таком случае, ничего личного, амиго. Мне придется тут немного прибраться. Истлей, — раздался приказ, и пространство вокруг вдруг потеряло все краски.

Стены и потолок окрасились тусклой субстанцией, напоминающей пепел. Он, словно живой, окутал все видимое и начал медленно стелиться по полу, обращая в мертвый прах все, чего касался.

Уже через пару секунд в окружающей серости остался лишь один источник света.

Два ядовито-зеленых провала глаз, что освещали опавшее улыбчивое лицо ковбоя.

Здесь не было ни тепла, ни запахов, лишь замогильный неразборчивый шепот и пробирающий до костей потусторонний холод.

— Ну здравствуй, мир Смерти, давно не виделись, — хмыкнул я себе под нос и осмотрелся.

Хотя это был не совсем загробный мир.

Отправить нас в него у этого одаренного Смерти силенок не хватило, но призвать частичку мира Стихии Смерти в наш, тоже задачка не из простых.

И сделал это ковбой весьма недурно.

Ни единой видимой бреши. Точно рассчитал все видимое пространство и наложил первородную стихию Смерти поверх.

Получился некий персональный карман.

Выйти отсюда живым — задачка не из простых. А если твоя Стихия не Смерть, то шансы резко стремятся к нулю.

Подлая техника.

Увидев мое озадаченное лицо, ковбой расплылся в улыбке и с довольной рожей швырнул в стенку сигару.

Коснувшись стены, сигара тут же с шипением истлела, и весь полученный пепел впитался внутрь.

— Как ты мог догадаться, амиго, — торжествующе сверкнул ядовито-зелеными глазами ковбой, — выхода отсюда нет.

С этими словами он подошел к стене и с трепетом провел по ней худощавой ладонью и набрал горсть пепла, который не причинил ему никакого вреда.

Тело ковбоя, которое сейчас больше походило на скелет, подернуло, сквозь бледную кожу просвечивали кости, лицо впало до самого черепа, но он продолжал невозмутимо улыбаться обнаженной челюстью.

— Я понимаю, что это нечестно, амиго, — нечеловеческим шелестом признался зеленоглазый, — ведь ты лишен доступа к своей энергии, так как здесь нет Тени. Также как нет Света, Огня, Металла… здесь нет ничего, кроме Смерти. Но извини, амиго, так уж устроена Смерть. В ней нет ничего честного. Ей неведома справедливость. Она холодна и безэмоциональна. И когда она приходит за тобой, сопротивляться уже бессмысленно.

Пол продолжал покрываться едким пеплом, и я отшагнул назад.

— Я же сказал, амиго, тебе не уйти, — иронично покачал головой ковбой и стянул с себя шляпу, под которой оказалась обнаженная черепушка.

Довольный моей реакцией, зеленоглазый скелет захохотал и метнул в меня шляпу, которая на лету обратилась в острие из серо-зеленого праха.

Но летел он медленно, и несмотря на темноту вокруг, я одернул корпус, пропуская атаку мимо себя.

И тут же ушел в сторону перекатом, так как воздух за моей спиной рассек взмах костяной руки.

Не успел я найти точку опоры, как хохочущая зеленоглазая черепушка осыпала меня новой порцией атак.

Хук правой…

Взмах левой…

Пятка…

Локоть…

Плечо…

Челюсть…

Скелет извивался в воздухе, как заправский акробат и сыпал в меня атаками. По его костлявому телу песком струился зеленовато-серый пепел, одно касание которого смертельно любому живому существу.

При этом зеленоглазый без зазрения совести использовал стены и потолок для ускорения, в то время как мне приходилось лавировать между бушующей вокруг Стихией Смерти и ничего не касаться.

Признаюсь, давалось это с трудом, особенно учитывая, что на полу с каждой секундой становилось все меньше и меньше свободного места.

— Молчишь… — весело прошелестел скелет, — понимаю. Ты, наверное, думаешь, как отсюда выбраться, и тебе не до разговоров. Копишь силы… ищешь возможности… надеешься… Но это бесполезно, амиго. Однако не стоит грустить. Наоборот! Ты должен гордиться возможностью прикоснуться к самой великой Стихии!

В этот самый момент зеленоглазому таки удается достать меня пальцем, и из царапины на моей ладони потекла алая кровь. Руку схватило спазмом, она почернела и начала осыпаться прахом.

Прахом… который, словно чума, покатился по всему телу, под мерзкий смех скелета.

— Ну вот и все, амиго, — отсмеявшись, констатировал скелет, — прости, ничего личного. Я пришел не за тобой, но свидетелей оставлять нельзя.

С этими словами зеленоглазый взмахнул костлявой рукой, материализовав на своей башке белоснежную ковбойскую шляпу.

После чего переступил через мое тело, которое уже наполовину обратилось в прах.

При этом боли не было.

Только холод и звучащие все громче и громче потусторонние шепотки тысяч голосов.

Не самая плохая смерть.

Всегда было интересно узнать, как это происходит, но Смерть — дама капризная. Попасть к ней в гости живым практически невозможно, и я был благодарен зеленоглазому за познавательную экскурсию.

Но утолили любопытство, и хватит, — подумал я и услышал щелчок костлявых пальцев, который должен был вытащить его из этого места.

Только вот ничего не произошло.

Раздался второй щелчок.

Третий…

Четвертый…

И только после пятого скелет обернулся и увидел, что я стою на ногах.

Вернее, на одной ноге. Вторая еще продолжала восстанавливаться из разбросанного вокруг праха.

— Какого хрена происходит⁈ — ошарашенно защелкал челюстью зеленоглазый, — оно тебя лечит⁈ НЕВОЗМОЖНО! ИСТЛЕЙ! ИСТЛЕЙ! ИСТЛЕЙ!!! — потусторонним голоском заверещал он, но мое тело продолжало восстанавливаться.

— Прости, амиго, — улыбнулся я, — но этот мир тебе больше не принадлежит.

— Не неси чушь! Я ЕГО ХОЗЯИН! — прогрохотал он и щелкнул пальцами еще раз.

— Не мучай кости, амиго, — хмыкнул я, — Смерть тебя не слушает. Раскрою тебе одну тайну. Мир любой Стихии, он как дикий зверь, что признает власть сильнейшего. И сильнейший здесь вовсе не ты, — констатировал я, и мое только-только восстановившееся тело вспыхнуло беззвучным черным огнем.

Огонь Тьмы мгновенно перекинулся на стены, потолок и пол.

Микромирок Смерти пошел волнами и пронзительно заверещал в агонии, а вместе с ним, сгорая в адских муках, катался по полу и вопил зеленоглазый скелет.

Его кости Огонь Тьмы поглощал особенно тщательно, и он чувствовал это каждой крупицей своей мертвой души.

Стихия Тьмы убивает далеко не так мягко, как Стихия Смерти, но тут уж ничего не поделаешь.

Вся Стихия Смерти выгорела менее чем за минуту, и мы вывалились обратно в тускло освещенный одной лампой подвальный коридор.

Я отряхнул с себя остатки стихийного праха и был в полном порядке, как и реальное пространство вокруг, ведь все, что происходило до этого, происходило в мире Стихии Смерти, а не в нашем. А там работают несколько иные законы.

Только вот ковбою это не помогло.

Весь бледный, словно мумия, он сидел на заднице с застывшим выражением ужаса на лице, а ядовито-зеленый огонек глаз угасал с каждой секундой.

— Это бред… это невозможно… я не могу умереть… я же управляю смертью… я бог… — едва слышно продолжал шептать дрожащими губами ковбой, пока огонь в его глазах не потух окончательно.

А мгновением спустя, обманчиво живое тело осыпалось безжизненным прахом, поверх которого осталась лишь грязная одежда и белоснежная широкополая шляпа.

— Апчхи! — раздалось со стороны лампы.

Я поднял взгляд и увидел часто моргающего сонного попуга, который покачивался, словно пьяный.

— Будь здоров, — переместил я ослабленного Клювика на плечо и помог счистить застывшую кровь с перьев.

Как я и предполагал, кровь весьма непростую.

«Комната Праха» и «Кровь Мертвых».

Две древние техники Стихии Смерти высшего порядка, любимого всеми фанатиками аспекта Разрушения. И назван он так был, в первую очередь потому, что разрушал самого одаренного.

На самом деле, подобный аспект существовал в каждой Стихии, просто в Смерти он был выражен особенно явно из-за специфики самой Стихии.

А еще — самым доступным.

Адептов этого аспекта весьма условно можно было назвать людьми, потому что живыми они уже не являлись.

По сути, это был единственный аспект, официально запрещенный у Стихии Смерти, но в то же время самый популярный, ибо являлся источником легкой силы, не требующим труда, долгих лет обучения или таланта.

Орден приравнивал всех адептов этого аспекта к тварям, а общество называло нежитью. Так, или иначе, подобные существа нещадно истреблялись.

Забавно, что противоположный Разрушению аспект Созерцания, был куда менее востребован в Стихии Смерти. Я всегда находил это странным, ведь пусть этот путь и был в сотню раз сложнее и в тысячу длиннее, но его результатом было долголетие.

Настоящее долголетие в живом теле, а не мнимое.

И именно поэтому скелет был не прав.

Смерть очень даже справедлива.

Аспект Разрушения питался жертвами и в итоге приносил в жертву Стихии Смерти жизнь самого одаренного.

В то время как аспект Созерцания питался упокоением душ, погибших ненасильственной смертью, и помощью людям, что в итоге помогало и самому одаренному жить долгую и спокойную жизнь.

Те четыре представителя местного Клана Смерти, которых я видел на коронации Виктории, как раз идут по пути Созерцания, хотя и с некоторыми нюансами. Но они, по крайней мере, не отбросили свою человечность и жизнь.

Впрочем, как и Октавия, что была живее всех живых.

А значит, путем Разрушения идут не все западники, а в том, что эта сладкая парочка ковбоев пришла оттуда, сомнений не было никаких.

Как и в причине их появления. Они пришли убить рыжую.

С этой мыслью я растер на пальцах снятую с клювика «кровь мертвых» и вздохнул.

Прочитав мои мысли, попуг округлил глазенки и скрылся в тенях.

Я же поднялся на ноги, наблюдая побочным взором, как мой фамильяр разъяренно мечется над пятном крови, в котором уже не было никакого тела.

— НЕЖ-Ж-ЖИТЬ⁈ НЕЖ-Ж-ЖИТЬ⁈ НЕЖ-Ж-ЖИТЬ!!! СЖ-Ж-ЖЕЧЬ! СЖ-Ж-ЖЕЧЬ! СЖ-Ж-ЖЕЧЬ!!! — вопил попугай, который никак не мог себе простить, что дал еретику уйти.

В оправдание Клювику скажу, что пернатый с подобными врагами не сталкивался. Он был самым молодым моим фамильяром, и массовые чистки нежити к моменту его появления уже были завершены.

Впрочем, от этого праведного гнева в разъяренных глазах меньше не становилось, и я со вздохом осознал, что пока пернатый не отомстит сбежавшему, не успокоится.

Была мысль напитать Клювика энергией по самый хохолок и дать закрыть гештальт самостоятельно, но вспомнив, как в душевой его едва не переманила Октавия, передумал.

Недобиток наверняка побежит к своему хозяину, а где Герцог, там и Октавия.

А с этой девицей надо быть осторожным. Предел ее силы не удалось прощупать даже мне.

С этой мыслью я открыл дверь и вышел из подвала, где меня уже терпеливо ждала Лекса.

Сложив руки под высокой грудью, она напряженно подергивала белыми коготками, а позади девушки с извиняющимся видом стоял Колль.

— Я решила, что раз поварам можно работать, то опасности уже нет, — деловито констатировала Лекса.

— А вдруг ситуация бы вышла из-под контроля? — поинтересовался я, — ты ведь почувствовала, что там происходило.

— Многие почувствовали, — кивнула Лекса, и я только сейчас заметил, что в доме слишком пыльно.

И говоря «пыльно», я имею в виду витающий в некоторых местах прах.

Это был безобидный остаточный след от близкого всплеска стихийной энергии Смерти, но дом выглядел словно филиал крематория. А еще запах стоял, как на кладбище.

Эх, все-таки спокойную жизнь квартала нарушить ковбойчику удалось.

— Но жертв нет, и сейчас тут безопасно, верно? — подняла бровь Лекса.

— Абсолютно, — кивнул я, хотя надо найти способ немного успокоить пернатую систему обороны.

— Хорошо, тогда теперь, когда нас никто не пытается убить, ты можешь объяснить, почему мне нельзя в Обитель? — осторожно спросила Лекса.

— Могу, — вздохнул я и, отряхнув кожаное кресло от праха, плюхнулся в него и перевел спокойный взгляд на Лексу, — потому что я полагаю, что Обитель захвачена.