Праведники

ГЛАВА 26

Суббота, 20:15, Манхэттен

Не тратя времени на обсуждение этой угрозы с Тишей, Уилл мгновенно отправил ответное послание:

Озябшая Тиша сидела напротив, обхватив себя руками, и покачивалась на стуле взад-вперед. Уилл мельком отметил про себя, что впервые видит свою бывшую подружку в состоянии такой растерянности. Контингент посетителей «Макдоналдса» между тем успел полностью обновиться несколько раз. Если днем здесь было много праздношатающихся и бездомных, то теперь ресторанчик заполонила шумная молодежь, которой необходимо было подкрепиться перед длинной клубной ночью. Скосив глаза на монитор компьютера, Уилл успел засечь момент появления в ящике нового письма.

И снова Уилл не стал советоваться с Тишей. Та и не возражала, только взглянула мельком на экран. Внутри у Уилла все дрожало от возбуждения. Наконец ему удалось навязать похитителям то, чего он так ждал, — прямую конфронтацию. Сейчас у него не выкручены руки и не завязаны глаза, есть кое-какие козыри в кармане, и ему не надо прикидываться тем, кем он не является.

На сей раз они ответили не сразу, но в конце концов в почтовый ящик упало новое письмо. Уилл вызвал его на экран с такой яростью, что едва не раздавил клавиатуру.

Черт возьми, рекламный спам…

Хорошо, что Уилл не видел себя со стороны. Он походил на умалишенного и сопел так, что на их столик оборачивались. Новое письмо.

Уилл представил себе, что происходит «на том конце интернет-провода». Один из приспешников ребе — Моше Менахем или Цви Йегуда — сидит в интернет-кафе, принимает от Уилла сообщения, передает их по телефону своему шефу и под его диктовку пишет ответы. Выходит, сейчас ребе хочет передать Уиллу что-то такое, что не может доверить электронной почте.

«Боже, Боже, неужели он дал слабину?» — вспыхнула безумная надежда.

Уилл поднял глаза на Тишу. Та сидела в той же позе и не спускала с него напряженного взгляда. В ответ на его немой вопрос она лишь беззвучно пошевелила губами.

Он вынул свой мобильный и дрожащими пальцами стал набирать номер. Ему было страшно, и одновременно его мучило нетерпение. Трубку сняли после первого же гудка. Но на другом конце провода молчали, передав инициативу Уиллу.

— Это Уилл Монро. Вы просили позвонить.

— Да, Уилл, приветствую вас. Во-первых, приношу свои искренние извинения за то, что случилось с вами накануне. Это было недоразумение, вызванное вашей попыткой скрыть от нас, кем вы являетесь на самом деле. Ну, дело прошлое… Поговорим о более насущных проблемах, если не возражаете.

— Я возражаю? О нет, я не возражаю! Больше скажу — я настаиваю на этом! — Быстро оглядевшись по сторонам, Уилл чуть понизил голос. — Повторяю свое требование: верните мне мою жену, или я спущу на вас всех собак!

— Успокойтесь, мистер Монро.

— Мне трудно оставаться спокойным, уважаемый! Не знаю, как вы чувствовали бы себя на моем месте, а я сейчас чертовски неспокоен, можете поверить мне на слово! Позвольте напомнить вам, что вы похитили мою жену и едва не угробили меня самого! И я не заявил в полицию сразу же только из-за того, что вы продолжаете угрожать расправиться с Бет. Но если раньше у вас были хорошие шансы уладить все с полицией, то в свете последних событий, боюсь, вам это будет сделать гораздо труднее. Насколько мне известно, вы пока проходите по тайскому делу в качестве свидетелей. Все изменится, как только я официально обвиню вас в похищении Бет, которое случилось еще до событий в Бангкоке! А если вы решитесь на убийство, это станет для всех вас смертным приговором!

Уилл и сам не знал, как у него вырвались эти слова, но был рад тому, что они вырвались. Теперь по крайней мере он четко изложил свою позицию.

— Хорошо, я готов заключить с вами сделку. Если вы никуда не пойдете и никому ничего не расскажете, я приложу все усилия к тому, чтобы с Бет ничего не случилось.

Имя жены, сорвавшееся с уст этого незнакомца, резануло Уиллу слух.

— То есть как «приложу все усилия»? Разве она не в вашей власти? Вы похитили ее, на вас лежит ответственность за все, что происходит с ней сейчас и еще может произойти. Либо вы гарантируете мне ее безопасность, либо… — Уилл вдруг запнулся, так как в голову ему пришла внезапная мысль. — Я хочу с ней поговорить! Немедленно!

— Боюсь, мистер Монро…

— Я хочу поговорить со своей женой! Я хочу услышать ее голос! Я хочу удостовериться, что с ней все в порядке, и попробуйте только отказать мне в этом!

— Мистер Монро, я думаю, это не очень хорошая идея.

— Мне плевать, что вы там думаете! Или я сейчас же услышу в трубке ее голос, или ждите, когда за вами придут из полиции!

— Дайте мне время.

— Я перезвоню через пять минут.

Уилл швырнул аппарат на стол и откинулся на спинку стула. В висках у него оглушительно стучало, сердце было готово выпрыгнуть из груди. Он сам не ожидал от себя такого напора и такой смелости. А ведь, кажется, сработало… Он заставил ребе исполнить его волю, даже не дав ему шанса на сопротивление.

Уилл положил перед собой часы и вперил сумрачный взгляд в лениво ползшую по циферблату секундную стрелку, Тиша все так же раскачивалась на стуле и хранила молчание.

Прошла минута. Затем еще одна. У Уилла заболела голова, а мышцы шеи ныли так, что их едва не сводило судорогой. Вдобавок кончик карандаша, который он грыз, наконец отломился и Уилл едва не подавился им.

Еще через две минуты он поднялся и, заранее скривившись, решительно размял плечи и шею. Послышался глухой хруст. Он вновь сел и, дождавшись, когда стрелка отсчитала четыре минуты и пятьдесят пять секунд, нажал кнопку повторного набора номера.

— Это опять я. Где Бет?

Ответа не последовало, вместо этого он услышал какие-то щелчки и понял, что его звонок переводят на другую линию. Затем в трубке послышалось чье-то громкое дыхание…

— Уилл? Уилл? Это я!

— Бет! Господи, Бет! Где ты? Как ты? С тобой все в порядке?!

Молчание. Затем снова щелчки.

— Бет? Бет?!..

— Мистер Монро, вы услышали голос своей жены. Теперь вы можете успокоиться?

— Что?! Какого черта вы не дали нам хотя бы минуту?!

Уилл от души хватил кулаком по столу. Пластиковый поднос с грохотом упал на пол, а Тиша вздрогнула и едва не свалилась со стула. Боль, острая боль затмила ему разум. Несколько секунд назад он испытал приступ мгновенного счастья, услышав голос Бет, — это был ее голос, Уилл готов был присягнуть в этом на Библии, — но связь прервалась прежде, чем он успел обменяться с женой хоть парой слов…

— Я не могу рисковать, поймите меня правильно. Мне очень жаль, мистер Монро… Но я ведь сделал то, о чем вы меня просили. Вы услышали голос вашей жены и уверились в том, что она жива и с ней пока ничего не случилось.

— Пока?! Я требую гарантий в том, что с ней вообще ничего не случится!

— Я вчера уже подробно обрисовал вам сложившуюся ситуацию, Уилл. С тех пор ничего не изменилось. Не все в моей власти. В этой игре задействованы силы, которые неизмеримо могущественнее нас с вами, вместе взятых. Речь идет о том… чего род людской боялся в течение тысячелетий.

— О чем вы говорите?! Вы что, бредите?!

— Вы просто не понимаете… Но я не имею права упрекать вас. Мало кому дано это понять. Отчасти именно потому мы и не можем никому довериться. Даже полиции, хотя, поверьте, я лично был бы счастлив искать помощи Управления полиции Нью-Йорка. Но мы не встретим там понимания. Точно так же, как не встречаем его и с вашей стороны. Ха-Шем предоставил это только нам.

— Поставьте себя на мое место. С какой стати я должен вам верить? Откуда мне знать, может, вы просто морочите мне голову? Со стороны все именно так и выглядит! Где гарантии, что вы не поступите с Бет точно так же, как поступили с тем бизнесменом в Бангкоке?!

Пауза. Затем:

— Мне больно говорить о том, что там произошло. Все иудеи безмерно скорбят о случившемся. — Снова пауза, на сей раз более длительная. — Пожалуй, я рискну, мистер Монро. Считайте, что с моей стороны это жест доброй воли, обращенный персонально к вам. Я доверю вам тайну, которую вы легко можете использовать против меня. Это знак доверия. Я очень надеюсь на то, что вы оцените это. В ответ я попрошу у вас только одно — ответное доверие. Договорились?

— Допустим.

— То, что произошло в Бангкоке, было просто несчастным случаем. Действительно, мы планировали укрыть у себя мистера Самака. Точно так же, как сделали это с вашей женой. Уверяю вас, у нас не было намерения лишать его жизни… — Тиша подсела к Уиллу и склонилась к нему, чтобы тоже слышать разговор. — Для нас стало полной неожиданностью, что у мистера Самака оказалось слабое сердце. Внешне он производил впечатление исключительного крепкого и здорового человека. Никто не мог предугадать такого поворота… Его сердце не выдержало.

Уилл чисто по-журналистски отметил про себя, что ему удалось-таки вытянуть из этого скрытного человека серьезное признание. Пусть и в непреднамеренном убийстве. Он готов был биться об заклад, что ничего подобного полицейским детективам выудить у ребе сегодня не удалось. На краткий миг Уилл испытал прилив профессиональной гордости.

— Я говорю вам правду, мистер Монро. Возможно, вас это удивит, но я до сих пор не сказал вам ни одного слова лжи. Повторюсь, сказанное мной может быть легко использовано вами против меня. Но мне почему-то кажется, что вы все правильно поймете и доверитесь мне также, как я доверился вам. Доверьтесь мне, Уилл! Это будет ради вашего же блага. Я действительно приложу все силы к тому, чтобы с вашей супругой ничего не стряслось. И я снова хочу обратить ваше внимание на то, что перед нашими глазами разворачиваются события древние и непостижимые… И они могут обернуться воистину гибельными последствиями… Я понимаю, как вы боитесь за вашу супругу, мистер Монро. Поверьте, я понимаю ваши переживания. Но поверьте также, что на кону сейчас судьба всего этого мира. И я переживаю за него, возможно, гораздо сильнее, чем вы переживаете за Бет.

Ребе надолго замолчал. И Уилл наконец понял, чего тот ждет.

— Чего вы от меня хотите?

— Ничего, мистер Монро. Вот именно — ничего. Я хочу, чтобы вы не предпринимали никаких шагов и запаслись терпением. Я говорил это вчера, я повторяю это сейчас. Через пару дней наша судьба — судьба всего человечества — определится. Я знаю, как ваша душа рвется сейчас к Бет, но я прошу вас еще немного подождать. Я очень вас прошу. Ничего не делайте, никому ничего не рассказывайте. Просто ждите. Уверен, что вы поймете меня и сделаете правильные выводы, Уилл. Спокойной ночи, и да пребудет со всеми нами Господь.

Связь прервалась. Уилл оглянулся на Тишу и заметил, что ее бьет озноб.

— Так странно…

— Что?

— Так странно было услышать его голос… Голос человека, о котором мы с тобой так много говорили.

Во время разговора Уилл пытался вести стенограмму. Но дело было не в словах, а в тоне ребе. Если бы это было обычное интервью и если бы ему пришлось обсуждать его с Харденом, Уилл уделил бы главное внимание тону собеседника. И даже обыграл бы это как-то в заголовке. Мало того что в голосе ребе сегодня не было слышно инквизиторских ноток… В нем было что-то другое, чему Уилл сейчас не мог бы дать названия… Но заголовок интервью, пожалуй, звучал бы так: «Разговор с грустным человеком».

Они оба вздрогнули, когда телефон на столе снова ожил. «А CHAIN IS NO STRONGER THAN ITS WEAKEST LINK» («Крепость цепи равна крепости ее слабейшего звена»).

И почти сразу же: «SAFETY IN NUMBERS» («Один в поле не воин»).

И снова: «NO MORE» («Это все»).

Глаза у Тиши загорелись, дрожь мгновенно унялась. А Уилл между тем не мог сосредоточиться. Он все вспоминал голос Бет, ее дыхание в трубке…

— Итак, примем за гипотезу, что его последнее сообщение было действительно последним и им он хотел сказать, что других сообщений не будет. Что это значит?

— Что?

— То, что он наконец выговорился и у нас на руках полная колода.

Она положила перед Уиллом вырванный из блокнота листок с десятью строчками.

«Промедление смерти подобно».

«Не сомневается тот, кто ничего не знает».

«Шанс выпадает только однажды».

«Друг познается в беде».

«Все лавры достаются победителю».

«Добро сильнее красоты».

«С кем поведешься, от того и наберешься».

«Большое всегда начинается с малого».

«Крепость цепи равна крепости ее слабейшего звена».

«Один в поле не воин».

Тиша и Уилл долго и напряженно вглядывались в эти строчки. При этом Тиша задумчиво хмыкала, а Уилл — нервно барабанил костяшками пальцев по коленям.

— Ну что сказать… — наконец пробормотала Тиша. — Все послания разные и четко делятся на три группы. Призывы к действию — это раз. Предупреждения — два. И загадки — три. Согласен?

— Допустим… — машинально буркнул Уилл. Мысли его разбегались, и он был не в силах анализировать то, что видел.

Тиша вновь хмыкнула, придвинула к себе блокнот и стала что-то быстро в нем чертить. Не прошло и пяти минут, как чистый лист покрылся записями. Тиша перетасовала присланные сообщения, отдельные слова и даже буквы в них всеми мыслимыми и немыслимыми способами.

«Опять акростихи…» — с мрачной ухмылкой догадался Уилл. Насколько он мог видеть, все перепробованные Тишей варианты расшифровки давали на выходе полную бессмыслицу.

Когда на листке не осталось свободного места, Тиша бросила на него последний, сожалеющий взгляд, перевернула и продолжила свои магические вычисления. Через несколько минут в ход пошел третий листок, затем еще один. Тиша все больше мрачнела, а Уилл, философски подперев кулаком подбородок, ждал, когда она наконец сдастся. Он был благодарен своей бывшей подруге за ее тяжкий, хоть и тщетный труд. И не представлял себе, что бы делал без Тиши.

При этом факт оставался фактом. Полученные им загадочные сообщения, несмотря на все усилия Тиши, не стали более понятными. Десять коротких строчек, десять лаконичных фраз — и ни одной зацепки!

Вдруг Тиша швырнула карандаш на раскрытый блокнот, откинулась на спинку стула, шумно вздохнула и покачала головой:

— Знаешь, Уилл… Поверить не могу, что я такая тупая…

— О чем ты? — устало пробормотал он.

Тиша нервно хихикнула, тут же прикрыла рот рукой и устремила смеющийся взгляд в потолок, словно и вправду дивилась собственной несообразительности.

— Я тупая как пробка! Как пенек!

— Успокойся, я еще тупее… — ответил Уилл, но что-то в лице Тиши заставило его очнуться и вглядеться в лицо подружки внимательнее. — Что, Тиша? Ты что-то поняла?

— Нет, это просто невероятно! Это закон подлости, понимаешь? Ты ищешь заколку, вытряхиваешь на пол все ящики, роешься в белье, а она вот… у тебя на затылке!

— Я не понимаю…

— Слушай, сколько часов мы уже тут торчим?

— Что ты хочешь этим сказать?.. Господи, ты разгадала… Ты разгадала?!

— Да, я разгадала эти чертовы каракули. Прочти их еще раз. «Друг познается в беде…», «Добро сильнее красоты», «С кем поведешься…» Ну? Это поговорки! Понимаешь? Просто поговорки!

— Ну и что?.. Послушай, скажи мне так, чтобы я понял, Тиша, я тебя умоляю!

— Юзеф Ицхак — или кто там еще — прислал нам десять поговорок. Так?

— Так! Дальше что? Какой в них для нас смысл?

— В них? Никакого. Это просто десять поговорок. Отсылка к Библии, к Притчам Соломоновым[22], к десятой главе! Вот они-то нам и нужны, болван!