Преследуй меня

Глава 9

СОФИЯ

Тишина галереи окутывает меня, как знакомое одеяло, пока я составляю каталог новых приобретений. Бронзовая скульптура Дега нуждается в проверке подлинности, и эти тихие вечерние часы позволяют мне сосредоточиться, не отвлекаясь.

Резкий треск рассекает воздух. Моя голова вскидывается, сердце бешено колотится. Звук доносился со стороны заднего входа.

Еще один треск, на этот раз громче. Панель безопасности возле моего стола мигает красным — кто-то отключил сигнализацию. Мои пальцы сжимают тяжелое бронзовое пресс-папье на моем столе.

— Проверьте офис. — Из коридора доносится грубый голос.

Я проскальзываю за дверь, пульс грохочет в ушах. Приближаются тяжелые шаги.

Дверь распахивается. Входит мужчина в темной одежде, и я с силой опускаю пресс-папье ему на плечо. Он чертыхается, спотыкаясь. Я пинаю его по колену, вспоминая уроки самообороны, которые я посещала.

Он падает. Я пробегаю мимо него, но его напарник загораживает коридор. Моя галерея. Дело моей жизни. Какого черта я позволяю им отнять это у меня?

Я делаю ложный выпад влево, затем уклоняюсь вправо, врезаясь локтем ему в солнечное сплетение. Он с ворчанием сгибается пополам. Первый мужчина бросается на меня, но я уже двигаюсь.

Где-то позади меня разбивается стекло. По полу раздаются новые шаги — еще? У меня сводит живот.

Но эти новички прижимают нападающих к стене с военной точностью. Трое мужчин в тактическом снаряжении появляются из ниоткуда, расправляясь с грабителями с отработанной легкостью.

— Мисс Хенли. — Один подходит ко мне, подняв руки. — Вы ранены?

Я качаю головой, адреналин все еще бурлит во мне. — Кто...

— Частная охранная фирма. Мы следим за этим районом. — Он говорит по рации, пока его коллеги связывают потенциальных воров. — Полиция находится в пути.

Я прислоняюсь к своему столу, ноги дрожат теперь, когда опасность миновала. Эти люди двигались как профессионалы, появляясь именно тогда, когда это было необходимо. Что-то в их эффективности меня нервирует, но облегчение переполняет мой организм слишком сильно, чтобы сомневаться прямо сейчас.

Полицейские берут показания и затем уходят, а я собираю все силы, когда открывается дверь галереи. Входит Николай Иванов, заполняя пространство своим присутствием. Слишком удобно. Слишком уж удобно.

— Тебе больно? — Его серые глаза изучают меня с хищной интенсивностью.

— Я в порядке. — Я скрещиваю руки на груди. — Очень интересно. Те люди, которые спасли меня, — профессиональные охранники, как они утверждали. Ты что-нибудь знаешь об этом?

Его губы изгибаются в легчайшем намеке на улыбку. — Я же сказал тебе, что позабочусь о защите.

— Я узнала о тебе, как ты и предлагал. — Слова выходят резче, чем предполагалось. — Ivanov Holdings. Импорт / экспорт. Недвижимость. Банковское дело. Но это еще не все, не так ли? Если больше, что не отражено в официальных отчетах.

Он придвигается ближе, и я заставляю себя не отступать. Его одеколон — дорогой, едва уловимый — обволакивает меня.

— И какие выводы ты сделала из своего исследования?

— Что ты опасен. — Я смотрю в эти потрясающие серые глаза. — Что слухи о твоих связях с организованной преступностью могут оказаться правдой. Что люди, которые переходят тебе дорогу, имеют тенденцию исчезать.

— И все же ты стоишь здесь, прямо напротив меня. — ; Его палец проводит по моей челюсти. — Я не могу решить, ты бесстрашна или безрассудна.

— Люди, которые напали на тебя... — Пальцы Николая задерживаются на моей челюсти. — Твоя предыдущая защита не оценила потерю источника дохода.

— Ты имеешь в виду головорезов, которые требовали ежемесячных выплат? — Мои руки сжимаются в кулаки. — Они это сделали?

— Глупый поступок. — Его глаза темнеют. — О котором они будут глубоко сожалеть.

— В твоих устах это звучит как... — Я замолкаю, обдумывая подтекст. Люди, которые ему мешают, исчезают. Дрожь пробегает по мне.

— Меня интересует твоя реакция на нападение. — Он медленно обходит меня. — Эти движения не были элементарной самообороной. Где ты научилась так драться?

Я замираю. Вспыхивает воспоминание — тренировки, которые я не могу вспомнить, мышечная память, которой у меня не должно быть.

— Я посещала некоторые занятия. — Я знаю, что это не вся правда. То, как я двигалась, было чистым инстинктом; я действительно не понимаю.

— Нет. — Николай останавливается в нескольких дюймах от меня. — Ты двигалась так, словно это стало твоей второй натурой.

Мое сердце бешено колотится. Он прав, но я не училась этим навыкам. Они просто пришли, когда понадобились. Как и другие странные способности, которые проявляются в неподходящие моменты — языки, которых я не должна знать, рефлексы, которых не должно быть.

— Я не... — я с трудом сглатываю. — В моем прошлом есть вещи, которые я не могу объяснить.

Выражение его лица становится резче, хищный интерес вспыхивает в его проницательных глазах. — Ты полна сюрпризов, София Хенли. — Он делает ударение на моей фамилии, словно пробуя ее на вкус. — Или каким бы ни было твое настоящее имя.

Это слишком близко к истине. Записи об усыновлении, пробелы в моем раннем детстве — все вопросы, на которые я никогда не могла ответить.

— Ты не та, за кого себя выдаешь. — Его голос становится ниже, интимнее. — И теперь мне очень, очень любопытно.

То, как он смотрит на меня сейчас, отличается от того, что было раньше. Не просто желание или обладание. В нем есть интенсивность, сосредоточенность, как будто я под микроскопом. Как будто он не остановится, пока не раскроет мои секреты.

Включая тех, о которых я даже сама не знаю.

Его пальцы скользят по моей руке, оставляя за собой огонь. Мне следовало бы отступить и сохранять профессиональную дистанцию, но мое непослушное тело склоняется навстречу его прикосновениям.

— Твои секреты, — бормочет Николай, его акцент усиливается. — Владелец галереи так не дерется.

— Может быть, я полна сюрпризов. — Несмотря на опасный накал между нами, я отказываюсь отступать, встречая его взгляд прямо.

— О, я рассчитываю на это. — Он подходит ближе, прижимая меня спиной к столу. От его одеколона — тонкие ноты кедра и чего-то более темного — у меня кружится голова. — Скажи мне, София, какие еще скрытые таланты ты скрываешь от меня?

Его рука скользит по моему бедру, отчего у меня перехватывает дыхание. Прикосновение собственническое и заявляющее. Часть меня хочет оттолкнуть его и сохранить контроль, но более глубокая, темная часть жаждет большего.

— Ты привык получать то, что хочешь, верно? — Мне удается сохранять голос ровным, несмотря на дрожь, пробегающую по телу.

— Всегда. — Он рисует круги на моем бедре своими грубыми пальцами. — И я хочу разгадать каждую тайну, которой ты себя окутала.

Боль поселяется глубоко внутри меня. Этот человек опасен — для моего бизнеса, тщательно выстроенной жизни и здравомыслия. И все же мне, кажется, все равно, когда он так на меня смотрит.

— Сегодняшнее нападение, — говорю я, пытаясь сменить тему. — Это действительно было из-за денег за защиту?

Его другая рука обхватывает мое лицо, приподнимая его. — Ты уклоняешься. Но да. Что более важно, это подтвердило то, что я подозревал — ты не просто владелец галереи. Ты — нечто совершенно другое.

То, как он изучает меня, заставляет меня чувствовать, что он может видеть сквозь каждую стену, которую я возвела. Нежное прикосновение его большого пальца к моей губе вырывает у меня вздох.

— Вопрос в том, — продолжает он, понижая голос до шепота, — готовы ли ты узнать, чем может быть это что-то еще?

Мое тело отвечает на его зов без моего разрешения, притягиваясь к нему, как мотылек на пламя. Мое сопротивление рушится, когда я прижимаюсь к нему, у меня перехватывает дыхание от явного доказательства его желания, прижимающегося ко мне.

Его глаза темнеют, а рука на моем бедре собственнически сжимается. Край стола впивается мне в спину, но я едва замечаю, когда его рот завладевает моим. Этот поцелуй отличается от первого — более глубокий, голодный. Когда его язык проводит по моим губам, я без колебаний открываюсь ему.

У меня вырывается стон, когда его язык проникает внутрь, пробуя на вкус, исследуя. Другой рукой он запутывается в моих волосах, наклоняя мою голову, чтобы углубить поцелуй еще больше. Контролируемая сила его прикосновений воспламеняет мои нервные окончания.

Мои пальцы сжимаются на его дорогом пиджаке, притягивая его ближе. Твердые плоскости его тела прижимаются к моим более мягким изгибам, и тепло разливается внизу моего живота. Его язык ласкает мой в чувственном танце, от которого у меня слабеют колени.

Это безумие. Я должна это прекратить. Но когда его зубы задевают мою нижнюю губу, рациональные мысли улетучиваются. Я выгибаюсь навстречу, желая большего, нуждаясь в большем.

Я уступаю его объятиям, хватаясь за его куртку, когда он слегка отстраняется. Его льдисто-серые глаза встречаются с моими, потемневшие от напряжения.

— Вот и все, — бормочет он, его акцент становится сильнее, чем раньше. — Отпусти контроль, который ты так крепко держишь. Уступи папочке.

От этого слова по мне пробегает неожиданная дрожь. У меня перехватывает дыхание, а щеки заливает жаром. Я должна быть оскорблена, должна оттолкнуть его за такую самонадеянность. Вместо этого я ловлю себя на том, что прижимаюсь ближе.

— Я... — Мой голос срывается, когда его рука сильнее сжимает мои волосы.

— Скажи это, — тихо приказывает он. — Скажи папочке, что тебе нужно.

Что-то внутри меня ломается — стена, о существовании которой я и не подозревала, рушится под тяжестью его слов. Мое сопротивление рассеивается, как дым.

— Пожалуйста, — шепчу я, едва узнавая собственный голос. — Папочка.

Его глаза вспыхивают триумфом и обладанием. Рука в моих волосах сжимается сильнее, откидывая мою голову назад, когда он снова завладевает моим ртом.

Я отрываюсь от поцелуя, мои губы покалывает, дыхание неровное. — Мне пора домой. — Слова выходят грубее, чем предполагалось.

Рука Николая остается на моей талии, его прикосновение обжигает сквозь шелк моей блузки. — Я отвезу тебя.

— В этом нет необходимости. — Я отступаю на шаг, мне нужно расстояние, чтобы прояснить голову. — Я могу вызвать Uber.

Выражение его лица мрачнеет. — Ты думаешь, я позволю тебе сесть в машину незнакомца после того, что произошло сегодня вечером?

— До сегодняшнего вечера я прекрасно справлялась сама, — парирую я.

— Очевидно. — В его тоне слышится резкость, которая заставляет меня вздрогнуть. — И как это сработало с твоей предыдущей защитой?

Я хватаю свою сумочку со стола, отказываясь признавать правоту. — Ладно. Ты можешь отвезти меня. Но ты не поднимешься.

На его губах играет понимающая ухмылка. — София. — То, как он произносит мое имя, звучит как шелк поверх стали. — Такая женщина, как ты, нуждается в надлежащем ухаживании. Ужин, вино, полный набор перед тем, как пригласить мужчину в свой дом.

Жар заливает мои щеки от его намека. — И ты думаешь, что знаешь, что я за женщина?

— Я учусь. — Его пальцы касаются моего подбородка. — Каждое мгновение открывает что-то новое.

Я сажусь на гладкое кожаное сиденье Bentley Николая, мой пульс все еще учащен после нашей встречи в галерее. В салоне пахнет кедром и дорогой кожей, под стать его одеколону.

Его рука находит мое колено, когда он отъезжает от тротуара, большим пальцем рисуя круги на моих шелковых брюках. Даже это простое прикосновение посылает электрический разряд по моему телу.

— Ты дрожишь. — Этот смертоносный оттенок в его голосе вызывает во мне дрожь страха и желания.

— Смотри на дорогу. — Я пытаюсь говорить строго, но мой голос выходит хриплым.

Он хихикает, его рука скользит выше по моему бедру. — Я отлично справляюсь с несколькими задачами одновременно.

На красный свет он поворачивается ко мне. Прежде чем я успеваю возразить, его рука запутывается в моих волосах, притягивая меня для обжигающего поцелуя. Другой рукой он обхватывает мое горло, не сдавливая, просто удерживая.

— Зови меня папочкой, — шепчет он мне в губы.

Я отстраняюсь, мое сердце бешено колотится. — Нет.

Его хватка в моих волосах слегка усиливается. — Нет?

— Я не буду называть тебя так. — Я вызывающе встречаю его взгляд.

Опасная улыбка играет на его губах. — Это только вопрос времени, малышка. — Его большой палец поглаживает точку моего пульса. — Ты будешь умолять об этом.

Загорается зеленый, и он отпускает меня, возвращая свое внимание к вождению. Его слова остаются со мной, неся в себе правду, которую я не хочу признавать.

Bentley плавно останавливается возле моего особняка. Рука Николая хватает меня за запястье, прежде чем я успеваю дотянуться до дверной ручки. Он притягивает меня к себе, другой рукой обхватывая мое лицо.

— Еще один, — бормочет он.

Я таю в поцелуе, несмотря на свое прежнее сопротивление, чувствуя, как его рука обхватывает мое горло, а язык дразнит мой. Кожаное сиденье скрипит, когда мои пальцы вцепляются в тонкую шерсть его куртки, прижимаясь ближе, несмотря на все инстинкты самосохранения, кричащие отступить.

Когда он наконец отрывается, у меня перехватывает дыхание. Его серо-стальные глаза находят мои, темные от обещания.

— Сладких снов, малышка. — Его пальцы скользят по моей шее. — Приснись мне этой ночью.

— Ты не так очарователен, как думаешь, — лгу я, пульс под его пальцами учащается.

— Ты согласишься на это свидание достаточно скоро. — Его большой палец касается моей нижней губы. — Мы не можем продолжать так мучить себя.

— Спокойной ночи, мистер Иванов. — Я отстраняюсь, прежде чем он успевает поцеловать меня снова, зная, что мое сопротивление не выдержит, если он это сделает.

Его низкий смешок сопровождает меня на выходе из машины. — Спокойной ночи, София.

Я не оглядываюсь, когда открываю входную дверь своего дома, но чувствую на себе его взгляд, пока не оказываюсь внутри. Только тогда я позволяю себе прислониться к стене, пытаясь отдышаться.

Хуже всего то, что он прав. Этот танец, который мы танцуем, не может длиться вечно. И в глубине души я точно знаю, чем это закончится.