Преследуй меня

Глава 22

СОФИЯ

Я провожу пальцами по мраморной столешнице, наблюдая, как утренний свет проникает сквозь высокие окна пентхауса Николая. Мое отражение смотрит на меня в ответ — волосы взъерошены после вчерашних ночных развлечений, на мне только его белая рубашка.

— Ты слишком много думаешь, малышка. — От голоса Николая у меня по спине пробегают мурашки.

Я поворачиваюсь к нему лицом, скрещивая руки. — Это ненормально. Ты похитил меня, и теперь мы играем в дом?

Его очаровательные серые глаза темнеют, когда он направляется ко мне. — Ты в это веришь?

— Я не знаю, что и думать. — Я отступаю, но мое тело предает меня, нагреваясь под его хищным взглядом. — Вчера вечером за ужином с твоими братьями я вела себя как твоя девушка. Как будто все это совершенно нормально.

— Потому что так и есть. — Его рука хватает меня за запястье, притягивая к своей груди. — Твое место рядом со мной.

Я отталкиваю его. — В этом-то и проблема. Я начинаю тебе верить.

У меня перехватывает дыхание, когда эти смертоносные пальцы запутываются в моих волосах, заставляя запрокинуть голову. — Тогда перестань сопротивляться.

— Я не могу. — Но мой голос дрожит, когда его губы касаются моей шеи. — Это стокгольмский синдром или...

— Нет. — Он прикусывает точку моего пульса, заставляя меня задыхаться. — Это то, что всегда было между нами. Ты знаешь это с тех пор, как я впервые вошел в твою галерею.

Мои руки хватают его за плечи, намереваясь оттолкнуть, но вместо этого я притягиваю его ближе. — Николай...

Его рука скользит под рубашку, нащупывая обнаженную кожу. — Скажи мне, что ты этого не хочешь.

Я пытаюсь сопротивляться, сохранить хоть какое-то подобие контроля, но мое тело выгибается навстречу его прикосновениям. — Я... Я не могу.

Его удовлетворенное рычание вибрирует у меня в горле. — Потому что ты моя. Ты всегда была моей.

И да поможет мне Бог, но я действительно начинаю ему верить.

Я чувствую прилив бунта и вырываюсь из его хватки, поворачиваясь к нему лицом с поднятым подбородком. — Ты не можешь просто так решать за меня. Я не какая-то собственность, которую ты можешь запереть.

— Нет? — Его глаза опасно вспыхивают. — И все же ты здесь, в моей рубашке, на моей территории.

— Потому что ты накачал меня наркотиками и похитил! — Я бью его ладонью в грудь. — Я не твоя марионетка, Николай.

Вместо гнева на его губах появляется улыбка. — Вот и она. Мой свирепый маленький боец.

— Не надо меня опекать. — Но у меня перехватывает дыхание, когда он берет мое лицо в ладони, его большой палец проводит по моей нижней губе.

— Никогда. — Его прикосновения нежны, удивляя меня. — Ты бросаешь мне вызов так, как никто другой не осмеливается. Это то, что привлекло меня к тебе.

Я пытаюсь сохранить свой свирепый взгляд, но что-то в выражении его лица заставляет мое сердце учащенно биться. — Я ненавижу то, как сильно я хочу тебя.

— Нет, ты не понимаешь. — Этот жест поразительно нежен для такого мужчины, как он, — его лоб касается моего, мы обмениваемся дыханием. — Ты ненавидишь то, насколько правильным это кажется.

Я хватаюсь за его рубашку. — Ты невозможен.

— А ты идеальна. — Он целует меня в висок. — Даже когда ты сопротивляешься мне.

— Особенно тогда? — Спрашиваю я.

— Особенно тогда. — Его руки обвиваются вокруг меня, и я растворяюсь в нем, несмотря ни на что. — Хотя я предпочитаю, когда ты сдаешься.

— Это не капитуляция. — Я откидываю голову назад, встречая его взгляд. — Это выбор.

Что-то мелькает в этих серо-стальных глубинах — возможно, уязвимость. Его хватка усиливается, собственническая, но защищающая. — Моя умная девочка.

От этой похвалы в моей груди разливается тепло.

Его губы захватывают мои, и протест замирает у меня в горле. Поцелуй отличается от его обычных требовательных — более мягкий, вопрошающий. Мои руки разжимают его рубашку, скользя вверх по плечам, когда он притягивает меня ближе.

— Позволь мне показать тебе, — шепчет он мне в губы.

Мое тело реагирует прежде, чем мой разум успевает догнать, растворяясь в нем, когда его язык проводит по моей нижней губе. Я открываюсь ему со вздохом капитуляции и облегчения. Его руки обхватывают мое лицо, большие пальцы гладят мои щеки, когда он углубляет поцелуй.

Нежность убивает меня сильнее, чем его обычное доминирование. Я ощущаю его сдержанность и дрожь в его пальцах, когда они перебирают мои волосы. Это не рассчитанное соблазнение, которого я ожидала. Это что-то другое.

Мои пальцы сжимаются на его затылке, вырывая низкий звук из его горла. Он прерывает поцелуй, чтобы провести губами по моей челюсти, каждое прикосновение — шепчущее обещание. Я наклоняю голову, предоставляя ему лучший доступ, когда тепло разливается у меня в животе.

— Николай, — выдыхаю я, и его руки сжимаются вокруг меня.

Поцелуй меняется и становится глубже, но сохраняет ту же опустошающую нежность. Его язык гладит мой, а руки блуждают по моей спине, прижимая меня ближе, пока я не чувствую биение его сердца у своей груди. Он мчится так же быстро, как и мое.

Я не должна этого хотеть. Не должна жаждать того, что он заставляет меня чувствовать. Но когда его губы с изысканной осторожностью скользят по моим, я не могу вспомнить, почему сопротивлялась.

Солнечные лучи проникают в элегантную современную кухню, подчеркивая гранитные столешницы и приборы из нержавеющей стали. Николай сажает меня на остров, его глаза удерживают мои в плену, а пальцы проскальзывают под подол рубашки, чтобы коснуться моей обнаженной кожи.

— Такая красивая, — бормочет он хриплым от невысказанных эмоций голосом.

Я всхлипываю, когда он прокладывает дорожку поцелуев вдоль моей челюсти, вниз по шее. Его прикосновение нежное, от него по моей коже пляшут искры. Он дразнит мои чувства, касаясь губами точки моего пульса, его теплое дыхание обжигает мою ключицу.

— Николай. — Мои пальцы запутались в его волосах, прижимая его ко мне, пока его рот скользит ниже. — Что ты со мной делаешь?

Он отстраняется, его глаза горят в моих. — поклоняюсь тебе. Показываю тебе, как это может быть.

— Может быть? — Повторяю я, задыхаясь.

Он кивает, его большой палец проводит по моей нижней губе. — Если ты позволишь.

Я сглатываю, мое сердце бешено колотится в груди. — Я не умею терять контроль.

Медленная улыбка изгибает его губы. — Сегодня вечером я возьму управление на себя.

Его рот заявляет права на мой, и мое тело оживает. Поцелуй глубокий и ищущий, требующий ответа, который я не могу отвергнуть. Мои пальцы сжимаются в его волосах, и я стону, когда он наклоняет голову, погружаясь глубже. Его язык танцует с моим, разжигая огонь, пылающий между нами.

Он прерывает поцелуй, чтобы прикусить мою нижнюю губу, отчего по мне пробегает дрожь. — Ты сводишь меня с ума, малышка.

Его руки скользят по моим бедрам, поднимая подол рубашки, обнажая меня перед его пристальным взглядом. У меня перехватывает дыхание, когда он гладит мои бедра, его большие пальцы проникают под резинку моих трусиков.

— Великолепна. — Его прикосновения благоговейны, глаза потемнели от желания. — Я хочу тебя всю.

Я прикусываю губу, мое тело дрожит от предвкушения. — Тогда возьми меня.

Его рычание эхом отдается во мне, когда он зацепляет пальцами мои трусики, стягивая их вниз по ногам. Его взгляд пожирает меня, и я чувствую себя беззащитной, обнаженной не только физически, но и эмоционально. Уязвимость пугает меня, хотя и притягивает ближе к нему.

Он поднимает меня со стойки, обхватывая ногами за талию. Я крепче сжимаю его плечи, пока он несет меня несколько шагов, прижимая к прохладному граниту. Внезапная смена положения заставляет меня ахнуть, и он пользуется этим, завладевая моими губами в обжигающем поцелуе.

Его руки скользят вверх по моим бедрам, лаская кожу, когда он располагается у моего входа. Я хнычу ему в рот, когда он дразнит меня кончиком своего члена, покачивая бедрами в медленном, чувственном ритме.

— Ты готова для меня, малышка? — шепчет он мне в губы.

Я могу только кивнуть, мое дыхание прерывается, когда он медленно наполняет меня. Мои мышцы сжимаются вокруг него, и он замирает, позволяя мне приспособиться к его размеру. Его пальцы впиваются в мои бедра, его глаза ищут мои.

— Посмотри на меня, — тихо приказывает он.

Я встречаюсь с ним взглядом, утопая в эмоциях, бурлящих в серо-стальных глубинах.

— Скажи мне, что тебе нужно. — Его голос хриплый, его глаза прикованы к моим, когда он начинает двигаться.

Каждый толчок — это мольба. Мои руки обхватывают его лицо, большие пальцы обводят острые углы его скул. — Ты, — выдыхаю я. — Ты нужен мне.

Его брови сходятся, как будто подтверждая то, о чем он только подозревал. — Скажи это снова.

Нежный приказ разжигает мою смелость, и я выгибаюсь навстречу ему. — Ты. Всегда ты.

Он завладевает моим ртом, проникая глубже, когда я отвечаю его ритму. Я чувствую его повсюду, отпечатавшегося на моей коже, выжженного в моей душе. Эйфория нарастает, угрожая поглотить меня.

Его большие пальцы гладят мои бедра, и он толкается сильнее, его глаза не отрываются от моих. — Только ты, малышка. Никто, кроме тебя.

Его слова распутывают меня, разрушая мою защиту. Мои глаза закрываются от нахлынувших эмоций, но он нежно приподнимает мой подбородок, большим пальцем смахивая слезы, о которых я и не подозревала.

— Не прячься от меня, — шепчет он срывающимся голосом. — Дай мне посмотреть.

Я не могу говорить, у меня не хватает слов, когда тоска по этому мужчине переполняет меня. Выражение его лица смягчается, жесткие черты каким-то образом ослабевают, когда он заглядывает мне в глаза.

— Николай... — Мой голос срывается, и его большой палец снова касается моей губы.

— Шшш, малышка. Я держу тебя. — Затем он целует меня, но не с лихорадочным отчаянием, как в наших обычных встречах, а с нежностью, от которой у меня щемит сердце. Он нежно осыпает мой рот благоговейными поцелуями, его борода царапает мою кожу.

Я запускаю руки в его идеально уложенные волосы, цепляясь за его твердое присутствие, в то время как мой невозмутимый вид, наконец, разбивается вдребезги. Его поцелуй становится глубже, его руки скользят по моей спине с легким, как перышко, прикосновением, которое возбуждает мои нервные окончания.

Он отстраняется, его глаза изучают мое лицо, большим пальцем он вытирает шальную слезу. — Ты не единственная, кто падает, моя любовь.

У меня перехватывает дыхание от этого русского обращения, глубина эмоций в его глазах лишает меня последнего сопротивления. — Николай...

— Скажи это. — Он прижимается своим лбом к моему, его дыхание согревает мои губы. — Скажи мне, что я заставляю тебя чувствовать.

Я сглатываю, мое сердце подскакивает к горлу. — Ты заставляешь меня чувствовать... — Красивой. Желанной. Любимой. — Слишком сильно.

Он улыбается мягким, душераздирающим изгибом губ. — Тогда почувствуй это со мной.

Его руки скользят, чтобы обхватить мой зад, сильнее прижимая меня к себе, когда он меняет угол своих толчков. Я хватаю его за плечи, когда он находит то место глубоко внутри меня. Он точно знает, как двигаться, чтобы свести меня с ума, его многолетний контроль и точность привели к этому самому интимному танцу.

Он задает безжалостный темп, его глаза сверлят мои, пока я вздыхаю. Я совершенно обнажена, мое тело в его власти, и все же я чувствую себя в безопасности. Почитаемой.

Его рот находит мой, у меня перехватывает дыхание, когда он толкает меня выше. Я запускаю руки в его волосы. Он так хорошо знает мое тело, знает, как довести меня до самого края, прежде чем отстраниться, растягивая удовольствие до тех пор, пока я не разрыдаюсь от потребности.

— Николай, пожалуйста. — Я не знаю, о чем я прошу; мне нужно больше.

— Я здесь, малышка. — Он толкается сильнее, подталкивая меня ближе к пропасти. — Кончи для меня, моя красавица.

Его команда отправляет меня по спирали через край. Я вскрикиваю, мое тело выгибается дугой над столешницей, когда эйфория захлестывает меня. Он накрывает мой рот своим, чтобы заглушить мои крики, его толчки становятся все более неистовыми, по мере того как он стремится к собственному освобождению.

— София, — рычит он, его тело напрягается, когда он изливается в меня.

Я смотрю в серо-стальные глаза Николая, наше дыхание выравнивается, мое сердце все еще колотится. Его вес прижимает меня к столешнице, удерживая в этом моменте, даже когда мои мысли закручиваются в спираль.

Мои пальцы обводят резкую линию его подбородка, ощущая контраст между гладкой кожей и жесткой щетиной. Как это может казаться таким правильным, когда все в нашей ситуации неправильно?

Он похитил меня. Накачал наркотиками. Держал под наблюдением. Логическая часть моего мозга кричит бороться, бежать и защищать себя. И все же я здесь, обвитая вокруг него, жаждущая его прикосновений, как будто они нужны мне для дыхания.

Я закрываю глаза, пытаясь разобраться в клубке эмоций. Гнев все еще там, кипит под поверхностью. Но он смешан с чем-то более глубоким, что пугает меня больше, чем когда-либо могла напугать его темнота.

Его лоб прижимается к моему, и я чувствую его дыхание на своих губах. Интимность этого жеста заставляет мое сердце учащенно биться. Как мы сюда попали? Как я позволила себе пасть так глубоко?

Мои пальцы сжимаются на его груди, чувствуя, как его сердцебиение совпадает с моим сбивчивым ритмом. Правда обжигает мне горло — я больше не просто его пленница. Я его добровольная пленница, и это пугает меня больше, чем любая клетка, которую он мог бы построить.