Преследуй меня

Глава 13

НИКОЛАЙ

Дверь со щелчком закрывается за моими братьями, оставляя нас с Софией наедине в ее галерее. Напряжение, которое нарастало весь вечер, потрескивает между нами. Ее дыхание учащается, когда я подкрадываюсь к ней, мой контроль, наконец, ослабевает.

— Я ждал достаточно долго. — Мой голос звучит грубо, когда я прижимаю ее спиной к стене. — Разве я не был терпелив, малышка?

Она облизывает губы. — Николай...

Прежде чем она успевает закончить, мои губы опускаются на ее губы, заглушая ее вздох. На вкус она как вино, к которому мы едва притронулись, сладкое и опьяняющее. Мои руки скользят вниз по ее бокам, чтобы обхватить бедра, прижимая ее к себе.

Она стонет в поцелуе, вцепившись в мою рубашку. Когда я отстраняюсь, ее глаза прикрыты тяжелыми веками, зрачки расширены от желания.

— Скажи “нет”. — Я провожу губами по ее шее. — Скажи мне, что это не то, чего ты хочешь.

Вместо ответа ее спина выгибается дугой, и она наклоняет голову, чтобы дать мне лучший доступ.

— Я так и думал. — Я прикусываю чувствительное место, где ее шея соединяется с плечом, отмечая ее. — Такая хорошая девочка для папочки.

Ее всхлип отдается прямо у меня в паху. Я запускаю руку в ее волосы, сжимая достаточно сильно, чтобы заставить ее ахнуть.

— У меня были планы, — бормочу я в ее кожу. — Хотел все сделать правильно. Сначала пригласить тебя на ужин, поухаживать за тобой должным образом. — Другая моя рука скользит под ее юбку, нащупывая обнаженную кожу. — Но я устал ждать.

— Пожалуйста, — выдыхает она, прижимаясь к моей руке.

— Пожалуйста, что? — Я отстраняюсь достаточно, чтобы видеть ее лицо. — Используй свои слова, малышка. Скажи мне, что тебе нужно.

Ее глаза встречаются с моими с той сталью, которую я люблю. — Ты. Ты нужен мне.

Это все, что требуется, чтобы мой оставшийся контроль пошатнулся.

Мои руки срывают с нее одежду с едва сдерживаемой яростью, мне нужно почувствовать прикосновение ее кожи к моей. Шелк ее платья разлетается с приятным треском. Ее вздох удивления превращается в стон, когда я провожу поцелуями по ее обнаженной груди.

— Посмотри, какая ты отзывчивая. — Я обхватываю ее груди через нежное кружево лифчика. — Такая совершенная.

Ее пальцы возятся с пуговицами моей рубашки. Я ловлю ее запястья одной рукой, прижимая их над ее головой.

— Нет, малышка. Позволь мне сначала поклониться тебе.

Я расстегиваю молнию на ее платье свободной рукой, позволяя ему упасть к ее ногам. От подходящего комплекта из черных кружев у меня текут слюнки. Она стоит передо мной в одном нижнем белье, ее кожа раскраснелась и сияет в тусклом освещении галереи.

— Красивая. — Я отпускаю ее руки, чтобы расстегнуть лифчик, обнажая идеальную грудь. — Я знал, что ты будешь изысканной.

Ее голова откидывается к стене, когда я беру в рот один острый сосок. Мои зубы задевают чувствительный бутон, вырывая резкий крик из ее горла. Моя рука скользит вниз по ее животу, обхватывая ее через влажное кружево.

— Уже такая влажная для меня. — Я зацепляю пальцами пояс ее трусиков. — Скажи мне, кому ты принадлежишь.

— Тебе, — выдыхает она, когда я медленно опускаю кружево вниз по ее бедрам. — Только тебе, папочка.

Я опускаюсь перед ней на колени, закидывая одну ногу себе на плечо. От запаха ее возбуждения у меня текут слюнки. Я оставляю поцелуй на внутренней стороне ее бедра, заставляя ее дрожать.

— Совершенно верно, малышка. Моя.

Мой язык находит ее центр, и она вскрикивает, пальцы запутываются в моих волосах. Ее вкус сводит меня с ума, он слаще, чем я себе представлял. Я поглощаю ее, как умирающий с голоду мужчина, упиваясь каждым стоном и всхлипыванием.

Ее бедра начинают дрожать, когда я подтягиваю ее ближе к краю. Я просовываю два пальца в ее тугой жар, как следует вдавливая их, в то время как мой язык кружит по ее клитору.

— Кончи для меня, — рычу я. — Позволь мне попробовать тебя всю.

Ее бедра крепко сжимаются вокруг моей головы, и ее крики наполняют галерею, когда она кончает. Сладкая пульсация ее оргазма под моим языком вызывает во мне первобытный трепет. Я медленно ласкаю ее, доя все до последней капли удовольствия из ее чувствительного тела.

Удовлетворенный, я встаю и завладеваю ее ртом в очередном поцелуе. Она безвольно прижимается ко мне, ее дыхание прерывается. Мои руки скользят вниз по ее спине, чтобы обхватить ее задницу, приподнимая ее к моей напрягшейся эрекции.

— Я хочу тебя, — шепчет она мне в губы.

— Я знаю, малышка. — Необходимость заявить на нее права заставляет меня сдержанно дрожать. — Скоро.

Я просовываю одну руку между нами, поглаживая себя, когда утыкаюсь носом в ее шею. — Но я еще не закончил пробовать тебя на вкус.

Мои пальцы снова находят ее чувствительную сердцевину, с легкостью проскальзывая внутрь. Она такая влажная, такая готовая для меня. Ее глаза закрываются, когда я подталкиваю ее к следующему пику, ее тихие стоны удовольствия наполняют комнату.

Но чего-то не хватает. Я хочу большего.

Я хочу слышать, как она выкрикивает мое имя. Я хочу оставить свое клеймо на ее коже так глубоко, чтобы она никогда не смогла забыть меня.

Мой большой палец находит ее вход, соединяясь с моими пальцами. Ее глаза распахиваются, зрачки расширяются от желания, когда я растягиваю ее, готовя к тому, что должно произойти.

— Вот и все, детка. Возьми все.

Она вцепляется в мои руки, тяжело дыша. — Еще, папочка. Пожалуйста.

Мой большой палец касается того места внутри нее, которое заставляет ее кричать. — Это то, чего ты хочешь, малышка? Тебе нужно, чтобы папочка заботился о тебе?

— Да!

Я как следует сжимаю пальцы, и она разбивается вдребезги, выкрикивая мое имя. Этот звук проникает прямо в мой член, заставляя меня пульсировать от желания.

— Вот и все, — рычу я, крепче прижимая ее к себе. — Кончай прямо на папочкину руку.

Ее пронзительный вопль разрушает остатки моей сдержанности.

С рычанием я разворачиваю ее, прижимая к стене. Я стаскиваю ее кружевные трусики с бедер, наклоняя ее вперед.

Ее дыхание становится прерывистым, когда я располагаюсь у ее входа. Одним плавным толчком я оказываюсь глубоко внутри нее. Она такая тугая, горячее, чем я себе представлял.

— Николай! — Она прислоняется к стене, запрокинув голову. — О Боже, это было так давно.

Я хватаю ее за волосы, запрокидывая голову назад.

— Никто не прикасается к тому, что принадлежит мне. — Я медленно выхожу, затем толкаюсь сильно, заявляя на нее свои права полностью. — Только я, малышка. Только папочка.

— Да, папочка! — Она прижимается ко мне, самозабвенно встречая мои толчки. — Сильнее. Возьми меня сильнее.

Ее слова подстегивают меня, первобытная потребность заявить права на свою женщину берет верх. Я хватаю ее за бедра, врезаясь в нее со всей силой своего желания. Соприкосновение наших тел разносится по галерее, смешиваясь с ее криками удовольствия. Мой контроль пропал, я уступил потребности пометить ее как свою.

— Вот и все, детка, возьми это. — Я выхожу почти до конца, затем вонзаюсь глубоко, попадая в то место, из-за которого она выкрикивает мое имя. — Это то, что тебе было нужно, малышка? Хотела, чтобы мой член был глубоко внутри тебя?

— Да, папочка, пожалуйста! — Она отстраняется, подчиняясь моему дикому ритму. — Сильнее. Я выдержу.

Она хочет поиграть с огнем, и я рад услужить. Я склоняюсь над ней, одной рукой опираясь на стену рядом с ее головой, другой обхватывая ее бедро. Мое дыхание овевает ее шею, мои губы касаются ее уха.

— Такая хорошая девочка. — Я кусаю ее за мочку уха, затем шепчу: — Возьми папочкин член, как сладкая шлюха, какой ты и являешься.

Она хнычет, стенки ее влагалища сжимаются вокруг меня. — Я твоя шлюха, папочка. Только твоя.

Мое тело реагирует мгновенно, мой член набухает внутри нее. Я толкаюсь сильнее, мое собственное освобождение нарастает. Ее тело создано для меня, ее жар притягивает меня, как песня сирены. Я мог бы вечно поклоняться у этого алтаря, утопая в ней.

Но не сейчас. Я хочу, чтобы она развалилась на части, бескостная и дрожащая, прежде чем я позволю себе обрести освобождение.

— Тебе нравится грубость, не так ли, малышка? — Я тяну ее за волосы, заставляя запрокинуть голову, чтобы обнажить нежную линию шеи. — Хочешь, чтобы папочка пометил тебя?

— Пожалуйста. — Она выгибает спину, подставляя шею. — Пометь меня, папочка. Заяви на меня права.

Сжимая ее бедро достаточно сильно, чтобы оставить синяки, я врезаюсь в нее, находя это место снова и снова. Она такая тугая, что доит мой член, и я знаю, что долго не протяну. Осознание того, что она воздействует на меня таким образом, что я теряю контроль, только разжигает мое желание.

— Моя, — рычу я, покусывая ее горло. — Вся моя, детка.

Ее пальцы впиваются в ладони, спина выгибается, когда она выдыхает мое имя. Ее стенки трепещут вокруг меня, ее оргазм вырывает первобытный стон из моего горла. Я погружаюсь в нее, отмечая ее так, как могу только я.

— Вот и все, малышка. Кончи прямо на папочкин член.

Ее крики эхом отражаются от стен. Я чувствую, как ее скользкий жар пульсирует вокруг меня, доя мое освобождение. С низким рычанием я отдаюсь наслаждению, изливаясь в нее.

Удовлетворенный, я прислоняюсь к ней, утыкаясь носом в ее шею. Она поворачивает голову, захватывая мой рот мягким, томным поцелуем. Ее вкус все еще на моих губах, сладкий привкус ее желания.

— Я могла бы привыкнуть к этому, — шепчет она мне в губы, улыбаясь.

Я хихикаю. — Привыкай к этому, малышка. Теперь ты моя.

Я отстраняюсь и поворачиваю ее лицом к себе, мои руки обхватывают ее лицо. Ее щеки раскраснелись, глаза сияют от затяжного удовольствия. Вид ее растрепанной, отмеченной моими руками, с припухшими от наших поцелуев губами будоражит что-то глубоко в моей груди.

Я касаюсь ее нижней губы, прежде чем мой рот опускается на ее, забирая то, что принадлежит мне. Этот поцелуй отличается от других — более медленный, глубокий и наполненный обещаниями большего. Ощущение ее рук, поднимающихся по моей груди и, наконец, зарывшихся в мои волосы, вызывает у меня рычание.

Я вкладываю в поцелуй все, что не могу сказать, но ее тихий вздох говорит мне, что она понимает.

Когда она прерывает контакт, ее губы изгибаются в довольной улыбке. Я прижимаюсь лбом к ее лбу, вдыхая ее запах.

— Открой глаза, малышка, — шепчу я. — Посмотри на меня.

Эти золотисто-зеленые глаза распахиваются, встречаясь с моими. Доверие, которое я вижу в них, почти ставит меня на колени. Особенно учитывая, что я последний мужчина, которому она должна доверять. Я проник в ее жизнь и частную жизнь без ее ведома, потому что она так глубоко засела у меня под кожей, что я не могу ее оттуда вытащить.