Преследуй меня

Глава 15

НИКОЛАЙ

София стоит передо мной обнаженная, ее тело — холст, на котором я только начал рисовать.

— Повернись, — я позволяю своим словам ласкать ее ухо, нежным, но не терпящим возражений голосом.

Она повинуется, ее роскошное тело поворачивается лицом к стене, давая мне возможность увидеть ее стройную фигуру и линии спины. Я придвигаюсь ближе, мое дыхание шевелит ее волосы, когда я связываю ее запястья вместе, шелковая веревка резко контрастирует с ее кремовой кожей.

Это восхитительное зрелище — моя малышка сдержанная, ранимая, моя. Я хочу заклеймить ее, и я сделаю это, но в мои планы на сегодняшний вечер входит другое нанесение метки.

Встав у нее за спиной, я вставляю распорную планку между ее лодыжек, регулируя манжеты на каждом конце, чтобы ее ноги оставались широко расставленными. Теперь она полностью беззащитна, полностью в моей власти.

— Не двигайся, — шепчу я, касаясь губами изгиба ее уха. — Я хочу посмотреть на тебя вот так на мгновение.

У нее перехватывает дыхание, когда я смотрю на нее, связанную и уязвимую. Я провожу руками по ее бедрам и наклоняюсь, мой рот нависает над ее плечом. — Ты такая красивая в таком виде. Такая совершенная.

Ее голова опускается мне на плечо, обнажая длинную, изящную шею. Я оставляю там нежный поцелуй, обещающий нечто большее. Медленно я начинаю исследовать ее тело руками, рисуя карту каждого изгиба в своем сознании, запоминая каждый дюйм ее тела.

— Николай, — выдыхает она, в ее голосе смешаны удовольствие и потребность.

Я улыбаюсь, прижимаясь губами к ее коже, мои руки продолжают свое медленное путешествие. — Тебе нравится быть связанной для меня? Быть в моей власти?

— Да, — шепчет она, слегка выгибаясь, ища большего контакта.

— Хорошо, — бормочу я, мои губы опускаются ниже, чтобы пососать пульсирующую точку на ее шее. — Потому что это только начало.

Я делаю паузу, позволяя моим словам осесть, позволяя ее предвкушению нарастать. Затем, медленным, обдуманным движением, я просовываю одну руку ей между ног, мои пальцы ищут ее клитор.

— О... — Она ахает, когда мои пальцы находят свою цель, кружат, дразня.

— Тебе не нужно сдерживаться. Дай мне услышать, насколько тебе это нравится.

Я позволяю ей повернуться ко мне лицом, ее пальцы обводят рисунки, украшающие мое тело, темный пейзаж с замысловатыми узорами и скрытыми смыслами. Я подхожу ближе, давая ей еще лучший обзор, и слегка напрягаю мышцы, наслаждаясь тем, как она пожирает меня взглядом.

— Тебе нравится то, что ты видишь? — Я поддразниваю, в моем тоне слышится удовлетворение.

— Да, — выдыхает она, ее глаза свободно блуждают, оценивая очертания моего пресса, мускулистые линии груди и бегущие по ним чернила.

Медленным, обдуманным движением я наблюдаю, как ее пальцы находят остатки моих чернил, темные узоры, которые извиваются на моих бедрах.

Мой член стоит крепко и свободно, толстый и готовый. Глаза Софии поднимаются, чтобы встретиться с моими, в их зелено-золотых глубинах читается смесь потребности и удовольствия.

Я придвигаюсь ближе, моя твердая длина прижимается к ее связанному телу. — Ну, малышка, — рычу я. — Папочке пора поиграть.

Я смотрю в ее глаза, ловя проблеск страха и жар желания. Она обнажена передо мной, уязвима так, что обычно срабатывает ее защита — и все же я вижу желание, горящее в ее глазах, чувствую это в каждом дрожащем вздохе.

Осторожно я укладываю ее на спину, ее ноги подняты и раздвинуты, ее блестящая пизда выставлена напоказ. Теперь она открыта для меня, и я должен заявить о своих правах.

Я беру с прикроватной тумбочки стек — игрушку, которую я изготовил специально для этого момента. Он сделан из гладкой, эластичной кожи, с тиснением “Папочка” на одной стороне.

— Тебе нравится это? — Спрашиваю я, проводя пальцами по мягкой коже. — Ты хочешь, чтобы папочка использовал это на тебе?

Она сглатывает, не сводя глаз с стека. — Да, — шепчет она.

Я встаю перед ней с стеком в руке. Уверенными движениями я опускаю его на заднюю поверхность ее бедер, кожа ласкает ее кожу при соприкосновении.

Всхлип срывается с прелестных губ Софии. Я повторяю движение, в нежном ритме, стек оставляет красный отпечаток на ее плоти.

— У тебя все так хорошо получается, — бормочу я, мое дыхание обжигает ее ухо. — Папочка здесь, чтобы удовлетворить твои потребности.

Я слегка меняю прицел, целясь в чувствительную кожу внутренней поверхности ее бедер.

— О Боже, — хнычет она.

Я приостанавливаю свои действия, позволяя стеку прижаться к ее разгоряченной плоти. — Бог не может помочь тебе, малышка. — Мой голос становится ниже, мрачнее. — Только папочка может удовлетворить тебя.

Я провожу стеком по внутренней стороне ее бедра, наблюдая, как она извивается. — Скажи это. Кто единственный, кто может тебе помочь?

У нее перехватывает дыхание. — Ты... только ты, папочка.

— И не забывай об этом. Любая крупица удовольствия, которую ты испытываешь с этого момента, исходит исключительно от меня, ты понимаешь?

Мои пальцы скользят вверх по ее бедру, дразня. — А теперь я хочу, чтобы на этой красивой попке было нанесено мое клеймо.

Ее дыхание учащается, когда я поднимаю ее лодыжки выше, чтобы ее задница была более доступной. Я вижу, как в ней нарастает удовольствие, страх тает, оставляя только грубую, первобытную потребность.

Я сосредотачиваюсь на внешнем изгибе ее задницы, буквы вдавливаются в ее плоть с каждым ударом стека. Медленно, намеренно, я произношу это слово по буквам, кожа соприкасается с ее кожей в ритмичном танце.

— П… А… П… О… Ч… К… А…, — бормочу я, подчеркивая каждую букву взмахом стека.

Ее тело содрогается от удара, кожа впивается в кожу. Теперь ее плоть отмечена моим титулом, собственностью за пределами физического.

Я позволяю стеку упасть в сторону, мои руки двигаются, чтобы погладить следы, которые я оставил. — Идеально, — выдыхаю я, мой голос хриплый от желания. — Ты так подходишь папочке.

Ее кожа раскраснелась, на ней виден отпечаток стека, мое владение открыто для всех. Но я жадный; я хочу большего. Я хочу, чтобы мой след на ней стал глубже, отпечатавшись не только на ее коже, но и в ее душе.

Я хочу, чтобы она из кожи вон лезла от желания, точно так же, как она довела меня до грани безумия самим своим существованием. Вибратор, который я беру с прикроватной тумбочки, будет моим инструментом, чтобы подтолкнуть ее к краю. Я включаю его, мягкое жужжание наполняет комнату, и наблюдаю, как ее глаза расширяются, когда первая вибрация достигает ее клитора.

— О! — выдыхает она, ее грудь тяжело вздымается. — Николай...

Я не отвечаю. Просто сильнее прижимаю вибратор к ее киске, наблюдая за ее лицом, когда ею овладевает удовольствие. Ее рот приоткрывается в беззвучном крике, глаза закрываются. Я позволяю ему нарастать, оценивая расстояние до края, затем, когда она вот-вот перевалится через край, я отступаю, уменьшая давление.

Она всхлипывает, ее бедра дергаются в поисках дополнительной стимуляции. — Пожалуйста, Николай. Мне нужно...

— Пока нет, — бормочу я низким мурлыкающим голосом. — Папочка еще не закончил играть.

Медленными, обдуманными движениями я провожу вибратором по покрасневшей коже ее внутренней поверхности бедра, дразня ее и заставляя ждать. Я внимательно наблюдаю за ее реакцией, оцениваю ее реакции, зная, когда нужно надавить, а когда отступить. Это нежный танец, который подводит ее прямо к краю, а затем отстраняет, удерживая ее на грани наслаждения.

Я наклоняюсь вниз, мои пальцы обводят скользкие складки ее лона. — Ты такая чертовски мокрая, малышка. Так готова для меня.

— Пожалуйста, — умоляет она хриплым голосом. — Мне нужно кончить.

Я ухмыляюсь, мой член пульсирует от потребности заявить на нее права. Но не сейчас. Мне нужно сыграть еще в одну игру. Я тянусь к веревке, стягивающей ее запястья, и ослабляю ее, чтобы она могла высвободить руки.

— Возьми это, — приказываю я, вкладывая вибратор ей в руку. — Делай в точности, как я говорю.

Она нетерпеливо кивает, ее грудь вздымается от предвкушения.

— Сейчас, — жестко приказываю я своему голосу. — Используй его, чтобы заставить себя кончить.

Ритм ее дыхания сбивается, и она просто смотрит на меня какое-то мгновение.

— Ты слышала меня, малышка. Я хочу посмотреть, как ты доставляешь себе удовольствие. Но помни, ты все еще под моим контролем.

Она снова кивает, ее пальцы сжимаются вокруг вибратора. Я завороженно наблюдаю, как она исполняет мой приказ, ее глаза закрываются, пока она ищет идеальное место.

— Открой глаза, — приказываю я стальным голосом. — Смотри на меня, пока делаешь это.

Она повинуется, ее пристальный взгляд встречается с моим, когда она медленно засовывает игрушку между своих складок, ее дыхание учащается, когда она находит свой ритм.

Вид ее со связанными бедрами, доставляющей себе удовольствие для меня, питает самые темные стороны моей натуры. Я тверд, как скала, пульсирую, но все же заставляю себя ждать, желая растянуть это, навсегда запечатлеть этот момент в своей памяти.

Теперь она закусывает губу, ее глаза трепещут, когда она балансирует на краю. — Не кончай, — предупреждаю я резким голосом. — Пока нет. Я не давал тебе разрешения.

Она всхлипывает, ее пальцы дрожат, но она подчиняется, борясь с волной удовольствия, которая угрожает захлестнуть ее.

— Вот и все, — хвалю я, мой голос смягчается. — Держись. Хорошая девочка.

Похоть расширяет ее зрачки, пока она, дрожа, ждет моей команды.

Я выдерживаю ее взгляд. — А теперь Кончи для папочки.

Когда ее глаза встречаются с моими, это происходит — вспышка в ее глазах, когда кольцо наслаждения, наконец, распадается, все ее тело выгибается дугой на кровати, крик вырывается из ее горла.

Я замираю, когда она кончает для меня, и это самое потрясающее зрелище, которое я когда-либо видел. Моя малышка, доставляющая себе удовольствие для меня, ее тело принесено в жертву потребности, которую я разжег в ней.

Я не даю ей шанса прийти в себя, отдышаться. В тот момент, когда я вижу, как ее глаза стекленеют от удовольствия, я врываюсь в нее, мой толстый член глубоко погружается в ее влажный жар.

— О, черт... — Она прерывается с криком, ее ногти впиваются в мои руки, когда ее тело сжимается вокруг меня.

Ощущать ее, тесную и горячую вокруг себя, почти невыносимо. Я выхожу почти полностью, затем вонзаюсь еще раз глубоко, погружаясь по самую рукоять.

— Николай... — Мое имя слетает с ее губ, как молитва, ее бедра выгибаются мне навстречу.

Я делаю это снова, задавая неумолимый темп, желая заклеймить ее своей собственностью. Мои бедра рвутся вперед, входя в нее снова и снова, каждый толчок сильный и глубокий.

— Папочка... — Она называет меня так без раздумий, без колебаний, и это посылает вспышку желания прямо по моим яйцам.

Звук соприкосновения наших тел наполняет комнату, прерываемый ее криками и моим хриплым дыханием. Я одержимый мужчина, движимый первобытной потребностью заявить о своих правах, заклеймить ее как свою.

— Вот и все, малышка, — рычу я, хватаясь руками за ее связанные бедра для опоры. — Возьми это. Все.

Ее ответ — бессловесный крик, ее тело изгибается навстречу каждому толчку. Ее внутренние стенки сжимаются вокруг меня, доя мой член, и это все, что я могу выдержать, чтобы сдержать собственное освобождение.

— Кончи для меня, — требую я, стиснув зубы, борясь за контроль. — Кончай на мой член.

Она такая тугая, такая влажная, и ее киска спазмирует вокруг меня, ее оргазм накатывает на нее волнами. Она дрожит, вскрикивает, ее лицо искажено от силы испытываемого удовольствия.

— Вот и все, — подбадриваю я грубым голосом. — Отпусти. Кончай прямо на папочкин член.

И она это делает, ее внутренние мышцы сжимаются и разжимаются, пульсируя вокруг меня, доя мой член, пока она разгоняет волны своего оргазма.

Я чувствую, как сжимается у меня в паху, как натянутая пружина моего самоконтроля вот-вот лопнет.

— Посмотри на меня, — рычу я, врезаясь в нее, мой член заявляет о своих правах на нее. — Смотри в глаза папочке, пока я буду доводить тебя до беспамятства.

И когда она это делает, когда ее зелено-золотистые глаза встречаются с моими, я понимаю, что мы даже не обсуждали контроль над рождаемостью. Это небрежная оплошность, и все же в данный момент меня это не волнует. Я должен кончить внутри нее. Я знаю, чем рискую, но какой-то части меня даже нравится мысль о том, что она забеременеет и будет вынашивать моего ребенка. Я закрываю глаза, прогоняя мысли из головы. Сейчас не время.

Ее глаза расширяются от моих слов, но она не отводит взгляда, удерживая мой взгляд, пока я вхожу в нее снова и снова. Я чувствую скручивающееся напряжение в паху, нарастающее удовольствие, угрожающее поглотить меня. Я теряю контроль, моя власть над эмоциями ослабевает, когда одержимость берет верх.

— Сдавайся, — подбадриваю я хриплым голосом, мои руки сжимают распорку, когда я вхожу в нее. — Отдай папочке то, что принадлежит ему.

Она все еще чувствительна после своих предыдущих оргазмов, ее тело готово к разрядке. Это не занимает много времени, всего несколько мягких кругов моим большим пальцем по ее клитору и сильный толчок, и она вскрикивает, ее тело сотрясается, когда она достигает кульминации вокруг меня.

Я позволяю себе упасть, движимый глубокой потребностью, которая пугает меня. Я никогда не чувствовал себя так, настолько поглощенный жаждой к одному человеку, навязчивой идеей, которая разрослась, как сорняк, вытесняя все остальные мысли.

— Идеально, — хвалю я, мой голос темнеет от одержимости. — Покажи мне, насколько хорошо ты подчиняешься.

В ответ она издает пронзительный крик, ее тело прогибается под моим, вдавливается в матрас, когда я вхожу в нее.

— Тебе это нравится, не так ли, шлюха? — Я дразню, мой голос хриплый от желания. — Тебе нравится быть идеальной папиной куколкой для траха.

— Да! — кричит она, мотая головой из стороны в сторону и прижимаясь ко мне. — Пожалуйста, Николай...

— Скажи это, — требую я, мои бедра двигаются вперед, мой член входит в ее влажный жар. — Скажи папочке, чего ты хочешь.

— Я хочу, чтобы ты кончил, — выдыхает она, впиваясь пальцами в простыни. — Я хочу почувствовать, как ты изливаешься во мне.

Знакомое давление нарастает, готовясь сломаться, и с помощью преднамеренных, карающих ударов я, наконец, позволяю себе упасть.

— Возьми это, малышка, — приказываю я, мои бедра покачиваются, когда я погружаюсь по самую рукоятку. — Прими каждую каплю в свою пизду.

С резким стоном я выпускаю в нее свое семя. Я чувствую, как ее внутренние мышцы сжимаются вокруг меня, выпивая из меня каждую каплю, пока я наполняю ее, и это снова доводит меня до крайности.

— О, черт... — я прерываюсь резким криком, моя голова откидывается назад, когда я изливаюсь в нее.

На мгновение воцаряется тишина, если не считать нашего хриплого дыхания и глухого стука моего сердца в ушах. Я похоронен глубоко внутри нее, полностью опустошен, удовлетворен так, как никогда раньше не испытывал.

Медленно я отстраняюсь, мой полутвердый член выскальзывает из ее тела, и я тянусь к распорке, отстегивая ее, чтобы она могла опустить ноги.

Она вздыхает, ее тело расслабляется, когда она вытягивается на кровати, и я придвигаюсь к ней, притягивая ее в свои объятия, наша потная кожа слипается. Я зарываюсь лицом в ее волосы, вдыхая ее, мое сердцебиение медленно возвращается к норме.

— Вау, — выдыхает она мягким голосом, ее пальцы лениво выводят узоры на моей груди. — Это было...

— Напряженно, — заканчиваю я за нее, мой голос хриплый.

Она мычит в знак согласия, кладя голову мне на грудь. Мы оба на мгновение замолкаем, наслаждаясь закатом, и я крепче обнимаю ее, не желая отпускать прямо сейчас.

Мой разум лихорадочно строит планы, когда я обнимаю ее. Это далеко не конец; это только начало. Возможно, она отдала свое тело, но я хочу ее сердце, ее душу. Я хочу, чтобы она была моей во всех смыслах этого слова, и я не остановлюсь, пока она не станет моей безвозвратно.

— Знаешь, — тихо говорит она, нарушая тишину, — это все меняет.

Я приподнимаю бровь, любопытствуя услышать ее мысли.

Она поворачивается ко мне лицом, ее зелено-золотистые глаза изучают мои. — Дело не только в физическом влечении. Теперь есть нечто большее.

Я киваю, прекрасно понимая, что она имеет в виду. — Я тоже это чувствую, малышка, — признаюсь я мягким голосом. — Это больше, чем просто желание.

— И что теперь? — спрашивает она со смесью надежды и неуверенности на лице.

Я наклоняюсь, мои губы мягко касаются ее губ. — Теперь, — бормочу я, — мы делаем это шаг за шагом. Мы исследуем это — что бы это ни было — вместе.

Она кивает, ее глаза сияют, и наши губы встречаются в мягком, сладком поцелуе, который говорит об обещаниях и возможностях. Я растворяюсь в поцелуе, но уже обдумываю наш следующий шаг, потому что без сомнения знаю, что не отпущу ее. Никогда.