Преследуй меня

Глава 29

НИКОЛАЙ

Я выхожу из самолета на итальянскую землю, моя челюсть сжата так сильно, что хрустят зубы. Тосканское солнце палит нещадно, а моя команда не отстает от меня, каждый человек подобран лично для этой операции.

— Отель охраняется? — Спрашиваю я Эрика, когда мы направляемся к ожидающим машинам.

— Верхний этаж, полная проверка завершена час назад. Отсюда хорошо видно поместье Марио.

Я киваю, садясь в черный Mercedes.

— У Алексея есть их схемы безопасности?

— Четыре смены, смена каждые шесть часов. Усиленное присутствие на всех точках входа. — Дмитрий протягивает мне планшет с подробными схемами.

От поездки по узким улочкам Флоренции у меня сводит зубы. Каждая минута кажется вечностью, когда я знаю, что она так близко. Когда мы подъезжаем к отелю, я сразу же направляюсь к окну с видом на поместье Марио. В бинокль я осматриваю территорию, считая охранников и отмечая позиции.

— Она там. — Я опускаю бинокль, мой голос тверд. — Где-то за этими стенами этот старый ублюдок пытается настроить ее против меня.

— Мы могли бы войти сейчас, — предлагает Эрик. — Ударить по ним, прежде чем они этого ожидают.

— Нет. — Я обвожу периметр поместья пальцем на окне. — Мы подождем до темноты. Я хочу полностью контролировать ситуацию, когда мы заберем ее обратно.

Команда с отработанной эффективностью распаковывает наше снаряжение. Оружие, тактическое снаряжение, устройства связи — все, что нам нужно, чтобы прорваться в крепость. Я смотрю на часы. До захода солнца осталось шесть часов.

— Марио пожалеет, что когда-либо прикасался к ней. — Мое отражение в окне показывает опасный блеск в моих глазах. — Установите наблюдение. Я хочу, чтобы за каждым входом следили. Никто не войдет и не выйдет без нашего ведома.

— Сэр. — Один из моих людей врывается в дверь. — Вы должны это увидеть.

Он хватает пульт и включает массивный телевизор, установленный на стене. Экран оживает, показывая пресс-конференцию за пределами поместья Кастеллано. У меня кровь стынет в жилах, когда я вижу Марио, стоящего на подиуме, со вспышками камер.

— Сегодняшний день знаменует исторический момент для семьи Кастеллано, — доносится из динамиков голос Марио. — После долгих лет разлуки моя внучка София вернулась домой.

Пульт скрипит в моей руке. Позади себя я слышу, как Дмитрий ругается по-русски.

— Мне доставляет огромное удовольствие объявить Софию официальной наследницей империи Кастеллано. Состояние ее отца сделало это решение необходимым, и мы считаем, что она обладает всеми качествами, необходимыми для того, чтобы вести нашу семью в будущее.

Камеры поворачиваются к Софии, стоящей рядом с ним. На ней сшитый на заказ кремовый костюм, волосы элегантно зачесаны наверх. Но я знаю ее лицо, легкое напряжение в уголках глаз и то, как она сжимает пальцы по бокам. Ей неловко.

— Это продуманный ход, — говорит Алексей со своего ноутбука. — Он делает это достоянием общественности, чтобы гарантировать, что она не сможет исчезнуть снова. Любое действие, которое мы предпримем сейчас, будет хорошо заметно.

Я смотрю, как Марио кладет руку на плечо Софии, представляя ее как ценную вещь. — Имя Кастеллано сохранится через нее, сильнее, чем когда-либо.

— Черт. — Я бью кулаком по стене. Это все меняет. Простое извлечение больше невозможно, потому что Марио только что привлек к ней внимание. Теперь за ней будут следить все новостные агентства Италии.

— Он умнее, чем мы думали, — тихо замечает Дмитрий.

Я отворачиваюсь от экрана, не в силах больше смотреть.

Я опускаюсь в кресло, мой взгляд снова прикован к лицу Софии на экране. Она держит себя в руках, пытаясь казаться уверенной, но я вижу едва заметные признаки напряжения в ее глазах. Моя грудь ноет от физической боли, которую я никогда раньше не испытывал.

— Малышка, — шепчу я, протягивая руку, чтобы коснуться ее изображения на экране. Правда взрывается в моей груди — это любовь. Грубая, всепоглощающая, опасная любовь. Не обладание. Не контроль. Нечто гораздо более смертоносное.

У меня дрожат руки, когда я смотрю, как Марио водит ее за нос, как призовую кобылу. Она втянута в древнюю вражду, сложные союзы, многовековые долги по крови и кодексы чести, на фоне которых даже русская братва выглядит прямолинейной. Итальянские криминальные семьи руководствуются традициями и вендеттами, которые уходят корнями в прошлое.

— Они используют ее как пешку, — говорит Дмитрий позади меня, но я едва слышу его.

Я могу сосредоточиться только на легкой дрожи в руке Софии, когда она машет в камеры, на том, как она тяжело сглатывает, когда Марио упоминает о состоянии ее отца. Она там одна, окруженная незнакомцами, которые утверждают, что они ее семья, и манипулируют ею, заставляя играть роль, о которой она никогда не просила.

София натренировано улыбается в камеры. Обычно, когда она говорит об искусстве, все ее лицо озаряет настоящая улыбка. Это вежливая улыбка владельца галереи, которую она использует при общении с трудными клиентами. Осознание того, что она заставляет себя проходить через этот фарс, заставляет мое сердце сжиматься, когда я вижу это сейчас.

— Я люблю ее, — впервые произношу я вслух, ощущая вкус иностранных слов на своем языке. — И я потерял ее в этом цирке итальянской политики и семейных обязательств.

Дмитрий смеется, редкий звук, который отвлекает мое внимание от экрана. — Ни хрена себе, мы все знаем, что ты любишь ее. Она обвела тебя вокруг своего мизинца.

Я резко поворачиваюсь к нему лицом, готовый все отрицать, но понимающий взгляд в его глазах останавливает меня. Мои братья наблюдают за мной с разной степенью веселья.

— Великий Николай Иванов, — ухмыляется Алексей из-за своего ноутбука. — Побежден владелицей галереи, которая даже не знает о своем наследии.

— Заткнись, — рычу я, но не по-настоящему горячо. Они правы, и мы все это знаем.

Эрик опускает оружие. — Ты изменился с тех пор, как встретил ее. Стал более человечным.

— То, как ты на нее смотришь, — добавляет Дмитрий. — Как будто она какая-то бесценная картина, от которой ты не можешь отвести взгляд.

Я провожу руками по волосам, разочарованный их аккуратностью. — Она заставляет меня забыть обо всем остальном. Когда я с ней, организация, наши враги, даже мои собственные правила — все это исчезает.

— Это называется любовью, брат. — Дмитрий хлопает меня по плечу. — И, черт возьми, самое время тебе испытать это.

— Она делает меня слабым, — признаюсь я.

— Нет. — Голос Эрика тверд. — Она делает тебя сильнее. Потому что теперь у тебя есть то, за что стоит бороться, помимо долга и власти.

Правдивость его слов сильно поражает меня. Каждое решение, которое я принимал с момента встречи с Софией, было окрашено мыслями о ее безопасности и счастье. Даже моя ярость на Марио вызвана не просто обладанием, а желанием защитить ее от принуждения к жизни, которую она не выбирала.

— Видел бы ты свое лицо, когда говоришь о ней, — хихикает Алексей. — Как у влюбленного подростка.

Я хватаю ближайший предмет, который оказывается ручкой, и бросаю ему в голову. Он уворачивается, смеясь еще громче.

Смех стихает, когда выражение лица Дмитрия меняется на что-то более серьезное. Он подходит ближе, понижая голос, несмотря на то, что мы одни.

— Мы вернем ее, Коля. Чего бы это ни стоило.

— Кастеллано не поймут, что их ударило, — добавляет Алексей, его пальцы порхают по экрану. — Их охрана, может быть, и хороша, но я лучше.

Эрик проверяет свое оружие с отработанной эффективностью. — Только скажи, брат. Моя команда готова.

Я смотрю на каждого из них по очереди. Мои братья — мои самые надежные союзники. Тяжесть их преданности ложится на меня, как знакомое пальто.

— Это не просто очередная операция, — предупреждаю я их. — Марио обнародовал всю информацию. Одно неверное движение может привести к войне между нашими семьями.

— Тогда мы поступим разумно. — В голосе Дмитрия слышен холодный расчет, который я узнаю по нашим самым опасным предприятиям. — У нас есть контакты в Италии. Ресурсы. Способы оказывать давление, не оставляя следов.

— София того стоит, — просто заявляет Эрик, встречаясь со мной взглядом. — Она делает тебя счастливой. Для нас этого достаточно.

Алексей отрывает взгляд от экрана. — К тому же, она действительно интересная. Не то что те пресные карьеристки, которые обычно набрасываются на тебя.

— Мы защищаем своих, — твердо говорит Дмитрий. — И, знает она это или нет, теперь София — семья.

Их слова пронзают мои сомнения и страх, заменяя их стальной решимостью. Мои братья прикрывают мне спину, как всегда. Мы сталкивались с худшими шансами и выходили сильнее.

— Спасибо, — тихо говорю я, зная, что они понимают глубину значения этих простых слов.