Превосходство 2 том

Глава 19

Когда я сказал, что хочу заплатить деньги за ту девушку, — я даже в мыслях стараюсь избегать слова «купить», — мужчина поморщился.

— Лара — не лучший выбор, — прямо сказал торговец. — Она еще не прошла… соответствующего обучения. Несмотря на то, что ее продал ее же брат, не смирилась со своим положением Строптива, своевольна и — ха-ха — однажды уже пыталась бежать. От меня, представляете⁈

Людоторговец посмотрел на меня, ожидая, что я поддержу его веселье. Когда я не улыбнулся, его улыбка тоже увяла. Тем не менее, он спросил:

— Ее тоже обработали ментальным нурсом, но либо хозяин нурса был пьян, либо воля девушки оказалась сильна, но команды легли неправильно. Их нужно подкрепить повторным визитом к хозяину ментального нурса. Вы уверены, что не хотите купить более послушного человека?

— Та девушка подходит. Могу ли я заплатить серебром? Боюсь, шлифованных камней у меня недостаточно.

— Смотря сколько у вас серебра, — сказал мужчина, вновь повеселевший после озвученной перспективы получить драгоценный металл вместо камней. В отличие от кузнеца, его не испугало предложение подобного обмена.

Я достал из рюкзака серебряный слиток. Брови торговца на секунду дрогнули.

— Вы не возражаете, если мой маг проверит металл? Уверяю, это займет не больше пяти минут.

— Разумеется.

Мы вышли на улицу, оставив обнаженных рабынь в помещении. Людоторговец ускользнул в недра своего рынка, я же остался стоять на месте, стараясь не смотреть по сторонам и не встречаться взглядом с сидящими в клетках людьми. Большинство из них с тоской смотрели на меня. Пара девушек повернулись ко мне, попытавшись ненавязчиво принять позу пособлазнительнее. Это снова вызвало у меня ощущение нереальности.

Какой должна быть жизнь в этом месте, чтобы люди всеми способами старались его покинуть?

— Серебро в порядке, — сообщил мне вернувшийся торговец. — Думаю, шесть седьмых частей будет достаточно для оплаты. Если вы согласны, мне потребуется минут пятнадцать, чтобы разделить его.

— Давайте поступим иначе. У вас есть закрытая одежда, подходящая Ларе?

— Разумеется, — снова расплылся в улыбке мужчина. — Я был бы плохим торговцем, если бы не имел одежды для своего товара.

— Тогда меня устроит три комплекта походных вещей, подходящих этой девушке. Пусть она выберет их сама.

— Весьма щедро с вашей стороны. Я посмотрю, что можно сделать, — повеселел торговец.

Мы подошли к девушке, которая жадно ловила каждое слово нашего диалога. Торговец достал ключ и разомкнул браслет на щиколотке девушки.

— Теперь этот уважаемый человек — твой хозяин, Лара. Ты принадлежишь ему. Отдаю ее вам, господин.

Реальность едва заметно изменилась. Я ощутил, что между девушкой и торговцем натянута тонкая паутинка. Когда она была недвижима, я ее не различал, но вот она колыхнулась, оторвалась от торговца и коснулась меня. Видимо, это и есть та самая связь, которую создавал ментальный нурс?

Не скажу, что факт продажи заставил девушку чувствовать себя счастливой, но из глаз пропала обреченность и паника.

Девушка в одно движение опустилась на колени и коснулась лбом досок пола:

— Хозяин…

— Это не обязательно. Встань, — попросил я, и девушка поднялась. — Подбери себе одежду, которую посчитаешь нужным. Я подожду тебя здесь.

Спустя десять минут девушка вышла со свернутыми нарядами в руках. Она уже оделась в длинное серое платье, закрывающее горло. Рукава доходили до запястий. Девушка стремилась закрыть как можно большую часть тела. Не нужно быть психологом, чтобы понять: стремление спрятаться за закрытой одеждой связано или с прошедшим здесь насилием, или с «воспитанием», которым занимался работорговец. А может, она просто пыталась укутаться в непримечательную одежду, чтобы сделать себя как можно менее привлекательной для меня. Скорее всего, она ожидает, что когда мы останемся наедине, первым моим приказом для нее будет: «встань на колени и локти».

— Не подскажете хорошее место, где можно снять комнаты? — обратился я к торговцу. Как бы я не хотел сократить время общения с этим человеком, я отдал ему серебро и он точно будет дружелюбнее, чем случайный прохожий.

— Я могу проводить вас, господин, — протараторила девушка. — В детстве я посещала этот город.

Она явно стремилась побыстрее покинуть это место.

— Я всегда рад платежеспособным клиентам, так что заходите еще, — учтиво улыбнулся торговец людьми.

— Буду счастлив, — соврал я.

Я чувствовал себя грязным после подобного общения.

Впрочем, мог ли я винить человека за привычный для средневековья бизнес? В конце концов, несмотря на свои мысли и неприятие существующего здесь порядка вещей, я купил у него рабыню.

Мы вышли с рынка. Девушка шагала сбоку от меня, легко подстраиваясь под широкие шаги.

— Я жил очень далеко отсюда, и впервые выбрался в город, — сразу объяснил я свое незнание местных реалий, которое со временем станет более явным. — Ты жила раньше в городах?

— Да, господин. За жизнь я трижды переезжала из города в город.

— Тогда растолкуй, могу ли я купить себе нурса?

Пацан, устроивший мне экскурсию по питомнику, говорил, что это невозможно, но стоит выслушать и мнение других.

— Боюсь, что не могу ответить на этот вопрос, господин, — наклонила голову девушка. — Насколько я знаю, обзавестись собственным нурсом можно только в одном из Питомников. Я не слышала, что яйца продаются где-то еще. Подпольная торговля ими запрещена и за нарушение этого запрета жестоко карают.

— Но почему? За стенами ваших городов полно сильных и жестоких Кошмаров. Не проще ли продать оружие каждому, кто способен его купить?

— Нурсом наделяют только тех, кто этого достоин, — пожала плечами девушка. — Возле Питомников два раза в год проводится набор желающих бесплатно получить питомца и пройти курсы. У каждого питомника есть артефакт, который показывает, достаточно ли силен человек, чтобы обладать нурсом, или нет. Раньше нурсов вручали каждому желающему, но если человек слаб, то питомец подавлял его волю. Это приводило к разному, но никогда — к хорошему.

— Спасибо, Лара. А ты не знаешь, когда проводится набор в Питомники?

— В каждом городе по-разному: здесь закончился пару дней назад. Вы чуть-чуть опоздали. Но скоро будет новый. Или вы можете попробовать узнать про набор в других городах, хозяин.

Это «хозяин» ужасно резало мой слух.

Сейчас мы проходили через улочку, где никого не было и никто бы нас не услышал. Я остановился. Девушка прошла пару метров, потом обернулась.

— Что-то случилось?

— Давай сразу объясню. Я издалека и редко бывал в городах. Не знаю, как здесь принято жить, что принято спрашивать у людей, а что — моветон. На какие темы можно вести беседы, а на какие — не стоит. Я даже читать не умею! Мне нужна помощь, Лара. Именно поэтому мне нужна ты.

Девушка молчала. Я ожидал хоть какой-то реакции, но она стояла, держа в руках свертки с черной и серой одеждой и смотрела мимо моего лица.

По улочке, заливисто хохоча, пробежали трое девочек в оборванной одежде. Последняя едва не задела меня — я плавно шагнул в сторону и мои глаза поймали неподвижный взгляд Лары.

Когда наши взгляды встретились, девушка крупно вздрогнула и уставилась вниз, на свертки в своих руках.

К сожалению, у меня было мало опыта в диалогах, чтобы за пару фраз убедить девушку, что теперь ее жизнь изменится к лучшему. Но я продолжил, не собираясь оставлять ситуацию подвешенной.

— Так же не стоит называть меня хозяином, а себя — рабыней. Мне не нравится рабство и я предпочел бы не быть причастным к нему.

— Но ведь вы меня купили.

— Пойми, я не собираюсь приказывать тебе делать что-либо, не хочу требовать того, что разойдется с твоей волей. Мне не доставляет удовольствия чувствовать власть и отдавать людям приказы.

Никакого ответа.

— И потом, после того, как я освоюсь в этом городе, я освобожу тебя. Идет?

— Не стоит обещать несбыточное, — прошептала Лара так тихо, что я не расслышал бы, не будь практиком.

— Я сейчас не вру, — сказал я, но это прозвучало пустым оправданием. — Один человек говорил мне, что обещать несбыточное человеку, который отчаялся надеяться, это как пинать искалеченное животное. Я не собираюсь издеваться над тобой.

— Нет, вы не освободите меня, — сказала она, смотря мимо моих глаз. — Я не верю в это. Я слышала много историй от других людей, что хозяин дает рабу надежду, чтобы тот лучше трудился. Не что не дается так дешево и не приносит столько пользы, как правильное обещание.

Я уверен, что смогу с помощью своей Ци разорвать нить заклинания, связавшего нас. Но совать свои пальцы в непроверенные области — глупость, призыв туманной твари в больнице доказал это. Может, все получится, девушка освободится и все станут счастливы. А может, магия примет обрыв связи за мою смерть и убьет девушку. Я не знаю, что именно случится.

У меня есть другие серебряные слитки в рюкзаке, но у меня нет желания ради экспериментов рисковать жизнью этого человека.

— Если ты знаешь, как мне освободить тебя, скажи.

Похоже, это были неправильные слова. Взгляд девушки помрачнел.

— Вы сами не знаете, как меня освободить, так как вы могли обещать такое? Теперь ваши прошлые слова смотрятся еще более неубедительно.

— Так ты знаешь? — терпеливо переспрашиваю я.

— Ментальные узы можно снять, но такая процедура стоит дорого. Не зная, какие внушения лежат на человеке, можно допустить ошибку, которая лишит человека разума. Есть базовые правила установки правил для человека, но внушения, которые наложили на меня, не похожи на стандартные.

— Ты помнишь, что говорил тебе владелец нурса, накладывая внушения?

Девушка содрогнулась.

— Никто из нас не помнит. Чужая воля выжигала запреты на моей душе. Когда я очнулась, поняла, что сорвала о половицы два ногтя — мясо на пальцах сочилось кровью, пока мне не перебинтовали руки. Горло саднило от крика — мне посоветовали неделю не разговаривать, чтобы не лишиться голоса. Вряд ли найдется человек, способный вынести из этого ритуала что-то кроме памяти о бесконечной боли.

Еще один факт в копилку неприятия рабства.

— Есть ли что-то, чем я могу доказать, что я не врал тебе?

Я думал, она попросит отпустить ее сразу. Возможно, она боялась услышать отказ.

— Полагаю, нет.

— Ладно. Тогда давай пойдем дальше.

Девушка кивнула и мы продолжили путь. А я продолжал задавать вопросы:

— Ответь еще на одно: ни у одного раба я не видел татуировки. Почему?

— Потому что людей с нурсами не делают рабами, — невесело улыбнулась она. — Слишком опасно. Преступнику с нурсом предлагают работу на благо города, чтобы они служили в искупление своего преступления. Либо, если преступник опасен и преступление тяжелое — убивают нурса, чтобы тот вернулся в татуировку и сбрасывают его с дирижабля на территории, кишащей Кошмарами. Либо сразу убивают человека, если преступление никак не искупить.

Я вспомнил бой на берегу реки.

— Ты говоришь, что есть три варианта, но разве нельзя уничтожить татуировку, или отрубить человеку руку с ней?

— Можно, но человек сойдет с ума. Нурс связан с душой человека, и если попытаться насильно их разъединить, человек потеряет часть души. Так говорят. Я не знаю, сколько правды в этих словах.

— А как образуется эта душевная связь?

— Прошу прощения, — слегка поклонилась девушка, — я не столь образована, чтобы ответить на этот вопрос.

Немного узнал о нурсах, это хорошо. Время поговорить о другом.

— Скажи, как бы ты поступила, если бы захотела обосноваться здесь, скажем, на полгода?

— Зависит от того, чем я хотела бы заниматься все это время и сколько у меня денег.

Пока я не затрагивал тему рабства и не раздавал обещаний отпустить ее, девушка расслабилась и спокойно общалась со мной. Не прекращая разговаривать, мы дошли до гостиницы.

На камнях двухэтажного здания росла плесень, а маленькие окна загораживали ржавые решетки. Уже не заходя внутрь я понял, что гостиница не станет пределом мечтаний. Однако даже на набитом соломой матрасе будет удобнее спать, чем на на голых камнях, на которых я очнулся во время первого появления в этом мире.

Внутри гостиница выглядела серо и невзрачненько. Мужчина, сидящий за узким деревянным столом уныло поднял на нас глаза и слегка поморщился, словно от легкой зубной боли.

— Пожалуйста, договорись, чтобы нам дали две комнаты на неделю, — вручил я девушке кошель со шлифованными камнями. — Я не умею торговаться и совсем не знаю цен.

— Я это поняла, господин.

Девушка даже не стала скрывать радостную улыбку. Вряд ли ее позабавил факт, что я не знаю цен. Скорее Лара была рада, что я попросил снять две комнаты.

Пока Лара общалась с портье, я рассматривал побеленные стены и ржавые мечи, зачем-то повешенные на вбитые крючья. Возможно, эту тайну могли раскрыть таблички под мечами, но прочесть написанное на них я не смог.

— Есть большие номера с двуспальными кроватями и ваннами, есть маленькие, — обернулась на меня девушка.

— Снимай большие.

Когда девушка оплатила требуемую сумму, портье протянул ей большие медные ключи. Она в свою очередь передала один из ключей и на треть похудевший кошелек мне.

— Оставь у себя, — попросил я ее. Все равно большая часть ценностей, которые я взял с собой, лежит в рюкзаке в виде золотых и серебряных монет и украшений. Там же находится и второй кошель с шлифованными монетами, добытый на летающем острове местных жителей.

Такой вот жест доверия. Надеюсь, Лара не сбежит.

Впрочем, если захочет сбежать, она и без кошелька сбежит.

— Когда расположишься, зайди, пожалуйста, ко мне, — сказал я, толкая дверь своего номера. — У меня еще остались вопросы.

Девушка побледнела, лицо на секунду искривилось в гримасе. Только после этого я задумался, как это прозвучало, но поправляться и заверять, что не имел в виду ничего, о чем она могла подумать, не стал. Я уже сказал, что не буду относиться к ней, как к рабыне, и заверять ее в этом снова и снова будет утомительно.

Обстановка номера была получше, чем вид снаружи. Серая, темная комната, зато просторно, крепкая кровать с чистой простыней (не то, чтобы я планировал спать), шкаф, стол и два массивных кресла.

Я снял сапоги, скинул рюкзак и проверил крошечную комнату с круглой медной ванной. Увы, «ванная» не подразумевала доступ к водопроводу — портье предупредил: «если господам захочется омыться, работники натаскают в ванну воду: услуга стоит два шлифованных камня».

Спустя полчаса зашла Лара, старательно глядя в пол. Едва закрыв за собой дверь, девушка сцепила руки на животе и застыла в шаге от входа.

— Присаживайся, — кивнул я на кресло, которое отодвинул к двери. Сам я развалился на кровати. — Расскажи мне, во что верят в этом городе. Расскажи о вашей религии.

Лара моргнула.

— Вы… вы хотите… поговорить? О религии? — запинаясь, переспросила она.

Слово «религия» в языке Клинга имелось, иначе я бы не поднял этот вопрос.

— Конечно. Я ведь сказал, что хочу продолжить разговор. Разве это запретная тема? Да садись ты, не буду я тебя трогать.

Девушка аккуратно присела на краешек кресла. Побелевшие кисти все еще были сцеплены.

— Ну… У нас верят в то же, во что и везде. Стейфан создал наш мир. Каждую гору, реку, каждого человека и даже каждый Кошмар. Его воля связывает всё воедино — от мельчайшей травинки до величественных гор.

— Вы молитесь Стейфану?

— Зачем молить о чем-то бога? Он давно счел нас самостоятельными и покинул наш мир. — Лара села удобнее, разжала руки и потерла правую ладонь, а потом добавила. — Наши соседи каждое утро начинали с небольшого ритуала благодарности — за дом, за семью, за свет, который льется с небес. Они верили, что искренние слова благодарности могут привлечь внимание Бога. Они считали, что если он окончательно забудет о нас, свет исчезнет. Но отец считал, что Стейфан создал этот мир, а потом дал нам свободу действий. Теперь никто не стоит между нами и Кошмарами, теперь мы должны полагаться на себя сами. Мне эта точка зрения нравится больше.

Мы поговорили о книгах. Я спросил, распространена ли здесь книгопечать и узнал, что книги все еще предпочитают переписывать от руки. Библиотек в этом городе нет (девушка даже слова такого не знала), а чтобы прочесть книгу, нужно найти ее и купить.

Поговорили о культуре. Узнал, что в истории уже были описаны две волны попаданцев, спустившихся с неба (и было смутное подозрение, что их существовало куда больше двух), и теплых воспоминаний о вторженцах у местных не было. Каждый такой приход заканчивался войной, захватами городов или разгульем Кошмаров.

Пока говорили, прошло два часа. Все это время мы провели в моем номере и было видно, что девушка волнуется — чем больше проходило времени, тем больше она нервничала. Я понимал ее беспокойство — даже то, что у девушки была отдельная комната, не подразумевало, что она обязательно будет там ночевать. В конце концов я решил не волновать ее:

— Скажи, если что, ты сможешь погулять по городу одна? У тебя не будет проблем?

— В городе следят за порядком.

— Тогда ты свободна до завтрашнего утра. Хочешь — купи себе каких-нибудь вещей, хочешь, сходи покушай.

Девушка поднялась с дивана и слегка поклонилась. Но прежде, чем уйти, спросила:

— Могу я поинтересоваться, какие у вас планы на завтра?

Если уж я собираюсь обосноваться в этом мире, стоит купить дом. При возможности — создать себе хорошую репутацию. Обеспечить плацдарм, где мне всегда будут рады. Ну, и не забывать об охоте на Моас, разумеется.

— Здесь есть какие-нибудь организации, которые занимаются истреблением Кошмаров?

— Таких обществ много, — кивнула девушка. — Есть обычные наемники, которые готовы и на кошмара и на человека пойти, если заплатишь достаточно. Есть охотники. Есть общество Монстроловов, но туда кого подряд не принимают — либо по протекции, либо нужно выстоять несколько минут в бою против двух членов общества.

— Значит, завтра попробуем навестить эти общества.

Если есть что-то, что я хорошо умею делать — это убивать чудовищ. Можно попробовать заработать славу на этом поприще. Пусть на островах я был не так долго, чтобы зваться экспертом по монстрам, но боев на моем веку достаточно, чтобы не считать себя сопливым новичком. И это не принимая во внимание, что мои характеристики дают мне фору по сравнению с местными.