При попытке выйти замуж

Глава 38 ВАСИЛИЙ

— Не советую вам вести себя так агрессивно, — капитан Коновалов ласково улыбнулся. — Бесполезно. Ваш муж — преступник, и мы не уйдем отсюда, пока он не вернется домой.

— Я не замужем, — Лялька скорчила презрительную мину. — Но это вовсе не означает, что я могу позволить себе проводить ночь вместе с незнакомым мужчиной. Тем более — с таким.

— Каким таким? — уточнил Василий. — Таким привлекательным?

— Ой, господи! — Лялька расхохоталась.

— Знаете, я иногда боюсь подвергать женщин такому искушению. Есть совсем необузданные. Видите, приходится все время носить с собой оружие, — Василий покрутил на пальце пистолет, — а то бросятся, бывало, на шею, и душат, душат меня в объятиях. Вся шея в шрамах.

— От объятий?

Василий заговорщически оглянулся и перешел на шепот:

— Некоторые, самые темпераментные, представьте себе, кусаются.

— За шею? — Лялька раздраженно отбросила в сторону диванную подушку и вышла из комнаты. Василий невозмутимо поплелся следом.

— Да. Во-первых, у меня это самое эротичное место. Вот, посмотрите. — Он задрал подбородок вверх, давая Ляльке возможность полюбоваться своей короткой и мошной шеей, которая, по словам следователя Малкина, была предметом зависти всех «мелких и тощих испанских быков», участников коррид. — Во-вторых, о другие части моего тела можно сломать зубы.

Василий проводил Ляльку до кухни и пристроился за столом, внимательно наблюдая, как она варит кофе. Он не мог отделаться от мысли, что сожительница Морозова нервничает несколько сильнее, чем того требует ситуация. Василий думал о том, что подобные девицы, как правило, достаточно легко переживают неприятности своих мужчин, тем более, как она сама справедливо заметила, не мужей. Такие холеные стервы вообще очень устойчивы к неприятностям, и любимое их занятие — выходить сухими из воды. А эта — ну просто места себе не находит. Почему?

— Ночь? Вы сказали — провести со мной ночь? — продолжал он зудеть. — И часто ваш… друт не приходит домой ночевать?

— Бывает, что не приходит, — мрачно ответила Лялька.

— А вы, конечно, не спрашиваете, где он был?

Лялька опять кивнула.

— Потому что доверяете ему на все сто, — серьезно сказал Василий.

Лялька кивнула.

— Завидую. — Василий посмотрел на нее с уважением. — Редкость, между прочим, в наше время. Современные женщины подозрительны и истеричны. На час позже мужик вернулся — она уже со сковородкой поджидает в передней. И — по морде, по морде, по морде: «Где был, где был, где был?!» Думаете, почему у наших мужчин такие тупые рожи? Да потому что по ним целыми ночами сковородками долбят.

— Вы меня утомили, — сказала Лялька. — Помолчать можете?

— Могу. Но не хочу. Вы мне врете, огрызаетесь, хамите, а я должен выполнять ваши просьбы. С чего бы? — Василий заговорил жестче.

— Я вру? С чего вы взяли? — Лялька налила кофе только себе и присела к столу.

— А вот это уже военная тайна, — капитан Коновалов опять перешел на шутливый тон. — Точнее, милицейская. Не могу сказать, как я вывожу врунов на чистую воду. Специальный метод, нас в школе милиции ему научили. Дедуктивный называется.

— Не буду с вами спорить, — Лялька отхлебнула кофе и закурила.

— Ясен пень! — Василий встал и сам налил себе кофе. — Спорить вы будете со следователем. Наше дело простое — задержать и доставить. Наручники там застегнуть, отстегнуть. Мордой в сугроб уложить. Коленкой по зубам.

— За что, хотелось бы спросить? — враждебно процедила Лялька.

— С удовольствием отвечу: за соучастие, за укрывание преступника, за отказ от помощи следствию, — елейным голосом ответил Василий и тут же рявкнул так, что его собеседница чуть не выронила чашку. — Понятно?!

Лялька молчала, а капитан Коновалов не переставал удивляться. Его хваленая интуиция настойчиво подсказывала: все не то, все неправда. Ей бы послать его куда подальше, рассмеяться ему в лицо, пригрозить жалобой прокурору. Между прочим, подобное поведение было бы не только естественным для такой девицы, но и правильным. Ничего у МУРа на нее нет, прицепиться не к чему, а сожительство с преступниками у нас ненаказуемо. Или она и вправду его подельница?

— Ольга Викторовна, — Василий опять перешел на отеческий тон, — давайте все же попробуем договориться. Вы взрослый человек и не хуже меня знаете, что помощь следствию — лучшая зашита от неприятностей. Вы поможете нам, мы поможем вам. Вашего друга мы все равно найдем, так что никакого смысла молчать и скрывать его местонахождение у вас нет. Помогите, а?

Лялька молчала.

Впрочем, у капитана Коновалова было такое хорошее настроение, что капризы и неадекватность морозовской сожительницы его задевали мало. Он, как охотничья собака, чувствовал близость добычи и наслаждался этим чувством. Он твердо знал, что Валерий Юрьевич Морозов, подозреваемый в похищении одиннадцати граждан, среди которых один сотрудник МУРа, будет задержан с минуты на минуту, а его жертвы, соответственно, вскоре выпущены на свободу.

Василий не мог ответить себе на вопрос: почему злодей такого масштаба, куш которого в случае успеха равнялся бы пяти миллионам долларов, занимался мелкими аферами с бездомными животными; и зачем в двух шагах от таких сумасшедших денег работать мошенником, обманывающим доверчивых сердобольных граждан, обещая им пристроить за гроши кошечек и собачек? Возможно, думал Василий, это синдром Шуры Балаганова, который, даже имея кучу денег, не может устоять перед искушением украсть пятачок в трамвае. Он думал о том, что Саня каким-то неведомым путем опять помогла им раскрыть преступление, и, конечно, она будет злорадствовать и говорить ему гадости: «Вот, Васечка, а ты отмахивался от меня». Ну и пусть. О Сане он думал с нежностью и надеялся, что она не откажется встретить с ним старый Новый год.

Короче, старший оперуполномоченный МУРа Коновалов был совершенно не готов к дурным новостям, и потому звонок младшего оперуполномоченного Зосимова совершенно выбил его из колеи:

— У нас ЧП, — траурным голосом сказал Леонид в ответ на бодрое «слушаю вас внимательно» Василия, — у Сани в квартире труп.

— Да что ж такое! — Василий выругался, не смущаясь присутствием дамы. — Сейчас еду. Пусть меня кто-нибудь подменит, омоновцев пришли, что ли. Злодея-то упустить нельзя.

— Боюсь, мы его уже упустили, — перебил его Леонид. — Потому что это он и есть.

Василий не понял:

— Кто — он и есть?

— Труп. Санин труп. Тьфу, господи, что я говорю, типун мне на язык, я имею в виду, что наш фигурант и покойник в Саниной квартире — это одно и то же лицо.

Смотреть на старшего оперуполномоченного в этот момент было просто страшно. Во всяком случае, Лялька испугалась по-настоящему. Она стала белее снега и вжалась в стул изо всех сил.

— Я уезжаю, дорогая, — мертвым голосом сказал Василий. — Но вернусь в самое ближайшее время. На прощанье могу пообещать тебе о-о-очень большие неприятности.

И Василий понесся к Саше. Вся компания была уже там: и Леонид, и Гоша, и эксперт Жилин, и какой-то неизвестный мужик, которого Василий сначала принял за врача. И даже успел задать ему несколько вопросов по существу:

— Огнестрельное?

Мужик кивнул.

— Когда наступила смерть?

— Я полагаю, около суток назад, — ответил мужик.

— Полагаю! — заорал Василий. — А ты поточнее определи, градусник в задницу вставь! У нас тут не «Что, где, когда».

— Прекрати, — одернул его Леонид. — Человек тут ни при чем, он Санин приятель и вместе с ней обнаружил труп.

— Пардон, — Василий сделал примиряющий жест руками, — обознался. А где судмедэсперт, мать вашу?!

— Едет. — Леонид потащил Василия на кухню, где сидела испуганная Саша с опухшим от слез лицом и мелко тряслась. Старший оперуполномоченный понимал, что девочку надо бы пожалеть, успокоить и забрать отсюда немедленно, но для этого он был слишком расстроен.

— Допрыгалась? — прошипел он. — Доигралась в сыщиков? Молодец. Трупов у тебя раньше не водилось. Так что растешь. Поздравляю.

— Я его не убивала, — стуча зубами прошептала Саша. — Это не я.

— Дура! — заорал Василий. — Что ты несешь?!

— Хватит орать, — попросил Гоша. — Мы все не в восторге от случившегося. Ори не ори, лучше не станет.

— Подожди, — Василий посмотрел на Сашу. — А где ты была прошлой ночью, когда его шлепнули? И что это за тип? — Василий кивнул в сторону двери. — Я так понял, что сегодня ты позвала его в гости на ночь глядя.

— Ну, самое время для сцен ревности, — протянул Леонид. — Я не устаю тобой восхищаться, начальник. Ты совсем сдурел.

— Вениамин Гаврилович меня проводил просто. — Саня испуганно глянула на дверь кухни. — Он мой стоматолог, я вечером была у него в клинике. А вчера я была у мамы. И мама может подтвердить. Еще меня видела соседка тетя Валя.

— Твой стоматолог? — возмущению Василия не было предела. — Твой? Bo-на какой сервис-то у нас теперь! У тебя так болел зуб, что ты идти не могла. А костылей под рукой не было, пришлось везти домой.

— Значит, так. — Гоша попытался перевести разговор в конструктивное русло. — Почему его грохнули здесь? И как он вообще сюда попал? Вот что неплохо бы понять. Хотели подставить Саню? Зачем? Значит, она им помешала. Вот отсюда и давайте плясать.

— У него при себе что? — Василий, наконец, взял себя в руки.

— Нож. — Гоша положил на стол целлофановый пакет. — Он залез сюда, будучи вооружен холодным оружием. Так-то.

— Так он убивать тебя пришел?

— Наверное, — кивнула Саша, и губы у нее опять задрожали.

— Интересное кино. — Василий вскочил и пошел осматривать труп. Осмотр его не удовлетворил. — Кустарщина. Один выстрел вообще никуда. Как с такого расстояния можно было попасть в плечо?

— Зато второй — в десятку, — возразил Леонид. — Видел дырку во лбу?

— С трех шагов даже эта курица, — Василий ткнул пальцем в Сашу, — не промахнулась бы.

— Я не убива-а-ала! — завыла Саша.

— Простите, — вступил в разговор Сашин приятель. — Вы не будете против, если я заберу отсюда девушку? Или она вам еще нужна?

— Как это — заберу? — Василий грозно выпрямился. — Куда?

— Неважно куда, — миролюбиво ответил незнакомец. — Важно, что отсюда.

И, чувствуя, что настроение вновь прибывшего опера довольно склочное, предложил всегда и всех устраивающий компромиссный вариант:

— К маме, например.

— Сначала мы запишем ваши показания… — начал было Василий, но Леонид опять не дал ему договорить:

— Уже. Все уже записали. Забирайте действительно Саню, нечего ей здесь делать.

— Сильно все жалостливые, — Василий все еще пытался огрызаться, хотя возразить ему было нечего.

Саша, узнав о том, что можно уезжать, обрадовалась, насколько это было возможно в ее состоянии.

— Здесь еда в холодильнике, — быстро заговорила она, с благодарностью глядя на Леонида. С Василием она старалась не встречаться глазами. — Суп, курица, ну, вы сами разберетесь. Если проголодаетесь, то кушайте. Пока. Спасибо. Целую вас всех.

— Завтра утром чтоб была у меня, — кровожадно сказал Василий на прощанье. И добавил, обращаясь к Леониду, когда за Сашей и Ильиным закрылась дверь: — Завтра все мне про этого типа узнаешь, все-все. Не нравится он мне.

— Не дури, — отмахнулся Леонид. — Если каждого, кто положил глаз на нашу Саню, сажать в кутузку, никаких изоляторов не хватит.

В машине Саша опять начала плакать. Ильин молча вел «Сааб» и время от времени гладил ее по плечу. Она успокоилась минут через пять и поняла, что едут они отнюдь не к маме.

— Вообще-то лучше было бы…

— Нет, — Ильин покачал головой. — Не придумывай. Зачем волновать твою маму среди ночи? Сейчас приедем на дачу, ты примешь душ, я тебя покормлю и уложу спать. Не волнуйся, все будет хорошо.

— Но…

— Все, дискуссия закончена.

Саша вздохнула с облегчением. Ей и вправду было спокойнее с ним.

Оперативники провозились в Сашиной квартире еще около трех часов, и лишь под утро Василий вспомнил про Ляльку.

— Что-то с этой девкой не то, — поделился он с Леонидом своими подозрениями. — И знает она много больше, чем говорит.

— Ты намекаешь, что и про убийство своего сожителя она знала?

— Нет, вряд ли. — Василий почесал лоб. — Но про делишки его — знала определенно. Колоть надо, хотя, чует моя поджелудочная железа — непросто нам придется.