Призрачные сердца

Глава Десятая

АЛЕКС

— Вы оба гребаные идиоты, вот кто вы такие, — прошипел я, когда Джейк и Фрейя встали передо мной с растерянными выражениями на лицах.

Они пришли сюда слишком счастливыми и расслабленными — она для того, кто должен скрываться, а он для того, кто должен присматривать за ней. И им обоим слишком комфортно вместе, на мой взгляд.

Джастин прислонился к каминной полке, скрестив руки на груди, и на его губах играла веселая улыбка, но я игнорировал то, что его так чертовски забавляло. Когда я ворвался, он явно только что проснулся после одного из своих приступов бессонницы.

— Ты, — зарычал я на Фрейю. — Твою машину взломали, и человек, который тебя ищет, явно здесь, и все же ты шатаешься по городу на виду у всех, вместо того чтобы спокойно ждать здесь.

Я повернулся к Джастину, когда Фрейя стала выглядеть значительно меньше и хрупче.

— И ты. Ты не смог сделать одну гребаную вещь, о которой я тебя просил. Ты сказал, что можешь помочь, а потом свалил ее на своего брата, который все портит, как только к этому прикасается.

При этих словах даже Джастин выпрямляется.

— Эй, осторожнее, — зарычал он.

Джейк выглядел удрученным, и вид этого заставил Фрейю вернуться к своей сердитой позе.

— Джейк был со мной все это время.

Фрейя скрестила руки на груди, и мое внимание на мгновение переключилось на ее грудь. На ней нет лифчика — я видел, как ее соски просвечивали сквозь тонкий материал зеленого свитера. И этот мудак — представитель закона — был с ней весь день, рассматривая… это.

— Он присматривал за мной.

— Я это вижу, — не смог удержаться я, чтобы не огрызнуться.

Джастин фыркнул и мгновенно удостоился моим пристальным взглядом.

— В чем твоя проблема, Алекс?

Фрейя вторглась в мое пространство, распространяя на своей коже аромат моего собственного средства для умывания.

— В тебе! — сказал я слишком громко и слишком сердито.

— Никто не хочет, чтобы я убралась отсюда больше, чем я сама! — Фрейя зашипела, тыча пальцем мне в грудь.

— О, правда? Тогда какого черта ты все еще здесь, разрушаешь жизни всех?

В тот момент, когда я произнес это вслух, сожаление наполнило меня — и в тот момент, когда я увидел, как глаза Фрейи вспыхнули болью, я почувствовал укол вины в животе, похожий на физическое нападение.

Джастин, вездесущий посредник, вышел вперед и поднял руки, становясь между мной и двумя идиотами.

— Ладно, давайте просто охладим наш…

Двигаясь без раздумий, я яростно ударил ногой по столу рядом с диваном, наслаждаясь не только снятием внутреннего напряжения, но и легкой физической болью, которую это причинило мне. Стол покатился по полу, в то время как лампа, стоявшая на нем, с тошнотворным грохотом упала на деревянный пол, керамическое основание разлетелось вдребезги.

— Вон, — приказал я убийственно тихим голосом. — Убирайтесь. Все вы.

Я оглядел комнату, ища, кого еще я мог бы впечатать в стену, и замер, когда мой взгляд остановился на Фрейе. Она выглядела испуганной и очень маленькой. Она держалась за спинку деревянного стула так, что побелели костяшки пальцев. Ее глаза округлились, а на щеках появились два красных пятна. Я сделал маленький шаг к ней, и она отшатнулась назад, волоча за собой табурет.

Джастин грозно нахмурился на меня, делая шаг вперед, чтобы положить твердую руку мне на плечо и вывести наружу.

— Вообще-то, ты в моем доме, так что как насчет того, чтобы тебе убраться отсюда нахуй, — голос Джастина такой жесткий, что он почти спокоен, и я увидел, что его зверь очень близок к выходу на поверхность.

Он мог казаться солнечным парнем, но его демоны темны. Может быть, даже темнее, чем мои собственные. Как только он провел меня до двери — и я позволил ему — он протянул руку к Фрейе и нежно коснулся ее плеча, заставляя меня покраснеть.

— Ты останешься со мной, Фрейя. Я слишком много на себя взял, когда отправил тебя к Алексу.

Я никогда раньше не испытывал такого искреннего разочарования от Джастина, и враждебность на его лице по отношению ко мне вызвала струйку явного дискомфорта, пробегающую по моему позвоночнику.

Я заметил проблеск страха, все еще застывший на лице Фрейи, и сглотнул болезненно твердый комок в горле. Это тот же самый взгляд, который бил меня по зубам каждый раз, когда я видел его. Я развернулся на каблуках и захлопнул дверь, позволяя всему зданию содрогнуться до самого основания. Я удивлен, что дверь не разлетелась в щепки. Я не хотел бить по ней так сильно, я никогда такого не хотел, но эмоции брали верх надо мной. Они всегда так делали.

Я попросил Джастина найти ей место для ночлега и, может быть, только может быть, посадить этого бесполезного ребенка Джейка ей на хвост, чтобы она постоянно находилась под бдительным присмотром одного из нас, пока здесь. Но ему пришлось пойти дальше и глубже влезть в чужие дела, и теперь все пошло наперекосяк.

Я вернулся к себе домой в тумане ярости и чего-то, граничащего с сожалением, пытаясь забыть то фиаско там. Почему-то мне казалось, что я потерял не только Фрейю, но, наконец, потерял и Джастина.

В комнате все еще пахло Фреей. Я распахнул окно, чтобы впустить свежий воздух, и делал огромные глотки. Это всегда здесь, витало на задворках моего мозга. Это чувство, будто шел в ловушку. То доверие которое было так легко сломано и выброшено, как будто оно ничего не значило.

По пути сюда надвигалась буря, и я радовался естественному выходу моего гнева, который вот-вот должен был появиться. Теперь я оперся руками на оконное стекло, и когда я услышал первый раскат грома, я позволил воспоминаниям сильно ударить меня и раствориться в рыдающем, злом, испуганном беспорядке, который, я знал, не мог позволить никому увидеть.

Следующее утро началось с грохота. В буквальном смысле. Кто-то стучал в мою дверь. Я оглянулся и осмотрел окрестности. После провалов в памяти я, как правило, терялся во времени и пространстве и отдавался своим эмоциям. Вчерашний день ничем не отличался.

Когда погода злая, я барахтался в ней. Я позволял демонам моего прошлого разгуливать на свободе, потому что, когда они слишком долго заперты в своих клетках, неизбежные вспышки гнева будут более жестокими, и я мог случайно причинить кому-нибудь боль. Таким образом, я только навредил бы себе.

Устало лежа поперек кровати в тусклом утреннем свете, я пытался сжать кулак, и разбитая кожа на костяшках моих правых пальцев растянулась и снова начала кровоточить, сводя на нет то небольшое количество исцеляющего сна, которое у меня было. Я пошевелил запястьем — черт, больно. Должно быть, ударился о стену или что-то в этом роде. Я оглянулся в поисках повреждений, и вот оно. Дыра в стене рядом с дверью. Слава богу, что я не ударился о саму дверь, это дерьмо укреплено лучше, чем эти стены толщиной с бумагу, и могло нанести неприятный ущерб. Не хотел бы я ехать в отделение скорой помощи. Я повидал столько больниц, что мне хватило бы на всю жизнь.

В голове у меня стучало, как будто кто-то продолжал бить по ней тяжелым кулаком в равномерном ритме. Я должен был бы знать это чувство наизусть после моего жестокого детства, когда я доказывал всем вокруг, что они не имели права называть меня ублюдком. Вскоре я понял, что это входная дверь, а не маленькие гремлины в моей голове.

Я застонал и скатился с кровати. Этот ублюдок — кто бы он ни был — явно не умел читать намеки и продолжал проделывать дырки в дереве моей идеально сделанной вручную двери. Я собирался еще сильнее разодрать костяшки пальцев, когда встречал своего утреннего гостя.

— Кто, черт возьми…

Я остановился, когда открыл дверь и увидел Джейка, стоящего на моем крыльце.

— Чего ты хочешь? — зарычал я.

— Ты мудак.

Он снял очки и засунул их в нагрудный карман. Он редко их снимал, предпочитая прятать за ними свою незрелую задницу. Интересно. Он пришел драться?

— Что нового?

Я почесал свою неряшливую челюсть. Побриться давно пора.

Он подошел ближе и — что произвело на меня впечатление — действительно зашел в мой дом. Оказавшись лицом к лицу со мной, он достал очки из кармана и переместил их в задний карман своих форменных брюк. Ха. Определенно искал драки. Этот ублюдок обожал свои Ray-Bans.

Я лениво наблюдал за его движениями, не отступая ни на дюйм. Маленький вредитель находился на моей территории, и единственное, что удерживало его от потери всех зубов прямо сейчас, — это мое уважение к Джастину. У него и так достаточно забот с братьями и сестрами, и ему не нужно добавлять это.

— Ты обращался с Фреей как с дерьмом. Точно так же, как ты обращаешься со всеми остальными, — сказал он с отвращением, и я стиснул челюсти.

Я мог это сделать. Я мог удержаться от того, чтобы не переломать ему все кости.

— Ты ее не заслуживаешь, — выплюнул он.

— Я не хочу ее, — возразил я сквозь стиснутые зубы.

Он подначивающе усмехнулся.

— Ага, вот почему ты сбежал, едва увидев нас с ней вместе.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

Я в замешательстве. Когда я услышал, что Джейк и Фрейя устроили поздний завтрак с мимозой и красили ногти друг другу на публике, мне захотелось надавать им обоим за глупость. Цыпочка явно в бегах, и тот, кто ее преследовал, очевидно, знал, где она. Я не знал ее истории, но ее машина была взломана, и ее постоянная нервозность говорила о том, что происходило какое-то темное дерьмо. Ей следовало прятаться до… до каких пор? Пока она не оставила бы Литтл-Хоуп и снова не осталась бы наедине со своими проблемами? И некому будет за ней присмотреть?

— Ты ревнуешь, — заявил он с мегаваттной улыбкой.

— Что?

Мысль о том, что я ревновал, нелепа. Я никогда в жизни не ревновал ни к одной девушке, никогда. Вчера я был чертовски раздражен, что мне приходилось иметь дело с ними обоими, вот и все. Я ревновал к своим братьям и сестрам и их семье, да. Но не к цыпочке. Никогда не к цыпочке.

— Это так. Ты хочешь Фрейю для себя, но ты ее не заслуживаешь.

Он выглядел самодовольным.

— Ты прав, я не заслуживаю.

— Ты не… подожди, что?

Он моргал так быстро, что я задался вопросом, не собирался ли он улететь. Пожалуйста, Боже, позволь ему улететь.

— Ты прав, я ошибался. Мы закончили? — устало спросил я.

Я еще даже не выпил чашечку кофе или Тайленола.

— Я не шучу.

— Я тоже, и именно поэтому она остается с Джастином.

Я выдержал его взгляд, показывая тяжесть своих слов. Настоящий смысл, стоящий за ними. Ей лучше быть как можно дальше от меня.

Когда она сняла эту рубашку, я чуть не умер. Вся моя кровь отхлынула, и я чуть не получил повреждение мозга. За всю свою жизнь я никогда не видел женщину сексуальнее ее. Конечно, я спал со многими женщинами — слава богу, не с таким количеством, как Джастин, — но Фрейя… она что-то во мне всколыхнула. Хорошо, я точно знал, что она всколыхнула, но она также затронула что-то более глубокое своей уязвимостью и тем, как она избегала самой себя после того как чуть не довела до инсульта. Вот как я относился к ней. Хотя понятия не имел почему. От нее захватывало дух.

У нее длинные и мускулистые ноги. У нее плоский живот. Ее сиськи… Блин, у нее идеальные сиськи. Я почувствовал, как кровь снова прилила к жилам, и мне стало неловко из-за того, что Джейк стоял на моем месте.

— Хорошо, — кстати о нем. — Хорошо, что она остается с ним. Я и он, мы позаботимся о ней.

Я кивнул, потому что мне больше нечего добавить. Я знал, что они смогли бы позаботиться. Я доверял Джастину. Я не доверял Джейку, но Джастин доверял, и я должен доверять суждениям Джастина.

— Держись от нее подальше, — набрался храбрости он.

Я вздохнул.

— Ты действительно должен знать, когда остановиться.

Он, наконец, начал ощущать опасность, в которой находился, и сделал два шага назад, едва не спотыкаясь о порог. Я закатил глаза.

Он оглянулся и направился к своей машине. На полпути вниз по лестнице он повернулся ко мне и сказал:

— Ты тоже не заслуживаешь Джастина. Ради всего Святого, я понятия не имею, почему он все еще пытается связаться с тобой. Ему лучше без тебя. Прямо как Фрейе.

Он выставил подбородок вперед, готовясь к бою.

Но вместо этого я просто сказал:

— Я знаю, — и закрыл дверь, оставляя его снаружи со слегка приоткрытым ртом.

Я тоже не знал, почему Джастин все еще пытался. Все остальные давно отказались от меня, но он все еще рядом. Он все еще здесь.

Ну, думал, больше нет. Я знал, как он защищал своих братьев и сестер, и я нанес удар ниже пояса, сказав все это дерьмо о Джейке. Намеренно или в целях самосаботажа, я до сих пор не знал. Когда гнев брал верх, я не в себе. Или, может быть, это когда я становился настоящим собой без этого притворного дерьма.

Когда я был подростком и мой отец отправил меня к психотерапевту, чтобы попытаться исправить мои проблемы с гневом, я разозлился еще больше из-за того, что они пытались изменить меня. Отнятие у меня той части, которая все еще злилась на смерть моей мамы и на то, что мой отец забрал меня к себе, было сделано в неподходящее время, поэтому я негодовал на терапию и до сих пор возмущался. Пытаясь решить эту проблему, мой отец создал еще одну — теперь я избегал общения с кем бы то ни было, потому что боялся, что они попытались бы исправить меня. Итак, я установил свою настройку по умолчанию как "быть мудаком по отношению ко всем окружающим".

Я принял душ, выпил кофе и починил стену. Затем я пошел в гараж и попытался починить двигатель старого "Доджа", срок сдачи которого истекал через неделю, но у него все еще куча дерьмовой работы, так как в последнее время я был рассеян и мало что успел сделать.

Пока я заделывал царапины на оригинальном бампере Dodge Coronet 1965 года выпуска — что само по себе чудо, — мои мысли все время возвращались к Фрейе и выражению боли на ее лице, вместо того чтобы восхищаться старой лошадью. То, как ее прекрасные медовые глаза на мгновение остекленели от сожаления и боли, а затем вспыхнули искрой ярости. На меня. Я мог вынести ярость, но не мог вынести, что она выглядела такой уязвимой, такой расстроенной.

Да, я мог бы это понять. Кроме Джастина и моей команды (еще один звон в груди), я никогда ни с кем по-настоящему не общался. До Фрейи. Вот почему я отослал ее прочь. Джейк прав, им всем лучше держаться от меня как можно дальше.

Когда я отвлекся на самобичевание, я слишком затянул винт, и бампер треснул. Черт! Этот мальчик пережил пятьдесят лет жестокого обращения, и теперь ему суждено умереть от моих грубых рук. Вот и все. Я бросил отвертку и встал. Я не мог влезть в это дерьмо с этой машиной, поэтому решил чем-нибудь отвлечься. Еда на вынос у Марины звучало как хорошая идея.

Неважно, что Фрейя могла быть там, поскольку они с Кайлой становились довольно близки. Неважно. Я бы сходил туда только за едой.

Я зашел в дом, чтобы переодеться, затем, на полпути, дважды подумал и мне захотелось дать себе пощечину. Какого черта я делал? Переодевался, чтобы отправиться в город? С каких это пор я стал таким слабаком? Рыча, я сорвал с себя чистую рубашку и натянул старую, заляпанную жиром. Лучше. Я здесь не для того, чтобы производить на кого-то впечатление.

По дороге в закусочную я пожалел, что не сменил эту чертову рубашку.

Я припарковался перед входом и заглянул внутрь, прежде чем войти. Я знал привычку Фрейи садиться на то же место, которое она занимала раньше, и выбирать ту же кружку, которую она уже использовала, поэтому я искал то же место у окна, где она сидела, когда я видел ее здесь в последний раз.

Она там. Сидела на том же самом месте, ела ту же самую еду. По-моему, они называли это "Одинокий Курт". Ну, она не ела, а скорее играла с едой. Она явно в отвратительном настроении, уголки ее губ опущены. Я внимательно наблюдал за ней, ожидая знака, что мне делать дальше.

И я понял это очень быстро. Моя мачеха пошла по тротуару к закусочной, и это сигнал мне уходить. Я еще раз посмотрел на Фрейю, и на ее лице появилась улыбка, потому что Кайла теперь сидела за ее столиком и явно болтала без умолку. Хорошо. Это тот знак, который мне был нужен — что с ней все в порядке и она счастлива без моего присутствия, так что я мог оставить ее в покое.

Я завел свой грузовик и уехал.

Дома я открыл бутылку старого скотча, купленного в те времена, когда я еще уважал себя. Янтарная жидкость обожгла мне горло и смыла чувство вины. Чем больше я пил, тем меньше чувствовал вину. Итак, я пил больше.

Давным-давно я выбросил стакан и начал пить прямо из бутылки. К тому времени, как я понял, в чем дело, мой мозг превратился в кашу, и я, спотыкаясь, добрался до кровати, надеясь, что сегодня ночью мои постоянные кошмары оставили меня в покое.

Я и не подозревал, что столкнулся с кошмарами другого рода. Другого рода, в которых некая симпатичная беглянка пыталась сбежать от преследующих ее демонов, но у нее это никогда не получалось. В моем кошмаре тот, кто преследовал ее, находил ее каждый раз, и я мог только стоять там, застыв, неподвижный, неспособный сделать что-либо, чтобы помочь.

Я проснулся весь в поту. Мое дыхание затруднено, как и всегда после приступов.

Казалось, ее испуганное лицо, когда к ней протянулась рука и оттащила ее от меня, навсегда осталась бы отпечатком на внутренней стороне моих век. Я содрогнулся при мысли о том, что нечто подобное могло случиться с ней где угодно, только не в моих кошмарах.

Черт, я не мог предвидеть, что это произойдет — она так глубоко запала мне под кожу, и всего через несколько дней.

Это потому, что у меня целую вечность не было секса, и близость привлекательной женщины мешала моему мозгу мыслить здраво? Она горячая штучка, в этом нет сомнений, и было бы намного проще думать о ней просто как о цыпочке для траха. Но в ней было что-то еще, от чего у меня щемило в груди.

Черт. Правильно ли я поступил, что позволил ей уйти с моих глаз?

ФРЕЙЯ

В итоге я снова осталась с Джастином, а Джейк валялся на диване. Я не знала почему, но я думала, что он хотел держаться вместе, потому что его гордость полицейского была уязвлена, и, возможно, потому, что он тоже искренне жалел меня.

Джейк не так плох, как я думала. Да, Джейк и раньше нес всякую чушь об Алексе и сплетничал без остановки, но Алекс старше и должен знать лучше. И почему Алекс имел право устраивать подобную истерику, когда мы все взрослые? Он разбил лампу и напугал меня до смерти. У меня были серьезные воспоминания из моей прошлой жизни, и я была в некотором роде счастлива, что Алекс отправил меня восвояси. Не знаю, как бы я отреагировала, окажись я с ним один на один во время его приступа насилия. В тот момент я боялась Алекса. Боялась.

Стук напугал меня, и я снова подпрыгнула. Джейк прислонился к дверному косяку моей спальни и неловко улыбнулся.

— Извини, не хотел тебя напугать, — на нем пижамные штаны и нет рубашки. — Ты пока застряла здесь, с нами, — печально сказал он, прежде чем добавить со смущенной улыбкой: — Со мной.

Я пожала плечами.

— Ничего особенного.

Он вздохнул и вошел в комнату, плюхаясь на край кровати.

— Я знаю, что я не так хорош в… защите тебя, как Алекс, но… — он поджал губы, затем одарил меня искренней полуулыбкой. — Я сделаю все, что в моих силах, обещаю.

Я отмахнулась от него.

— Я сожалею о том, что он сказал. И мне не нужен опекун.

Он ухмыльнулся.

— Ну, может быть, мне нужно охранять Литтл-Хоуп от тебя.

— Да, возможно так и есть.

Я улыбнулась ему в ответ и попыталась сменить тему.

— Итак, что ты знаешь о Джоне? — спросила я.

— Гей. Извини.

Я издала короткий фыркающий смешок.

— Это не то, о чем я спрашивала, но спасибо, что дал мне знать.

Он хмыкнул.

— Верно. Итак, что ты хочешь узнать?

Я могла поклясться, что распознала скрытый интерес за его словами в том, как он продолжал отводить глаза и смотреть на что угодно, только не на меня.

— Не знаю, — я пожала плечами. — Все, что угодно. Мне скучно.

— Верно, — он по-прежнему избегал прямого зрительного контакта. — Он владеет местным риэлтерским бизнесом, но нечасто бывает в Литтл-Хоуп. Он управляет им на расстоянии.

— Ага. И ты ему, по-видимому, нравишься.

Джейк закатил глаза.

— Ага. Не понял намека, что я не играю за его команду, — он мелодраматично вздохнул, затем усмехнулся. — В любом случае. Я дам тебе немного поспать. Если тебе что-нибудь понадобится, просто крикни. Я на диване, и у меня чуткий сон, — затем он добавил: — Не то что мой брат, который мог бы проспать всю войну, если бы вообще мог спать.

— Спасибо тебе, Джейк, и спасибо тебе за то, что остаешься здесь, со мной.

— У меня не было выбора, — бросил он через плечо с намеком на улыбку в его словах, прежде чем закрыть дверь и оставить меня в тихой комнате совсем одну.

Я старалась не думать об Алексе и звуке его ног, врезающихся в мебель, когда свернулась калачиком и в конце концов провалилась в беспокойный сон.

Я проснулась с затуманенным разумом и зудящим чувством в душе. Ссора с Алексом оставила неприятный привкус у меня во рту, и никакое количество Колгейта не смыло бы его. Я лежала в своей новой временной кровати и думала о том, насколько я действительно одинока в этом мире. Я бесконечно благодарна Джастину и Джейку за их поддержку, но они принадлежали Литтл-Хоуп, а я нет.

Мой дешевый флип-телефон зазвонил, и я удивлена и напугана одновременно. У меня не было никого, кто мог бы узнать о моем самочувствии, кроме моего бывшего говнюка. Я сделала глубокий вдох, прежде чем потянуться за ним, ожидая увидеть новый набор угроз, но вместо этого получила приятный сюрприз от Кайлы.

— Встретимся снаружи. Когда выйдешь через парадную дверь, поверни налево и иди к книжному магазину. Я здесь.

А потом еще одно.

— Ничего не ешь.

Удивленная и заинтригованная, я начала отвечать ей, но мои пальцы продолжали нажимать не на те кнопки. Я раздражилась и нажала на звонок.

— Устала думать, как справиться со своим старым динозавром? — начала она, затем добавила, не дожидаясь моего ответа: — Ты готова?

— Нет, — застонала я, — я только что проснулась.

— Очень жаль. Днем мне нужно быть в Спрингфилде, но утро у меня свободное. Так что надень что-нибудь, чтобы прикрыть свою задницу, и спускайся.

— Прекрасно, — снова застонала я, хотя в глубине души рада, что она здесь.

— Подожди! Сначала почисти зубы!

— Неа, — я протянула на букве "а". — Ты получаешь всю меня, — засмеялась я и повесила трубку.

Я тихонько выглянула из своей комнаты, стараясь не разбудить Джейка. Но он уже ушел. Наверное, долг звал. Я быстро почистила зубы и ополоснула лицо водой. Она не дала мне времени на душ, поэтому привела себя в порядок естественным образом.

Я спустилась по лестнице, а затем сквозь ухмылки смазанных чуваков вышла из гаража, следуя указаниям Кайлы. Она ждала меня на скамейке у книжного магазина с двумя чашками кофе и пакетом из магазина Марины. На ней крутые черные кожаные брюки, светло-красная куртка и белая шапочка, подчеркивающая ее пепельно-русые волосы. Она выглядела одновременно милой и горячей.

Я плюхнулась рядом с ней на скамейку и с благодарностью приняла чашку.

— О, здорово, — я застонала от первого глотка — кофе действительно делал жизнь лучше, что бы ни говорили люди. — Почему ты здесь прячешься? — спросила я, когда мне наконец удалось прохрипеть после того, как кофеин достиг своей цели.

— Э-э-э, — многозначительно протянула она, прищелкивая языком и кивая головой в ту сторону, куда я вошла, — тебе действительно нужно спрашивать?

Я с вызовом приподняла обе брови.

— Наверное, я не думала, что ты будешь прятаться в тени, как вампир, когда Джастин рядом.

— Он всегда рядом, — легкомысленно ответила она, пожимая плечами. — Это не значит, что я не буду стараться избегать его, когда это возможно.

Я почувствовала, что ее настроение все больше ухудшалось, поэтому поменяла тему.

— Спасибо за кофе, это было то, что мне было нужно этим прекрасным утром, — затем я указала на сумку: — Что у тебя там?

— О, я забыла, — она передала ее мне, — я купила тебе BLT. Решила, что бекон не повредит после того, что ты пережила вчера.

Я чуть не подавилась кофе.

— Что я пережила?

— Пережила ночь в гнезде гадюки? — уточнила она с четким вопросительным знаком в конце и округлила глаза, предполагая, что я хотела добавить что-то еще. Но я этого не сделала. По крайней мере, не сейчас, когда утро больше не казалось таким унылым.

— Да, Джейк не такой уж плохой.

— Конечно, нет, — саркастически протянула Кайла. — У меня по крайней мере дюжина неоплаченных штрафов от него. Мой кошелек больше не такого высокого мнения о нем.

Затем, после паузы, она добавила.

— Не то чтобы когда-либо был. Неважно, пойдем прогуляемся. Я хочу показать тебе Литтл-Хоуп с точки зрения туземца.

Следуя за индивидуальной импровизированной экскурсией Кайлы по Литтл-Хоуп, пережевывая мой потрясающий BLT и слушая ее рассказы о местных жителях, я полностью погрузилась в жизнь маленького городка. Я всегда жила в Балтиморе, поэтому у меня никогда не было такой связи с окружающими. Обычно мы просто занимались своими делами, особо не общаясь. Но здесь люди видели других. Они спрашивали, как у тебя дела и хорошо ли ты себя чувствовал. Все знали Кайлу, но не всем она нравилась, это все, что я могла сказать. Они бросали на нее подозрительные взгляды, словно ожидая взрыва бомбы. Если бы мне пришлось называть имена этих людей, я бы назвала их — чопорными придурками с палками в задницах, но я рада признать, что они составляли меньшинство населения Литтл-Хоуп.

Я бросила взгляд на Кайлу, но она настолько поглощена рассказом о миссис Дженкинс и ее знаменитых растениях, что не заметила никакой враждебности, которая могла бы быть брошена в ее сторону. Когда следующий посетитель бросил на Кайлу недовольный взгляд, я нахмурилась и почесала нос средним пальцем. Дама средних лет, сжимающая в руке жемчуг, в дорогом кашемировом пальто, чуть не подавилась своим языком, прежде чем развернуться, взлохматить прическу и отправиться по своим делам. Хорошо. Не лезь в дела моей подруги.

Как только я подумала о Кайле как о своей подруге, в моей груди разлилось теплое чувство. Я думала, это то, чего нам обеим не хватало. Затем я сделала то, чего никогда не делала, потому что каждый раз, когда я видела это в кино или на улицах, меня чуть не тошнило — я взяла ее за руку и переплела наши пальцы. Она замолкла и посмотрела на наши руки. Секунду. Две. Десять. Пока я не начала чувствовать себя идиоткой и не собралась отдернуть руку — тогда на ее лице расплылась широкая улыбка, и она сжала мою руку, продолжая говорить о миссис Дженкинс и ее безумном обожании своих комнатных растений, как будто это самое естественное для нас занятие в мире.

Следующие пару дней пролетели незаметно. Джастин то приходил, то уходил из квартиры, в основном работая в своем магазине. Джейк вернулся к себе, как только Джастин снова стал нормальным человеком после инцидента с бессонницей.

Я сделала небольшую уборку в доме, потому что мне нужно было что-то сделать и как-то отблагодарить его. Хотя у меня были деньги и нет проблем с их использованием, у меня такое чувство, что Джастин не собирался на это соглашаться. История Кайлы продолжала терзать меня, но я решила дождаться подходящего момента, чтобы спросить.

Что касалось Алекса, я не видела его после того инцидента. Я переписывалась с Кайлой, и она сказала, что видела все происходящее возле его грузовика из окна закусочной — вместе с другими посетителями, и, конечно же, это было темой дня. Двух дней, если быть точной. Хорошо, что она не видела, что произошло в доме Джастина, и я думала, это должно остаться только между людьми, присутствующими во время этого очень поучительного разговора. Поучительно, потому что я наконец поняла, что Алекс думал обо мне — надоедливой, которая всем мешала жить. Но почему я здесь? Да, я ждала, когда починят мою машину, но если бы я действительно захотела — действительно хотела — я могла бы найти попутку отсюда. Но я этого не сделала и до сих пор не делала. Даже после обидных слов Алекса я все еще здесь, в свободной спальне в квартире Джастина. Я долго искала место, которое могла бы назвать домом, но Литтл-Хоуп — это не мой дом. Итак, почему у меня такое чувство, что я пока не хотела отсюда уезжать?

Сегодня я решила возобновить свои утренние пробежки, поэтому проснулась в шесть утра, натянула леггинсы, старую толстовку, достаточно теплую для прохладного утра, надела наушники и отправилась в лес. Магазин Джастина — одно из последних зданий на тупиковой улице, и находилось оно всего в двухстах футах от опушки леса. Я гуляла там вчера, и там было много расчищенных троп, подходящих для пробежки.

После короткой разминки я начала бежать со своей обычной скоростью, и примерно через милю мышцы моих ног горели от знакомого мучительного удовольствия. Мне не хватало этого ощущения, поэтому я впитывала все это, наслаждаясь каждым покалыванием в напряженных мышцах.

Пока внезапно не возникла ослепляющая боль в затылке, и я с криком упала вперед, выбрасывая руки вперед, чтобы не удариться лицом о землю.

Прежде чем я успела посмотреть, что меня ударило, сбоку раздался удар, сильный, от которого у меня перехватило дыхание. Я перекатилась на спину и как можно сильнее ударила ногами в нападающего, пытаясь хорошенько его рассмотреть. Все это слишком знакомо. Слишком… ожидаемо. Еще один удар в грудную клетку, и я застонала, хватая ртом воздух. Он ткнул меня лицом в землю, и я заплакала от боли. Я знала, что сказала, что унесла бы свои знания о деньгах с собой в могилу, но я еще не была готова к этому.

Когда я громко всхлипнула, его вес тяжело навалился на мой позвоночник, моя рука заломлена за спину, его внезапно оторвали от меня. Я услышала несколько тяжелых, отчетливых ударов плоти о плоть, и когда мне удалось подняться на четвереньки и отползти на безопасное расстояние, я обернулась и увидела, как Алекс выбивал все дерьмо из моего противника.

Однако он совсем не тот, кого я ожидала увидеть. Я ожидала увидеть Эрика, потому что ему нравилось заходить сзади и оставлять синяки там, где другие их не увидели бы, но я никогда раньше не встречала этого парня. Сейчас немного трудно сказать, когда лицо мужчины превратилось в кровавое месиво, но я точно знала, что это не мой бывший. Эрик намного ниже этого парня и всего на пару дюймов выше меня, в то время как этот парень высокий и худощавый; Эрик сложен как танк, с широкими плечами и толстой шеей. Эрик поддерживал свою идеально уложенную каштановую гриву с помощью стрижки за двести долларов, в то время как этот парень выглядел так, будто не прикасался к своим волосам год. Эрика никогда бы не застали в таком растрепанном состоянии. Он должен был хорошо выглядеть, чтобы представлять свой бренд дорогостоящей незаконной деятельности.

— Алекс, остановись.

Мой голос хриплый и едва громче шепота. Возможно, даже если бы он услышал меня, он все равно не остановился бы.

— Алекс, — сказала я громче. Он зашел слишком далеко в своей ярости. — Алекс, пожалуйста, — умоляла я.

Мой голос сорвался, когда я произнесла это, и он посмотрел на меня, снова подняв руку.

Он медленно встал, мой нападавший лежал под ним без сознания, избитый до неузнаваемости. Глаза Алекса яростные и темные, кулаки все еще сжаты.

— Я хочу, блядь, разрушить…

— Я знаю.

Я прислонилась к ближайшему дереву и закрыла глаза, тошнотворно осознавая каждый дюйм боли, который испытывала.

Алекс посмотрел на мужчину сверху вниз, прежде чем поднял его за воротник и заглянул в лицо.

— Ты его знаешь? — его голос напряженный и сдержанный.

Я хотела, чтобы он подошел ко мне и обнял, но я слишком напугана, чтобы просить его об этом. Не тогда, когда он выглядел так, словно хотел убить все, что находилось у него в поле зрения, способное дышать.

Должно быть, он заметил мой страх, потому что сделал несколько глубоких, успокаивающих вдохов и приблизился ко мне. Он сел на корточки рядом со мной и нежно коснулся моего бледного лица, затем осмотрел мои руки. Когда он перешел к моим ребрам, я вскрикнула. Его челюсть сжалась, а мышца рядом с глазом подергивалась в безумном стаккато.

Он осторожно поднял мою рубашку, и его ноздри раздулись. Вены на его шее напряглись, сонная артерия заметно пульсировала, и он сделал движение, чтобы вернуться к парню, который застонал от боли на земле. Я схватила Алекса за рукав.

— Пожалуйста, останься со мной.

После долгой секунды напряженного сглатывания он кивнул и достал телефон из кармана джинсов. Когда кто-то ответил на другом конце линии, он инструктировал без предисловий:

— Старая тропа к водопаду, в двух милях вниз от указателя. Иди сюда. Сейчас. Или у тебя в округе будет дело об убийстве.

Затем он повесил трубку. Итак, это, должно быть, Джейк или Кен, парень-шериф, о котором я слышала. «Хорошо, — сказала я себе. — Правоохранительные органы должны поднять мне настроение».

Когда мужчина, подружившийся с грязью слева от нас, пробурчал что-то невразумительное, Алекс через секунду оказался рядом с ним. Он снова заставил его замолчать одним ударом и потащился обратно ко мне, не говоря ни слова. Присев на корточки рядом с моим полусогнутым телом, он осмотрел мой живот, а затем старался не ткнуть пальцем в несколько симпатичных фиолетовых синяков, уже образовавшихся на моем торсе и животе. Его глаза встретились с моими, когда его пальцы скользнули по синякам, касаясь без нажима. Он такой нежный, что я почти могла сказать себе, что он никогда не был жестоким, хотя это было продемонстрировано лично мне не менее минуты назад. Я должна бояться его, потому что я только что воочию увидела только начало того, что он мог сделать с человеческим телом, но я не боялась. Я чувствовала себя в безопасности, он здесь, и теперь ничто не причинит мне вреда. Это наивное ощущение в первую очередь привело меня к неприятностям, но я ничего не могла поделать со своими чувствами. Не больше, чем я могла повлиять на поведение Алекса.

— Где болит больше всего? — его голос хриплый, даже больше, чем обычно.

— Мой живот. И ребра. И совсем немного.

Очень сильно болит.

Он мне не поверил и продолжил осматривать свежеобразующиеся синяки. Когда он коснулся моих ребер, я вздрогнула. Да, у меня там, возможно, было несколько переломов. Удары были жестокими, и у меня не было шанса защититься. Хотя прямо сейчас трудно сказать, потому что все болело.

Он не смотрел мне в лицо и не сводил глаз с моего тела.

— Алекс, — тихо позвала я его, потому что я всего в футе от него, в то время как он так далеко от меня. Он не отреагировал, поэтому я повторила его имя громче. — Алекс!

Ничего.

— Ради всего святого, Алекс, посмотри на меня!

— Я не могу, — выдавил он сквозь зубы.

— Я тебе настолько противна?

Такое сильное дежавю. Мой бывший муж не мог смотреть мне в лицо после того, как дал пощечину. Это, наконец, привлекло внимание Алекса, потому что его обжигающий взгляд нашел мой.

— Если я увижу хотя бы царапину на твоем лице… — он оборвал себя, сделал глубокий вдох и заключил: — В конце концов, я убью этого ублюдка.

Успокойся, сердце мое.

Этот человек только что признался в своем желании убить другого человека ради меня, и я растаяла в своих штанах. Даже острые боли, казалось, прошли. Как раз в тот момент, когда я собиралась сказать то, о чем позже наверняка могла пожалеть, рев автомобильного двигателя заглушил звук нашего тяжелого дыхания: моего — от боли и разочарования, и его — от напряжения, отговаривающего себя от убийства.

Затем лицо Алекса внезапно изменилось. И… вот оно.

— Какого хрена ты тут делала одна? — он закричал.

— Я бегала трусцой, — слабо прошептала я.

Так вот, идея бегать трусцой по лесу, когда мой жестокий бывший пытался выследить меня, звучала совсем не умно.

— Бег трусцой? Ты, блядь, бегала трусцой? Одна? Здесь? Ты что, с ума сошла?

Я снова превратилась в свернувшийся клубок страха.

В поле зрения появилась полицейская машина, которая двигалась к нам и спасала меня от Алекса. Парень примерно того же возраста, что и Алекс, выпрыгнул с водительского сиденья и побежал к нам. Он красив в классическом, чрезмерно совершенном, почти скучном смысле, и он ужасно похож на Алекса, только в немного более цивилизованной версии. Он опустился на колени рядом со мной и спросил спокойным, уверенным голосом:

— Мэм, я шериф Бенсон. С вами все в порядке?

— Конечно, она, блядь, не в порядке. Посмотри на нее. На нее, блядь, напали, — усмехнулся Алекс, и я вздрогнула.

— У меня нет никаких сломанных костей, просто несколько сильных ушибов. Ему, — я указала на все еще лежащее ничком тело, — может понадобиться скорая помощь.

— Ни хрена ему не понадобиться, — снова зарычал Алекс.

— Ладно, давайте все успокоимся, — сказал полицейский, затем повернулся ко мне. — Вы можете рассказать мне, что произошло?

Я ожидала, что Алекс перебьет меня, но он смотрел на меня, тоже ожидая ответа. Верно.

— Я совершала пробежку.

— Да, умный ход, — подхватил Алекс, все еще сердитый.

— Алекс.

Коп прервал его тем властным тоном, который заставлял солдат повиноваться, и это, казалось, подействовало на Алекса, который с хмурым видом сжал челюсти.

— Продолжайте, мэм.

— Меня зовут Фрейя, — он кивнул. — Итак, я бежала, и меня толкнули сзади. Меня несколько раз пнули.

Алекс так быстро выдохнул, что это прозвучало похоже на звук раздраженного быка, готового броситься в атаку.

— Потом Алекс нокаутировал его. Остальное вы знаете.

— Что именно означает ‘остальное’? — осторожно спросил шериф Бенсон.

Я перевела взгляд с полицейского на Алекса, затем на тело, лежащее на земле, и обратно на Алекса.

— Алекс остановил его от нападения на меня.

Коп посмотрел на поверженное тело.

— Похоже, он сделал немного больше, чем просто остановил его.

— Мне тоже удалось ударить его несколько раз, — быстро добавила я, потому что не хотела, чтобы у Алекса были неприятности.

Я не знала характера его отношений с полицейским, но он уже выглядел подозрительным из-за того, что Алекс немного перестарался с задачей защиты. Слабая улыбка появилась на губах Алекса.

Коп снова посмотрел на меня, приподняв бровь.

— Я уверен, что так и было.

— О, действительно так и было. Я маленькая, но могучая, — поспешила добавить я, но, возможно, немного переборщила, потому что полицейский подавил смешок, прежде чем пошел проверить нападавшего.

— У него есть пульс, — сообщил он.

— К сожалению, — пробормотал Алекс себе под нос, и коп бросил на него укоризненный взгляд.

— Я отвезу его в участок, — заключил шериф, прежде чем обратился конкретно ко мне. — Вам нужно будет приехать туда, чтобы дать показания после больницы.

— Мне не нужна больница.

Я уже знала серьезность своих травм, и мне не потребовалось пребывание в больнице или даже рентген. У меня раньше были такие синяки, они ужасно болели, но не опасны для жизни и заживали сами по себе. И если у меня будет перелом, он заживет примерно через неделю, если я дам время.

— Тебе нужна, — возразил Алекс.

— Поверь мне, я знаю, когда она мне нужна. И сейчас — нет. Я в порядке.

Должно быть, мои слова были неправильными, потому что Алекс зарычал. Действительно зарычал, как будто он дикий зверь, и вместо того, чтобы звучать странно из человеческого горла, для меня это прозвучало возбуждающе. Плохая, очень плохая Фрейя.

— Могу я просто дать показания здесь?

— К сожалению, не можешь.

Коп извиняющимся тоном покачал головой, одновременно надевая наручники моему, теперь уже слегка хрюкающему нападавшему. Он дел ему пару пощечин, и тело относительно ожило.

— Кеннет, — голос Алекса звучал немного громче, чем необходимо.

Полицейский вздохнул.

— Хорошо, будь там завтра утром. Но за это ты придешь на ужин в воскресенье. Мама скучает по тебе.

Потрясенная, я повернула голову в сторону Алекса как раз вовремя, чтобы увидеть, как он сжал челюсти и послал шерифу — своему… брату? — свирепый взгляд, который мог вызвать лесной пожар.

— Она не моя мать.

— Вполне может быть, потому что она помогла вырастить твою неблагодарную задницу. Так что не будь мудаком и приходи на ужин. Мисс Фрейя может сегодня отдохнуть, — резюмировал он, указывая на меня, прежде чем снова повернуться к Алексу, — а ты приходи на ужин в воскресенье. Таков уговор.

Я почувствовала, как внутри Алекса закипал гнев, его челюсть ходила взад-вперед. Я открыла рот, чтобы согласиться поехать в участок прямо сейчас, когда Алекс резко выпалил:

— Хорошо.

И от этого у меня по телу разлилось тепло. Он явно не хотел идти на этот ужин со своей семьей, и, вероятно, на то была веская причина, но он все равно согласился. Из-за меня. Слезы обожгли уголки моих глаз, и я быстро заморгала, чтобы они не упали и не смутили меня.

Лицо полицейского осветилось, как будто он только что выиграл в лотерею.

— Отлично! Решено. А теперь позвольте мне подбросить вас, куда вам нужно.

— Ты можешь отвезти меня к Джастину?

Когда я спросила об этом, его брови взлетели в стратосферу, почти исчезая навсегда.

— Ты живешь у Джастина? — он спросил, чтобы подтвердить это, как будто идея моего присутствия там абсурдна.

Он посмотрел на своего брата, прежде чем снова сфокусировался на мне.

— Да. Ты можешь меня подвезти? — я облизнула пересохшие губы и почувствовала вкус крови.

Вкус не из тех, что навевал счастливые воспоминания, и я боролась с дрожью.

— Конечно. Мы забросим этот экземпляр по дороге.

Он схватил указанный экземпляр и затолкнул его на заднее сиденье патрульной машины, крепко держа его за голову. Нападавший едва двигался, не говоря уже о разговоре, но это, похоже, не беспокоило шерифа Бенсона; его подход к общению с этим человеком не был полной противоположностью подходу Алекса, о чем свидетельствовала не слишком вежливая манера, с которой он запихивал его внутрь и захлопнул за ним дверь.

Алекс подошел ко мне, и я подняла руку в надежде, что он поможет мне подняться на ноги — на данный момент задача казалась мне непреодолимой в одиночку. Вместо этого он обхватил меня одной рукой за спину, другой подхватил под колени и поднял.

— Что ты делаешь? — я удивленно выдохнула.

— Забираю тебя с собой, — его голос полон решимости.

— Куда? — спросила я, надеюсь, мой тон звучал не слишком обнадеживающе.

Он только что выгнал меня, а я уже хотела вернуться. Разве я не любительница наказаний? Мой собственный маркиз де Сад, ни больше ни меньше.

— Домой.

— А как же Джастин? — спросила я.

Я старалась говорить как можно более нейтрально и не показывать, что втайне я так хотела оказаться подальше от своих проблем в его сильных объятиях.

— Забудь о нем.

— Что ты делаешь, братан? — донеслось со стороны патрульной машины.

— Она останется со мной. Завтра я отвезу ее в участок, — заявил он шерифу Бенсону (я пока не могла заставить себя даже думать о нем как о Кеннете, не то чтобы он мне предлагал) через его плечо.

Я бросила быстрый взгляд на полицейского, и на его губах появилась легкая удовлетворенная улыбка. Весь чертов город сводников. Сначала Донна, потом Джастин, теперь Бенсон.

— Тогда ладно. Увидимся завтра и в воскресенье. Такое чувство, что Рождество наступило раньше! — он приветствовал меня с широкой улыбкой на лице и запрыгнул в машину.

— Отпусти меня, Алекс, — попросила я, желая, чтобы мой голос звучал твердо, но вместо этого он звучал мягко и жалобно.

— Нет.

— Ты не можешь нести меня всю дорогу до своего дома, — попыталась я снова.

— Кто это сказал?

— Природа, например, — ответила я. — Я вешу… много фунтов, если хочешь знать.

Я оборвала себя, прежде чем выложила бы все начистоту. Некоторые вещи должны оставаться в секрете.

— Это не важно.

У него быстрый и уверенный темп. И я не полулегковес. Сто пятьдесят пять фунтов тяжелых костей и прочего хлама позвякивали в моем потрясающем теле.

— Алекс, пожалуйста, отпусти меня.

Я действительно почувствовала себя неуютно в таком состоянии.

Он немедленно остановился.

— Почему? Тебе больно? Я делаю тебе больно? — его глаза блуждали по моему лицу.

— Нет. Мне просто неловко, что тебе приходится нести меня, как какую-то… жертву.

Вот, я это сказала.

Он нашел мой взгляд и удержал его.

— Прямо сейчас я ничего так не хочу, как вот так обнимать тебя.

— Почему? — прошептала я.

— Потому что это лучший способ убедиться, что я не вернусь, и убью придурка, который причинил тебе боль, — его голос звучал так серьезно, что я почему-то ни на секунду в нем не сомневалась.

— Хорошо, — тихо ответила я и крепче обняла его за шею.

— Кроме того, я перевозил более тяжелых людей на большие расстояния.

Верно, его подготовка во флоте, должно быть, была жестокой.

— И дом не так уж далеко отсюда. Примерно в миле или около того.

— Как это возможно? — спросила я.

— Ты зашла довольно глубоко в лес, Фрейя. К тому же, если ты поедешь по дороге к моему дому, она извивалась на всем пути, но из города прямой путь через лес намного короче.

Я расслабилась в его объятиях, все еще пытаясь удержать хотя бы часть своего веса.