Призрачные сердца

Глава Третья

ФРЕЙЯ

Я проснулась от звука стука в мое окно. Снова. Это уже входило в привычку.

— Какого хрена ты здесь делаешь? — грубый голос прорвался сквозь мое сонное полубессознание.

Высокая фигура в уже знакомой кепке нагнулась, чтобы заглянуть в окно.

— Я бы с радостью уехала, но не могу.

Мой собственный голос мне незнаком. Держу пари, я была в глубоком сне, когда этот придурок разбудил меня.

— Почему?

— Колесо подвело, так что я застряла здесь.

Я случайно ударилась коленом о руль и застонала от боли.

Он что-то пробурчал себе под нос, прежде чем добавил более связно:

— Ты не можешь позвонить кому-нибудь, чтобы за тобой заехали?

— Я уверена, ты прекрасно понимаешь, что я не из здешних мест. Это должно все объяснить.

Я отвернулась на другой бок и снова стала засыпать.

— Какого хрена ты сейчас делаешь?

Он определенно рычал.

— Пытаюсь уснуть. Ты не возражаешь? — я бросила на него взгляд через плечо.

— Вообще-то, да. Ты на моей территории.

— Эта машина — моя собственность, — самодовольно парировала я.

— Ну, твоя собственность находится на моей собственности, и я бы хотел, чтобы она была вне нее. Сейчас, — его ноздри раздулись.

Я вздохнула.

— Не знаю, можешь ли ты понять, но в данный момент я буквально ничего не могу сделать, — я раскинула руки так широко, как только могла в тесном пространстве. — Утром я выйду на дорогу и поеду автостопом.

— Открой дверь, — зарычал он.

— Нет. Уходи.

Теперь я немного напугана. Очень. Этот огромный мужчина, похожий на гризли, рычал на меня через мое окно, которое сейчас казалось слишком хрупким, и, похоже, он не очень рад видеть меня снова.

— Открой. Дверь, — он делал ударение на каждом слове, отчего я чуть не описалась.

— Зачем? Чтобы ты мог доказать, что я неправа и убить меня? — я закричала.

Он покосился на меня.

— Нет. Я подвезу тебя до города.

— Меня не нужно подвозить в город.

Прядь волос упала мне на глаза, и я попыталась раздраженно откинуть ее в сторону.

— Ты только что сказала, что поедешь туда утром.

— Да, утром. Что я там буду делать сейчас?

Теперь я полностью проснулась. «Большое тебе спасибо за такой спокойный сон, невоспитанный бегемот», — ворчливо думала я про себя. И, как ни странно, все, что мне нужно, — это поспать. Жизнь в бегах истощала энергию, как ничто другое. У меня такое чувство, что я могла бы проспать пятьдесят часов подряд.

— Я не знаю, — саркастически выплюнул он. — Как насчет того, чтобы остаться в Танцующем пони, и убраться нахуй с моей земли?

— Ну разве ты не умник? — я притворно улыбнулась ему. — Они полностью забиты. Меня нужно подвезти — утром — чтобы я могла съездить в другую автомастерскую и починить свою чертову машину, потому что я совершила ошибку, положив все яйца в эту, — я указала на него, — корзину.

Его рычание стало еще громче.

— Вылезай из машины.

— Нет, чувак, — я снова покачала головой, широко раскрыв глаза. — Ты серьезно пугаешь меня прямо сейчас.

Он отступил назад и сделал глубокий вдох.

— Просто выйди из машины, чтобы я мог тебя подвезти.

— Куда? — подозрительно спросила я.

Разве я только что не сказала, что мне некуда идти? Он подвезет меня до ближайшей скотобойни?

Он зажал переносицу и сделал глубокий вдох.

— Господи, женщина, ты можешь остаться на моем диване до конца ночи. Утром я отвезу тебя в город.

Из его глаз исчезла вся борьба. Я посмотрела на него еще раз и попыталась прислушаться к своим паучьим чувствам. Они тихие. Я не почувствовала исходящих от него опасных флюидов, но потом вспомнила предупреждение Джейка. Я прикусила губу. Он увидел мою нерешительность и закатил глаза, затем сказал мне почти раздраженным голосом:

— Эта подъездная дорожка ведет к главной дороге. Некоторые люди поворачивают не туда. Ты же не хочешь оказаться здесь, когда какой-нибудь дальнобойщик решит поискать место для сна. Или медведь решит, что от тебя слишком хорошо пахнет, чтобы отказаться.

Он не ошибался. Выбор из двух зол — этот огромный человек, похожий на медведя, или неизвестный водитель грузовика — да, выбор очевиден. Но он сильно ошибался насчет запаха. Любой медведь с криком убежал бы, если бы оказался в непосредственной близости от меня.

В его словах был смысл, и в этот момент я слишком устала, чтобы даже беспокоиться, убил бы он меня топором. Я открыла дверь и взяла ключи и сумку, прежде чем последовала за ним к его грузовику и забралась внутрь. Сразу же меня поразил восхитительный запах. Он темный и пряный. Это не химический запах, так что, похоже, это не одеколон или освежитель воздуха, но он… мужской. И старая кожа, и тяжелый мужской пот. Я не знала, что это сочетание могло быть таким смертельным.

Поездка до его дома короткая и тихая. Я увидела на приборной панели, что сейчас половина второго ночи.

— Что ты тут делал так поздно? — спросила я, выходя из машины, когда он подъехал к уютному коттеджу, который называл домом.

Отпирая дверь, он что-то пробормотал себе под нос, чего я не могла разобрать, но я не попросила его повторить. Он, вероятно, был на заднем дворе, хоронил какого-то любопытного типа. Я снова вздрогнула — не лучшая мысль, когда входишь в дом незнакомца. Ну, больше не незнакомец. Я знала его имя. Вроде того. Фамилия не имела значения. К тому же, Донна знала, что я, возможно, направилась в эту сторону. Если я пропала бы, держу пари, офицер Джейк будет гореть желанием припереть городского чудака к стенке.

Упс. Получилось не так, как я задумывала, но я все равно поместила картинку в свой банк отшлепков.

Честно говоря, он тоже меня не знал, но все же рисковал со мной. Не многие так поступали.

Он зашел внутрь, не приглашая меня следовать за ним, но я все равно пошла за ним и осторожно закрыла дверь, пока изучала обстановку. Я удивлена домашним уютом. Это открытая концепция, всего одна большая комната с двумя дверями в дальнем конце — спальня и ванная, я полагала, — маленькая открытая темно-вишневая кухня, уютный камин с настоящим огнем (настоящее удовольствие) и коричневый диван, который выглядел так божественно, что мне захотелось немедленно лечь на него. Это также могло быть связано с божественной идеей впервые полностью вытянуть ноги во время этой долгой поездки. В интерьере преобладали темные тона, лишь кое-где встречались яркие штрихи в виде пары подушек пастельных тонов, красного покрывала и оранжевых фигурок медведей на полках и над камином. Медведи… хм… вообще ничего подозрительного.

— Можешь занять кровать, — проворчал Алекс, кивая в сторону открытой двери спальни. — Вон там.

— Где ты будешь спать? — спросила я.

— Диван.

Я посмотрела на диван. Это стандартный диван с тремя сиденьями. Выглядел достаточно комфортно, но затем я присмотрелась к нему. Он безумно высокий. На самом деле, я никогда не была так близко к человеку его габаритов. Он на семь, может быть, восемь дюймов выше меня, а размах его плеч вдвое больше моих. И я не миниатюрная красавица. Я не невысокая, и у меня тело опытной бегуньи. И все же он меня пугал. Ужасно.

Он позволил мне оглядеть его с головы до ног, его взгляд скрыт в тени этой ужасной кепки. Боже, я ненавидела эту кепку. Жаль, что я не могла увидеть его глаза.

— Ты слишком большой для этого дивана. Я буду спать там.

Я подошла к своему собственному спальному месту и села на мягкие подушки. Это рай.

— Я спал в местах и похуже, — проворчал он.

— Я тоже, — я свернулась калачиком на диване и громко зевнула. — Я проснусь через пару часов, и тогда больше не буду мешать тебе.

Я не услышала, ответил он или нет, прежде чем поддалась тяжести век и заснула.

Я проснулась от запаха свежесваренного кофе и щебета птиц на ближайших деревьях. Прежде чем открыть глаза, я улучила секунду, чтобы расслабиться в пушистом одеяле, которое лежало у меня на плечах. Я не помнила, чтобы накрывала себя им прошлой ночью, так что Алекс, должно быть, сделал это, пока я спала. Тот же запах из машины окутал меня, и мне захотелось зарыться в него.

Я услышала, как Алекс что-то готовил на плите, и, моргнув, открыла глаза, чтобы найти его. Я не смогла сдержаться от стона, когда мое тело вспомнило, что мы больше не застряли в машине, и как бы я ни старалась подтягиваться тихо, Алекс повернулся и посмотрел на меня. На нем черная куртка "Хенли" с длинным рукавом, темные поношенные джинсы и, конечно же, выцветшая темно-синяя кепка. У меня не было возможности рассмотреть его как следовало, когда я впервые встретила его, потому что я была напугана, разозлилась во второй раз у его двери и устала в третий. Теперь я могла оценить его.

Его темные волосы немного отросли и вились по краям этой ужасной кепки. Шрамы на его лице в утреннем свете выглядели все так же. Ни лучше, ни хуже. Они просто… были. Смотреть на это неприятно в любом случае, но не настолько плохо, чтобы заставить меня пуститься наутек.

Он наблюдал, как я наблюдала за ним, когда он прислонился к гранитной кухонной стойке с чашкой кофе в руке, отвечая мне пристальным взглядом. Его взгляд скользнул вниз, прежде чем в уголках его губ появилась едва заметная усмешка, которую он пытался скрыть, наклоняя кружку.

Я опустила взгляд и заметила, что мои соски просвечивались сквозь футболку. Когда я легла спать в машине, то не ожидала компании. Я скрестила руки на груди и натянула улыбку.

— Тебе следовало разбудить меня раньше.

Он пожал плечами и ничего не ответил, прежде чем указал на дверь рядом своей спальни. Через открытую дверь я увидела смятые бежевые простыни с того места, где он спал. Черт, это образ.

— Ванная там.

Моя улыбка исчезла.

— Хорошо. Спасибо.

Я схватила свою сумку и понеслась в ванную, даже не позволяя себе еще раз заглянуть в его спальню, затем закрыла дверь и проверила, заперта ли она. Я все еще чувствовала, что он смотрел на меня, и быстро осмотрела маленькую ванную комнату, странное ощущение поселилось у меня в животе.

Ванная комната чистая и простая. Душ, туалет и маленький белый туалетный столик — вот и все, что здесь было. Я расслабилась.

Я заглянула в аптечку, но там всего несколько бритвенных принадлежностей, зубная щетка (только одна, что, если хотите знать, очень важная информация) и два пузырька с таблетками, выписанными по рецепту. Обе полные. Я спорила сама с собой, хотела ли я посмотреть на названия на бутылках и понять, узнала бы я, для чего они использовались. Я узнала бы. Я так и сделала бы. Но парень предложил мне постель, чтобы ко мне не приставали на дороге как люди, так и медведи, так что, по крайней мере, я уважать его частную жизнь. Я закрыла шкаф и позаботилась о своих потребностях.

После самого горячего душа во вселенной, облегчения по сравнению с жалкими душевыми, которые мотели предлагали мне до сих пор на протяжении моего путешествия, я снова почувствовала себя человеком.

Я завернулась в полотенце, затем со стоном откинула голову назад, когда поняла, что забыла сменную одежду в машине, так как взяла только сумочку.

Я открыла дверь и заглянула в спальню Алекса, стараясь не смотреть по сторонам, потому что меня сюда не приглашали, заметила стопку аккуратно сложенных футболок на комоде прямо у двери. Идеально. Он мог убить меня за это, но, по крайней мере, я умерла бы с нетронутой скромностью, а не с обнаженным торсом. Темно-серая футболка, которую я вытащила из верхней части кучи, дошла мне до середины бедра, что идеально сочеталось с отсутствием нижнего белья.… из чего я сделала вывод, что, возможно, я заговорила слишком рано. Я ни за что не надела бы свои грязные трусики. Повседневные прокладки могли завести тебя далеко.

Я вышла на кухню, и кружка с кофе застыла у губ Алекса. Сейчас он сидел за квадратным обеденным столом, разумеется, в той же кепке, но его взгляд прикован к моему наряду.

— Во что, черт возьми, ты одета? — он зарычал, ударяя кружкой по столу, так что оставшаяся жидкость расплескалась повсюду.

— Вся моя одежда в машине, и я давно не принимала душ, — пыталась объяснить я, уже зная, что никто не услышал бы.

— Не моя проблема, — зарычал он сквозь стиснутые зубы.

— Я не могу надеть то же самое, — слабо пыталась возразить я.

Я знала, что позволяла себе вольности, одалживая его рубашку, но не ожидала… ну, этого.

— Не моя проблема, — повторил он и медленно встал.

Я сглотнула внезапный прилив страха. Возможно, офицер все-таки был прав.

— Я отнесу ее в химчистку и верну тебе, обещаю, — быстро заверила я его, пытаясь успокоить. — Или куплю новую. Мне действительно сейчас нечего надеть.

Мой голос становился тише, в то время как его — громче, и я ненавидела себя за это. Я ненавидела эту привычную реакцию моего тела на присутствие альфа-самца. Я думала, что излечила себя от этой болезни. Похоже, я ошибалась.

Его челюсть снова сжалась, и я увидела, как сузились уголки его глаз под этой чертовой кепкой.

— Прекрасно, — огрызнулась я. — Ты хочешь, чтобы я это сняла?

— Да, — зарычал он, и я подействовала раньше, чем успела подумать — повернулась, стащила футболку, бросила ее на стул и направилась к дивану, где завернулась в одеяло, которое оставила там ранее.

Тишина в комнате удушающая, но я повернулась, чтобы посмотреть на него, пока шла к двери. Его рот открыт, он полностью ошеломлен тем, что я только что сделала. Его взгляд скользнул по моему телу, как будто он все еще видел его обнаженным, и я наблюдала, как его толстая, покрытая шрамами шея двигалась, сглатывая.

— Теперь доволен? — мой подбородок вызывающе вздернут.

Его взгляд переместился на мое лицо.

— Какого черта ты это сделала? — его голос стал тише. И тише. Намного тише.

— Ты сказал мне снять ее, — ответила я, пожимая плечами под своим массивным покрывалом.

— Я не знал, что на тебе под ней ничего нет! — его голос повысился на октаву.

— А я говорила тебе, что у меня нет с собой запасной одежды! — мой голос тоже стал выше.

Мы приближались к полномасштабному воплю.

— Надень футболку обратно, — зарычал он.

— Почему? — я бросила вызов, моя челюсть сжата, а тело напряжено.

— Просто верни эту чертову футболку на место.

Он встал и подошел к стулу, где схватил футболку, бросил ее мне, затем отвернулся, давая возможность уединиться.

Я натянула футболку обратно на плечи и спустила по бокам, затем села.

— Не мог бы ты, пожалуйста, подвезти меня до автомастерской? — тихо попросила я.

Две минуты назад все казалось сюрреалистичным, и я была другим, смелым человеком. А теперь мой выпендреж казался глупым и незрелым, и я снова стала… ну, собой.

Он нахмурился и подошел к плите, наложил на тарелку яйца, бекон и тосты, прежде чем поставил ее на стол. На кого он так хмурился, для меня большая, жирная загадка. Затем он указал на еду и отвернулся, чтобы положить вторую тарелку.

— После того, как ты позавтракаешь.

— Я не голодна. Не мог бы ты меня просто подвезти пожалуйста? — у меня покалывало в носу, глаза горят, а моего голоса почти не слышно.

Он сделал глубокий вдох и вытер лицо своей огромной лапищей.

— Послушай, я не очень общительный человек. У меня не получается ладить с людьми, — затем он сделал еще один глубокий, очищающий вдох. — Ешь. — затем он добавляет более мягким голосом: — Пожалуйста.

— Спасибо, — тихо ответила я, избегая смотреть ему в глаза.

Я почувствовала, что было важно согласиться, и не потому, что агитировать человека с плохим характером — плохая идея, потому что это не так. Но здесь ему нужно было, чтобы я согласилась и приняла этот маленький социальный шаг.

В комнате тишина, если не считать того, что мы оба завтракали, но это больше не создавало дискомфорта, и я не смогла удержаться, чтобы украдкой не взглянуть на его полускрытое лицо, пока он погружен в свои мысли, уставившись в глубину своей кофейной чашки.

«Отлично, пока он занят, я могу немного понаблюдать за ним», — подумала я про себя.

У него такие широкие плечи, а грудь аппетитная. Интересно, были ли у него такие щекочущие волосы на груди?… он как таинственная шкатулка, которую отчаянно хотелось раскрыть. Очень медленно и с предвкушением, зная, что вкусности принесли бы пользу.

Он обнял кружку обеими руками, и пальцы у него длинные и толстые. Я бы хотела почувствовать прикосновение этих пальцев… Остановись, просто остановись, Фрейя! О чем ты думаешь? Я слегка встряхнула головой, чтобы сбросить себя с седьмого пота, на котором сейчас находилась.

На секунду я пожалела, что не встретила его раньше. Когда у меня был шанс жить нормальной жизнью и нормальными отношениями. До того, как я была так потеряна.

Он, должно быть, заметил мой пристальный взгляд, потому что поднял голову и смотрит в ответ.

Я бросила взгляд на его кепку.

— Ты носишь ее дома из-за меня? Поверь мне, я видела и похуже.

Он не ответил. Он просто смотрел на меня, потрепанные края выцветшего материала были его пуленепробиваемым щитом.

— Я имею в виду, это только справедливо. Ты видел… всю меня. Самое меньшее, что ты мог бы сделать, это показать мне свое лицо.

Он заколебался, и я увидела, как его челюсть сжалась в нерешительности, прежде чем он медленно снял кепку и положил ее рядом с собой. Я полагала, намеренно держал ее при себе ради меня, на случай, если я заплакала бы и убежала, испугавшись его появления.

Левая сторона его лица сильно повреждена. Линия роста волос неровная, но веревочная сеть шрамов не доходила до волос. Я поняла, почему он носил длинные волосы: все, что угодно, лишь бы скрыть повреждения. Половина его щеки и челюсти тоже повреждены, что объясняло, почему он всегда чисто выбрит. Это было бы еще более очевидно, если бы волосы росли только на половине его лица. После ленивого осмотра глазами пораженной области его лица я добралась до его глаз. Они поразительного мшисто-зеленого цвета, острые и невероятно наблюдательные, вероятно, из-за того, что годами удавалось прятать их за полями кепки. Он мог наблюдать, не будучи замеченным. Я посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, что за тип мужчины сидел передо мной.

Он первым опустил взгляд, откашлялся и посмотрел в свою кружку с кофе. Я, наверное, первый человек, которому он позволил посмотреть себе в глаза за долгое время, и это видно по неуверенности, исходящей от его тела.

— У тебя красивые глаза, — прокомментировала я, затем вернулась к еде.

Он посмотрел на меня так, будто я только что врезала рожком себе между глаз и одновременно начала гадить радугами на его кухне.

— Что? — спросила я. — У меня еда на лице?

Я начала вытирать рот и щеки. Он покачал головой и снова взял свой кофе, чтобы сделать глоток, но это движение больше похоже на попытку спрятаться за ним. Я сомневалась, что на данный момент в нем еще остался кофе.

Мы закончили есть — и пить — в тишине. Я отнесла свою тарелку в раковину и помыла ее. Он подошел со своей кружкой, поэтому я взяла ее и тоже помыла. Он не покидал моего пространства. Стоя в двух футах от меня, он возвышался над моим не таким уж маленьким телом. Обычно мне не нравились крупные мужчины, которые в моей книге олицетворяли явное доминирование, и это забавно, учитывая, что его надвигающееся присутствие меня больше даже не пугало. На самом деле, его присутствие каким-то необъяснимым образом успокаивало.

— Дай мне свои ключи.

Он прямо за мной, что должно было бы заставить меня бежать куда глаза глядят, но его дыхание вызвало дрожь, но не ту, что порождена страхом.

— Что? — я резко развернулась и почти ударилась лицом ему в грудь.

На мой вкус, это звучало слишком знакомо: заставлять меня остаться, забирать мои ключи…

— Дай мне ключи, чтобы я мог принести твою сумку. Ты не можешь пойти в город с голой задницей.

— Верно.

Я почувствовала, как загорелись мои щеки. Щеки на моем лице, эти щеки. Опять же, что, черт возьми, нашло на меня в тот момент, когда я сняла при нем футболку?

— У меня в багажнике только один большой чемодан. Было бы здорово, если бы ты смог принести его.

Я достала ключи из сумки и передала их ему. Он взял их осторожно, избегая контакта кожи с кожей. Я почувствовала себя немного обиженной, потому что привет, я не так уж плоха на вид и от меня не так уж плохо пахло. Больше.

Прежде чем выйти, он тихо добавил: «Хорошая девочка», — и вышел за дверь.

Когда он исчез за дверью, я устроилась поудобнее под одеялом и достала телефон из сумки. Когда я нажала кнопку включения, все это вернулось обратно, врезаясь в меня на полной скорости.

— Ты думаешь, что сможешь спрятаться?

— Ты думаешь, что сможешь убежать от меня?

— Ты думаешь, что сможешь забрать то, что принадлежит мне?

— Ты никто и всегда будешь никем. Просто грязь, которую я нашел на обочине дороги. Ты. Никто.

— Я найду тебя, и ты знаешь, что тогда произойдет. Потому что ты знаешь, что я не люблю тратить свое время впустую.

— Потратишь хоть цент из этого, пожалеешь.

Все сообщения с неизвестного номера. Черт возьми, он вычислил и этот номер. У него даже нет названия — это долбаная дешевка с предоплатой.

У Эрика всегда были способы получить любую информацию, в которой он нуждался, и это сделало его влиятельной личностью среди своих… коллег. Но теперь, когда у него слишком много информации, это могло бы дать мне рычаги давления. Если бы я только знала, как правильно ее использовать.

Я посмотрела на свой телефон с чем-то, что должно выглядеть как намерение убить, когда вернулся Алекс. Он остановился в дверях.

— Ты в порядке? — я почти уловила нотку беспокойства в его голосе. Почти. Потом это исчезло.

— Я в порядке, — я встала. — Ты принес сумку? — спросила я.

Он протягивает мне мой чемодан, который, я точно знала, не легкий, но все же держал его на вытянутой руке, как будто это пустяк.

— Спасибо.

Я схватила чемодан, и он с громким стуком упал на пол. Я подпрыгнула от неожиданного шума, затем быстро взяла себя в руки и покатила чемодан в ванную. Прежде чем войти в ванную, я обернулась, чтобы сказать:

— Алекс, может показаться, что это не так, но я действительно ценю то, что ты для меня сделал.

На его здоровых щеках появился румянец, и это выглядит ужасно мило. Сварливый гигант оказался застенчивым парнем.

Я переоделась в новые черные узкие джинсы и свободный нежно-розовый свитер. У меня в машине была куртка на случай, если она мне понадобилась бы. В конце концов, в Мэне апрель. Я уложила все обратно и покатила чемодан к двери.

— Я готова.

— Твоя машина просто великолепна.

— Спасибо, — гордо отвечаю я. — Когда я была ребенком, я часто смотрела шоу и хотела иметь точно такую же машину, потому что для персонажей машина была их домом, и я хотела того же. Хотя никто не говорил мне, что это кошмар, — я хихикнула.

— Сверхъестественное, — в его голосе слышалась улыбка.

— Да! Ты тоже смотрел его?

— До службы на флоте.

Он выглядел застенчивым, делясь со мной этой информацией о себе.

— Как долго ты служил на флоте?

— Семь лет, — проворчал он.

— Вау, это долгий срок службы. Ты ушел, потому что был ранен?

— Нет, — оборвал он меня, и настроение изменилось на антарктическую прохладу. Мне не следовало допытываться — я помнила, что сказала Донна, — и этот допрос ни к чему хорошему не привел бы. Но я, глупая, надеялась, что он раскрылся бы, как цветок, навстречу моему солнцу. Да, точно. Для такого человека, как он, увольнение с позором могло быть тяжелым ударом. Но, ради всего святого, я не могла представить, чтобы этот человек совершил что-то бесчестное. Донна была права. Да, иногда он вел себя со мной как придурок. Но он останавливался ночью под проливным дождем, чтобы помочь незнакомому человеку поменять колесо. Вчера ему не нужно было давать мне место для ночлега, но он дал. Даже после армии (прошу прощения, флота) он все еще служил. Я думала, это у него в крови. Я не верила, что люди, которые служили этой стране и записывались на службу, чтобы помогать другим (по крайней мере, так это начиналось; куда их отправлял Большой Брат, это совсем другая история), могли отключить это, как только возвращались домой. Я думала, что это настройка сортировки по умолчанию. Режим защиты.

— Прости, если я спросила то, чего не должна была.

— Ты собрала все свое барахло?

И вот так я вернулась в страну ненависти к нему до глубины души.

— Да, — я схватила свой чемодан и пошла к его грузовику. — Я нашла их номер телефона. Я позвоню им, чтобы они забрали меня на моей машине, так что ты можешь высадить меня у моей Импалы.

— Я отвезу тебя в мастерскую.

И он тоже снова начал рычать. Отлично. Он подошел ко мне, забрал чемодан из моих рук и бросил его в багажник своего грузовика. Я сидела внутри, кипя от злости. Даже сексуальный запах больше не мог меня успокоить. На секунду я подумала, что он, возможно, настоящий человек, но он чертово животное с палкой так глубоко в его заднице, что это мешало ему нормально говорить. Только хрюканье, рычание и завывания.