Проданная Истинная. Месть по-драконьи

11. Музыкальная магия

Не помню, сколько я простояла так, не помню, как проскользнула в комнату. Как долго стояла у зеркала, пытаясь уловить всполохи в волосах.

— Анте, Анте! — застучали в дверь. — Спускайся на ужин!

— Прости, Калахне, аппетита нет, так устала, что кусок в горло не идет, — произнесла, не отводя взгляда от зеркальной глади. — Хочу лечь и выспаться.

Силой воли принудила себя лечь в кровать, укутавшись до подбородка одеялом, но сон не шел. До полуночи я лежала, уставившись сухими глазами в потолок. Горечь, ярость и боль смешались в торнадо, которое бешено крутилось у меня в груди.

А после полуночи в дверь толкнулись. Раз, другой. Я не выдержала, спрыгнула с кровати и резко распахнула дверь. Но за порогом вместо бабуль обнаружила кошку размером с небольшого тигра. Мягкая, черная, глаза янтарем светятся. Так вот какова она в полный рост!

— Ну проходи, коли пришла, — постелила вдвое сложенный плед в кресло и похлопала по сиденью рукой.

Забралась обратно в кровать, но кошка, к моему удивлению, запрыгнула следом и урча прижалась всем телом. Я слабо погладила ее по спине, а после и вовсе голову к ней на лапы пристроила.

Кошка не читала мне нотаций, не била, не ругала и не ставила обидных диагнозов. С ней можно было расслабиться и побыть собой.

— Можно я поплачу, — спросила шепотом, и та согласно заурчала.

Но вместо того, чтобы закопаться в подушки и всласть пореветь, я обнаружила, что не могу выдавить из себя ни слезинки. Я… изменилась. Смерть что-то бесповоротно изменила во мне.

В тот день с обрыва упала и разбилась доверчивая влюбленная Аланте, а выжила Анте. И мне только предстоит узнать, кто же она такая.

Утром с кровати встал уже совсем другой человек. Я надела тщательно выглаженное простое платье, крепко заплела волосы и пощекотала кошку за ухом. Та блаженно сощурилась, не отводя от меня светящихся глаз.

На завтрак спустилась во всеоружии, заранее продумав пару десятков стратегий на непредвиденный случай.

— Ну наконец-то, — ехидно поприветствовала меня Глок. — Заждались королевишну.

Я демонстративно посмотрела на часы. Да открытия лавки еще целый час. За это время хороший дракон поймает кролика, освежует, приготовит и съест.

— Не слушай ехидну, садись, Анте, — Калахне кивнул на стул, но я предпочла сесть напротив Бертель.

Это ее дом, ее лавка, а я принесла ей неприятностей. Быстро съела кашу, напоминавшую нашу земную овсянку. Обычно я терпеть ее не могла, но это раз даже почувствовала. Отодвинула тарелки и выпрямилась в струну от напряжения.

— Вчера мне не хватило духу рассказать кое о чем, — начала, сжав до боли кулаки, спрятанные в складки платья. — Поэтому не расходитесь. Будет лучше, если вы узнаете обо всем от меня.

Бертель подняла на меня внимательный жесткий взгляд, а я… Я рассказала все. И про вейра Орхо, и про пощечину, и про загоревшуюся лавку, а напоследок передала привет от загадочного вейра Шиин.

— Так вот что случилось, — искренне удивилась старушка. — А я-то решила, что это ты от страстных чувств лавку запалила.

— Ни за что и никогда! — замотала головой. — Вы меня спасли, разрешили остаться, а я даже толком вас не поблагодарила! Ах, да что там, разве я бы посмела поджечь вашу лавку!

Старушки переглянулись.

— Я же говорила, — удовлетворенно заявила вейра Глок. — Она не знает. Знают только истинные драконицы, рожденные от матери-драконицы и отца-дракона. А она — иномирянка!

Впервые на моей памяти слово «иномирянка» звучало как оскорбление и упрек одновременно. Нет, видит Иисус, Глок невыносима! Я никогда не была вспыльчивым человеком, но прямо сейчас у меня руки горели от желания оттаскать ее за волосы.

— … никогда не была вспыльчивой.

Я с непониманием уставилась на Бертель. Она мои мысли читает? Старушки переглянулись.

— Сядь, егоза, — она потянула меня за рукав, вынуждая сесть обратно. — Попробуй заглянуть себе в душу. Ты ведь и сама чувствуешь, насколько изменилась? Ведь чувствуешь?

Как зачарованная, я вслушивалась в тихий голос.

— Да, — ответила хрипло. — Я изменилась вчера.

— Нет, не вчера, раньше, когда упала с обрыва. Вспомни, что в тебе поменялось?

Вспыльчивость, вдруг озарило меня. Я стала вспыльчивой, капризной, яростной, любая сильная эмоция доводила меня до края. Вчера я подслушала разговор старушек и полночи корчилась от боли, хотя мне в жизни говорили вещи и побольнее. Я ударила вейра Орхо, хотя могла просто сказать ему «нет» и отвернуться. Я даже заглянула в пакет заказа вейра Шиин, хотя никогда не была настолько любопытной!

Подняла на Бертель потрясенный взгляд.

— Да, ты разбудила свою драконицу, — просто сказала она.

Вдох застрял у меня в горле. Драконица? Я?! Но… Как?

— Я же иномирянка, — принялась я убеждать Бертель после короткой паузы. — Человек! Я потому и стала Пустой, попав в тело настоящей Аланте, что мне не дано попасть в тело полноценной драконицы. Фактически я обычная вея. Это же элементарная генетика!

Выдохнувшись, я откинулась в кресло, погружая пальцы в кошечкин загривок, а после окинула победным взглядом своих бабуль.

— Драконья генетика завязана на магических потоках, — напомнила Калахне. — А вот насчет того, что иномирянка не может разбудить дракона…. Девочки, вы слышали про Клео из столичной Академии?

— Иномирянка, удостоверенная из клана Тарвиш? — хмыкнула Глок. — Даже глухой что-то да слышал, точнее, читал. Думайте, что хотите, но она просто неблагодарная девчонка, предавшая своих благодетелей. Крутила драконью любовь с одним из высокорожденных золотых сыновей, а после прыгнула в объятия Серебряного анта. Непостижимое бесстыдство!

Судя по тому, с какой злобой разорялась Глок, эта Клео была отличной девчонкой.

— Не суть, — оборвала ее Бертель. — Важно другое! Иномирянка из клана Тарвиш постигла магию и разбудила своего дракона, хотя и стандартным способом.

Поймав мой непонимающий взгляд, она пояснила:

— Есть два способа разбудить своего дракона. Секс и боль. Хотя в архиве моего клана, сохранились записи, что боли недостаточно. Нужно пережить смерть. Только почувствовав, что хозяину грозит смертельная опасность, дракон рождается насильно, чтобы спасти его. Такие драконы особенно вспыльчивы, капризны, плохо владеют эмоциями и легко впадают в ярость. Мне очень жаль, но кажется именно это произошло с тобой, Анте.

Так вот почему они так осторожно со мной общаются. Ни о чем не расспрашивают, не заводят неприятных разговоров, ни в чем не упрекают. Я… огнеопасна.

Неужели я действительно стала драконом?

Вместо радости на меня накатил архаичный ужас. Я умела быть Пустой, умела выживать в роли жертвы, умела приспосабливаться, изворачиваться, находить редкие плюсы. Но быть драконицей — невозможное, недостижимое счастье! — я не умела. Драконы, они ведь совсем другие! Смелые, яркие, обаятельные и агрессивные по своей натуре.

— В общем, нечего тут рассусоливать, — Глок хлопнула по столу и встала. — Ты была инициирована насильно, через смерть, поэтому твоя магия может запросто выйти из-под контроля. Тебе нужен кто-то, кто сможет тебе помочь. Учитель. А еще лучше, учителя. И столько полезных людей ты можешь найти только в одном месте — в Академии. Ясно?

Подарив Глок полный хорошей драконьей злости взгляд, я повернулась к Бертель:

— Какие еще есть варианты?

— Перейти под опеку сильного клана, который даст тебе учителей и благополучную жизнь, — ответила она тут же. — Для драконьего клана — честь принять в семью иномирянку, вашу магию ценят, в вас видят дорогих невест. У тебя будет выбор, от которого небосвод содрогнется.

Небосвод решил не откладывать и содрогнулся надо мной прямо сейчас. Была я уже драконьей невестой, больше не хочу. Наелась свадебного счастья на сто лет вперед.

Но выбор был ясен. Либо селюсь в очередном клане, где меня очень быстро сватают, чтобы прибрать к рукам, либо иду в Академию, где бегает тот самый выбор, от которого содрогается небо.

— Мне нужно время, хотя бы немного, — голос у меня противно надломился.

Бертель тут же подскочила с удивительной для ее возраста прытью и неожиданно сильно обняла меня:

— Ты можешь оставаться у меня сколько пожелаешь.

— А лавка…

— А работать в лавке плохая затея. Давай-как посажу тебя на простые зельеварные смеси, будешь помогать Калахне или мне.

Сдерживая кипящие у самых век слёзы, я кивнула. Спасибо. Спасибо, что не принуждаешь меня, Бертель.

— Завтрак окончен, девочки, идем работать! — строго заявила Бертель, и потянула меня за руку в темноту знакомого уже коридора.

Глок прошипела мне вслед что-то обиженное, но тоже покорно поднялась из-за стола, а Калахне тяжело вздыхая подалась в лавку.

Бертель провела меня в зельеварную, оказавшуюся темной, довольно большой комнатой. Несколько секунд я слепо моргала в темноту, а после к глазам словно поднесли окуляр с наведенной резкостью. Предметы вокруг приобрели четкие очертания, цвет и местоположение.

Длинный, очень широкий стол, сделанный наподобие огромной тумбы, шел вдоль тусклых стрельчатых окон. Чего на нем только не было! Редкие камни, коренья и травы, магические предметы разной степени разборки, книги, ракушки, самописки, кусочки редких тканей, тысячи пузырьков и колб. Обострившийся нюх уловил нотки черной лаванды и остаточный фон о применения нагревательного артефакта.

— Я тут работаю, привыкла, —Бертель похлопала рукой по столу и включила несколько магических ламп, заливших белым светом помещение. — Но тебе незачем страдать в затхлой комнате. Смотри, вон то окно выходит в садик, так что выбирайся в него на веранду. Там полно материалов для работы.

Окна шли до самого пола, поэтому я легко перешагнула подоконник, словно порожек и очутилась на веранде. Там стояла малая копия зельеварной тумбы, на которой лежала та самая черная лаванда, накрытая стеклянным колпаком. И даже через стекло она источала дурманящий аромат.

— Усыпляет на второй минуте, — сказала Бертель выглянув во второе окно. — Но ты теперь самая крепкая из нас, так что попробуй ее растереть. Хоть сколько-то да успеешь сделать, прежде чем заснешь. Рецептура набрана на артефакте.

Бертель договорила и плотно притворила окно, чтобы не поймать аромат лаванды. Я взяла маленькую нефритовую ступку и принялась за работу. Не то чтобы меня этому обучали, но я сутками сидела дома, чтобы не позорить клан на званых вечерах и балах, поэтому много читала. Романы, документалистику, законодательство, зельеварение, плетения силы, основы магии, основы составления магических порошков… Не то, чтобы я увлекалась всем этим, но это же другой мир! Это просто-непросто немыслимо интересно. Почти как жить внутри фантастики.

Мерные удары ступки вводили в транс, одуряющий аромат черной лаванды накрыл весь сад, умолкли птицы, кузнечики, даже шустрая белка, весело скакавшая с дерева на дерево, пропала. Уснула.

— Привет, глупая вея, — резкий насмешливый голос, ворвавшийся в тишину сада, словно разбудил меня.

Едва миску не выронила. Подняла голову, освежая в памяти ненавистное лицо вейра Орхо, искаженное циничной улыбкой. Красивый, гибкий, полный злого драконьего задора, он сидел верхом на каменном заборе сада, сбивая сапогами вьюнок.

— Думаешь, если ушла из лавки, я тебя не найду?

— Ну вот ты нашел меня и что теперь? — сказала хмуро. — В Вальтарте нет рабства, а избалованные мальчики не всегда получают, что хотят.

Кристан уставился на меня полными холодной злобы глазами, даже радужка потемнела от гнева.

— Получают, даже не сомневайся. Хочешь докажу? Если завтра не придешь в мой дом, умоляя об аудиенции, попрощайся со своими старухами и их лавкой.

Пф. Нашел чем пугать девчонку, упавшую с обрыва. Увольнением!

— Да ради бога… то есть, отца-дракона, Вальтарта большая, найду, где голову приклонить.

— Не найдешь! — Кристан заразительно расхохотался. — Ты не то что Сопределье или Велеш, ты даже Центральный квартал покинуть не сможешь.

Велеш — это столица Сопределья, а Центральный квартал, конечно большой, и есть вопросы, как Пустой позволили открыть здесь лавку, но угрозы — это уж слишком. Ярость накатила так резко, что я с трудом заставила себя усидеть на месте. Хотелось вскочить, вцепится в красивое лицо, погружая когти в по-юношески нежную кожу. Располосовать. Поставить на колени.

Руки у меня так тряслись, что пришлось вцепиться ими в дубовый стол.

— Ты имеешь в виду, что любой высокорожденный может оболгать вею лишь на том смешном основании, что он ей не нравится?

Кристан посмурнел, но отпираться не стал:

— Основание у меня самое замечательное. Одна вороватая вея, изъяла из моего кармана семь золотых, пока я рассматривал товар в темной лавке. Короче, вея, — он перегнулся через забор, опираясь на яблоневый ствол, и уставился на меня немигающим взглядом. — Завтра. Либо ты отработаешь кражу, либо ждут тебя казематы, сгоревшая лавка и мертвые бабки. Их давно пора утилизировать.

Несколько секунд я сидела, уставившись в стол, пытаясь подавить черную ярость, заполнившую сердце. А когда подняла голову, сад был спокоен и зелен, и ветерок путался в листве, вейр Орхо дано ушел.

«Надо взять себя в руки, — подумала я отчаянием. — Ни одно зелье на земле не любит лишних мыслей во время работы. Это же основы!»

На тумбе появились глубокие борозды, дымился стул, дымились горстка зельеварных активов и старый яблоневый пень у веранды. Опасливо тронула борозду — видит небо, без понятия откуда она взялась! Может я нож схватила, сама того не заметив?

Рядом фыркнули. Я опустила взгляд и увидела нашу безымянную кошеньку, смотревшую на меня, как на дуру. Котяра потянулась, с наслаждением выгнув спину, а после поднялась на задние лапы, опираясь передними на тумбу, и хватанула край столешницы когтями. Царапины вышли существенные, но рядом с бороздами — просто ерунда.

Кошка смотрела на меня не мигая, словно пыталась протолкнуть мне в голову очевидную с кошачьей точки зрения мысль. Я отвела взгляд и присела, собирая выпавшую из миски лаванду. Половину, вон, рассыпала.

Мысли бродили у меня в голове невеселые. Знаю я, какую мысль мне кошка толкала. Мои это борозды, и стул с пеньком тоже я подпалила, но самое страшное — моя это вина, что Орхо обозлился на бабулек. Я принесла несчастье в их дом.

Неужели придется идти к Орхо? Гнев, разбавленный ужасом, прокатился по коже, поднимая волоски. Нет! Не хочу! А если идти, то уж точно не для того, чтобы умолять и в постель ложиться. Мне надо подумать… Подумать… Взять себя в руки.

Собрав лаванду, я выпрямилась и буквально заставила себя усесться в кресло обратно.

— У меня есть работа, — сказала вслух. — Важная работа, которую мне дал один важный человек. Я сделаю свою работу, и только потом приму решение.

Вцепилась в ступку и принялась нервно мять лаванду заново. Свою злобу я представила огромной черной кошкой, вроде той, что одобрительно щурилась на меня из угла веранды. Она была злая, совсем дикая, поэтому я мысленно гладила и гладила ее по напряженной спинке.

— Спи, дракон мой, сладким сном, дремлет магия кругом, гнезда, солнце и луна, растворились в бездне сна…

Не знаю, откуда пришли в голову слова старинной драконьей колыбельной, но я тихо мырлыкала ее под нос, и ярость утихала. Снова одуряюще пахла лаванда, мирно посапывала кошка, ветер пробирался по ветвям.

Музыка и мерный стук ступки ввели меня в транс. Движения руки стало плавным, покачивающим, казалось музыка льется в чашку с кончика пальцев, оседая на фиолетовой мякоти цветков.

Я закончила лишь к вечеру, сделав по рецептуре состав настойки от… скорби. Я глазам своим не поверила, когда прочла название. Надо же, такие простые материальные вещи лечат от скорби. Самой, что ли, выпить?

В зельеварной было пусто, поэтому я вернулась в дом, едва сдерживая радость. У меня в руках поблескивал синий пузырек с самой настоящей магией, сделанной собственными силами!

К сожалению, сегодня была очередь Глок готовить на день, поэтому в кухне попахивало уксусом и горелым, но мне было все равно.

— Смотри, Бертель!

Позвала я старушку, но вместо нее ко мне обернулся вчерашний синеглазый вейр Шиин и со старинной галантностью, присущей древним кланам, обозначил поклон.

— Познакомься с моим братом, — с тихой гордостью сказала Бертель. — Кастор принадлежит второму по силе клану Сопределья, и является одним из лучших сынов Вальтарты.

Я бы с радостью онемела от шока, но за сегодня на меня пришлось слишком много новостей. Разбуженная драконица, Орхо со своим шантажом, магия… Поэтому я просто присела в реверансе.

— Приветствую, вейр Шиин.

На миг мне показалось, в его лице отразилось неприятное удивление. Не понравилась ему моя сдержанная реакция.

Но в дальнейшем вейр Шиин повел себя, как настоящий джентельмен, проводив к столу моих старушек и благородно не заметил кухонную вонь, он даже позволил положить себе на тарелку немного риса и подозрительного вида котлету.

Есть, правда, не стал.

А у меня не было выхода. Вряд ли меня покормят в другом месте. Поэтому нарезав котлету или нечто, на нее похожее, кусочками, обратилась к Бертель:

— Вы сказали, он ваш брат?

Бертель, помедлив, кивнула.

Ей было двенадцать, когда потоки силы в ее жилах скрутило и запутало, как новогодние ленточки-кудряшки. Еще вчера она зажигала даром магические лампадки, а сегодня не могла вызвать ни искры. Самые опытные маги Империи разводили руками. Сначала расторгли ее детскую помолвку, после переселили во флигель, а затем отец и вовсе вычеркнул ее из семейного древа и продал за копейки в пансионат.

— Семя должно приносить пользу, — сказал он жестко. — Сухое семя нельзя взрастить, но можно изучить, потратить на благо будущих поколений.

Если Бертель поняла его верно, то ее только что назвали компостом. Удобрением для почвы, в которую заронят более достойные семена. Плакать она была не приучена, поэтому обняла поседевшую от горя и ужаса мать и уехала с настоятельницей. С младшим братом ей в голову не пришло попрощаться. Большую часть ее детства он болел, а теперь, когда поправился, смотрел на нее, как на незнакомку.

Сблизились они потом. Когда она закончила пансионат и выжила, и мать купила ей за немыслимые деньги лавку в центре столицы Сопределья, а младший брат — немыслимой красоты и силы младший брат Кастор Шиин, стал ее постоянным покупателем. А также поручителем, адвокатом и защитником по вопросам любых тяжб.

Когда всем прочим его достоинствам, вейр Шиин оказался ректором магической Академии Сопределья, расположенной в Велеше.

— Вы сами сделали это зелье?

Он взял из моих рук пузырек с черной лавандой, разглядывая переливающуюся синеву.

— Очень талантливо, — вскинул на меня задумчивый взгляд. — Завтра состоится последний день экзаменов, поэтому вам будет достаточно просто подать документы. Об остальном я позабочусь.

У меня задрожали руки, и я поторопилась спрятать их в складки платья. Неужели… так просто? Впервые за обе мои жизни мне улыбнулась судьба, и нашлись просто добрые люди, готовые мне помочь.

Среди высокопоставленных драконов Сопределья я не встречала ни добрых, ни простых, но Вейн Шиин не посещал наш дом. О нем я ничего не знала до сегодняшнего дня.

Как во сне, я доела горелый рис, выпила чай, не чувствуя вкуса, а потом пошла провожать своего спасителя, поочередно подавая ему у двери легкое пальто, перчатки и трость.

Уже у самой калитки Вейн Шиин вдруг остановился.

— Иномирянка с разбуженной драконицей, — сказал он задумчиво. — Твоя магия не раскрыта, но я готов рискнуть и предложить тебе покровительство своего клана.

«Из дракониров Велеша он третий по силе», — ласково проинформировал меня голос, но я предпочла от него отмахнуться. Не стоит обнаруживать свой диагноз при посторонних.

Улыбнувшись, я отрицательно качнула головой, придав себе самый безобидный и восторженный вид, чтобы не обидеть отказом вейра Шиина.

— Мне бы хотелось поступить в Академию, это ведь так интересно!