Проданная Истинная. Месть по-драконьи

14. Анвар

Стену закрытого полигона вечно холодило магией, и студенты первого курса неосознанно ежились, собравшись у входа. За последние четыре года я была здесь столько раз, что уже не чувствовала ни холода, ни магического давления.

Быстрым шагом прошла мимо, чувствуя на себе любопытные взгляды. Моя репутация здорово шагнула вверх, поэтому теперь на меня только смотрели. Не трогали. Не рисковали.

С другой стороны поля мне отсалютовал Кристан и заорал что-то оскорбительное и одновременно лестное. Моя одногруппница Минхе говорила, что он так ухаживает. Не может пережить моего невнимания.

По мне так Кристан меня откровенно преследовал. То он случайно оказывался моим напарником в обучающем бою, то куратором на проекте, то жертвой этих самых проектов. То, как большинство других студентов, стоял на очереди за моими зельями.

Впрочем, был в Академии человек, которому зелья перепадали без очереди.

Свернув за угол учебного ангара, я остановилась около кучи брошенных учебных пособий и мишеней.

Прислонилась спиной к стенке ангара, закрыла глаза. Устала. Остался год до моей мечты. Всего год до того, как я закончу Академию, получу диплом и уеду в Ильву. Мой талант к зельеварению не остался не замеченным черными магами.

— Принесла?

Не открывая глаз, вытащила из кармана тонкую склянку из синего стекла, и подбросила на ладони. Вот уже четыре года подряд я варила для Лале зелье от скорби из черной лаванды, исправно делая скидку. Хотя и так получалось дорого.

— Сегодня цена больше на сотню. Шестьсот золотых.

— А ты не зарвалась, вейка?

Из-под ресниц взглянула на ненавистное красивое лицо. Я-то думала жить с ней рядом не смогу, сидеть в одной аудитории, есть один хлеб, а вот как вышло. Зелья ей варю. У меня нет мамы с папой, которые купят мне трехэтажный особняк в Ильве, верчусь, как умею.

— Зарвалась. Семьсот. Хочешь еще поторговаться?

Лале аж потемнела от злобы, вцепившись тонкими ручками в кружево на платье. Сама-то я, как поступила в Академию, из штанов так и не выбиралась. Как иномирянку меня обязали проходить обязательный курс на боевом факультете, а там до униформы дела никому нет. Не будешь же по семь раз на дню в платье переодеваться.

— Ну? — поторопила я Лале. — Заключаешь?

Вздернула руку с бегущими рунами на запястье, и та подскочив, выхватила склянку, одновременно ударив меня по руке. Руны распались на две полоски, окольцевав наши запястья. Договор был заключен.

Дрожа от ярости, Лале подхватила юбки, и бросилась вон с тренировочного плаца. Мы обе учились на зельеварном, но, в отличие от меня, сестра до сих пор даже в аптекарских метках путалась.

«Вздорная девица, — прошипела моя драконица. — Жаль не на боевом, ух, мы бы ее взгрели, мы бы ее научили этикету!»

— Да, — согласилась я минорно. — А потом бы ректор нас все то же самое, но два раза.

Драконица сразу затихарилась. При одном только упоминании Кастора она делалась шелковая и молчаливая. Да и я тоже.

Четыре года назад я предсказуемо отказалась от сделки с вейрой Хассе. Но не прошло и полугода, как я об этом пожалела. Даже сейчас с содроганием вспоминались несчастные случаи на полигоне, испорченные реактивы для опытов и сырые ингредиенты на зельеварении.

Кастор методично прощупывал мои слабые места.

Ждать, когда у меня в руках что-нибудь взорвется я не стала, и заключила договор с нирой Хассе. В конце концов, услугу она потребует когда-нибудь, а жить мне надо было сразу.

«Все равно она подозрительная», — хмуро вставила моя драконица.

А кто спорит? Подозрительная. Но без ее помощи, я бы уже была наярой, босой и беременной, еще и бы радовалась, что первая, а не пятая.

Маленькая стекляшка у ворота униформы тихо загудела, и я щелчком пальцев активировала связь.

— Бегом ко мне, — голову заполнил бескомпромиссный голос Милене. — Лётом.

Боевка меня так натренировала, что я сначала проявила крылья, автоматически взлетая, и только потом подумала, зачем я понадобилась наставнице в середине учебного дня.

А у меня руны через десять минут. Их ведет нир Сталеш, который сам с большой радостью взял бы меня пятой наярой. Четыре у него уже есть.

Пару секунд покружила над ангаром, выбирая маршрут полета, а после свет померк. Небо заволокло темнотой.

С недоумением огляделась. Студенты высыпали из ангара, сверху похожие на толпу черных тонконогих жучков, и задрали головы вверх, следом выскочил нир по боевке, и тоже замер, уставившись вверх.

На Академию летели драконы. Песочная чешуя шла переливами, от размаха крыльев, полигон крыло ветром такой силы, что магический кокон пригнуло к земле. Драконов… было много. Невольно начала считать, но сбилась на втором десятке и плюнула. Слишком много.

А ведь непростые драконы. Военное построение спаек, слаженность полета. Взгляд невольно перебирал драконов одного за другим, отыскивая среди песочных расцветок золото. Но нет. Золотого дракона я не заметила.

Зато меня драконы очень даже заметили. Громадные туши проскользнули мимо, накрывая ветром, но я почувствовала, что меня разглядели, оценили и уложили в памяти.

Кто они? Зачем прилетели? За эти четыре года, больше пяти драконов за один раз не прилетало никогда. А тут… Под сотню.

Вздрогнув, заставила себя отмереть, и рванула в сторону зельеварной башни. И так задержалась!

Как у первой ученице Хассе, у меня был доступ ко всем помещениям башни, так что я попросту приземлилась на балкон, ведущий в кабинет ниры.

— Вызыва… ли?

Шокировано огляделась. Около пустого шкафа были свалены стопки книг, на столе толпилось полчище реторт, колб, ящик с артефактами был брошен посреди кабинета.

Ну теперь понятно, зачем Милене меня зазвала. Кто-то должен убрать бардак и вылизать ее кабинетик.

«Бежим? — с надеждой запросилась драконица. — Запремся в нижней зельеварной, а потом скажем, что живот прихватило?»

— Хотела про драконов расспросить… — заупрямилась я.

«Орхо придет и сам все расскажет. И этот твой мерзкий Кастор придет. Они тебя уже ищут, а ты, как безродная, кабинеты моешь…»

Поддавшись уговорам, я тут же выскочила в коридор и замерла. Было слишком поздно для побега.

С противоположной стороны коридора высыпали драконы во главе с моей нирой, выстроились шеренгой. А по центру кого-то не то вели, не то несли. Я невольно поднялась на цыпочки, силясь разглядеть, кого именно.

— Я сам, — такой знакомый ледяной голос

Грудь сдавило до темных кругов перед глазами. Сжались руки, губы, тело напряглось, словно запечатывая в себе живую боль. Беспощадная память по фрагментам воссоздавала его лицо, улыбку, поворот головы, угрюмое «взять за себя это».

Драконы расступились, и я его, наконец, увидела. По широким плечам рассыпались золотые волосы, взгляд холодный и черный, как январская ночь, бледный в синеву, плавный, медленный, как хищник в засаде. Он шел прямо на меня. Не отводя глаз.

Анвар. Имя-которое-нельзя-называть. Полузабытая шутка из моего мира, которая больше не казалась смешной.

Около меня остановился, покачиваясь, словно опоенный драконьим медом, вглядываясь, вслушиваясь в заполошное сердцебиение. После наклонился, по-звериному втягивая воздух у моего виска. Сердце забилось куда-то в горло и тряслось, как загнанный охотником заяц. Анвар поднял руку, и, не донеся до моей щеки считанных миллиметров, упал.

Замерший мир пришел в движение.

Бег, крики, включенный на полную мощь драконий зов. Я стояла окаменев.

— Да приди же ты в себя! — очнулась от пощечины Милене, которая тут же схватила меня за руку и потащила в кабинет.

Анвара занесли в маленькую спаленку, прилегающую к кабинету, где нира иногда оставалась ночевать.

Один из драконов, песочный блондин, хмуро кивнул на меня.

— Она кто? Нам глаза лишние ни к чему.

— Моя ученица. Молчаливая, исполнительная и очень талантливая.

— Пусть уходит, ее таланты здесь не нужны, — мощный и обманчиво неповоротливый, он походил на медведя, окрашенного в рыжеватый тон.

Исподлобья осмотрела дракониров, набившихся в круглую спаленку, но никого из них не узнала. Ни одного из них не было на нашей с Анваром свадьбе.

Анвара уложили на узкую койку прямо поверх покрывала, и сразу стало заметно, насколько он плох. Холодный пот лился ручьем со лба, губы высохли, веки почернели, будто от долгого недосыпа.

— Что с ним? — спросила и не узнала свой голос.

— Не твоего ума… — начал было медведоподобный.

— Прекрати, вейр Ворош, — отрезала наставница. — Здесь моя вотчина, я распоряжаюсь, так что не хами моей девочке.

После повернулась ко мне.

— Это яд Арахны, кто-то скормил ему не меньше семи гранов. Где только нашли… Рисуй круг.

Она сунула мне в руки мелок из толченого азурита, смешанного со слезами Пустой и кровью семилетнего дракона. Стоил такой мелок, как половина Вальтарты, поскольку отыскать семилетнего ребенка, пробудившего своего дракона, та еще задача. Таких детей, почитай, нет на свете.

Подрагивающими руками взяла мел и опустилась на колени, выписывая древние руны внутри целительного круга. Уж это я умела.

Светлая магия, прямая, как стрела, мощная, как драконий удар, имела атакующие свойства. Зарядить светлой магией артефакты было не проще, чем зажечь огоньки на елке с помощью огнемета. Поэтому в мире драконов так высоко ценилась иномирная магия, способная контролировать мощь потока, вкладывать в артефакт ровно столько силы, сколько нужно.

И у меня эта сила была.

Рисуя круг, я одновременно активировала руны, вкладывая частичку тьмы.

— Как она это делает? — спросил кто-то из драконов. — Руны-то у нее аж горят под рукой.

— Может мел… Мел непростой, а руны мелом того, ну… того, зажигаются.

Бросив на драконов хмурый взгляд, поднялась, кинула мел своей нире.

В голове было пусто. Я верила, что больше никогда не увижу Анвара. Он возвращался пару раз в Сопределье, в собственное Гнездо, но никогда не посещал Академию. Я и новости узнавала только по возбужденно блестевшим глазам Лале, которая скупала бархат по всему Велешу и мучала модисток, а после возвращалась с кислой миной обратно в Академию. Это означало, что Анвар улетел.

Моя нира вертелась юлой, то выписывая руны на стенах, то заставляя драконов двигать койку, то устанавливая треножники с драгоценной драконьей травой по комнатке.

— Владыче выживет? — периодически прорывалось у одного из драконов.

В спальне было не протолкнуться. Тридцать три богатыря стояли на десяти квадратах, облепив стены, и не сдвигались ни на дюйм, пока не довели Милене до срыва.

— Вон отсюда все! — взвизгнула она. — Кто вам выживет в такой толкотне, вы бы еще всей толпой в кровать к нему залезли!

Дракониры, виновато моргая, тут же заторопились из спаленки, и я попыталась слиться вслед за ними. Милене — лучший лекарь в Сопределье, а я… Я просто не могу здесь остаться!

— А ты куда собралась?

Нира цапнула меня за плечо и втянула обратно, аккурат перед захлопнувшейся дверью. Сглотнув ставшую вязкой слюну, я покосилась на задыхающегося от боли Анвара.

— Ну какой от меня толк? — открыто взмолилась я. — Ты сваришь зелье, а я потом заговорю, мне не обязательно находиться здесь.

Нира хищно улыбнулась.

— Именно, радость моя. Я варю зелье, а ты как раз останешься и будешь следить за его состоянием. И смотри, чтобы полоумные рыцари обратно сюда не набились, не то все руны потрут сапожищами.

Она сунула мне обратно в руки мел, любовно поправила Анвару подушку и упорхнула, как фея. Из кабинета послышались голоса и громыхание. Милене собирала ингредиенты для зелья.

Помявшись, я взяла стул и уселась вплотную к кровати. У меня ведь теперь были законные основания смотреть на него. На человека, которому я когда-то пожелала горя. Беды. Но тогда он был здоров и силен, и мог защититься от моей ненависти, а теперь он лежал на узкой академической койке, задыхаясь от боли.

Наклонившись над Анваром, всмотрелась в его трагично-прекрасное лицо. Прекрасное даже сейчас, на грани смерти. Зачем, великое небо, Вальтарта порождает таких мужчин, который походя, одним лишь взглядом ломают чужие жизни, словно печенье. Сожмут в пальцах и… крак.

И крошки со стола смахивают.

Анвар горел, губы побелели. Глаза распахнулись, черные и пустые, как провал в другое измерение. Я отпрянула, но он каким-то немыслимым броском вдруг ухватил меня за запястье и дернул на себя.

— Не уходи, — сказал отчетливо.

Я не была уверена, что он меня вообще видит, но поддавшись глубинному, заложенному от природы сочувствию, положила руку на пылающий лоб.

— Не уйду, поэтому спи, Анвар из рода Великих Ледяных, пока я здесь, никто не причинит тебе вреда.

Он был горячим настолько, что на нем яичницу можно было жарить. В груди противно сжалось. Неужели? Я вскочила, расстегивая рубаху, ныряя пальцами в петлю ключицы. Так и есть — пульс, как у канарейки, шпарит под тысячу ударов в минуту.

Анвар умирал, его дракон глухо бился в клетке тела. Моя драконица выла на тонкой непереносимой ноте, ломилась в ребра, словно пытаясь выбраться наружу.

Уже не колеблясь, выхватила из футлярчика на столике тонкий скальпель и рванула на Анваре рубашку, открывая доступ к груди. Руна веш, руна лит, руна вереда, выписать тщательно на той стороне, где сердце.

— Ты чего с владыче делаешь, вейра? — в приоткрытую дверь всунулось обеспокоенное лицо одного из богатырей.

Жизнь я ему спасаю.

— Вон отсюда, — прошипела я не хуже своей ниры.

Скальпель прокладывал круг на груди, с пальцев текла темная магия, потому что светлая магия сильна и проста. Ей не задержать человека на этом свете. А вот темная… Темную магию надо уложить в линию, как начинку в пирог, соединить концы раны и приживить. Вдохнуть жизнь в маленький рунный круг, выписанный лезвием на груди…

Пошатываясь, выпрямилась, сглотнула кровь, но рот наполнился снова.

Опасную магию я затеяла.

Дверь снова приоткрылась. На этот раз лиц было штук пять и все обеспокоенные. Надо их чем-то занять, пока они мою работу не испортили. Бросил последний взгляд на Анвара, я вышла за дверь, закрыла ее, потеснив богатырские тела дракониров, а потом для надежности прислонилась к ней.

— Ты чего там с нашим владыче делала, а? — тут же наскочил на меня тот самый Ворош, которого уже обласкала Милене.

— Она его резала, видит отец-дракон, резала, — зашипел еще один.

Они и мою ниру-то не слушали, а я для них и вовсе кто-то вроде санитарки. Сейчас они ворвутся в спальню, затрут круг и Анвар умрет. А меня сожгут на главной площади Сопределья, как мне обещал нир Сталеш в день поступления.

А у меня весь рот в крови, и, и Анвар…

— Вот что, вейры, — сказала веско. — Если хотите, чтобы ваш сюзерен выжил, придется поработать.

К моему удивлению, драконы безропотно повиновались. С другой стороны, выглядела я устрашающе: весь рот в крови, драконица ревет, как ненормальная, хотя вряд ли дракониры ее чувствуют. Моя драконица всегда ощущалась очень слабо.

— Ты, — ткнула пальцем в нира Вороша. — Принесешь воды. Понадобиться много. А вот вы двое идите за нирой Хассе в зельеварную, ей может понадобиться помощь.

Еще пару человек я услала к Кастору, а троих отрядила к сестре. Трое-то должны с ней справиться. Народу оставалось еще много, так что я без зазрения совести приставила их наводить порядок в кабинете ниры, и охранять спаленку от вторжения.

— А меня не беспокоить, — добавила жестко, захлопывая дверь.

Анвар больше не метался, лежал пластом, нос заострился, кожа приобрела парафиновую желтоватую бледность.

Драконий рев резко стих.

«Он умирает, — вдруг тихо сказала драконица. — Пожалуйста, Аланте…»

Сердце у меня рухнуло куда-то в живот, а в груди образовалась сосущая пустота. Что значит умирает?! Рунный круг на сердце консервировал болезнь в последней стадии, рунный круг по комнате — не давал уйти за грань. Это была самая сильная магия, которую знали драконы!

Я заметалась по комнате, выворачивая заполненный Милене блокнот с рекомендациями, проверяя проложенный на груди круг — безукоризненно выполненный.

Что, что я сделала не так?!

Без всякого стеснения сползла на пол выверяя начертанные руны. Все идеально выписанные, можно пройти с математической линейкой — лишнего хвостика не найдешь. Так, хвостик… В руне фархо, означавшей жизнь, кто-то случайно затер хвостик, изменив ее значение на противоположное. Дрожащими пальцами я схватила мелок, дорисовывая проклятый хвостик. Но этого было недостаточно. Недостаточно!

Повинуясь какой-то внутренней потребности, я прокусила собственное запястье, заливая кровь в три основные руны, и круг, наконец, замкнулся.

Дорогие читатели, буду благодарна вашим комментариям и звездам! Для меня это важно и очень-очень приятно :)

Завтра по традиции маленький выходной, но уже в субботу выйдет новая прода))