Продолжение бестселлера Маргарет Митчелл

ГЛАВА 27

Обыграв всех мужчин, Скарлетт пребывала в прекрасном настроении и была бы не против еще поиграть, однако в зале вновь появился Эндрю Полтнер и совершенно некстати вмешался в этот приятный для нее процесс.

— Джентльмены, как Вам не совестно? Вы совсем утомили мою гостью игрой! — воскликнул он, подходя к игровому столу.

— Что Вы, Эндрю, — возразил Лесли Кроуфорд, — как раз напротив, это миссис Батлер нас утомила. Вы только подумайте, она почти всех нас обыграла. Теперь я не сомневаюсь в том, что она хороший бизнесмен, ибо способна просчитывать самые сложные ходы.

— К какой же категории бизнесменов Вы относите себя, мистер Кроуфорд, если судите о них по карточной игре? — съязвила Скарлетт, снисходительно глядя на него, совсем как он на нее, после первого своего выигрыша.

— О, миссис Батлер, сжальтесь! — Лесли приложил руку к сердцу — не добивайте до конца бедного холостого мужчину, который совсем не приучен к состязанию с женским коварством.

У Скарлетт было прекрасное настроение от того, что она была в центре внимания, ее окружали мужчины и они восхищались ею. Скарлетт видела это по их взглядам, обращенным на нее. Да к тому же, из парадной гостиной доносилась прекрасная песня в сопровождении фортепьяно и скрипки. Высокий звенящий женский голос чувствительно выводил волнующие, бередящие душу слова:

…Мне только боль великая дана,

И с каждым часом силы убывают.

О, разве и меня не убивают

Бессмысленные эти времена.

Взгляд Скарлетт остановился на Кевине Грейни, он сидел рядом с ней за игровым столом.

— Что это за песня? Я ни разу ее не слышала, — спросила она, наклонившись к нему.

— Это Шуберт, миссис Батлер, какая-то из последних его композиций.

— Ах, какая прекрасная вещь и какой великолепный голос у женщины, которая ее исполняет!

Скарлетт слегка прикрыла глаза и стала покачиваться в такт музыке.

— Ах, какая прекрасная мелодия!

Кевин Грени наклонился к ней.

— Миссис Батлер, сейчас начнутся танцы, предоставьте мне право первого вальса.

— А Вы уверены, что первым будет вальс, мистер Грейни, а не кадриль или может быть котильон?

— Нет, не уверен, просто я хорошо вальсирую и хочу произвести на Вас впечатление, должен же я хоть чем-то блеснуть перед Вами, после того, как проиграл в карты два раза подряд.

Скарлетт танцевала весь оставшийся вечер. Ее приглашали все обожатели карточного стола и другие мужчины. Она предавалась танцам с рвением путника, долго шагавшего по пустыне и дорвавшегося, наконец, до воды. Возбужденная танцами и своим успехом, который так приятно было торжествовать после долгого отсутствия, Скарлетт радовалась от всей души, она заливисто смеялась и отпускала пикантные шутки в ответ на комплименты мужчин. Ей казалось, что оркестр играет удивительно слаженно, ни один из инструментов не выделяется среди остальных без нужды, а 'голоса' скрипок, банджо и аккордеонов очаровывают и завораживают с необычайной силой. Звучали знакомые, а чаще незнакомые мелодии, которые Скарлетт раньше не слышала и она подумала о том, что совсем отстала от моды, занявшись делами и как все-таки хорошо, что Эндрю Полтнеру пришлось устроить этот прием.

В самом разгаре танцев Скарлетт увидела, что к ней направляется Клаус Брукс. Господи, а ведь она совсем забыла о нем и ни разу не подошла к нему за весь вечер. Клаус пригласил ее на следующий вальс и сказал, что, глядя на ее счастливое лицо, искренне за нее радуется, ибо за последние несколько месяцев она была такой букой, что к ней и подступиться-то было страшно.

А в это самое время Лесли Кроуфорд, наблюдавший за Скарлетт в компании других мужчин, выведывал у Эндрю Полтнера некие подробности о ней.

— Эндрю, если эта дама так старательно занимается бизнесом, как ты говоришь, чем же, в таком случае занимается ее муж?

— Я ничего не могу сказать Вам, джентльмены, о ее муже. Знаю только, что он довольно состоятельный человек, Фил написал мне об этом в своем письме. Однако, он позволяет жене делать все, что она захочет и совершенно не вмешивается в ее дела. Фил просил меня принять ее с подобающим уважением и показать ей все, чего она только пожелает.

— Черт возьми, ну прямо настоящая женщина-загадка, — воскликнул Чарльз Бергсон, — согласитесь, джентльмены, она интригует.

— Гм, муж позволяет ей делать все, что она захочет и не во что не вмешивается, — вопросительно поглядывая на мужчин, рассуждал Лесли Кроуфорд.

— Джентльмены, а может он совсем несостоятелен как мужчина и чтобы замазать этот свой грешок старается потакать ей во всем?

— Я так не думаю, Лесли, — возразил ему Чарльз Бергсон, — однажды я видел этого Батлера и скажу Вам, джентльмены, этот мужчина, более, чем мужчина! Он высок, красив, родовит, умен, и уверен в себе. Даже во время нашей короткой встречи он сумел произвести на меня впечатление.

— Бог ты мой, Чарльз, но это еще ни о чем не говорит! Мужчина может выглядеть красавцем-титаном, быть сказочно богатым и очень умным, однако, при всем при этом, несостоятельным как мужчина.

— В том — то и дело, Лесли, что как мужчина он тоже состоятелен! Мне и встретиться-то с ним пришлось как раз при соответствующих обстоятельствах.

Все четверо мужчин стоящие в этой группе с любопытством воззрились на Чарльза Бергсона.

— Видите-ли, джентльмены, в то время когда я еще не был конгрессменом, а только начинал свою политическую карьеру, федеральное правительство поручило мне разобраться с беспорядком в Атланте и других близлежащих городах по поводу жалобы, на якобы чинимые в штате безобразия южан. Я прямиком направился туда и, естественно, прибыл к губернатору Баллоку, поселившись на это время в его доме. Ну, и конечно же, мы занимались с ним не только работой, но и развлекались иногда потихоньку.

Баллок, учитывая свое высокое положение и мое тоже и стараясь не очернить нашу репутацию неподобающими, безнравственными поступками, сказал однажды, что сможет устроить втайне посещение публичного дома через некого своего хорошего знакомого Батлера. И он сказал мне тогда, что человек этот по части языка, надежен, и что в дом этот имеет право входить тайно, и что сам он частенько проводит там вечера. Девочки его обожают и каждая почтет за счастье провести ночь с ним или с его друзьями, а особенно он был близок с самой хозяйкой этого заведения.

— В таком случае, может сама эта дама несостоятельна как женщина, джентльмены, раз ее муж частенько проводил вечера в борделе? — Не то шутя, не то всерьез сказал тридцатилетний преуспевающий бизнесмен, Энди Горан — торговец обувью.

— Несостоятельна как женщина? — Кевин Грейни чуть не поперхнулся от возмущения.

— Да ты посмотри на нее, Энди, сколько в ней жизни и очарования, как она красива и притягательна, да к тому же умна, — она пленяет своим обаянием и поддразнивает кокетством, причем умело, мастерски, так, чтобы усилить это свое обаяние еще больше и ничуть не выглядит при этом пустой кокеткой.

— Ты только посмотри с каким увлечением она отдается танцам! Как она чувствует музыку и как живы, пластичны, грациозны и заразительны ее движения. Ну-ка, покажи мне хоть одну даму здесь, на которую хотелось бы смотреть не отрываясь, так, как сейчас мы смотрим на нее. А какие необычные у нее глаза и блестят они от возбуждения, как два зеленых изумруда! Да будь моя воля, я бы прямо сейчас схватил ее и унес в постель! Холодные женщины не способны вести себя так, Энди, ты уж поверь моему опыту, эта женщина именно из горячих!

— А что касается этого Батлера и его развлечений на стороне, тут и вообще не стоит искать причины. Разве кто-то из Вас, джентльмены, не занимается такими вещами при живой жене? Разница только в том, что кому-то необходимо это делать чаще, а кому-то реже. Что ж тут поделаешь, даже такой сладкий цветок, как она, со временем приедается.

— А может, она приехала сюда со своим тайным любовником, этим, так сказать, управляющим? — Не унимался Энди Горан, — посмотрите, джентльмены, он совсем недурен собой.

— Ну что ты, Энди, — возразил ему Чарльз Бергсон, — я повторяю, что видел Батлера и этот ее управляющий, по сравнению с ним, просто несмышленый школьник. Не могла эта женщина променять на него своего мужа.

— На этот счет, джентльмены, я могу Вас утешить, — вмешался в разговор Эндрю Полтнер, который до сих пор наблюдал за их спорами, самодовольно радуясь тому, что в лице Скарлетт привнес необычное оживление в сегодняшний вечер.

— Этот джентльмен жених ее младшей сестры, она сама мне его так представила.

В это время закончилась музыка и разговор прекратился, ибо Кевин Грейни сорвался со своего места с прытью молодого бычка, крикнув на ходу, что следующий танец миссис Батлер обещала ему.

Всю оставшуюся ночь после приема, Скарлетт не могла уснуть. В голове ее все еще звучала музыка, а приятные воспоминания от сегодняшнего вечера перескакивали с одного на другое. Скольких мужчин она сумела покорить и как это было приятно, черт возьми! Скарлетт никогда не думала, что ей вновь придется стать покорительницей мужских сердец, ведь ее девичий век прошел и на сегодняшнем приеме она не задавалась такой целью. Однако все произошло само собой, без особых на то усилий. Сейчас Скарлетт думала о том, что это, наверное, последний подарок судьбы, представившийся ей в жизни и радовалась своему успеху, возвеличившему ее, прежде всего, в своих собственных глазах.

Ох, эти маленькие, но многозначительные победы над мужчинами, как они приятны тщеславным женским сердцам! Скарлетт вспоминала глаза Кевина Грейни, смотрящие на нее с вожделением и жаркий трепет его рук на своей талии во время последнего вальса. А как он упрашивал ее выйти с ним в море на его новой яхте с необычным названием 'Новый дом'. Как расписывал он перед ней все достоинства этого судна!

А она отказала ему, не преминув при этом выказать свои сожаления.

— Я сожалею, мистер Грени, что не могу принять Вашего приглашения, хоть Ваша яхта, судя по рассказам, великолепна и мне было бы интересно на ней побывать. Но, видите ли, мистер Грени, я замужняя женщина да и Вы женатый человек и хоть я нисколько не сомневаюсь в том, что Ваше отношение ко мне чисто дружеское, что подумают люди?!

А сколько восхищения было в глазах у Чарльза Бергсона, когда она отпускала в его адрес безобидные, остроумные, милые шутки. Скарлетт умела славно пошутить, когда этого требовали обстоятельства. Ретт в свое время неплохо обучил ее этому, и теперь она превосходно пользовалась его школой.

А Лесли Кроуфорд, Скарлетт хоть и не чувствовала к нему приятного расположения, однако ей было лестно сознавать, что и он безнадежно поддался ее чарам. Лесли неотступно следил за каждым ее движением во время танцев и даже когда Скарлетт танцевала с другими партнерами, то все время натыкалась на его восхищенный взгляд, устремленный на нее из зала. А Джимми Вольминг, — сорокалетний фабрикант, которому мистер Полтнер представил Скарлетт уже во второй половине вечера, а Энди Горан! Надо же, она никак не ожидала такого успеха!