Продолжение бестселлера Маргарет Митчелл

ГЛАВА 34

Получив у седой немки два заветных белых конвертика, Джулия и Скарлетт с трудом выбрались из толпы и тут же изменили направление, отправившись в обратную сторону к скверу, где под сенью ветвистых акаций можно было посидеть на удобной низкой скамеечке и спокойно разобраться со своими гороскопами.

— Какая чушь, — раздраженно воскликнула Скарлетт и отбросила в сторону несколько белых листков бумаги, исписанных отвратительным, неровным подчерком фальшивой пророчицы.

— В чем дело, миссис Скарлетт? — воскликнула Джулия, с трудом отрываясь от своего гороскопа. — Вам что-то не понравилось?

— Конечно, пятьдесят центов не такие большие деньги, чтобы о них можно было сожалеть, но зачем же дурачить людей?!

— Да, что такое, миссис Скарлетт? Что привело Вас в такое неистовое состояние?

— Да ты только почитай о чем пишет эта ненормальная гадалка!

— В последние десять месяцев Вас ожидают заботы и хлопоты, связанные с потерями насущными. — Как это вообще понимать, а, Джу?

— Или вот, дальше, слушай. — Скарлетт перевернула страничку и поискала глазами те строчки, которые ее особенно возмутили.

— Вскоре Вас ожидает большая любовь! Или, вот еще, — у Вас появятся три поклонника, обожающие Вас в равной степени, но выбор останется за Вами.

— Ну, что ты на все это скажешь? — Скарлетт взглянула на Джулию с выражением возмущенного негодования.

— А что тут особенного? — Джулия пожала плечами и вежливо умолкла.

— Как! Джу, мне ведь не семнадцать лет! Какая большая любовь и какие три поклонника, которыми я могу обзавестись?

Джулия грустно взглянула на Скарлетт.

— А в моем гороскопе написано, что в ближайшие несколько лет меня ожидает разочарование в любви!

Скарлетт возмущенно покачала головой.

— Вот, видишь! Я же говорю, что все это сплошная чушь! — Тебе семнадцать лет и со дня на день как только откроется бальный сезон, у тебя появится бесчисленное количество поклонников. О! — Скарлетт осенила догадка. — А не перепутала ли часом эта гадалка наши гороскопы? Твои прогнозы больше подходят по назначению мне!

У Джулии на секунду вспыхнула в глазах надежда и она тут же уставилась на дату рождения и фамилию, проставленную на ее конверте.

— Нет, это мой гороскоп. — Сказала она, окончательно упав духом.

— Джу, ты что, разыгрываешь меня, или в самом деле расстроилась? — Скарлетт осторожно взяла девушку за подбородок, и приподняв ее опущенную голову, внимательно посмотрела в наполнившиеся слезами глаза.

— Джу, да ты, что?! Неужели ты всерьез веришь во всю эту чепуху? Да как можно принимать эти глупости так близко к сердцу? — Скарлетт нежно погладила девушку по плечу. — Ну вот, я думала, что ты уже взрослая, а ты, оказывается, совсем еще ребенок!

— Да при чем тут это! — Джулия грустно улыбнулась. — Я просто знаю, что это правда.

— Что правда, Джу, что правда?

— То, о чем она написала.

— С чего ты взяла?

— Ни с чего, просто знаю и все! И давайте больше не станем это обсуждать, хорошо?

— Хорошо! — Скарлетт улыбнулась. — Только ты обещай, что не будешь вешать носа.

Джулия кивнула и смахнула слезы со щек батистовым платочком.

— Мы, кажется, собирались в цирк, — сказала она, и поднялась со скамейки.

— Миссис Скарлетт, пойдемте.

— Вот так-то лучше. — Похвалила ее Скарлетт. — Только давай для начала выбросим всю эту чепуху в урну.

— Нет! — Джулия бережно прикрыла рукой конверт, в который она только что аккуратно уложила листочки со своими нежелательными прогнозами.

— Вы, если хотите, можете выбросить, а я оставлю, — упрямо заявила она тоном, не терпящим возражений.

Когда они подошли к цирковому павильону представление уже началось, однако Джулии удалось уговорить билетершу продать им билеты.

Они тихо прошли в павильон и уселись на два крайних стула у прохода, решив не тревожить остальную публику поисками удобных мест.

— Нам придется немного потерпеть, миссис Скарлетт, до первого перерыва, а потом мы подыщем себе хорошие места. — сказала шепотом Джулия.

— Хорошо, Джу, хорошо! — ответила Скарлетт, с интересом поглядывая на арену.

В это время там находилась группа жонглеров, виртуозно подбрасывающих различные предметы прямо к куполу цирка. Все они были одеты в яркие красочные костюмы из великолепного атласа, представляющие собой узкие, обтягивающие фигуру синие панталоны и короткие, до талии, красные курточки с широкими поясами перетянутыми серебряными пряжками. Кегли, тарелки, шарики, трости, и даже шляпы, фейерверком летали по арене, перекочевывая из рук одного жонглера к другому, заставляя восхищенную публику топать ногами и кричать 'браво'.

Потом выступали акробаты, потом клоуны, потом группа дрессированных медведей, и Скарлетт с удовольствием смотрела на их мастерство, усердно выкрикивая 'браво' в конце каждого выступления и очень жалела о том, что ей не удалось купить ни одного букетика цветов, которыми восхищенная публика одаривала особенно полюбившихся артистов. Джулия же, напротив, смотрела на все это снисходительно, не проявляя особенного интереса и восторга и всякий раз, глядя на восхищенную Скарлетт, поговаривала,

— Подождите, подождите, вот дождемся состязания силачей, тут уж, действительно, будет на что посмотреть!

— Ох, Джулия, — шутливо отвечала ей Скарлетт, — какая же ты кровожадная!

Однако на Скарлетт состязание силачей не произвело никакого впечатления, даже не смотря на то, что номер этот был заключительным и явно готовился 'на десерт' зрителям. — Ну, что тут такого, — рассуждала она, — два здоровенных, накаченных до неприличия верзилы пытаются положить друг друга на лопатки! Ее совершенно не интересовало кто из них победит потому, что ни тот ни другой не вызывал у нее никакой симпатии. Джулия же, напротив, с азартом наблюдала за борцами и отдавая предпочтение одному из них, сочувственно подбадривала его своими репликами.

— Не знаю, как ты, но я ужасно голодна и театра в таком состоянии не выдержу. — Сказала Скарлетт, как только они вышли из циркового павильона.

— Ну, так пойдемте в ресторан, — предложила Джулия, — я, признаться, тоже сильно проголодалась после купания.

До фешенебельного отеля, в ресторанный зал которого собиралась сводить Скарлетт Джулия, было не близко и дамы решили нанять извозчика. Однако их попытки не увенчались успехом. Кареты, шумно пролетающие мимо, почти все были заняты пассажирами, а если и попадалась свободная, то кучер тут же знаками предупреждал, что занят и спешит под заказ. Отчаявшаяся Джулия, наконец, не выдержала и невзирая на протесты Скарлетт, стала останавливать все кареты подряд.

— Не волнуйтесь, миссис Скарлетт, кто-то из них непременно едет в этот отель и по пути согласится нас подбросить.

— О, Джулия, да это же неприлично! Если бы меня кто-то остановил на ходу с таким беспардонным предложением, я просто — напросто, послала бы его к черту! Не лучше ли нам оставить эту затею и пообедать где-нибудь поблизости?

— Нет, я должна сводить Вас туда. — Упрямо повторила девушка, — непременно должна! Ну, потерпите еще немного, миссис Скарлетт, ну пожалуйста!

Джулия, услышав шум очередной приближающейся кареты, снова попыталась ее остановить. А Скарлетт подумала, что с ней бесполезно спорить и в чем-либо убеждать, и постаралась унять раздражение, вызванное неразумным поведением Джулии, махнув рукой на ее ребячество. Однако на этот раз карета не проехала мимо и замедлив ход, остановилась на некотором расстоянии от них. Два джентльмена, сидящие в ней, тотчас же обернулись, и, сняв шляпы, поприветствовали дам.

— Джентльмены, мы с подругой очень спешим, — сказала Джулия, подбежав к карете.

— Не будете ли Вы так любезны и не подвезете ли нас вон к тому отелю?

— У Вас там свидание? — спросил один из мужчин, который выглядел немногим старше своего спутника, миловидного шатена лет тридцати, с большой родинкой на щеке.

— Да, с третьей подругой, ответила Джулия и очаровательно улыбнулась.

— В самом деле? — лукаво улыбнулся мужчина, забавно приподняв одну бровь.

— А Вам, что, требуются доказательства на этот счет? — ответила ему Джулия вопросом на вопрос.

— Вовсе нет, леди, вовсе нет! — мужчина рассмеялся. — Я надеюсь, что Ваша третья подруга не менее очаровательна, чем Вы и мы непременно подвезем Вас к отелю, чтобы не заставлять ее ждать и напрасно волноваться по пустякам. Правда, Фреди? — Обратился он к своему спутнику.

— Конечно! — Ответил Фреди на ломаном английском языке и в подтверждение кивнул головой. — Даже не смотря на то, что мы сейчас должны свернуть вправо.

— Господи! Джулия ведет себя из ряда вон выходяще! — возмущалась Скарлетт. — А она, вызвавшись на роль дуэньи, потакает ей, заручившись своим молчаливым согласием. И угораздило же ее остановить карету с двумя мужчинами! Хотя, о чем тут говорить, будь на их месте женщины, карета никогда бы не остановилась. Какое счастье, что миссис Левингстон не видит сейчас свою внучку, да и ее, Скарлетт, тоже.

Мужчины шустро выскочили из кареты и подали дамам руки, заботливо усадив их на сидение, а потом, совершенно бестактным образом, уселись подле них по обе стороны.

— Позвольте представиться, — сказал друг Фреди, черноусый смуглый мужчина лет тридцати пяти, который сел рядом со Скарлетт, — Густав Дрожечек, — купец, проживающий в Нью-Йорке.

Скарлетт удивленно приподняла брови, услышав такую необычную фамилию.

— А я Фреди Кутерьме, француз, а по профессии, — театраловед и сейчас здесь в Нью-Йорке гощу у Дрожечка. — Отрекомендовал себя тот, которого звали Фреди и галантно снял шляпу перед дамами.

— Чему Вы так удивляетесь, мэм, моей фамилии? — Густав Дрожичек вопросительно взглянул на Скарлетт.

— Вовсе нет, — ответила она, стушевавшись, и как можно безразличней взглянула на этого господина. — Мне нет никакого дела до Вашей фамилии.

— Я чех по национальности, но, заметьте, мем, довольно преуспевающий в Америке чех.

— Я же сказала, что мне нет никакого дела ни до Вашей фамилии, ни до того, где Вы проживаете, ни до того насколько Вы преуспеваете в жизни.

— А отчего же вы так удивленно приподняли свои прелестнейшие брови, мадам, после того, как я представился? — Густав лукаво улыбнулся и дружелюбно взглянул на Скарлетт, заставив своим хорошим расположением немного поубавить раздражение, которое все еще владело ею.

— А что все чехи вот так, сходу, пытаются припереть дам к стенке?

— Нет, нет, боже упаси! Конечно же, не все, но мне, признаться, это нередко доставляет удовольствие.

— Но так Вы его не получите на сей раз, мистер м…

— Дрожичек, миссис.

— Да, я запомнила, мистер Дрожичек.

— Я уже немало его получил, миссис, общаясь с Вами.

— Мисс Левингстон? — Услышала Скарлетт в этот момент, удивленный возглас Фреди, который разговаривал с Джулией.

— Уж не дочь ли Вы мистера Левингстона, владеющего одним из нью-йоркских издательств?

— Я его внучка, мистер Кутерме.

— Миссис, простите, я не знаю Вашего имени, — обратился вновь к Скарлетт ее сосед.

— Миссис Скарлетт Ретт Батлер.

— Очень приятно, миссис Батлер. А Вы, видно по всему, не живете в Нью-Йорке, правда?

— Возможно. — Лукаво ответила Скарлетт, — а где же я по — Вашему живу?

— Я думаю, что Вы вообще не с севера.

— Правда? И как Вам удалось это определить?

— По Вашему выговору, мадам. Постойте, постойте, я попробую угадать откуда Вы. Так! Вы, несомненно, с юга, и, скорее всего, являетесь уроженкой Луизианы, а может быть Джорджии. Мне приходилось бывать там и я слышал как разговаривают в этих краях.

— О! Вы почти угадали. — Удивилась Скарлетт. — Так Луизиана или все-таки Джорджия?

— Вот этого я точно определить не могу и надеюсь, что Вы сами об этом скажите, а я заодно проверю свою наблюдательность.

— Вы можете порадоваться за свою наблюдательность, мистер Дрожичек, я уроженка Джорджии из Атланты!

— О! Атланта, Атланта!

' Прелестный край, взращенный хлопком

был добродетелен и мил,

пока его дотла жестоко

проклятый Шерман не спалил'.

— С пафосом продекламировал Густав Дрожичек чьи-то стихи, заставив Скарлетт

передернуться от этих слов и вспомнить картину послевоенной сгоревшей Атланты, с торчащими повсюду печными трубами на развалинах фундаментов.

— Простите, мадам, если мои слова обидели Вас, — извинился Густав Дрожичек, — увидев, как помрачнело ее лицо.

— С чего Вы взяли, что я обиделась? И потом, Шерман не спалил Атланту дотла, многие дома уцелели и мой в том числе!

— Это поэт так говорит, миссис Батлер, а я лично ничего не знаю о состоянии Атланты после войны. И вообще, давайте оставим этот неприятный разговор. Лучше расскажите о себе, ну, например, о том, что Вы делаете в Нью-Йорке.

Ну, вот еще, — подумала Скарлетт, — очень нужно!

— Я приехала погостить к своим давним знакомым, только и всего.

— Вы впервые в Нью-Йорке?

— Да.

— И каково Ваше впечатление? — Густав посмотрел на Скарлетт так, словно рассчитывал тут же услышать восторженную похвалу, потому, что другого мнения о Нью-Йорке и быть не могло.

Скарлетт пожала плечами.

— Ничего особенного. Город как город, разве что, уж очень велик! — Сказала она, скорее из духа противоречия. Ей почему-то не хотелось доставлять радость человеку, напомнившему ей о Шермане и о том, что он сделал с Атлантой и ради его удовольствия расточать комплименты городу, который он, по всей видимости, обожал. Это было своеобразной детской выходкой смахивающей на месть, что-то вроде 'ока за око', безотчетным патриотическим порывом с ее стороны.

— Как, ничего особенного? — Возмущенно выдохнул Дрожичек.

— Конечно, это не Рим, и не Неаполь, и вообще Нью-Йорк не стоит сравнивать с великолепными старинными городами Европы, но его мощь, размах, темп жизни, новейшие воплощения и идеи, которых не отыщешь ни в одном другом городе! Разве все это не произвело на Вас впечатления? А здесь, на Манхетен Бич? Разве не удивили Вас эти восхитительные пейзажи с видом на океан? Разве не поразил Вас, по истине, богатырский размах зрелищ, которые кричат здесь о себе на каждом углу, разве не тронула Вашего сердца вся эта фантастическая роскошь и разнообразие увлечений, в которые окунаются с головой люди, прибывшие сюда? Или Вы хотите сказать, что видели что-то подобное в Европе?

Скарлетт никогда не бывала в Европе, но ей не хотелось признаваться в этом своему спутнику, дабы не проявить невежества, и, отчасти, из-за этого ей пришлось согласиться с пылкими доводами мистера Дрожечка в защиту Нью-Йорка, чтобы завершить этот разговор. — Он еще, чего доброго, начнет обсуждать с ней какие-нибудь достопримечательности знаменитых европейских городов и сравнивать их с нью-йоркскими, — подумала Скарлетт, — и тут уж, наверняка, обнаружится ее полная неосведомленность. Да и потом, он был прав, Нью-Йорк не мог не обратить на себя внимания именно по тем причинам, на которые он указывал.

— Ну, если Вы это имеете виду, то я не могу с Вами не согласиться, мистер Дрожичек. Эти качества действительно отличают Нью-Йорк от всех других городов, однако… И Скарлетт, лукаво улыбнувшись, на минуту задумалась.

— Однако они не делают его, тем самым, лучше или хуже остальных!

— Ну, что ж, возможно Вы и правы. Но…Позвольте Вам заметить… И Дрожичек, повернувшись к ней, и слегка склонив голову, с бесцеремонной заинтересованностью остановил свой взгляд на ее лице.

— В чем дело? — спросила его Скарлетт, не выдержав такого пристального внимания к своей персоне.

— А Вы, мадам, довольно упрямы.

Скарлетт вопросительно подняла брови.

— Упрямы, упрямы! — Засмеялся Дрожичек. — Да к тому же еще и колючи!

— Что? — возмутилась Скарлетт.

— Нет, нет, миссис Батлер! — я вовсе не хотел обидеть Вас или оскорбить своим замечанием. Я, напротив, сказал Вам это в качестве комплимента, ибо женщины с таким вот перченым характерцем вызывают у меня несказанное восхищение!

Скарлетт, шутовски приложила руку к груди.

— Спасибо, мистер Дрожичек, я крайне признательна Вам за такой лестный комплимент.

На что джентльмен со странной фамилией не преминул довольно ухмыльнуться.

Джулия, между тем, о чем-то увлеченно беседовала со своим соседом и до Скарлетт долетали короткие обрывки фраз, из которых она могла заключить, что Фреди Кутерьме куда-то усердно приглашает ее подругу.

— Большое спасибо, мистер Кутерьме, я обязательно подумаю о Вашем приглашении, и если мне этого захочется, дедушке не составит большого труда ангажировать абонемент и для меня.

— Миссис Скарлетт, — попытался продолжить свой разговор Дрожичек, — а Вы в Нью-Йорке одна или с супругом?

— Одна. Мой супруг домосед, он не любит путешествовать.

— И как же он осмеливается отпускать свою красавицу жену в такую — то даль одну-одинешеньку?

Мистер Дрожичек оживился, и Скарлетт почувствовала как он, притворяясь, что усаживается поудобнее, придвинулся к ней поближе. Этот беспардонный джентльмен явно намеревался пофлиртовать с ней, словно отсутствие мужа давало ему на это полное право, и игриво улыбнувшись, начал сыпать комплементы в ее адрес. Скарлетт, хотела было, возмутиться и тут же поставить наглеца на место, но вспомнив о том, каким образом она очутилась в одной карете с этим господином, промолчала. — Конечно, их с Джулией поведение давало ему повод приударить за приглянувшейся хорошенькой женщиной, — подумала она, — и решить, что по отношению к ней можно позволить себе вольности. Да где это видано, чтобы приличные дамы останавливали кареты на всем скаку и потом, совершенно не стесняясь, усаживались в них с одинокими мужчинами. А тут еще и отсутствие мужа налицо! Ох, эта Джулия!

Однако намерениям Дрожечка не удалось осуществиться потому, что карета в этот момент уже подкатила к отелю и дамы, любезно поблагодарив своих попутчиков, распрощались с ними и направились в ресторан.

— Вы представляете, миссис Скарлетт, — воскликнула Джулия, после того, как официант любезно усадил их за свободный столик и принял заказ, — этот театраловед, Кутерьме, рассказал мне, что они послезавтра устраивают большой банкет в честь представителей американской печати.

— Кто, они? — Скарлетт недоуменно воззрилась на Джулию.

— Как кто, французы, конечно! — артисты, музыканты, — все те, кто давал и еще продолжает давать свои спектакли и концерты в Нью-Йорке. Разве Вы не знаете о том, что здесь сейчас гастролирует французский театр, миссис Скарлетт, хотя, откуда Вам знать, если мне самой рассказал об этом дедушка. Ну, так вот! Чтобы американская пресса относилась к освещению этих гастролей еще более благожелательно и ее многочисленные газетные странички пестрили, по большей части, только театральными рекламными объявлениями, они и пытаются задобрить прессу предстоящим банкетом.

Джулия находилась в возбужденном состоянии и рассказывала об этом событии так, словно она сама, а не французские артисты, устраивала банкет.

— Ну и что с того, Джулия, пусть устраивают, от чего ты так разволновалась, разве тебя все это касается?

— О, миссис Скарлетт, касается, и еще как! Дело в том, что мой дедушка, как один из самых ярких представителей прессы Нью-Йорка, непременно будет приглашен на этот банкет почетным гостем, и я думаю, что при желании сможет устроить участие в нем не только мне, но даже и Вам.

— Но, Джулия, все это конечно прекрасно, и я тронута твоей заботой. — Скарлетт благодарно улыбнулась девушке. — Однако я не стремлюсь попасть на этот банкет, тем более, что со дня на день мы с Клаусом возвращаемся в Атланту.

— Вы уезжаете через неделю, миссис Скарлетт. Да и дело тут не в самом банкете. — Джулия загадочно улыбнулась, увидев на лице подруги заинтересованное оживление.

— Дело в том, что артисты ангажировали на этот банкет самого Оффенбаха и он будет руководить оркестром из ста музыкантов! Миссис Скарлетт, да очнитесь же Вы!

Джулия, ожидая сенсационной реакции со стороны Скарлетт в ответ на свое сообщение и не получив ее, слегка разочаровалась.

— Вы представляете, сам маэстро Оффенбах! Да я просто мечтаю взглянуть на него одним глазком, хотя бы издалека. Живой Оффенбах, — легенда! — Джулия мечтательно закрыла глаза и улыбнулась.

— Дедушка говорил мне об этом банкете вскользь, что, мол, собираются артисты устроить банкет и еще сетовал на то, что вся эта затея будет лишней заботой, свалившейся на его старую голову. Однако об Оффенбахе он даже словом не обмолвился, а возможно и сам ничего не знал. Ну теперь-то я с него не слезу! Ах, Оффенбах, Оффенбах! — и Джулия тихо замурлыкала себе под нос какую-то мелодию маэстро.

После великолепного обеда, который по достоинству оценила Скарлетт, не в пример Джулии, все еще думающей о маэстро Оффенбахе, и, казалось, проглотившей все свои блюда даже не обратив внимания на их великолепие, наши путешественницы не отступая от своего плана отправились в театр.