Продолжение бестселлера Маргарет Митчелл

ГЛАВА 52

Всю ночь Скарлетт пролежала с открытыми, полными слез глазами, переживая случившееся, а наутро собрала траурный саквояж и отправилась в дорогу.

Что значила для нее потеря Уилла?! Да об этом было даже страшно думать! Ведь помимо того, что ее сердце разрывалось от невосполнимой утраты доброго, хорошего человека и близкого друга, на которого в трудную минуту всегда можно было положиться, примешивался ужас, который охватывал ее всякий раз, как только она начинала думать о том, что теперь будет с Тарой. Уилл был ее надежной опорой в родном доме, именно его костлявой, жилистой спиной закрыла она эту главную брешь в трудные послевоенные годы своей жизни. Господи, да ей было бы гораздо легче, узнай она о смерти Сьюлин, а не Уилла, да простит ее бог за такие мысли! Потеря Уилла для Тары означала для нее, Скарлетт, возникновение новых проблем и проблем серьезных, требующих ее присутствия в поместье до тех пор, пока она не подыщет для родного дома хорошего управляющего.

Сьюлин сейчас не сможет этого сделать, слишком велико ее горе, ведь Уилл оставил ее с тремя малолетними детьми, да и вообще она ничего не сможет сделать! Сьюлин никогда не занималась делами, Уилл надежно огородил ее от этого, и сестра даже не имела понятия каково это управлять таким поместьем как Тара, в отличии от нее, Скарлетт, которой это было хорошо известно еще со времен войны.

Поезд медленно тащился на северо-запад и перед глазами Скарлетт проплывали знакомые пейзажи дорог, перелесков и небольших населенных пунктов, располагавшихся на протяжении двадцати пяти миль от Атланты до Ждонсборо. Яркое, уже по — весеннему теплое солнце с самого раннего утра разбросало свои приветливые лучи во все концы, не забыв одарить ими и прозрачные, омытые ночным дождем окна поезда. Скарлетт сидела на жестком, неуютном сиденье, съежившись от озноба, спровоцированного бессонной ночью и угнетенным, подавленным состоянием, и как ни старались бархатные лучи окутать ее своим успокаивающим теплом, ей так и не удалось унять назойливую, охватившую все ее тело, дрожь. Мысли ее метались как птицы, будоража воспоминания тех страшных голодных военных дней, когда к ним в поместье, по воле судьбы, был заброшен худой, изнеможенный тяжелой болезнью юноша с неумело прилаженной к ампутированной ноге деревяшкой. И как дела в Таре, по мере его выздоровления, налаживались все заметнее с каждым днем, без особых вроде бы на то усилий с его стороны.

Ах, Уилл, что же нам теперь без тебя делать?! — Скарлетт прислонила тяжелую голову к вагонному подоконнику и слезы медленно покатились вниз. Ну почему, почему на ее плечи опять свалилось испытание? Почему Бог не дает ей никакого покоя?! Разве сможет она бросить сейчас Тару и доверить ее никчемной сестре, разве сможет она отдать управление отчим домом первому попавшемуся человеку, не узнав даже, на что он способен, только из-за того, что ей необходимо как можно скорее вернуться в Атланту и приступить к своим тоже неотложным делам! Конечно нет! Ведь это означало бы бросить Тару на произвол судьбы, а она этого допустить не могла.

В голове ее промелькнула мысль, — а если теперь в Таре поселиться Керрин и Клаусу, и надежда на миг озарила ее тревожный рассудок но, немного поразмыслив, она напрочь отмела такую идею.

Нет! — Сказала она себе. — Клаус не Уилл и производственные дела ему куда больше по душе, чем управление поместьем, хотя с его-то дотошным отношением к делу, он возможно и смог бы осилить это. Да и потом в их с Керрин жизни все уже как-то наладилось и совсем не стоит теперь срывать их с насиженного места. Тетя Полин подписала на них дом, а они в свою очередь взяли старушку под свою опеку, Ретт пристроил Клауса на работу, а Керрин и вовсе пишет, что Чарльстон пришелся ей по душе. Нет, она просто не имеет права указывать своей волевой рукой, где кому жить! Вот если бы молодожены сами пожелали воссоединиться со Сьюлин в Таре, это другое дело, но увы, Скарлетт была уверена, что такое решение никогда не взбредет им в голову.

Сьюлин, как только увидела Скарлетт, впала в самую настоящую истерику и не подаваясь ни на какие благоразумные уговоры сестры, рыдала навзрыд у нее на груди до тех пор, пока не иссякли силы, и ее, совершенно изнеможенную, пришлось уложить в постель. Подготовкой похорон на этот раз занимались соседи под руководством Беатриссы Тарлтон, и Скарлетт от всей души поблагодарила ее за хлопоты. Ей, расстроенной, продрогшей в дороге, хотелось сейчас только одного, — отдохнуть и согреться, и миссис Беатрисса предоставила ей такую возможность. Похороны намечались на завтра, ведь из Чарльстона должны были еще приехать Клаус и Керрин, так что времени на все про все было достаточно и Скарлетт, рассчитывая к тому же на помощь Беатриссы Тарлтон и ее дочерей, позволила себе небольшую передышку. Она уединилась на кухне, попила горячего чаю, а потом прошла в бывший кабинет Эллин и прилегла на кушетку, чтобы немного вздремнуть и собраться с мыслями. Однако нервы ее были настолько напряжены, что уснуть ей удалось всего-то на двадцать минут, а потом она просто лежала, укутавшись в шерстяной плед и ее беспокойную голову терзали мысли о Таре. И Скарлетт знала, что так оно и будет до тех пор, пока она не сможет решить эту задачу.

Прошло два тяжелых скорбных дня, и с похоронами, наконец, было покончено. Керрин с Клаусом поспешили вернуться в Чарльстон. Клауса отпустили с работы только на неделю. Соседи участливо поплакав вместе со Сьюлин и Скарлетт, разошлись по своим домам, и Тара, проводившая в последний путь хозяина, покорно затихла в ожидании своей будущей участи.

В глубине души Скарлетт все же надеялась, что сумеет отыскать подходящего человека на должность управляющего в графстве, однако переговорив с соседями пришла к выводу, что такой кандидатуры ей здесь не найти. Никто из соседей сейчас не смог бы принять ее предложения какую бы сумму денег она ему не посулила, даже не смотря на то, что многие из них порядком обнищали после войны. Ведь в каждом поместье и так не хватало рабочих рук и люди едва успевали справляться со своими делами, а пришлые и заезжие уже давно подались в города вместе с основной массой черных.

Скарлетт неоднократно пыталась обсудить положение Тары со Сьюлин, но та всякий раз призывала на помощь рыдания, презрительно осуждая сестру за то, что она, таким образом, лишний раз напоминает ей о случившемся горе.

— Что ты пытаешься со мной решить, Скарлетт, неужели ты не можешь сейчас оставить меня в покое, разве ты не понимаешь как мне тяжело?!

— Ну что ты, дорогая, я, конечно же, все понимаю! Но, видишь ли, Сьюлин, дела-то ведь не могут стоять на месте и чем раньше мы за них возьмемся, тем легче будет, и в первую очередь тебе.

Но Сьюлин не желала ее слушать и делать она тоже ничего не желала. Она, ссылаясь на свое тяжелое состояние, даже не пыталась присмотреться к тому, чем занимается теперь Скарлетт. А Скарлетт пришлось взвалить на себя все обязанности Уилла, и она с самого раннего утра, засучив рукава, принималась за дела. К ней обращались за распоряжениями слуги, полевые работники, конюхи и погонщики мулов. К ней наведывались арендаторы и она пыталась вникать в вопросы, касающиеся их обоюдного договора. Она каждый вечер просиживала в маленьком кабинетике Эллин и терпеливо разбиралась в договорах, счетах, и долговых записях Уилла, пытаясь проследить как он планировал и вел дела.

Одним словом, Скарлетт теперь была занята с утра до самого позднего вечера и по мере того, как она все глубже вникала в дела, ей приходилось поражаться их нескончаемому объему. В то же время из Атланты почти ежедневно ей приходили короткие сообщения от Герберта, который по настоятельной просьбе Скарлетт оповещал ее о текущих делах на фабрике. И почти в каждом таком сообщении управляющий ненавязчиво намекал ей, что пора бы и вернуться, ведь вопрос с поставщиками сырья и закупщиками ее продукции теперь практически не решался. Герберт писал, что ее немногочисленные склады уже почти до отказа заполнены рулонами готовой ткани, а ему совершенно некогда заниматься ее сбытом, ибо он в настоящее время с утра до ночи работает над вопросом повышения производительности труда, обучая новых работников, и по приезде сможет порадовать свою хозяйку хорошими результатами.

— Вопрос со сбытом продукции требует незамедлительного решения, миссис Скарлетт, а эти Ваши никчемные клерки если что и могут делать, так это играть в покер и не удосужься я им своевременно что-то поручить, они будут предаваться этому занятию весь день. — Писал Герберт, и у Скарлетт от этих слов скребли на душе кошки.

Да, — думала она, будь сейчас на месте Герберта Клаус, он давно подыскал бы для сбыта продукции подходящих людей, или, заменив себя кем-то на фабрике, сам занялся этим. Но, увы, Герберт не Клаус! Он конечно хороший специалист своего дела, но своевременная и правильная организация производственного процесса в целом, ему не под силу и среди множества проблем он не способен выделить главной. Герберт из тех людей, которые 'не берут быка за рога' и всякий раз ждут чьей-то указки со стороны. Ну, зачем, спрашивается, ему сейчас заострять внимание на увеличении производительности труда, когда склады и так уже забиты готовой продукцией, неужели нельзя заняться этим после ее реализации?!

Мало того, Скарлетт не переставала думать и о своих магазинах. И хоть оба управляющих в своих письмах уверяли ее, что дела идут хорошо, ей не давало покоя полное отсутствие контроля над ними со своей стороны.

Одним словом, дела в Атланте и Таре обстояли так, что требовали одновременного присутствия Скарлетт в двух местах сразу, а так как осуществить это было невозможно, перед ней теперь уже остро встал вопрос о найме управляющего для Тары. Она находилась здесь уде больше трех недель и дальше откладывать свои дела в Атланте было невозможно.

Ну что ж, — говорила себе Скарлетт, — если в графстве нет подходящего человека, может следует поискать его в Атланте! И почему она не додумалась спросить об этом у Клауса, возможно у него на примете и нашелся бы кто-то. Клаус такой общительный и за то недолгое время, которое он провел в Атланте, уже сумел обзавестись большим количеством знакомых и друзей, причем, как среди южан, так и янки. Ах, какая досада, что она не поговорила об этом с Клаусом! Может написать ему письмо? Но разговор через письма займет еще уйму времени, а у нее его просто больше не осталось! Нет, надо решать это самой! В пору хоть прислать сюда кого-то из своих фабричных рабочих! А что это подходящая идея! И тут, совсем неожиданно, на память Скарлетт пришли слова Питера Нила, ирландца, который прибыл с остальными ее работниками из Нью-Йорка. При их первом знакомстве он сказал, что родом из сельской местности и ему, если что и по душе, так это кони, овцы, да мулы, посевы тростника да кукурузы.

Вот! Вот кто ей сможет помочь! Скарлетт вспомнила широкоплечего, упитанного ирландца, с густой гривой темно-русых волос, его простоватое, но смышленое лицо, с выразительными темно-серыми глазами. Ей богу, Питеру, с его-то любовью к сельскому хозяйству, здесь в Таре самое место! — радостно подумала она. Да к тому же Питер был грамотен, шустр в работе, смекалист, он не раз уже давал Герберту деловые советы. Скарлетт взглянула на лежащие перед ней на старом письменном столе домовые книги, счета и квитанции, в которых она погрязла сегодня с самого утра. — Да, Питер сможет управиться со всем этим и ей следует немедленно вызвать его сюда. А на фабрике, — на фабрике Герберт без труда отыщет ему замену, ведь Питер в последнее время занимался совсем несложным делом, — скатыванием рулонов готового материала. Скарлетт с облегчением вздохнула и присев к секретеру, принялась за составление текста срочной телеграммы Герберту с указанием немедленно прислать Питера к ней в Тару. Закончив телеграмму, она позвала к себе Розу и поручила ей как можно скорее отнести ее на почту, а затем, с легким сердцем спустилась в столовую пообедать.