Проект Тетис

Глава 8. Господин логгер

Освещение меняется, и я понимаю, что теперь нахожусь в комнате не одна. Вскакиваю с места и оборачиваюсь.

— Мы на орбите Эриды, — произносит визитер, словно читает мои мысли.

Он входит в камеру.

Безоружен. По крайней мере, я не вижу ничего похожего на оружие. Но при таких технологиях даже камера сама по себе может являться оружием. Он не в военной форме. Я не узнаю в его костюме отличительных знаков какого-либо сатурнианского государства.

Он подходит ближе, и полусфера, еще секунду назад служившая мне креслом, растекается, принимая форму лаконичного стола и двух кресел. Незнакомец делает жест рукой, который я принимаю за предложение присесть.

Судя по всему, выбора у меня нет. Я усаживаюсь так, чтобы не видеть звезду в иллюминаторе. Он садится напротив, я пытаюсь в деталях его разглядеть и запомнить. Первый раз встречаю такой тип внешности: черты лица правильные, лишь глаза слегка раскосые, а вот кожа, в отличие от моей, типично сатурнианской, фиолетовой, удивительно бледная, почти белая, что может быть признаком какой-то болезни. Угольно черные волосы выбриты от висков, и на них я вижу две голубые светящиеся неоном точки. Это может быть что угодно, от простого украшения до причудливого импланта. В мочке уха сверкает кристалл в форме вытянутого тетраэдра.

На нем необычного кроя одежда похожая на комбез из черной кожи.

Я молчу. Вопросы роятся в моей голове, но пусть начинает он.

— Ты на моем корабле, Тетис, — нарушает молчание незнакомец. Он говорит с легким акцентом, голос ровный, спокойный, — Здесь тебе не угрожает опасность. Но прежде, чем я дам тебе больше информации, мне нужно сделать это.

Я не успеваю испугаться или как-то среагировать. В шею впивается игла, которая быстро исчезает под кожей.

— Извини, есть более безболезненные способы это сделать, но в таком случае мне было бы нужно как минимум твое доверие. Которого сейчас нет, полагаю.

Я смотрю на него и сперва не разбираю слов, а потом меня накрывает волной безудержной эйфории, которая, впрочем, быстро сменяется ровным ощущением спокойного восхищения всем вокруг. Словно я не в неизвестной части космического пространства, а встречаю прекрасный рассвет на Титане. Или любуюсь россыпью звезд через призматические купола Япета.

Ну какой же удивительный этот человек напротив!

Я пристально осматриваю свои фиолетово-коричневые кисти рук, а потом снова вглядываюсь в его лицо. Он словно светится, надо же…

— Поверь, это для твоего же блага. Я ввел в твой организм вещество, которое поможет тебя адаптироваться к новой ситуации. Негативный эффект пройдет где-то через час, но он поможет тебе осознать новую информацию. Через несколько минут действие препарата стабилизирует психику, и ты сможешь подключиться к общей инфобазе, чтобы найти ответы на многие вопросы.

Мне хочется его заверить, что у меня не может быть вопросов к такому прекрасному, восхитительному человеку. Однако если он хочет мне что-то сказать, я просто обязана его выслушать!

Но никто не говорит со мной. Картинка перед глазами внезапно сменяется чередой хаотичных изображений, и я погружаюсь в цифровой мир корабля.

ДАННЫЕ ИНФОБАЗЫ

Я нахожусь на корабле Ишияк, относящемуся к межзвездным судам малого класса.

Владелец судна принадлежит к расе основателей второй цивилизации системы Лиамеда.

Где находится эта система? — Доступ закрыт.

Они считают себя потомками людей с планеты Земля системы Солнце, много тысяч лет назад колонизировавшими свою звезду.

Коэффициент прогресса относительно второй цивилизации Сатурн — три.

Биохимические процессы — идентичные человеческим.

Психологические процессы — степень малозначимой девиации.

Генетическое соответствие — доступ закрыт.

Культурные отличия — степень малозначимой девиации.

Степень враждебности — минимальна.

Количество контактов с людьми: вторая цивилизация Сатурн — 0.79 *10 в 23 степени; первая цивилизация Сатурн — 1.23*10 в 23 степени; первая (последняя) цивилизация Земля — 1.6*10 в 23 степени; вторая цивилизация Земля — 0.6*10 в 22 степени; третья цивилизация Земля — 0.2*10 в 21 степени; четвертая…

Стоп.

С какой целью производятся контакты? — Научно-исследовательская деятельность. Сбор биоматериала.

Они собирают генетический материал человечества.

Зачем? — Доступ закрыт.

Цивилизация Лиамеды выделяет логгеров (ученых), индукторов (просветителей), воинов, творцов и архитекторов. Последние определяют принципы и пути развития цивилизации.

И я им не нравлюсь. Они хотят меня исключить. Уничтожить.

Владелец корабля, логгер, прервал выполнение этой директивы два сатурианских дня назад, вмешавшись в ход предрасчитанной истории, и поместил меня на борт Ишияк.

Но зачем меня хотят уничтожить? Зачем это кому-то предотвращать? Почему я?..

Доступ закрыт. Доступ закрыт. Доступ закрыт.

Возвращение в реальность такое же внезапное, как и погружение в виртуальную инфобазу. Но необычное чувство спокойствия, отстраненности и оттого нереальности происходящего осталось со мной.

Мой собеседник куда-то исчез, в камере я снова одна. Вроде бы одна.

“Пассажир пришел в сознание”, - в ушах внезапно раздается женские голос.

Я вздрагиваю. Чувствую себя лабораторной крысой, и это чувство мне очень не нравится. Встаю и снова осматриваю помещение. Не замечаю ничего похожего на динамики. Вообще ничего, кроме абсолютно гладких стен.

Комната живет своей жизнью. Поверхность стола, за которым я только что сидела, раскрывается, и на свет появляется металлическая сфера.

“Обед доставлен”.

Я подхожу ближе и осторожно касаюсь сферы, размышляя, не я ли тот обед. Сфера раскрывается подобно шкатулке, и в ней оказывается нечто похожее на очень густой суп.

“Это не сатурнианская еда. Но набор макро и микронутриентов соответствует потребностям".

В голову приходит догадка:

— Ты искусственный интеллект корабля!

“Это не так, — возражает голос, — Технология Ишияк не допускает наличие искусственного интеллекта. Я — Илма, искусственная лингвистическая модель, персональная программа логгера Ведо Исир”.

— Логгер Ведо Исир — капитан корабля? — спрашиваю я. Мне до сих пор ничего почти неизвестно о моих тюремщиках.

“Господин Исир — единственный владелец Ишияк, — отвечает Илма, — Думаю, можно согласиться с тем, что он капитан судна”.

Я киваю. Интересно, сколько людей еще на корабле? Есть ли иные пленники?

Задаю эти вопросы голосу, но получаю ожидаемый ответ, что программа не уполномочена сообщать мне подобную информацию.

“Я здесь, чтобы помочь разобраться в бытовых вопросах”, - заявляет Илма.

А еще чтобы следить за мной, понимаю я.

— Я могу покинуть эту комнату и встретиться с капитаном?

После некоторой паузы в одной из стен помещения открывается проем, и я с опаской выхожу вовне.

Пространство за пределами моей камеры напоминает широкий люминесцирующий туннель. На полу проступает еще одна полусфера. Она приходит в движение и, подобно катящемуся в воде шару, двигается вглубь тоннеля. Подавляю желание вернуться назад в хорошо знакомую камеру.

— Следуйте согласно указателю, — дает подсказку Илма, и я решаюсь.

Продвигаюсь медленно и осторожно. Радуюсь, что здесь нет иллюминаторов. Должно быть, коридор проходит по центру корабля.

Внезапно он ныряет вниз, и я оказываюсь в просторном помещении, стены которого напоминают сросшиеся стволами деревья, кроны которых формируют купол. Как и в моей камере здесь нет мебели, кроме еще одной полиморфной полусферы. Видимо они являются стандартным оснащением каждой каюты. Нет и панелей управления, зато есть два таких же громадных иллюминатора, расположенных на противоположных сторонах помещения.

Следующая сфера-указатель доводит меня до небольшой платформы. Как только я ступаю на нее, невидимая сила поднимает меня наверх, и я оказываюсь в пространстве огромного стеклянного купола. Резкость и близость звезд давит со всех сторон.

В центре, вполоборота ко мне, стоит тот самый человек. Перед ним расположено нечто похожее на панель управления. Сейчас он похож на дроида: глаза открыты, но взгляд остекленел. Должно быть, его сознание тоже сейчас не здесь. Как недальновидно…

Но едва я захожу в купол, взгляд человека приобретает осмысленность. Он несколько раз моргает, уставившись на разноцветные значки на панели.

— Добро пожаловать на борт Ишияк, Тетис, — произносит он, — На твоем месте очень опрометчиво отказываться от пищи. Твой уровень энергии крайне низок, запасы корабля не безграничны, и неизвестно, когда нам удастся их пополнить.

Я продвигаюсь ближе к центру. Я опасаюсь этого человека, но пустота за куполом внушает больше тревоги.

— Нет, спасибо. Однажды вы уже угостили меня. Мне не понравилось.

Капитан скрещивает руки на груди, и этот жест кажется мне настолько человечным, что на мгновение я усомнилась, не является ли он просто безумцем, разыгрывающим бессмысленную аферу. Однако, информация, полученная мной в цифровом мире корабля, впечаталась в сознание слишком хорошо, чтобы позволить прорасти зерну сомнения. Будто эти знания были со мной всю жизнь и являлись незыблемой основой всего.

— Вынужденная мера, — говорит капитан, обращая наконец взгляд на меня, — Нет иного безопасного способа передать тебе весь объем информации, которая может быть весьма травматичной для слабой психики. Зато сейчас ты ощущаешь спокойствие, что делает тебя более рациональной. Это полезно нам обоим.

Я не смею его разубеждать. У меня есть другие вопросы.

— Я слышу женский голос. Что это?

— Ты можешь общаться с моей персональной программой через такие же импланты, которые я установил и тебе, — он указывает на свой висок. А я дотрагиваюсь до своего и обнаруживаю на нем небольшую шишку. Когда это произошло? — Илма поможет тебе ориентироваться в пространстве корабля. Но я надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что свобода перемещения не означает наличие возможностей для побега.

Я киваю. Посмотрим.

— Есть ли еще кто-то выживший с Мимаса? Другие пленники?

Ведо Исир едва заметно усмехается, что выдает его человеческую сущность. Он ни капли не похож на изображения страшных инопланетян со страниц пособий по внесатурнианским формам жизни, которые служили для подготовки штурмовых подразделений к таким маловероятным, но возможным встречам. Составители могут быть посрамлены. Никто не угадал, хотя антропоморфность предполагалась как один из вариантов.

— Мы с тобой — единственные пассажиры Ишияк, — говорит капитан корабля. Возможно, он лжет, — Будь ты пленницей, Тетис, у меня не было бы причин раскрывать тебе эту информацию. Прискорбно, что ты так считаешь.

В его голосе не слышно ни грамма печали.

— Я не пленница, но не могу уйти?

— Верно. Для твоей же безопасности.

— Потому что на меня охотятся?

Ведо отворачивается. Перед ним снова материализуется «стол переговоров», и он приглашает меня сесть в одно из кресел.

— Думаю, у тебя еще много вопросов… Илма, продолжи дешифрование по заданному алгоритму до миллион первого сета.

— Задание принято, — отвечает знакомый женский голос, поселившийся в моей голове. Я понимаю, что команда могла быть отдана мысленно, но догадываюсь: она была произнесена, чтобы я уяснила принципы работы с ней.

— То, что происходит нельзя назвать охотой. Это всего лишь приведение предрассчитанного будущего в реальность. Согласно воле архитекторов. Они хотели исключить тебя из эволюционной цепочки человечества. Маленький элемент, который, однако, является фактором, способным навредить ожидаемому результату.

— Какому результату?

— Этого я сказать не могу, — качает головой лиамедец. Кажется, эта информация — ключ ко всем остальным загадкам.

— Тогда зачем ты… вы… — я не могу подобрать слова, мешает ком в горле, — Зачем я здесь?

Ведо Исир делает изящный взмах рукой и в воздухе над столом появляется моя детская волнография, потом еще одна. И еще. Он смахивает их как страницы альбома. На каждой я двигаюсь, что-то говорю…

Вот мой первый день в школе. На мне комбинезон пионера, слишком большой, не по размеру, волосы заплетены в косички, и мы всем классом поем песню славы Отечества. Вот день достижения зрелости — мне выдают аттестат, и я беззаботно улыбаюсь еще не зная, что меня ждет. А вот я даю присягу перед вступлением в ряды министерства обороны…

Мой дом, мои друзья, родители. Мама. Где они сейчас? Что с ними сейчас? Какие вести про меня им донесли? Ищут ли меня?

— Ты — мой проект Тетис, — произносит лиамедец, продолжая листать «альбом», с неподдельным интересом вглядываясь в каждое изображение, — Один из множества проектов. Но, на мой взгляд, ты как никто достойна внести вклад в эволюцию.

Я поежилась от этих слов. Слишком уж они напоминали лозунги Союза Рут про демографию государства.

— Значит, вы следили за мной?

— Мы не следим ни за кем. Но все про всех знаем, — туманно отвечает он.

Человек смахивает пестрые картинки моей жизни, и вместо них появляется несколько изображений, состоящих из непонятных мне знаков, формирующих причудливые цепочки. Они кружатся в пространстве, словно пытаются меня загипнотизировать.

— Что это?

— Твое ДНК. Оно отлично бы подошло для будущей архитектуры, — он снова смахивает картинку, — А вот геном. Посмотри сюда и сюда. Это сочетание может стать полезным в дальнейшем. Но почему-то архитекторы так не считают. Они видят какой-то изъян, который не вижу я. Для меня ты идеальна, для них — угроза их планам. Поэтому я решил изъять тебя.

— То есть, это благородный порыв? — сарказм здесь вряд ли уместен, но он помогает скрыть волнение.

— Это попытка докопаться до истины. Я не люблю, когда мне отдают нелогичные приказы.

Я обдумываю эти слова и пытаюсь придумать, как задать вопросы, чтобы вытянуть максимум информации. Но один-единственный вопрос мучает меня больше остальных. От него зависит все.

— Что меня ждет дальше?

— Зависит о того, что нас ждет дальше, — отвечает Ведо Исир. Он на миг замолкает, словно в нерешительности, но этот миг быстро проходит, и он задумчиво продолжает, — Рано или поздно, они все же доберутся до тебя. Я действительно изменил ход предрассчитаной истории, забрав тебя с собой и стерев информацию о тебе в центральной инфобазе. Но думаю, ее вскоре восстановят, и твой проект возьмет другой логгер. Потому что я, выходит… Как это по-вашему?.. Преступник?

Не знаю, почему, но по моим щекам текут слезы. Странно, ведь я абсолютно спокойна. Моя психика истощена, терзается в агонии, я ощущаю это почти физически.

Лиамедец хмурится. Ему не нравится то, что он видит. Он без сопротивления берет мою руку и наклеивает на запястье нечто похожее на тонкий пластырь, который быстро растворяется на коже. Мне становится спокойнее. Теперь по-настоящему. Но перспектива быть все время в измененном состоянии сознания меня не радует.

— Я предлагаю тебе вернуться в каюту и все же съесть пищу, предложенную Илмой. Она же будет твоим проводником по инфобазе — там ты сможешь найти много занятной и полезной информации. Нам предстоит долгий путь.

Он встает из кресла, и я послушно поднимаюсь вместе с ним, следуя к платформе.

— Мы летим на Сатурн?

— Есть только одно место во Вселенной, где я могу найти ответы на свои вопросы, — говорит Ведо, — И это точно не Сатурн.

Капитан корабля оказался прав. Не знаю, чем он напичкал меня, но мои мысли потекли в более рациональном русле.

То, что занимает мой разум теперь — не мое незавидное положение и даже не перспектива быть ликвидированной неведомыми «архитекторами». Это — возможность межзвездных перелетов. Вот что действительно важно. Вот что поражает воображение. То, что межзвездные корабли могут существовать, как и говорил безумный Домич.

Если я хочу вернуться домой, я должна понять, как управлять таким кораблем, понять принципы работы.

А если мне удастся вернуться и передать эту технологию Союзу Рут… Я прихожу в радостное возбуждение, когда думаю об этом.

Меня наверняка реабилитируют. Перестанут считать предателем. А возможно даже сразу дадут гражданство!

Нет, я не рассчитывала, что будет легко. Но если у нас уйма времени, почему бы не попытаться. Снова вспоминаются принципы Коппеля. Успокоиться и запоминать.

Первым делом я, конечно же, обращаюсь к инфобазе. К моему удивлению, большая часть информации про устройство межзвездных кораблей и принципы управления ими для меня открыты, но я практически ничего не понимаю. Все данные, в сущности, содержат изображения с незнакомыми мне символами и, возможно, формулы. Когда я пытаюсь поглотить эту информацию, в голове остается только несвязанная мешанина.

При попытке найти информацию по формульной символике я понимаю, что она сильно завязана на язык самих жителей системы Лиамеда. Поэтому, когда Ведо Исир приходит к выводу, что мне полезно было бы выучить их язык, я охотно соглашаюсь, хотя и не верю, что это возможно сделать быстро. Мы летим где-то третьи сутки, и, по словам Ведо, уже проделали треть пути.

— И я смогу выучить язык за столь короткий срок? — даже с прогрессивной технологией обучающей инфобазы это вызывает у меня сомнения.

Мы сидим в древесном холле. Ведо подносит к губам металлическую полусферу и отпивает глоток напитка, имитирующий картофельную воду с Сатурна. Я попросила Илму синтезировать его. Она вообще хорошая программа.

— Да, если я дам тебе нейростимуляторы, — Ведо слегка морщится при этих словах. Сначала я думаю, что ему не нравится напиток, и этот факт почему-то меня задевает. Потом я понимаю, что он с трудом находит аналоги некоторых лиамеданских слов, и это его коробит. Видимо, наш капитан корабля — идеалист. Да еще и самонадеянный идеалист, если совершил преступление против нации, только потому что логика правящей системы показалась ему не совсем логичной. Я, будучи кандидатом на гражданство Союза Рут, даже представить себе подобного не могу.

— Ваш технологический прогресс — результат применения всех этих веществ?

— Нет, — отвечает Ведо, отставляя полусферу, — их применение ведет к накоплению негативных побочных эффектов. Итоговый результат при этом скорее удручающий, чем вдохновляющий на новые открытия. Нам помогло иное.

— Что?

Но Ведо не ловится в мой капкан любопытства. Он просто не отвечает, словно я не задавала никакого вопроса. Так же он поступил, когда я попыталась осторожно расспросить про технологии межзвездных перелетов. И про то, куда мы летим.

Повисает молчание.

Я чувствую себя словно на приеме у чопорного министра и при том только что сморозила страшную глупость. Мой напиток давно выпит, мне бы очень хотелось попросить добавки, но я не смею. Вместо этого рассматриваю панораму верхнего купола.

Капитан корабля не солгал, когда говорил, что я могу свободно передвигаться практически по всем помещениям. Их было не так много: помимо технического отсека с, вероятно, двигателем, куда мне доступ был закрыт, корабль вмещал три каюты, то, что можно назвать санузлом, центральный холл с просторным залом и подобие капитанской рубки под верхним куполом. Мне даже позволялось наблюдать за тем, как Ведо управляет кораблем во время «цит-масс переходах» (так он выразился и при этом тоже морщился). Я надеялась, что это мне поможет выучить принципы управления кораблем, но, увы. Большую часть времени Ведо смотрит стеклянными глазами на панель, испещренную ничего не значащими для меня символами. Только звезды за куполом растекаются кляксами, а затем картинка их россыпи полностью меняется, словно кто-то перещелкнул слайд.

Молча допив напиток, Ведо вклеивает мне в руку еще одну магическую полоску, и я удаляюсь к себе воплощать в жизнь задуманное. От того, что моя камера теперь называлась каютой, она не становится уютнее. Все те же голые стены, гладкая полусфера на полу и россыпь звезд в окне. С помощью Илмы можно менять освещение и прозрачность стекла. Но дисплеями помещение не оборудовано, единственный дисплей находился у меня в голове, стоит мне закрыть глаза и подключиться к инфобазе.

На корабле, как в городах и на базах Сатурна, различалось дневное и ночное время. На время последнего Ведо, как я заметила, тоже уходит отдыхать в свою каюту, которая находится в дальнем конце холла. Готова поклясться, что она под стать остальному аскетичному убранству корабля.

Сатурнианцы, много времени проводившие в безликих общественных пространствах планетных станций, наоборот, любили ярко украшать личные помещения: стены броско расписывались, а в интерьере присутствовало множество необычных рукотворных артефактов. И, конечно же, дисплеи трансляторов.

Я любила оставлять транслятор работающим на ночь и засыпать под звуки ночных передач. Так меньше ощущался страх перед пустотой и одиночеством ночной тишины. Перед кошмарами, которые она в себе таила.

Я снова в незнакомом корабле. Плотно встегнута в кресло в крошечной кабине. Окружающее меня оборудование выглядит довольно примитивно, словно я катаюсь на историческом аттракционе. Это необычный корабль, он движется по поверхности планеты с собственной атмосферой и восхитительными рассветами. Планеты прекрасной, но жестокой. Простенький транслятор выдает мне хрипящий звуковой сигнал:

— Сержант Спринг, прием. Это Бикки. Капитан Стен ясно дал понять, что возвращение на базу должно быть не позже, чем через три часа.

— У него что, у самого отсох язык?

— Лили, — устало произносит голос в трансляторе, язык мне не знаком, но я понимаю все до единого слова и даже знаю, кто такой Бикки, — Он сам еще в рейде со Скотти. Но я волнуюсь. Возвращайся, дальше слишком опасно.

— Мне осталось забрать лишь один образец. Что там по прогнозу?

— Порядок, — нехотя отвечает Бикки.

— Вот видишь. Отключаюсь, — я выключаю транслятор под протесты собеседника.

Через пару мгновений корабль резко останавливается, наткнувшись на невидимую преграду.

— Твою мать!

Включаю диагностику: механическое повреждение левой гусеницы. Выстёгиваюсь из кресла и открываю люк, чтобы осмотреть поломку. Но меня привлекает быстро надвигающийся с юга шторм. Через секунду все, что я вижу — это летящий на меня, как поток астероидов, планетный грунт. А еще через две я вижу лишь черноту.

— Твою мать! — хрипло выдыхаю я и освобождаюсь от кошмара.

Свет в каюте автоматически усиливается. Я поднимаюсь с постели и какое-то время пытаюсь прийти в себя. Кажется, опять уснула, не отключившись от инфобазы.

“Жизненные показатели в норме”, - услужливо подсказывает Илма.

— Иди доложи об этом хозяину, — огрызаюсь я, но быстро понимаю, что зря. Во-первых, нет смысла злиться на программу, а во-вторых, действительно доложит, — дай воды, — говорю и добавляю на всякий случай, — Пожалуйста.

Будто у программы есть чувства.

Если на кого и злиться, то только на себя. Слишком самонадеянно было пытаться разобраться в устройстве корабля самостоятельно. Достаточно лишь понять, как привести его обратно на Сатурн. Но даже это мне не по силам. Несмотря на то, что я уже несколько суток изучаю язык, многие символы мне непонятны. А мы все ближе к пункту назначения, и что меня ждет дальше — неизвестно. Необходимо ускориться.

Информация отпечатывается в моей памяти как полотно, сплошь усеянное дырками. Возможно, дело в моих языковых навыках, возможно, отчасти в самом языке. А возможно, мне нужно сменить тактику.

Я решаю проверить это экспериментально.

Кошмар пробудил меня ранним корабельным утром. Я умываюсь, послушно съедаю синтосуп. Чувство стыда за минутную слабость, вылившуюся в тихую агрессию, не позволяет мне попросить картофельный напиток. Вместо этого я прошу Илму проводить меня к капитану корабля. Я знаю, что он уже на ногах и ошивается где-то в районе центрального купола. Бог знает, что он там делает, подключаясь к инфобазе. Может управляет кораблем. Может изучает научные трактаты. А может просто смотрит смешные видео.

Мое предположение оказывается верным. Ведо едва кивает мне, завидев меня в куполе. Я думаю, с каждым разом он все меньше рад меня видеть. Не то чтобы он когда-то выказывал радость, но то, что сейчас он не в настроении — очевидно.

— Илма доложила, что у тебя кошмары, — говорит он вместо приветствия.

— Да. Такое со мной случается с детства, — я отвечаю на языке его народа. Мне не хочется обсуждать мои личные проблемы. К тому же я догадываюсь, что Ведо сочтет это за очередную слабость психики и кто знает, как решит «вылечить».

Сейчас он смотрит на меня чуть с большим интересом. Я рада, что отвлекла его внимание попыткой попрактиковать лиамеданский. Или думала, что отвлекла.

— О чем они? — он тоже с легкостью переходит на родной язык. Его выговор при этом значительно лучше, чем рутена. Даже голос становится приятнее.

— Их много. Я не всегда помню. Это важно?

— Сны — это отражение активности нашего мозга. Я бы не сбрасывал их со счетов.

— В устах представителя расы, по технологиям приблизившимся к богам, это звучит странно. И я думала, вы все про всех знаете.

Ведо не оценивает иронию.

— Видимо, не все.

Я минуту молчу под выжидательным взглядом. Может правда рассказать? Какая, в сущности, уже разница.

— Нет ничего особенного. Кошмары и кошмары. У всех бывают. Только я в них умираю каждый раз, очень, кхм, натурально. То меня сжигают на костре, то я погибаю при несчастном случае на какой-то красной планете. Есть еще сон про схватку на очень футуристичном корабле, чем-то похожем на твой, а я таких даже не видела никогда.

— И ты совсем не представляешь, откуда они?

— Ха, сны и сны. В них что угодно может привидеться.

— Но тебя никогда это не интересовало?

— Только с той точки зрения, чтобы найти способ от них избавиться. А у тебя что, всегда на все есть ответы? Все можно объяснить?

Ведо пару секунд молчит, словно задумывается над вопросом.

— Да. Я же логгер.

На самом деле Ведо говорит anhaok, что можно перевести как логгер, ученый, мыслитель. В сатурнианском ближе всего к математикам, но насколько я понимаю, лиамедцы достигли такого уровня развития, что не признают градацию на предметы и разделы наук.

— А почему на корабле нет других членов команды? — меняю я тему. На интересующую меня.

— Это частное судно, — отвечает господин логгер, — сейчас я выступаю как неофициальное лицо.

— То есть для управления кораблем достаточно лишь одного человека?

Ведо молчит. Ответ очевиден, считает он.

— А семья? — решаюсь спросить я и замаскировать разговор под праздную болтовню, — У тебя есть семья?

Насколько мне известно из инфобазы, у лиамедцев очень сложная градация родственных уз. Гораздо сложнее человеческих. Некоторые мне непонятны. А некоторые являются полными аналогами сатурнианских: супружеский брак, родительские и братские узы.

— Есть ughvine uichhem, — поколебавшись, отвечает Ведо. Он понимает, что я не понимаю, и добавляет: — Брат.

— У меня тоже есть брат. Деко.

Ведо кивает. Он знает. Я почти уверена, что параллельно разговору со мной он занят еще чем-то в своем сознании. Но я этого не вижу. Быть может, когда-нибудь он потеряет бдительность.

— За ним тоже охотятся? — внезапная догадка — и страх иглами пронзает тело.

— Это не охота, — в сотый раз поправляет Ведо, — И нет, его не преследуют. Генетический материал твоего брата нежизнеспособен.

Я размышляю над этими словами. У брата есть жена Сонем, уже три единицы года. А новых граждан от их союза нет до сих пор, несмотря на старания докторов. Это ли имеет в виду Ведо?

Как бы то ни было, я испытываю облегчение, зная, что Деко в безопасности.

— Брат никогда не путешествует с тобой? — снова спрашиваю я. Чувствую, что вопросы на грани тактичности. Но Ведо не прерывает разговор. Подозреваю, ему тоже нравится живое общение, пусть даже и с представителем низшей расы.

— У него свое предназначение.

Да, Ведо так и выражается. «Предназначение». Ну ничего себе.

Но я подбираюсь к самому интересному.

— А что, если тебе, скажем, станет нехорошо? Если ты выйдешь из строя. Что будет с кораблем?

Ведо смотрит на меня так, будто взглядом может вывести на чистую воду. В каком-то смысле может. Но я делаю лицо, будто в крайней степени опасаюсь за свою шкуру.

— Если мой мозг останется жив, Илма сможет довести его до ближайшей станции цивилизации Лиамеда. В ином случае корабль перейдет в аварийный режим с консервацией всех помещений. Он будет подавать сигналы бедствия, пока его, опять же, не подберут с ближайшей станции.

Я задумываюсь.

— Даже не надейся, — добавляет Ведо.

— Надеюсь, твой мозг останется жив, — говорю я и покидаю купол.