Прости, мне придется убить тебя

1. Леди в чёрном

Он так долго не открывал глаз, что Леди начала сомневаться в себе — для неё просто неслыханно.

Неужели переборщила с дозировкой? Да не может быть. Учла и вес, и телосложение, и крепость напитка. Это же не банальный клофелин, оставляющий следы, как отпечатки пальцев на стекле. Лично её руками созданный состав, не дающий промахов. Да, опытный патологоанатом сумеет заподозрить неладное, но она знала, что престарелый подслеповатый мистер Вилкост давно потерял хватку.

Вздохнув, Леди отвернулась к журнальному столику и ткнула кроваво-красным ногтем в экран смартфона.

Чёрт. Три минуты задержки.

Уже плохо, ведь всё рассчитано очень чётко, иначе путей отхода не будет. Через двадцать минут подъедет на парковку отеля таксист. Через восемнадцать закроется запасной выход и сменится код, а значит, украденный магнитный ключ станет куском пластика.

Неуютные мурашки напряжения прошли по её тренированному телу: если этот мудак не очнётся немедленно, у неё совсем не останется времени поиграть. Тогда заказчица останется недовольна. Раздраженно фыркнув, Леди снова натянула на пальцы перчатки, пока не дотронулась до чего-либо голыми руками.

Наконец, со стороны гостиничной кровати раздался глухой стон, и накрашенные темно-фиолетовой помадой губы изогнулись в улыбке. Нет, всё-таки рассчитано было верно. Просто не учла, какой он слабый тюфяк. Как, впрочем, и подавляющая часть мужского населения планеты.

Взяв со столика пистолет, который скорее прихватила для полноты картины, чем для дела, Леди небрежным движением откинула с лица чёрную прядку коротких волос. Едва сдержалась, чтобы не облизнуться. Жертва лежала, как готовое к употреблению изыскано сервированное блюдо — жаль только, придётся обойтись без аперитива сегодня, уже некогда. От её движений кожаные перчатки издавали едва слышный приятный скрип.

— Чёрт возьми… Что… Кто… Ты! — кое-как проморгавшись, темноволосый мужчина на кровати попытался поднять голову и тут же со стоном откинулся обратно.

Леди почти что сочувственно усмехнулась: тот коктейль, что она намешала ему в баре полчаса назад, явно не самое здоровое питьё. Жертва бросила на неё ненавидящий взгляд и попыталась дёрнуться, но безуспешно: руки были раскинуты и привязаны к изголовью, ноги — к металлическим ножкам.

Распят, словно Иисус. Вот только такие ублюдки не попадают на Небеса — им место лишь в адовом котле.

— А совсем недавно ты был куда вежливей, Томми, — протянула Леди, медленно подбираясь к кровати, как дикая пантера к загнанной добыче. — Когда тешил себя надеждами трахнуть смазливую красотку. Как тебе такой исход?

— Больная сука, — выплюнул тот, с некоторой долей испуга заметив в её руках оружие.

Он клеил — точнее, думал, что клеил — довольно улыбчивую приятную брюнетку, которая совсем не была похожа на девушку, стоящую посреди комнаты сейчас. Чёрные узкие кожаные брюки и высокие ботфорты на головокружительной шпильке, тонкий топ с глубоким вырезом, а не то милое фиолетовое платье.

— Отпусти меня сейчас же. Моя охрана…

— Твоя охрана послушно свалила спать, потому как их босс пошел трахать снятую в баре девчонку. Не в первый раз, да?

Встав к кровати вплотную, Леди наблюдала за меняющимся выражением его лица с маленькими ледяными глазками, испытывая просто эстетическое удовольствие.

Недели слежки и сбора данных, спрятанная заранее в этом номере сумка с верёвками и одеждой, попытки изображать недалёкую мадам, жаждущую секса на одну ночь — всё меркло в этот момент. Оно того стоило, это великолепное ощущение превосходства, силы. То, ради чего всё затевалось. Награда за все труды.

— Кончай это дерьмо, психичка! — сорвался Томми и снова панически задёргал руками. — Ты не уйдешь живой, если со мной что-то случится!

Злое шипение сквозь стиснутые зубы — она терпеть не могла угроз, особенно из уст такой вот мерзости. Скрип кожи, и нога в сапоге уже на промежности ублюдка, надавливая каблуком на член. Томми попытался отодвинуться, но у него не было путей отступления. Никаких.

— Всегда ухожу, идиот. — Леди довольно улыбнулась на мелькнувшую в его глазах панику.

По её венам текла приятная смесь из предвкушения и лёгкого возбуждения, сродни сексуальному. Ах, как же давно она не давала мужчине себя коснуться… Все они — самовлюбленные мудаки, которых видите ли природа наградила мошонкой, дав право считать себя королями мира.

Не достойны.

Она надавила каблуком чуть сильней, и Томми тонко проскулил, жмурясь от боли. Его челюсти были сведены так, что скулы казались белыми.

Сильней. И вот уже жертва открыла рот, срываясь на крик, который моментально заглушен: Леди, преодолевая сопротивление, запихнула в его пасть ствол, о который тут же неприятно лязгнули зубы.

— Хочешь, чтобы я вышибла тебе мозги, или сначала отрезать яйца?

Ответа дать он не мог, и только широко распахнувшиеся от ужаса глаза кричали о боли. В груди Леди клокотал смех: как же легко сбросить спесь с напыщенных мужланов! Пригрози их якобы достоинству, и вот уже перед тобой кусок мокрой тряпки, а не человек. Готовый едва ли не умолять. Каблук вжал плоть в матрас, и жертва замычала, стискивая челюсть вокруг металла ещё крепче.

— Ты же знаешь, почему сейчас здесь, мистер Делакруа, — спокойно начала Леди, стараясь интонацией не выдавать, насколько же ей приятно происходящее. — Так много девочек. Ты пользовался ими и выбрасывал как мусор, затыкая рты угрозами и подачками. Но одна из них оказалась капельку смелей и богаче, чтобы оплатить мои услуги. Понял, о ком я?

Томми торопливо кивнул, а из его глаз уже катились отчаянные слёзы: давление женской ноги не было уменьшено ни на йоту, и каблук грозил вот-вот проткнуть член. Паника проступила каплями на его покатом лбу, спутанные влажные волосы противно прилипли к коже.

— Умница. Сообразительный мальчик. А до твоих слабых извилин дошло, кто я? — наклонившись к самому его уху, прошептала Леди, чувствуя, как от Томми несло потом и страхом.

Он вздрогнул всем телом от осознания. Кивнул, завершая время игр. Довольная, Леди достала пистолет из его рта, но крика больше не было, лишь быстро втягиваемый воздух. Как жаждущий воды пёс, брошенный на жаре.

— Ты… ты — она, — жалобное скуление, осознавая свою участь.

И уже нет шанса что-либо изменить. Есть только огромные малахитовые глаза с лёгкой безуминкой, сверкающие азартом. И мелькнувшая из-под парика светлая прядка, говорящая, что «Леди в чёрном» далеко не брюнетка.

Но эта информация ему уже не поможет, потому как из заднего кармана кожаных брюк выхвачен небольшой блестящий в свете ламп гостиничного номера нож. Лезвие провернулось между пальцами ловко, профессионально. И тут же прижалось к горлу Томми, уничтожая дыхание.

— Тебе привет от Мэри Ли, тварь.

Чётким и уверенным движением Леди полоснула холодной сталью по коже, вспарывая артерию с мерзким хлюпаньем. Хрип, и в лицо брызнула алая жижа, от которой она умело увернулась, не желая портить макияж кровью этой свиньи. Уже потоком льющейся на подушку, пропитывая своим пьянящим ароматом смерти дорогой индийский хлопок. Леди наблюдала за уходящей из Томми жизнью, глубоко дыша своим наслаждением. Словно его силы отданы ей, делая неуловимую убийцу ещё более уверенной в себе.

Но долго кайфовать уже совсем не было времени.

Она быстро убрала ногу с кровати, вытерла нож о рубашку трупа и бросила рядом с ним. Совершенно плевать, так как это абсолютно обычное лезвие: такие продаются в любом хозяйственном магазине их немаленького города. Как искать иголку на дне тёмного ущелья, а пальчики она не оставляла никогда. Метнулась к столу, снова взявшись за телефон. Пять минут до такси — успеет.

Стянув с одной руки перчатку, зацепив её ровными зубами, щёлкнула по экрану и сделала аккуратный снимок своей работы — распятый на постели труп с безжизненно повисшей головой, лужа крови. Так и оставшийся ужас в глазах, словно перед смертью он видел самого Дьявола. А может, так оно и было…

Нажав кнопочку «отправить», Леди уже спустя секунду получила входящий вызов.

— Заказ выполнен, мисс Ли, — отчиталась она, зная, что встроенная программа изменит голос до неузнаваемости. — Жду остаток суммы на счёт в течение суток.

— Превосходно, Леди. С вами приятно иметь дело. Вы передали, от кого…?

— Я не халтурю, — закатила глаза Леди, поражаясь кровожадности заказчицы.

Обычно они предпочитали быть анонимными, но эта девушка пожелала раскрыть своё инкогнито в угоду жажды мести. Что ж, это Леди понимала как никто.

— Он скулил, как побитая сука.

— Отлично, — с явным облегчением выдохнула Мэри Ли. — Ждите чаевые, я довольна.

Телефон пикнул, оповещая, что вызов завершен. Больше тут делать было нечего, и пора торопиться. Три минуты до смены кодов всех дверей, и если не успеет — останется запертой возле трупа птичкой.

Из большой спортивной сумки на полу возле кровати Леди вытащила чёрный плащ до колена, накинула на плечи и закрыла капюшоном лицо. Она знала расположение каждой камеры в коридоре, распорядок каждой горничной. В этот час отель уже тих, а свет везде приглушен — её лицо останется тайной. В сумку отправились пистолет и телефон.

Бросив прощальный взгляд на оставленную картину, Леди вышла из номера, с трудом заглушая улыбку. Прекрасно настроенный тикающий механизм в голове, привыкшей к точности и маниакальности, отсчитывал оставшиеся секунды. Приятная дрожь от остроты ситуации, от непрерывного потока адреналина, учащали сердцебиение. Как же она любила этот момент. Но удовлетворение работой неполное, пока она ещё здесь.

Небольшой дом на Элм-стрит, сто одиннадцать, был очень уютным и милым. Идеальное место для классической американской семьи, высокое крылечко и просторная кухня, некогда наполнявшаяся ароматами еды. Но нынешняя его владелица готовить ненавидела даже больше, чем всю эту напускную приторность. И самое смешное, что купить любое другое жилье ей не составило бы труда. Однако…

Это же идеальное прикрытие.

Никаких подозрений, никаких любопытных соседей: разве можно ожидать от дочери офисного планктона Ника Андерсона ночных вылазок? К слову, любящий и заботливый папочка уже давно жил в Австрии со своей супругой и младшей малышкой Салли, совершенно не интересуясь, как там дочь от первого брака. И её это более, чем устраивало: матери она никогда не знала, потому как та умерла в родах единственного ребёнка, а с мачехой отношения не сложились. В итоге, как только старшей стукнуло восемнадцать, отец со всем своим семейством тихо свалил. И никакой боли и обиды это не вызывало уже давно. Только радость, что она совершенно свободна и предоставлена самой себе.

Дом встретил хозяйку пустотой и звенящей в ушах тишиной. Затворив дверь, она прислонилась к ней спиной и только после этого сняла капюшон.

Превосходно. Всё прошло даже лучше, чем она ожидала. Голова под париком уже изрядно чесалась, но стоило подождать ещё немного, чтобы не оставить и следа от этой ночи в реальной жизни. Провернув замок, она быстро прошла к лестнице в подвал. Скрипя деревянными ступеньками, спустилась в затхлое тёмное помещение. Старенький обогреватель, стиральная машина и шкаф со всякой хозяйственной утварью — вот и всё богатство. Подошла к нему и привычно упёрлась плечом, отодвигая мебель от стены с противным лязгом. Легко, почти играючи: мышцы привыкли к нагрузкам.

Вместо серого бетона за полками со стиральным порошком был дверной проем. Когда-то дедушка Андерсон устроил здесь мастерскую, и точно не мог предполагать, как распорядятся помещением потомки. Если отцу было откровенно плевать на лишнюю комнату, то дочь использовала возможность по максимуму. Закрыв вход шкафом, удачно замаскировала своё убежище от посторонних глаз. Вот тут уже можно было не бояться ничего.

С облегченным стоном она стянула надоевший парик и с наслаждением распустила блондинистые прядки из плотного пучка, невесомым облаком опустившиеся на плечи. Будучи аккуратисткой во всем, тут же пристроила маскировку на одну из подставок на стеллаже. Чего здесь только не было: косметика, профессиональный грим, парики всех оттенков и форм. Никогда она не ходила на подобные мероприятия в обычном, повседневном образе. А вот одежду сунула в заранее подготовленную коробку, намереваясь утром перед работой заехать на свалку и сжечь — капли крови могли быть на чём угодно.

Оставшись в нижнем белье, пистолет она положила в отдельно стоящую тумбу, к его разномастным собратьям и ножам.

Теперь принять душ, и она снова Гвендолин Андерсон, милая девочка-лаборант с белокурым хвостиком на голове.

И вот уже можно расслабленно развалиться на кресле в гостиной, пропуская мокрые чистые локоны между пальцами. Укутавшись в мягкий махровый халат, Гвен включила телевизор на местном канале, разбавляя тишину. Там уже вовсю шли новости о найденном трупе Томми Делакруа, влиятельного бизнесмена, про которого ходили самые разные слухи. Кто поговаривал, что он не чурается связями с несовершеннолетними, а недавняя статья в «Раутвилль таймс» кричала фактами, что сей объект скупал дома в трущобах, чтобы устроить там казино. Действительно, гнилой человек, о котором никто не будет плакать.

Ох, но как же он громко стонал, когда она давила его сомнительное достоинство…

От мелькнувшего на экране кадра с покинутым гостиничным номером, тактично не включающем кровать, по коже прошли мурашки. Щёлкнув кнопкой на пульте, Гвен заставила звук затихнуть, а проснувшиеся в голове воспоминания напротив, вспыхнуть ярче. Откинувшись на кресле, прикрыла глаза, снова уходя в восхитительно прекрасный момент: скулящая от ужаса жертва, аромат его страха, а после — железистый привкус крови во рту.

Чёрт возьми. Горячая волна заколола вдоль позвоночника, ушла вниз живота сладким томлением. И Гвен, прикусив губу от слишком долго сдерживаемого напряжения, одной рукой распахнула халат.

Тело ещё влажное, распаренное после горячего душа. Обычно бледная кожа немного порозовела, особенно когда хрупкая лишь на первый взгляд ладонь скользнула вдоль ложбинки груди кончиками пальцев. Глаза всё ещё были закрыты, представляя, что бы было, имей она сегодня чуть больше времени.

Вырезала бы на его лбу своё имя, которое ей родней данного отцом. И кровь бы заливала морду этого наглого тупого хрена, даря ей ещё больше удовольствия от осознания своего превосходства. Пальцы с силой сжали напрягшуюся грудь, прерывая дыхание. Рот приоткрылся, а красные ногти зацепили сосок, вызывая дрожь. И дразнить саму себя больше не хотелось, все мысли затмило желание получить максимум из дела, над которым работала так долго. Её награда, что дороже любых грязных денег.

Не отпуская мягкого полушария, она закинула одну ногу на подлокотник, открывая себе доступ. Вторая рука скользнула вдоль часто вздымающегося, как после бега, плоского живота, уходя на влажные от воспоминаний складки. Тело непроизвольно дёрнулось, словно пронзаемое током, и пальцы накрыли клитор, мягко поглаживая.

Зачем ей мужчина? Она сама знала, что ей понравится больше всего, как нужно двигаться, чтобы в животе осел тугой комок возбуждения. А главное — ласкающие фантазии воспоминания о криках, сильными разрядами поджигающие нервы. Тонкий стон раздался в тишине гостиной, когда Гвен ускорила темп.

Сердце болезненно било по рёбрам, а дыхание, кажется, исчезло совсем.

Жёстче. Как же ей было нужно жёстче. Ногти впились в грудь до следов, и зажмурившись, она жалобно хныкнула от пустоты внутри. Но так проще. Два пальца проскользнули внутрь горячего тела, двигаясь всё быстрей. Губа закушена уже болезненно, и вот, царапнув по набухшей плоти, Гвен громко ахнула от разлившейся по мышцам долгожданной свободы.

— Чёрт…

Облегчённый выдох сквозь зубы, открывая немного слезящиеся глаза. Не в первый раз поддалась соблазну, ведь ничего не возбуждало больше чьих-то страданий. С мокрых волос капала на голую грудь вода, стекая вниз, по чёрным витиеватым буквам вытатуированной надписи — единственно верного жизненного девиза. Гвен заметила это только сейчас, и опомнившись от наваждения, села ровней, быстро поправляя одежду.

Хоть какой-то толк от прирезанного придурка. Празднование ещё не закончено, и она взяла с журнального столика заранее подготовленный бокал с налитым в честь удачного завершения дела виски.

— Покойся с миром, мудила, — довольно хмыкнув, Гвен отсалютовала мерцающему экрану.

Сделав небольшой глоток, она вернула звук и дослушала репортаж до конца: пока ничего, полиция только приехала на место происшествия, кроме имени жертвы новостей не было. Однако, стоило завтра наведаться к кузине в участок с коробкой пончиков и послушать сплетни.

Поставив себе в голове галочку, она залпом допила виски, сморщившись от горечи. Желудок обожгло, но зато уже через минуту по телу прошло приятное тепло, расслабляя все клеточки.

Что ж, теперь самое время посмотреть, всё ли в порядке со счетами. И со статистикой. Сон пока подождёт, да и слишком она перевозбуждена, чтобы сейчас уснуть. Возможно, когда алкоголь окончательно впитается в кровь. Привстав, Гвен взяла с журнального столика верный ноутбук и ввела пароль.

Развернула вкладку с закрытым сайтом, о котором известно лишь немногим, избранным. Её торговая площадка. Нет, тут, конечно же, были десятки других исполнителей из самых разных городов, но в Раутвилле, населённом пункте среднего масштаба, числились всего парочка. И рейтинг у «Леди в чёрном» был наивысший, как и бегущая впереди неё слава — самой громкой. Открыв входящее сообщение, она довольно улыбнулась:

«Пользователь Аноним 754 пополнил Ваш счет. Вы получили +1 к выполненным заказам».

— Оперативно, Ли, — похвалила Гвен, подсчитывая круглую сумму в голове, явно большую, чем было оговорено.

Похоже, фото произвело впечатление. Жаль, что пришлось сразу удалить его с памяти телефона — точнее, одного из десятка её гаджетов.

Широко и лениво зевнув, она пролистала ленту текущих предложений. Так, Барбара Стивенсон, шестьдесят лет, домохозяйка, пятнадцать тысяч долларов — скучно… Наверняка собственные внуки не могли дождаться, пока старуха откинет копыта. Слишком легко и совсем не её профиль. Леди в чёрном квалифицировалась по части мужского населения, причём оставляла за собой право отказаться от заказа, если в процессе подготовки выяснялось, что жертва таковой становиться не должна. Как, к примеру, было полгода назад с одним бизнесменом, оказавшимся вполне себе честным человеком и примерным семьянином. Просто конкуренты были не чисты в своих намерениях.

Да уж, веселей сегодняшнего развлечения ничего не мелькало. На весь город всего пять заказов, из них два — так и висящий отказник и старуха. И тут приятный уху щелчок оповестил о новом предложении на рынке нелегальных услуг, от чего руки Гвен затряслись в предвкушении.

О, да. Идеально.

«Хантер Райт, 27 лет, главный редактор «Раутвилль таймс», 20 000 долларов».

— А имечко-то, имечко! — хмыкнула Гвен, наводя курсор на новое объявление. — Охотник за подолами журналисток, — вывод напросился сам, исходя из высокой должности в сочетании со звучным именем.

Она раздумывала меньше минуты. Главные её критерии соблюдены: мужчина, не слишком старый, с отличной оплатой. Ещё и газетчик — явно что-то любопытное. Что за суп варился в местном издании, кому так сильно наступил на хвост редактор? В памяти всплывали статьи, всегда очень хлёсткие, резкие — немудрено, видимо докричался о справедливости для всех и каждого. Гвен столь же наивна не была: этот мир никогда не будет справедлив.

Палец с ещё не стёртым маникюром прошелся по тачпаду, наводя курсор на кнопку «принять». На мгновение дрогнула: отказаться не выйдет, это уж слишком сильно испортит её полгода назад подмоченную репутацию. Она только-только начала выбираться из ямы недоверия клиентов благодаря шумихе, которой обставляла свои дела. И прозвищу, каким-то чудом просочившемуся в головы горожан. Наверняка за этим Хантером тянулся шлейф из грешков, за которые ему придётся ответить. Щелчок, задержав дыхание: впереди много работы.

«Пользователь Аноним 666 согласен на оферту. В Вашем распоряжении двадцать восемь дней. Удачи, Леди в чёрном».